Матильда Йонас-Ковалик провела большую часть жизни в надежде, что она никогда не узнает о дискриминации, преследовании или насилии, которые убивали или травмировали поколения польских евреев перед ней. Она когда-то считала, что самой большой проблемой, с которой сталкиваются молодые польские евреи, был поиск еврейского бойфренда или подруги в стране, где доминируют католики.

Но взрыв антисемитских комментариев в публичных дебатах, в условиях дипломатического спора с Израилем, по поводу нового закона о Холокосте, заставил ее переосмыслить эту уверенность. Теперь она и другие евреи опасаются, что враждебная риторика может привести к антисемитскому насилию, и сейчас она думает о том, чтобы покинуть Польшу. “Это мой дом. Я никогда не жила в другом месте и хочу, чтобы так и оставалось», – сказала Йонас-Ковалик, специалист по еврейским исследованиям в Варшавском университете.

«Я не знаю, чего ожидать». Еврейская община Польши — это сохранившийся элемент живой и разнообразной польско-идиш-говорящей общины, которая насчитывала 3,3 миллиона человек перед Холокостом. Только 10 процентов пережили германский геноцид, а послевоенное насилие и преследования в первые десятилетия коммунистического правления вытеснили многих из оставшихся в живых. После краха коммунизма в 1989 году еврейская община вновь возникла, с молодыми людьми, которые чувствуют себя достаточно уверенно в Польше, чтобы принять наследие, которое их родители, бабушки и дедушки были вынуждены скрывать и подавлять. Тем не менее, в условиях глобального расцвета ксенофобии, который ощущается в Польше, им становится тревожно.

Консервативная партия «Право и справедливость» завоевала власть в Польше, пообещав восстановить национальное величие, а также подчеркнув антимусульманскую антиимигрантскую идею. Коренные польские евреи все чаще становятся объектами вербальной ненависти в социальных сетях. Несколько недель назад ситуация обострилась, когда израильские официальные лица резко критиковали новое законодательство Польши, которое криминализирует обвинение Польши как нации за преступления, совершенные нацистской Германией. Они обвинили Польшу в стремлении использовать закон, чтобы обелить роль поляков, которые помогали немцам убивать евреев во время войны.

Польские власти отрицают это. Они говорят, что просто хотят защитить Польшу от того, чтобы она была изображена в качестве соучастницы нацистов, хотя страна была первой жертвой Адольфа Гитлера и сопротивлялась нацистам на протяжении шести лет войны и оккупации. На фоне израильской критики видный польский правый комментатор использовал оскорбительный намек, ссылаясь на евреев. Вместо осуждения, его приветствовали в телевизионных программах, включая государственное телевизионное ток-шоу, где он и ведущий делали антиеврейские комментарии, включая шутки о евреях и газовых камерах.

Негативные комментарии продолжали приходить. Католический священник сказал по государственному телевидению, что евреев трудно любить, и его слова затем цитировались официальной представительницей правящей партии. Советник президента сказал, что, по его мнению, негативная реакция Израиля на закон обусловлена ​​ «чувством стыда за пассивность евреев во время Холокоста». Комментаторы также предполагали, что противодействие закону о Холокосте является прикрытием для евреев, желающих получить компенсации у Польши, ссылаясь на репарации, которые международные еврейские организации стремятся получить за довоенную еврейскую собственность, захваченную коммунистами.

Анна Чипжинская, глава еврейской общины в Варшаве, говорит, что ее члены чувствуют себя психологически подавленными, и что враждебная риторика вызвала телефонные звонки и электронные письма ненависти и другие нападки. Из недавних событий: двое мужчин пытались мочиться перед исторической Нойской синагогой в Варшаве, а затем кричали непристойности, когда вмешались охранники. Один член еврейской общины обнаружил звезду Давида, висящую на виселице, нарисованной в окно своей квартиры. Женщина нашла слово «Жид» – польское обозначение для «еврея» – написанное на снегу рядом с ее домом.

Агнешка Зиттек из Еврейского агентства сказала, что она отметила увеличение количества польских евреев, интересующихся иммиграцией в Израиль. Нынешняя волна дискриминации приходит всего за несколько недель до 50-й годовщины антисемитской кампании, организованной коммунистическим режимом Польши в марте 1968 года. Эта кампания началась с риторики, которая была похожа на то, что говорится сегодня, в итоге оказалось, что 20 000 евреев вынуждены были отказаться от своего имущества и польского гражданства и бежать из страны.

Многие либеральные поляки также потрясены событиями, которые происходят на фоне того, что чиновники в области прав человека называют эрозией демократических стандартов. Более 8000 человек подписали письмо солидарности с «нашими еврейскими друзьями», осуждая то, что они называют «волной ненависти и отвратительного злословия».

Ханна, 33-летняя еврейка из Варшавы, говорит, что она наконец поняла глубокие опасения ее матери, дочери человека, оставшегося в живых после Холокоста, который стал свидетелем преследования 1968 года. Она сказала, что ее мать всегда говорила, что евреи в Польше должны быть мысленно готовый бежать при малейшем уведомлении. «Я всегда думала, что она сумасшедшая», – сказала Ханна, которая попросила, чтобы ее фамилия не использовалась.

«Теперь я вижу, что, моя мама не сумасшедшая. Круг жизни, и история повторяется». Йонас-Ковалик сказала, что она думает о продолжении учебы в Швеции, но думать об отъезде очень болезненно. В то время как многие покинули Польшу после войны и в 1960-х годах, выбрав Соединенные Штаты и Швецию, ее семья предпочла остаться. «Если наши дедушки, бабушки и родители не бежали после Второй мировой войны и не уехали в 1968 году, это означало, что они преодолели множество трудностей, чтобы остаться», – сказала она. – «Вопрос в том, можем ли мы сделать то же самое, и готовы ли мы к такому трудному будущему».

Николай Гринберг, писатель и фотограф, сказал, что в то время как молодые польские евреи чувствуют себя потрясенными и «потерянными», он, в возрасте 52 лет, уже давно знает о антисемитском подтексте Польши. В книжных турах, говорит Гринберг, люди иногда спрашивают его: «Почему вы решили писать на нашем языке?», как если бы я не был таким же поляком, как они. Как потомок выживших в Варшавском гетто, он столкнулся с многочисленными угрозами, гневными письмами и онлайн-сообщениями ненависти, и говорит, что он был психологически подготовлен к возвращению плохих времен. «Каждый раз, когда начинается антисемитская волна, есть евреи, которые уходят», – сказал Гринберг. – «Это не просто прихоть: это их страх. Евреи знают, что может случится».

apnews.com