После того, как она узнала, что на церковном колоколе была свастика, Сигрид Петерс отказалась продолжать играть на органе во время службы. Колокол, защищенный от посторонних глаз, возвышается за шаткой деревянной лестницей внутри желтой церковной башни и до сих пор подвешен там, где он был впервые установлен в 1934 году восторженным нацистским мэром в Херцхайм-на-Берге, деревне на вершине холма с населением 750 человек в юго-западном винодельческом регионе Германии.

Он меньше, чем два других колокола, находящиеся по бокам от него. Но свастика ясно различима, как и надпись: «Все для Отечества – Адольф Гитлер». «Люди выходили замуж под свастикой, и они даже не знали об этом», – сказала г-жа Петерс. Когда г-жа Петерс, учитель музыки в отставке, впервые заговорила об этом в прошлом году, «Гитлеровский колокол» стал национальной новостью. Еврейские организации требовали его снятия. Местный церковный совет запретил звонить в него, а региональный церковный орган даже предложил заплатить за замену. Около двух десятков других городов Германии, которые впоследствии проверили и обнаружили свастики на своих церковных колоколах, быстро избавились от них. В одном случае в Северной Германии, где власти увиливали, местные жители взяли дело в свои руки, ворвались в церковную башню и удалили свастику угловым молотком. На дверь церкви была прибита записка: «Генеральная уборка 2018».

В Херцхайме вопросы, поднятые колоколом, раскололи эту сонную деревню, которая выходит на покрытую виноградной лозой равнину. Г-жа Петерс была названа «изменником» и хуже. Местная пиццерия получает заказы на «нацистскую пиццу». На фоне какофонии многие крестьяне упорствуют в отстаивании своей позиции. Они хотят сохранить свой колокол, хотя – или, возможно, потому что – уже более года над Херцхаймом издеваются как над «нацистской деревней». «Мы не позволим остальному миру диктовать то, что нам делать с нашим колоколом», – сказал мэр Георг Велкер, избранный в декабре прошлого года как независимый из-за обещания сохранить колокол. 72-летний Велкер, бывший деревенский пастор, планирует прикрепить к стене церкви мемориальную доску, объясняющую историю колокола. «Это памятник истории», – сказал г-н Велкер во время недавней экскурсии по деревне. «Мы не должны забывать об этой истории или притворяться, что этого не произошло. Вот почему колокол должен остаться».

Но другие здесь, считают, что именно история – это та причина, по которой он должен быть снят. «Мы говорим о колоколе, который висел во время национал-социализма и посвящен массовому убийце, – сказал Маркус Краусс, который живет в деревне с женой и четырьмя детьми. «Вся наша послевоенная идентичность в Германии построена на дистанцировании от этой истории». История всегда на поверхности в Германии, стране, которая при Нацистском режиме убила шесть миллионов евреев и долгое время гордилась тем, что взяла на себя свое беспокойное прошлое с беспощадной честностью. Но сейчас, с крайне правой партией как главной оппозицией в парламенте это становится все труднее.

Один из лидеров партии «Альтернатива для Германии» недавно упомянул о нацистской эпохе как о «простом пятнышке птичьего помета» на истории. Другой призвал к развороту на «180 градусов» в том, как немцы смотрят на свою историю. На прошлой неделе разъяренная толпа, вскидывая руки в нацистских салютах, бесчинствовала в восточном городе Хемниц, преследуя темнокожих иммигрантов. Когда колокол впервые стал проблемой, предшественник г-на Велкера, Рональд Беккер предположил, что не все, что сделал Гитлер, было плохим. «Были и те вещи, которые он разработал, и которые мы все еще используем сегодня», – сказал г-н Беккер государственной телекомпании ARD. Он был вынужден уйти в отставку. Но его взгляды часто звучат на деревенской площади.

Сидя на скамейке в один из летних дней, группа жителей перечисляет инфраструктуру, созданную в нацистской Германии: автобан между Гейдельбергом и Мангеймом, жилой комплекс в соседнем Фрайнсхайме. «Разве мы должны уничтожить все это?» – спросил Роланд Покс, который живет рядом с церковью. «Это абсурдно». Мистер Велкер, бывший левый студент-бунтарь, сказал, что «граждане Германии» также были жертвами нацистов, подразумевая (непреднамеренно, говорит он), что евреи не были немцами. Некоторые из этих реакций шокировали жителей деревни, таких как Беттина Хеберер, биолога и писателя. «Я была обеспокоена некоторыми комментариями, – сказала она. «Я бы назвала их крайне правыми комментариями». «Это те, кого я знаю, – добавила она, – и мне интересно, могу ли я по-прежнему сидеть рядом с ними на следующем винном празднике?»

В Херцхайме история стала личной. Велкер, который раньше преподавал в той же школе, что и г-жа Петерс, и когда-то был с ней дружен, любит упоминать, что ее тесть был видным нацистским мэром в соседней деревне, о чем писал ее муж Манфред. «Мистер Велкер говорит, что его отец не обращался с еврейскими лавочниками так же плохо, как и с другими. Я считаю, что это отвратительно». Петерс указывает на дедушку мистера Велкера, который был видным военачальником при нацистах. «Конечно, никто не несет ответственности за своих дедушек и бабушек, – сказала г-жа Петерс, – но мистер Велкер любит публично ссылаться на своего дедушку. Это заставляет задуматься». Когда сельский совет пригласил краеведа Роланда Пола прочитать лекцию о Херцхайме при нацистах, г-ну Полу предлагалось «не называть имена», просьба, которую он отклонил. Потомки нацистского мэра, который повесил колокол, все еще живут в деревне. «Прошло достаточно времени», – сказал г-н Пол. «Мы называем жертв нацистского времени. Мы также сможем назвать преступников». Что касается колокола, он должен быть снят, сказал он. «В противном случае деревня никогда не вернется к миру».

Хотя колокол со свастикой был откровением для мисс Петерс, некоторые знали о нем в течение многих лет. Как пастор деревни в 1980-х и 90-х годах, мистер Велкер часто брал подростков на башню во время уроков конфирмации, чтобы увидеть колокол. Один из них, местный винодел и историк-любитель Эрик Хасс, в 2005 году курировал выставку, посвященную 60-летию окончания Второй Мировой войны, на которой была показана фотография колокола. Но мало кто заметил, сказал он, или подумал, что это не заслуживает обсуждения. Хасс, чей собственный дед, по его словам, пожал руку Гитлеру и не мыл ее в течение трех недель после этого, считает, что слабый ответ мог быть вызван тем, что уродливая история Германии казалась настолько безопасной в прошлом, что скрытая реликвия, такая как колокол, не рассматривалась как несущая много символического веса. В то время «Альтернатива для Германии» даже не существовала. Сейчас это третья по величине партия в стране. «Многие табу были сломаны», – сказал г-н Хасс. «Сегодня вы можете сказать то, что тогда не могли сказать». Поскольку ультраправые получили влияние, многие считают, что свастика на церковном колоколе уже не то, что можно игнорировать.

Неонацисты уже организовали один марш в Херцхайме после того, как колокол стал общегерманской новостью, призывая оставить его. Жители деревни мобилизовались против незваных гостей и значительно превосходили их численностью. Но некоторые были травмированными этим опытом. «Было страшно», – вспоминает Сандра Морш, которая участвовала в контрпротесте со своим 2-летним сыном и 90-летним отцом. Есть история, и есть память. Некоторые из них хотят сохранить колокол из-за эмоциональной привязанности – потому что они вышли замуж под ним или их дети когда-то крестились под ним. Дора Йоттер жила в Херцхайме всю свою жизнь. Ей было 12 лет, когда она написала школьное эссе о церемонии приезда колокола в 1934 году. «Все улицы деревни блистали флагами», написала она. Теперь, в 96 лет, Йоттер называет этот день «значимым» событием. И вот на днях она позвонила мэру и спросила, не мог бы он позвонить в колокол во время ее похорон? Велкер успокоил ее и пообещал, что так и сделает. Но это зависит не от него. Колокол принадлежит деревне, но башня, в которой находится колокол, принадлежит церкви, которая отказывается звонить в колокол.

Текущий пастор, Хельмут Мейнхардт, сказал, что он считает, что дебаты о колоколе стали несколько истеричными, например, когда г-жа Петерс говорит, что слышит «голос Адольфа Гитлера», когда звонит звонок. «На следующий день я читал в Интернете, что я «нацистский пастор», – сказал г-н Мейнхардт. Некоторые жители изменили свое мнение о том, что должно произойти с колоколом. «Раньше я думала, что мы могли бы содержать колокол и иметь мемориальную доску и ежегодные мероприятия», – сказала г-жа Хеберер, биолог. «Но жертвы и семьи жертв нацистов находят этот колокол невыносимым, и этого достаточно для меня. – Колокол должен быть снят», – говорит она. «Это наше моральное обязательство».

nytimes.com