Спустя семьдесят пять лет после того, как убийства в Аушвице прекратились, выжившие по-прежнему являются свидетелями, и многие наблюдают за ростом ненависти и антисемитизма в современном мире с чувством глубокого беспокойства.

В преддверии празднования 75-й годовщины освобождения Аушвица Красной Армией журналисты и фотографы «Associated Press» посетили выживших в Германии, Польше, Швеции, России, США и Израиле. Многие позировали, показывая синие татуировки, все еще запечатленные на их руках, пожизненные свидетельства их страданий и потерь – один из многих способов, которыми они продолжают предупреждать новые поколения.

Сегодня выжившим в основном 80-90 лет, самой молодой из них было всего два года, когда лагерь был освобожден: Еве Умлауф 77 лет, и она все еще практикующий психотерапевт в Мюнхене. Она будет среди сотен выживших, прибывших из стран по всему миру, где они поселились после Холокоста, которые будут присутствовать на церемонии в Аушвице в следующий понедельник, ровно через 75 лет после освобождения 27 января 1945 года, хотя некоторые слишком слабы, чтобы покинуть свои дома, дабы присутствовать на ней.

Аушвиц был самым печально известным в системе концентрационных лагерей и лагерей смерти, построенных нацистской Германией по всей Европе. Он действовал в оккупированной Польше, где проживала крупнейшая еврейская община Европы, и находился в центре железнодорожной сети, которая позволяла нацистам легко перевозить туда евреев из других частей континента. Старых и немощных быстро отправляли на верную смерть, часто через ворота сторожевой башни в Биркенау, в то время как тех, кто все еще считался достаточно здоровым, чтобы служить нацистской военной машине, вели по дороге, где была размещена циничная табличка «Arbeit Macht Frei» («Работа делает свободным»). Это не так. Их татуировали, поливали из шланга, стригли волосы и отправляли на рабский труд.

Не имея достаточного количества одежды и еды, они были загнаны в тесные бараки, запертые за заборами из колючей проволоки. Большинство из них умирали, прежде чем оказаться в крематориях или идти на смерть в других местах, когда союзники окружили и освободили лагерь 27 января 1945 года, дата, которую Организация Объединенных Наций с тех пор признала Международным Днем памяти жертв Холокоста. В целом, нацисты убили в Аушвице 1,1 миллиона человек, большинство из которых были евреями, в результате скрупулезной попытки Германии очистить Европу от ее евреев в рамках плана, получившего название «Окончательное решение». В целом, Холокост унес 6 миллионов жизней евреев, уничтожив треть мирового еврейства.

Мордехай Цихановер, 95-летний выживший в Аушвице, живущий в Рамат-Гане, Израиль, говорит, что он пережил почти два года в лагере благодаря своим навыкам кровельщика и щедрой помощи других. «Я погибал сотни раз, но продолжал вставать», – сказал он. «Я никогда не думал, что уйду оттуда, не говоря уже о том, чтобы жить так долго». Теперь у овдовевшего Цехановера шесть внуков и восемь правнуков, а на стенах его квартиры висят таблички, свидетельствующие о том, что он был экскурсоводом делегаций, посещавшим бывшие концлагеря. Он не одинок в том, чтобы посвятить себя просветительским программам о Холокосте. Многие выжившие до сих пор общаются с молодежью и работают волонтерами в музеях Холокоста.

Марта Уайз, 85-летняя выжившая в Аушвице, была болезненной 10-летней девочкой, которая была среди нескольких тысяч заключенных, оставшихся в Аушвице в тот день, когда ее освободили после того, как большинство было отправлено «маршем смерти» в другие места. Сейчас она работает волонтером в мемориале Холокоста Яд Вашем и проводит время со своими 14 внуками и множеством правнуков. Леон Вайнтрауб, 94-летний польский еврей, в ужасе от растущего крайне правого экстремизма на его родине, где существуют даже некоторые небольшие неонацистские организации. «Это невероятно, что потомки поляков, убитых нацистами, сегодня (сами) называют себя нацистами», – сказал он.

Оставшиеся в живых также глубоко обеспокоены тем, что политики стремятся завоевать политические очки на воспоминаниях о войне. 96-летняя польская католичка, выжившая в Аушвице и лагере Равенсбрюк, Зофия Помиш, начала дрожать от ярости, когда ее спросили о российском президенте Владимире Путине, который теперь пытается переложить вину за войну на Польшу, ставшую первой жертвой войны. «Это подло», – сказала она, вспомнив, как она и ее семья бежали от вторгшихся немцев в 1939 году, только чтобы узнать, что СССР вторгся с востока.

Евгений Ковалев, 92-летний россиянин, который был заключен в тюрьму в Аушвице в 1943-44 годах за то, что помог советским партизанам взрывать железные дороги и поезда в тылу нацистов, вспомнил, как его хлестали кнутом, так что его рубашка была залита кровью. «Вспоминать все это для меня всегда как пытка, можешь себе представить. Я даже сам удивляюсь, как я мог пережить те времена», – говорит Ковалев. В возрасте 98 лет Леон Шварцбаум, арт-дилер на пенсии, до сих пор живет в своей квартире в Берлине, стены которой покрыты картинами и старыми черно-белыми фотографиями его 35 родственников, погибших в Холокосте. Он сказал, что он слишком слаб, чтобы ехать в Аушвиц, но по-прежнему регулярно посещает школы в Германии, чтобы рассказать детям о невыносимых страданиях, которые он пережил в лагере смерти. Шварцбаум сказал, что он глубоко обеспокоен распространением антисемитизма в Европе. «Если дела пойдут хуже, я бы не хотел снова переживать такие времена», – сказал он. «Я немедленно эмигрирую в Израиль».

timesofisrael.com