Семьдесят пять лет назад несколько сотен молодых еврейских бойцов напали на немецкие войска, когда они вошли в Варшавское гетто, чтобы окружить всех евреев и депортировать их в лагерь смерти Треблинка. Все, что было в их распоряжении, это крошечное количество ружей, гранат и «коктейлей Молотова», но эти отчаянные люди, полагая, что им нечего терять, сумели продержаться против нацистов почти месяц.

19 апреля польское правительство и еврейские общины во всем мире отметят годовщину восстания, которое вошло в историю как самый известный акт сопротивления евреев во время Холокоста. Это также затмило гораздо менее известный акт сопротивления в Варшавском гетто, который уже был проведен и который теперь получает свое полностью заслуженное признание.

С того момента, как гетто было создано в начале 1940 года до января 1943 года, тайное общество архивистов занималось сохранением личных дневников и сбором свидетельств и других материалов, связанных с еврейской жизнью в гетто, чтобы, даже если они не переживут войну, мир мог бы получить доступ к информации от жертв из первых рук и в реальном времени. Этот проект, который возглавлял местный историк Эмануил Рингельблюм, получил кодовое имя «Ойнег Шабес» («радость Шаббата») – по-видимому потому, что его члены собирались в субботу. Его 60 или около того участников были отобраны Рингельблюмом, который в конечном счете избежал гетто, но не пережил войны.

Они представляли собой широкий срез польско- еврейского общества, включая врачей и раввинов, сионистов и бундовцев. Только трое архивистов выжили, но до того, как в мае 1943 года гетто было разрушено, несколько членов проекта «Ойнег Шабес» сумели захоронить сокровищницу документов и артефактов — причем последнюю партию незадолго до начала восстания. В сентябре 1946 года, после интенсивного поиска, был найден первый тайник из 10 оловянных ящиков, которые были скрыты под школьным зданием. В декабре 1950 года второй тайник с документами, спрятанными в двух алюминиевых молочных бидонах, был случайно обнаружен польскими строителями, копавшимися под землей. Третий тайник не найден и по сей день.

С момента своего открытия коллекция, которая включает примерно 35 000 страниц, хранилась и архивировалась в Еврейском историческом институте, бывшем здании главной еврейской библиотеки в Варшаве и одном из немногих зданий в польской столице, переживших войну. Она включает в себя журналы, личные мемуары, официальные документы, открытки, отправленные в гетто, рисунки, подпольные газеты, фотографии, трамвайные билеты и продовольственные карточки.

Материалы коллекции были использованы в качестве доказательства в ходе судов над нацистскими военными преступниками, в том числе в отношении Адольфа Эйхмана в Иерусалиме. Исследователи, заинтересованные в том, чтобы увидеть исходный материал, хранящийся в подвале Еврейского исторического института, могли получить доступ по запросу, но до сих пор коллекция никогда не публиковалась. «То, что мы не смогли прокричать в мир» — это имя новой постоянной выставки, открывшейся в ноябре в институте, которая предоставляет широкой публике, первую в своем роде, возможность просмотреть исходные материалы. Документы, написанные на идиш, польском, немецком и иврите, меняются каждые два-три месяца, чтобы предотвратить повреждение от чрезмерного воздействия света.

Среди экспонатов – один из двух молочных бидонов, выставленный в стеклянной витрине (второй бидон хранится в Мемориальном музее Холокоста США в Вашингтоне). Экспозиция также включает в себя несколько коротких фильмов, которые показывают с помощью архивных материалов, как в конечном итоге были найдены подземные тайники, где хранились ящики и молочные бидоны,  а также восстановление и сохранение находившихся внутри них документов.

В первой комнате выставки расположен большой деревянный стол, с выгравированными именами участников проекта «Ойнег Шабес». Под каждым именем находится выдвижной ящик с короткой биографией человека, включая его или ее вклад в проект. В ящике Рингельблама также содержится следующая цитата из его дневника, в которой излагаются основные правила проекта: «Универсальность – наш принцип номер один. Второй – объективность. Мы стремились рассказать всю правду, какой бы горькой она ни была. Наши фотографии верны, без ретуширования … наши авторы писали правду, потому что мы заверили всех, что из-за того, что речь идет о живых людях – материал не будет использоваться в наши дни, но будет строго предназначен для исторических целей. Поэтому каждый должен писать так, как будто он делает это уже после войны. Они не должны бояться ни немцев, ни еврейского совета (администрация гетто, введенная нацистами)».

Среди нескольких десятков оригинальных документов, демонстрируемых на выставке, многие из них были в удивительно хорошем состоянии. Они включали отрывок из отчета Юрека Вилнера, прибывшего в гетто в октябре 1941 года, о массовых казнях в Понарах, недалеко от Вильно. «В Вильно пришла женщина, которая выжила по чистой случайности», – сообщил он. «Она оказалась раненой под массой мертвых тел, среди которых были ее муж и сын, но ей удалось выбраться и добраться до города в одежде, пропитанной дезинфицирующим порошком».

На выставке была показана страница из показаний Якоба Крепицки, который бежал из Треблинки, переданных Рахель Ауэрбах, одной из трех архивистов, переживших войну. «Мы сошли с поездов, усталые и измотанные», – сказал он ей. «После стольких часов в темном грузовом вагоне солнечный свет был ослепительным. Было пять часов дня, но все еще было жарко. Первое, что мы заметили, это огромная куча одежды. Наши сердца дрожали от беспокойства. Так много одежды, но где же люди?

Также была представлена открытка с поезда, направляющегося в Аушвиц; страница из проповеди, произнесенной раввином Калонимом Кальманом Шапирой, раввином гетто; и рукописный подсчет числа евреев, отправленных в Треблинку в ходе массовой депортации, совершенной летом 1942 года. На выставке также были рукописные последние воли и завещания архивистов «Ойнег Шабес». Ауэрбах, которая управляла кухней по раздаче супа в гетто и позже свидетельствовала на процессе Эйхмана, сделала следующую страстную просьбу о мести, которая датирована июлем 1942 года: «Такие зверства, возможно, уже имели место в еврейской истории, но никогда не было такого позора. Евреи как инструменты. Я хочу жить, готова поцеловать сапоги самого обыкновенного хама, чтобы жить, чтобы увидеть момент МЕСТИ! МЕСТЬ! МЕСТЬ!

«Месть за трепет детей и страдания стариков, месть за доведение людей до состояния такой покорности и решимости, чтобы они шли добровольно. Как овцы на убой. За ужас старых, за страдания молодых, за бессильное отчаяние мужчин и женщин в расцвете сил. Возможно, это моя последняя воля – МЕСТЬ! ” (Ауэрбах является главным героем фильма «Кто будет писать нашу историю?» – документального фильма об архивах Варшавского гетто режиссеров Роберты Гроссман и Нэнси Спилберг. Он основан на книге под тем же названием, написанной Самуэлем Кассоу, профессором истории в Тринити-колледже в Коннектикуте.)

Все архивисты включили в архив свою последнюю волю и завещание.  Художник Гела Секштейн также похоронила свои рисунки и картины, в том числе набросок ее 20-месячной дочери под названием «Спящая девочка», которая была выставлена на всеобщее обозрение. Обращаясь к этой конкретной работе, она написала: «Я не прошу хвалы, только для меня и моей дочери. Эта талантливая маленькая девочка называется Маргалит Лихтенштейн». Муж Секштейн, Израиль Лихтенштейн, был одним из трех архивистов, которым было поручено захоронение 10 оловянных ящиков. В своей последней воле, 19-летний Дэвид Грайбер написал следующее пожелание: «Пусть это сокровище попадет в хорошие руки. Пусть оно выживет до лучших времен. «Теперь мы можем умереть спокойно. … Наша миссия выполнена. … Пусть история свидетельствует об этом».

haaretz.com