В Париже цвели каштаны, когда гитлеровская армия вторглась во Францию ​​10 мая 1940 года. За шесть недель Франция, Бельгия, Люксембург и Нидерланды пали под натиском нацистов.

Николь-Мари-Клер де Бискайя на тот момент еще не исполнилось двадцати. Она окончила школу-интернат в католическом монастыре и в то время находилась в сельской местности за пределами Парижа. Она и ее мать покинули свой парижский дом на Rue Regine Eugène-Labiche в 16-м округе и укрылись в Ле Пюи ан Веле в горах центральной части Франции. Они вернулись, когда услышали, что немцы не причиняют вреда гражданскому населению. Однако любимый человек ее разведенной матери, офицер французской армии, был военнопленным. К зиме, как она отметила в интервью Музею Холокоста в Вирджинии, «нам нечего было есть. У нас не было тепла. Мы замерзали». С течением времени жизнь вокруг них превратилась в ад.

Немцы захватили несколько этажей многоквартирного дома через улицу. Ходили слухи, что любимой деятельностью немцев были пытки заключенных в ванных для получения показаний. Она видела, как нацисты втыкают ветки деревьев в глаза студентов, пойманных за участие во Французском Сопротивлении, ослепляя их, прежде чем проводить их по улице в качестве примеров для остальных. «В 1941 или 42 году, когда-то я шла по улице и увидела, что на улице останавливаются немецкие автобусы, – вспоминает она. – Немцы избивали людей. Родители были отделены от своих детей. Я видела, как некоторые родители бросали своих детей из окон. Они уводили евреев. Это навсегда останется со мной. Мы знали, что у них есть лагеря, но мы не знали, что (немцы) пытали людей. Мы понятия об этом не имели. Мы были в ужасе (когда узнали)».

Ее мать, чья двоюродная сестра и ее дочь были участниками Сопротивления, объявила в один прекрасный день, что они будут сотрудничать с подпольем обеспечивая безопасность евреев и других беглых беженцев. «Я сказала: «Хорошо. Если мы собираемся в этом участвовать, то так тому и быть», – сказала она, заметив, что к тому времени ее жених-француз уже присоединился к Сопротивлению.

Николь де Бискайя (в замужестве Хилтон), которая со своей матерью спасла около 200 человек,  была отмечена во время поминальной службы на кладбище ветеранов Вирджинии в округе Амелия. Г-жа Хилтон, 96 лет, умерла от застойной сердечной недостаточности 27 августа в доме своей дочери Индии Джейн Гейлор в графстве Честерфилд, где она проживала с 2010 года.

«Молодые люди не очень боятся, – сказала она в интервью, вспомнив, что когда падали бомбы, она отказывалась пойти в бомбоубежище, предпочитая умереть в своей постели. – Я знала, что если меня поймают (на том, что я прячу людей), меня расстреляют». Их трехкомнатная квартира с просторной ванной комнатой и большой кухней на первом этаже шестиэтажного дома вмещала от 10 до 15 «гостей» за один раз – худых и жалко одетых стариков, старух и молодых женщин, которые не плакали, потому что «они были в полном шоке». Беженцы всегда приходили после наступления темноты, мылись, ели и пытались поспать несколько часов, прежде чем уйти в близлежащий дубовый лес Буа-де-Булонь с членами подполья перед наступлением дня. «Меня беспокоило то, что мы не знали, спасены они или нет. Мы никогда не знали этого», – сказала миссис Хилтон.

Скрыватся в квартире, расположенной примерно в 15 минутах ходьбы от Эйфелевой башни и на той же улице, что и особняк богатой семьи Ротшильдов, было похоже на то, чтобы скрываться на виду – и так же опасно. Миссис Хилтон ездила на велосипеде в сельскую местность договариваться, чтобы крестьяне, торговавшие на черном рынке, приносили домой достаточно еды, чтобы накормить всех. Когда немцы останавливали ее, она шутила с ними, и они отпускали ее из-за ее юности. Однажды ночью, когда евреи были в квартире, двое пьяных немцев постучали в металлические ставни, желая войти. Мать миссис Хилтон позвала немецкого лютеранского капеллана, с которым она была знакома, который прогнал их. Капеллан также прогнал солдат от входной двери. Миссис Хилтон думала, что капеллан, возможно, чувствовал, что происходит, и специально делал вид что он не в курсе происходящего.

Во время войны в нее трижды стреляли и один раз попали в ногу. Она сохранила пулю. В 1944 году она познакомилась с сержантом армии США Томасом Престоном Хилтоном, военным фотографом. Вместе с матерью и новым отчимом она переехала в новый дом. Ей потребовался год, чтобы принять решение выйти замуж за Хилтона, выбрав его, а не жениха-француза. Они обвенчались в церкви 1 сентября 1945 года – она ​​была в свадебном платье, сшитом из белого парашютного шелка, найденного ее мужем.

Родившаяся 7 марта 1921 года в Париже миссис Хилтон была дочерью Мари Жан-Пьера, барона де Бискайя, испанского гражданина, и его французской жены Маделины Марии-Антуанетты Генриет, которая жила в Париже и имела свой загородный дом. Его дедушка по отцу был банкиром, который финансово поддерживал Этторе Бугатти в создании высокопроизводительных роскошных спортивных автомобилей. Ее отец и его брат были гонщиками на Бугатти. Родители развелись, когда ей было 3 года, и миссис Хилтон было 12 лет, когда ее отец умер 15 июля 1933 года в результате дорожно-транспортного происшествия.

Ей было 25 лет, когда она 2 апреля 1946 года прибыла в Нью-Йорк  на борту судна «Зебулон Б. Вэнс». «Она родилась в богатой семье, но когда они вернулись в Америку, у моих родители не было много денег, – сказала ее дочь Мария Нона Сондерс из Честерфилда. – Она хотела семью – она ​​была единственным ребенком. Кажется, она была одинокой. Миссис Хилтон пел колыбельные и читала книги на французском про Слона Бабара своим пяти детям. Она говорила по-французски со своей матерью, которая переехала в Канаду и бывала в Честере летом. «Мы выросли, разговаривая на «франгийском», – сказала Сондерс, – одни дети более свободно, чем другие. Простые вещи делали ее счастливой. Она присылала открытки, чтобы запомнить особые случаи и любила их получать. Ей нравились цветы, животные и люди. Ей нравилось Рождество и пляж».

Хилтон привечала беспризорников — двуногих и четырехногих. «За нашим столом всегда было место для еще одного, – сказала Сондерс. – Она кормила людей, лелеяла людей и любила людей». Она научила нас лелеять и заботиться о людях такими способами, которые не очевидны, но имеют значение – приглашая кого-то поесть, когда вы знали, что они находятся в затруднении, посылая открытку, делая телефонный звонок, чтобы сказать «Как у тебя дела сегодня?» Это казалось бы незначительные вещи, но это так много значит. Она была доброй душой».

Ее муж, с которым она прожила 55 лет, умер 6 июня 2001 года, никогда не зная о ее участии в Сопротивлении. Однако ее мать рассказала об этом ее старшему сыну Раймонду Пьеру Хилтону. Он ответил на объявление, сделанное еврейской группой,  искавшей людей, спасавших евреев во время Второй мировой войны, в местной газете. Они пригласили его мать сделать запись интервью с ней. Как оказалось миссис Хилтон была потрясена тем, что он знал об этом. «Я думала, что (то, что я сделала) был нормальным. Я не хочу быть героем, – заявила миссис Хилтон в своем интервью. – Я думаю, что (Холокост) никогда не должен был случиться. Люди должны были что-то сделать, но кто, я не знаю. Люди так боялись немцев. Я знаю, что целые деревни брали себе еврейских детей. Хотелось бы, чтобы я сделала больше». Помимо названных выше ее сына и дочерей, живы еще один ее сын, Бакнер Гордон Хилтон живущий в Роаноке, и еще одна дочь, Клэр Этель Шеппард проживающая в Ашленде, девять внуков и девять правнуков.

Associated Press