Председатель крымской местной национально-культурной автономии крымчаков «Кърымчахлар» Дора Пиркова дала интервью электронному изданию “Парламентская газета”, в котором рассказала о своем народе – крымчаках.

Дора Пиркова открывает двери в единственный в мире историко-этнографический музей этого народа, созданный в 2004 году усилиями энтузиастов в Симферополе. У входа нас встречают скульптуры крымчаков в национальных костюмах. В реальной жизни крымчаки, конечно, уже давно так не одеваются.

«С каждым годом нас становится всё меньше и меньше, — вздыхает Дора Товьевна. — В прошлом году ушло ещё шесть человек». И она грустно улыбается: «Хоть в Красную книгу заноси».

Расстрелянный народ

«Мы — народ, похожий на одинокую птицу», — написали в 1818 году в петиции российскому императору Александру I крымчаки. Это малочисленный народ, формирование которого происходило в средневековом Крыму. Крымчаки исповедуют иудаизм, используя собственную литургию «Ритуал Кафы». При этом их язык принадлежит к тюркской группе и близок к крымско-татарскому.

«Евреи считают нас евреями, татары татарами, а мы – отдельный народ, одинокий, как птица, изображённая на флаге нашего национально-культурного общества», — объясняет мне заместитель председателя «Кърымчахлар» Наталья Зенгина.

«Крымчаки — расстрелянный народ, расстрелянный в буквальном смысле этого слова, — говорит известный крымский историк Михаил Кизилов. — Перед началом Великой Отечественной войны на полуострове проживало около восьми тысяч крымчаков. Фашисты уничтожили около шести тысяч из них. Остались в живых лишь те, кто уцелел на фронте или успел эвакуироваться. Пожалуй, никакой другой народ Советского Союза не пострадал в процентном отношении столь серьёзно. Те трагические события фактически поставили общину на грань вымирания».

Гитлеровцы считали крымчаков евреями. После оккупации полуострова лидеры национальной общины попытались доказать фашистам, что, несмотря на иудаизм, являются отдельным народом, но те не вняли их аргументам. А ещё иногда крымчаки с горечью говорят о своём народе: «Лучше бы нас депортировали, мы бы, по крайней мере, остались живы…»

В части музейной экспозиции – длинном списке расстрелянных Дора Пиркова показывает фамилии своих родных — дедушки и бабушки, Абрама и Девире Бакши. Здесь же хранятся бескозырка и медали её отца, Товья Бакши, который служил в годы Великой Отечественной на Северном флоте.

Маленький язык в большом враждующем мире

Начиная с 1945 года крымчаки ежегодно отмечают 11 декабря Тъкун — день памяти расстрелянных немцами крымчаков, самую страшную дату в жизни этого народа. Впрочем, непросто складывалась судьба крымчаков и после победы над фашистами. «После войны нам не записывали в паспорта нашу национальность, — рассказывал мне почётный председатель «Кърымчахлар» Юрий Пурим. — Официальной бумаги на этот счёт, конечно, не было. Был негласный запрет сверху. Говорят, Сталин сказал, что нас нет. Когда мой отец вернулся с фронта, ему предложили записаться на выбор караимом, евреем или цыганом. Мать заставили написать в паспорте, что она еврейка. У меня в советском паспорте значилось: «крымчак». Так и вышло: отец — караим, мать — еврейка, а сын — крымчак».

Однако, несмотря на все эти беды, крымчаки очень много сделали для того, чтобы сохранить свою культуру. Один из самых известных крымчаков — замечательный российский поэт и писатель Александр Ткаченко, увы, скоропостижно скончавшийся в 2007 году. У него есть книга, которая называется «Сон крымчака, или Оторванная земля». Её герой задаётся риторическим вопросом: «И что они будут делать со своим маленьким языком в этом большом и враждующем мире?»

Сегодня на этом маленьком языке могут говорить буквально пять-шесть человек. Пять-шесть человек в этом «большом и враждующем мире». Один из них, Давид Реби, живёт в Симферополе. Ему 94 года, но он продолжает работать над сохранением родного языка. «Мне захотелось вспомнить язык, на котором я общался с мамой, ведь целых пятьдесят лет я говорил только по-русски, — рассказывает Давид Ильич. — Я стал вспоминать крымчакский язык, его лексику, грамматические формы». Итогом этой работы стал учебник крымчакского языка.

«Вот только, к сожалению, среди нашей молодёжи почти нет желающих учить родной язык», — говорит Дора Пиркова.

«У крымчаков есть удивительные письменные памятники — джонки, — рассказывает Михаил Кизилов. — Это рукописные книжки, тетрадки, куда они на протяжении многих лет, часто десятилетий, записывали народные сказки, пословицы, поговорки. Раньше джонка была в каждой крымчакской семье, сейчас их во всём мире осталось буквально несколько экземпляров, в том числе два-три — в Крыму. Это настоящая историческая редкость».

От полюса до полюса

Среди других сохранившихся крымчакских памятников – здание къаала, молельного дома, очень похожего на синагогу, в Симферополе на улице Краснознамённой, 33. В 1930 году къаал был закрыт и превращён в жилой дом, где и сегодня живут восемь симферопольских семей. Несколько лет назад крымчаки установили на здании мемориальную доску, а сейчас просят власти придать ему статус памятника архитектуры.

«Среди культурно-исторических памятников полуострова, связанных с историей крымчаков, следует также отметить остатки крымчакских кладбищ, крымчакские улицы и переулки почти в каждом крымском городе», — добавляет Михаил Кизилов.

Ещё одна мечта — статус коренного малочисленного народа России. Дора Пиркова даже просила об этом Президента России Владимира Путина во время его встречи с руководителями крымских национальных обществ летом 2015 года. И действительно, крымчаков осталось на свете меньше, чем имеющих такой статус эвенков, коряков или, скажем, нанайцев. Однако загвоздка в том, что в отличие от вышеперечисленных народов крымчаки не сохранили традиционный образ жизни, хозяйствование и промыслы.

«Часто говорят о том, что скоро от крымчаков останутся одни воспоминания, — оценивает перспективы этого народа Михаил Кизилов. — Я не хочу быть пессимистом. Тем более что есть примеры караимов или самаритян, которым тоже прочили исчезновение, однако они продолжают существовать. На мой взгляд, дальнейшее существование крымчакской общины во многом зависит от самих крымчаков: если они сумеют заинтересовать своей историей и традицией крымчакскую молодёжь России, Крыма и Израиля, где сегодня проживает самая крупная крымчакская община, около 600-700 человек, кто знает, быть может, мы станем свидетелями их этнокультурного ренессанса».

Крымчаков очень мало, но они, кажется, делают всё возможное, чтобы о них знал весь мир. В музее хранится флаг «Кърымчахлар», который побывал на Южном и Северном полюсах Земли. Устанавливал его сын Юрия Пурима Дмитрий — российский предприниматель, председатель правления ПАО «Совфрахт». Так что крымчаки в буквальном смысле отметились на обоих полюсах нашей планеты. Ну а между полюсами бороздит Мировой океан сухогруз «Совфрахта» “Krymchakhlar”.

Парламентская газета