В фильме Би-би-си, посвященном влиянию травмы на семью, фигурируют люди, пережившие Холокост
Фигуры, вырисовывающиеся перед зрителями в темноте, запечатлены в мельчайших деталях, на их лицах виден опыт всей жизни. Это лица пожилых людей.
Но они не просто пожилые люди. Они – пережившие Холокост, и не просто выжившие, а одни из последних живых свидетелей шестилетней попытки полного уничтожения еврейского народа. Это те люди, которые пострадали от того, что с ними произошло, и их показания с экрана в документальном фильме Би-би-си «Последние выжившие» заставляют содрогнуться. 90-минутный фильм является результатом месяцев кропотливой работы продюсера и режиссера Артура Кэри, которому Би-Би-Си поручили сделать этот фильм ко Дню памяти жертв Холокоста.
Элисон Киркхэм, контролер BBC Factual Commissioning, заявила аудитории во время предварительного просмотра в лондонском еврейском общинном центре JW3: «Мы считаем, что в нашей коллективной истории есть общие моменты, которые заслуживают повторного рассмотрения, и наша роль как вещателей заключается в том, чтобы сохранить их для потомков. Именно так обстоит дело с этим фильмом». Личные истории некоторых из этих мужчин и женщин, которым сейчас за 80 или даже 90 лет, даются вперемешку с изображениями их сегодняшней жизни.
Вот Айвор Перл, выгуливающий свою собаку в полной внутренней гармонии. Он сидит на скамейке. «В чем проблема выживания», – размышляет он. «Все имеет тенденцию напоминать вам о чем-то», и его мысленный взгляд возвращает зрителя назад во время его пребывания в Дахау, с колючей проволокой перед ним вместо спокойной линии деревьев. Или вот Фрэнк Брайт, признающийся, что он не может общаться со многими людьми, «потому что они не знают, о чем я говорю. Я имею в виду, сколько людей в Англии видели, как убивают их родителей, или видели газовую камеру в действии?» Артур Кэри, возможно, как зритель, задается вопросом, какое влияние Холокост оказал на семейную жизнь Брайтсов. «Понятия не имею», – отвечает Синтия. «Я не знаю, каким он был бы, если бы не прошел через все это».
Пальцы Фрэнка касаются школьной фотографией, сделанной в 1942 году. Он указывает на каждого одноклассника: «Не выжил, не выжил, не выжил…» У Мориса Блика, показывающего съемочной группе свой сад, усеянный статуями, которые он сделал, и говорящего с неожиданным акцентом кокни, оказывается трагическая скрытая история, скрывающаяся за его внешним «деятельным» обликом. Бывший президент Королевского общества британских скульпторов, он родился в Амстердаме в 1939 году и закончил войну, освобожденным из концлагеря Берген-Бельзен. И именно в Бельзене, говорит он нам, родилась и умерла его младшая сестра, душераздирающее воспоминание, когда он вспоминает первую «скульптуру», которую он пытался подарить ей в качестве подарка на день рождения. Она даже не дожила до года, вспоминает Блик.
«Последние выжившие» необычны в своей попытке исследовать влияние переживаний, выживших на их семьи. Джуди, дочь Айвора Перла, временами бывает раздражена своим отцом, но также намерена показать ему безграничную любовь и привязанность — и попытаться объяснить происходившие события своей собственной дочери, когда семья вместе посещает Аушвиц. Манфред Голдберг, который поклялся никогда не возвращаться в свой родной город Кассель, делает это вместе со своей женой, когда он открывает Stolpersteine (мемориальный камень) в память о своем младшем брате Германе. По лицам зрителей текут слезы, когда он читает кадиш.
Мы встречаемся с дочерью Аниты Ласкер-Уоллфиш, Майей Джейкоб Уоллфиш, и узнаем об отчаянной попытке выжившей матери воссоздать «нормальную» семью из пепла. Анита, виолончелистка, много курит на протяжении всего фильма и очень холодно относится к сентиментальному выбору, который она сделал. И мы видим Сьюзен Поллак, родившуюся в Венгрии, еще одну выжившую в Бельзене, которая, как ни странно, танцует в своей квартире ближе к концу фильма. Это, по ее словам, «фильм-предупреждение, он говорит людям – берегитесь».
Есть ли у выживших что-нибудь общее? На самом деле, этот замечательный фильм показывает, что они делают, подытожил Морис Блик «А вот и я, примите к сведению!» – заявляет он. Он не хотел бы, чтобы его определяли только как выжившего. Но теперь он, как и другие, чувствует необходимость вновь рассказать свою историю.
