Разговаривая по телефону с пустого балкона в театре «Лонгакр» в Нью-Йорке, за несколько часов до премьеры своей последней пьесы, Том Стоппард заявил, что эта пьеса «из тех, о которых люди любят говорить со мной», пишет журналист JTA Гейб Фридман.

«Леопольдштадт», который официально начнут играть на Бродвее 2 октября после отмеченного наградами лондонского дебюта в 2019 году, рассказывает о нескольких поколениях еврейской семьи в Вене с начала 20-го века до Второй мировой войны и образования государства Израиль. Зрители в период предварительного просмотра часто задерживались в театре после спектаклей, и Стоппард — один из самых уважаемых в мире драматургов последних пятидесяти лет — рассказал, что «просто поразительно», как многие из них видят в спектакле фрагменты истории своей семьи. Поэтому, возможно, неудивительно, что он спросил по телефону: «А как насчет вашей семьи?» Но, по словам журналиста, члены его семьи не знают свою историю, поскольку никто никогда не делал анализ ДНК и не составлял полное генеалогическое древо; ходят слухи о раввинах из Польши и предках из Ирака; есть дядя, чья немецко-еврейская семья десятилетиями ставила рождественские елки в своей нью-йоркской квартире; и есть разные родственники по всему миру, которые почти ничего не знают о существовании друг друга.

Эти ответы касаются множества тем, которые представлены в первые минуты «Леопольдштадта», так же назывался легендарный еврейский квартал Вены и место действия пьесы. В начале пьесы рассказывается о нескольких известных событиях — ужасах антисемитизма и Холокоста, отношениях между социализмом и «национал-социализмом», дебатах об образовании Израиля. Но в его основе лежит расплата со сложностью истории еврейских семей 20-го века: как преследования заставляли многих жаждать ассимиляции и заставляли других защищать свое наследие; как погромы и войны раскололи генеалогическое древо и рассеяли его по Европе и за ее пределами; как травма повлияла на воспоминания их потомков о семье и о моментах, которые разлучили их. Это головокружительные вопросы, над которыми Стоппард, которому сейчас 85 лет, размышлял последние пару десятилетий, когда он начал узнавать о еврейском наследии, которое его семья в основном скрывала в течение первой половины его жизни. «Я писал строки, которые уже давно у меня в голове», — заметил он.

Стоппард, чьи работы включают «Розенкранц и Гильденстерн мертвы», «Травести» и сценарии «Империя солнца» и «Влюбленный Шекспир», родился в Чехословакии в 1937 году в еврейской семье. Когда в 1939 году вторглись нацисты, его семья бежала в Сингапур, где у обувной компании, на которую работал его отец, была фабрика. Но Япония оккупировала Сингапур, поэтому Стоппард, его брат и мать уехали в Индию; его отец, пытавшийся уехать позже, погиб на корабле, разбомбленном японцами. В Индии его мать вышла замуж за британского солдата по имени Кеннет Стоппард, и Томас Штраусслер стал Томом Стоппардом. После того как Том несколько лет учился в христианской школе-интернате в Дарджилинге, Стоппарды переехали в Англию, где у него развилась глубокая английская чувствительность и любовь ко всему английскому, от монархии до знаменитого сухого и абсурдного чувства юмора. Еврейство Штрауслеров, как и имя, ушло в прошлое, чему способствовали упрямый отчим и мать, стремящаяся избавиться от своих травм. «Я хорошо зарекомендовал себя как почетный англичанин. Кен научил меня ловить рыбу, любить сельскую местность, правильно говорить, уважать монархию», — написал Стоппард в статье 1999 года в «Talk Magazine» под названием «О том, как стать евреем». «Я все еще был Томми Штраусслером, но английский был моим единственным языком, когда три недели спустя Кен дал мне свое имя».

Только в 1990-х годах — через несколько десятилетий карьеры, которая уже принесла ему три премии «Тони» за лучшую пьесу — Стоппард впервые серьезно столкнулся со своим еврейством. Внучка сестры его матери связалась с ним в 1993 году, и они встретились в Лондоне, где она набросала для него генеалогическое древо Штрауслеров. «Я знаю, что мы были евреями», — заявил он, но спросил: «Насколько мы были евреями?» «Вы были полностью евреем», — заметила его родственница Сарка Гауглиц. Невежество Стоппарда вызвало у него сильное чувство вины. В следующем году он посетил синагогу в Праге, где на стенах были написаны имена некоторых его родственников, увековечивая тот факт, что они были одними из тысяч чешских евреев, убитых в концентрационных лагерях. Его мать умерла в 1996 году, что еще больше подтолкнуло его к изучению истории, которую она скрывала от него. Последующие произведения Стоппарда постепенно становились более эмоциональными и романтичными, в отличие от его более ранних пьес, более известных своей абсурдностью, юмором, философией, историей, социальными комментариями и другими интеллектуальными темами. Он сказал, что теперь ему нравится писать с «историей любви».

Но его чувство вины не выплескивалось на страницу (у Стоппарда до сих пор нет компьютера, и у него есть помощник, который печатал его рукописные работы) до тех пор, пока не прошло много лет. По его словам, в «Леопольдштадте» есть моменты и персонажи, вдохновленные историей его семьи, но это не автобиографическая пьеса. Обстановка Вены, например, отражает его многолетнюю одержимость историей этого города и его богатой культурной средой; в пьесе часто упоминается знаменитый влиятельный и процветающий еврейский класс Вены, частью которого являются несколько членов описываемой семьи. Также внимательно прослеживается жизнь Зигмунда Фрейда, возможно, самого известного венского еврея того времени, поскольку персонажи неявно обращаются к нему за вдохновением, чтобы остаться или уйти, когда появляется Третий рейх. Однако есть по крайней мере один персонаж, основанный непосредственно на реальном человеке: Лео, молодой, вежливый писатель, чей образ списан со Стоппарда и появляется в конце в сцене, которая явно вдохновлена первой встречей драматурга со своим еврейским генеалогическим древом в 1993 год.

Когда действие пьесы начинается в 1899 году, герои спорят о положении евреев и антисемитизме в Австрии, о достоинствах ассимиляции и зарождающемся сионистском движении. Некоторые из них, в том числе Герман — богатый торговец текстилем и самый близкий к главному герою пьесы, которого играет звезда «Numb3rs» Дэвид Крумгольц, — женаты на нееврейках, и этот факт добавляет остроты дебатам. В первой сцене семья собирается за ужином у рождественской елки, к которой они прикрепляют большой магендовид. Позже в пьесе появляется веселая сцена с обрезанием, что является значительным достижением, учитывая тот факт, что Стоппард понятия не имел, что такое ритуал обрезания или какой-либо другой религиозный еврейский обычай, когда он начинал свое исследование. В конце концов, он попросил нескольких друзей, в том числе еврейского эссеиста Фрэн Лебовиц, помочь ему с деталями. «Он гений — он может прочитать исследование и переосмыслить его в драматической форме», — заявил JTA режиссер пьесы Патрик Марбер, уважаемый драматург, который также является евреем. — Но он не жил в этом».

Написание «Леопольдштадта» для Стоппарда, который ранее написал около трех десятков пьес, ощущалось по-другому. «Самое замечательное в театре то, что вам не нужно включать так много», — заметил Стоппард, преуменьшая значение обширных исследований, которые он проводит перед каждой работой. «Пьеса в значительной степени должна основываться на знаниях, которые зрители приносят в театр». «Но я обнаружил, что действую довольно деликатно» с «Леопольдштадтом»», – заявил он, добавив, что чувствует глубокую ответственность за глубокое изучение поднятых вопросов.

Семья из пьесы оказывается крайне раздробленной, и большинство из ее членов умирает в нацистских лагерях. Душераздирающий поворот в конце раскрывает крайние способы, которыми некоторые евреи пошли, чтобы спасти членов своих семей. Стоппард сказал, что чуть не назвал пьесу «Семейный альбом», и этот факт очень важен, если рассматривать его в контексте сцены из начала пьесы с участием фотоальбома. Это становится более актуальным по мере того, как история распутывается, а ветви семьи оказываются разбросаны и убиты. «Я писала пропущенные имена, те, которые я знаю, но это далеко не все», — говорит матриарх семьи в начале, держа в руках фотоальбом. «Вот что бывает, видите ли. Во-первых, не надо писать, кто они, потому что все знают двоюродную бабушку Софи или кузена Руди, а потом только некоторые из нас знают. И мы уже спрашиваем: «Кто это с Гертрудой?» и «Я не помню этого человека с собачкой», и вы не представляете, как быстро они исчезают из памяти».

Для поклонников, с которыми говорил Стоппард, «Это как будто они никогда раньше не видели, чтобы эта тема рассматривалась подобным образом» на сцене, заявил он, утверждая, что самые острые и выдающиеся работы на тему Холокоста часто предназначались для Голливуда. Марбер, наиболее известный благодаря написанию пьесы «Ближе», которая вдохновила на создание одноименного фильма с Натали Портман и Джудом Лоу в главных ролях, вырос в синагоге в Лондоне и с гордостью заявлял, что на протяжении многих лет был «евреем в первую очередь, и англичанином во вторую».

Но даже его глубоко тронул опыт работы над «Леопольдштадтом» (он поставил и британскую версию). Например, теперь он регулярно носит цепочку с магендовидом, которое его жена-нееврейка подарила ему во время репетиций в Нью-Йорке. Марбер добавил, что Крумгольц, чьими предками были венгерские и польские евреи, также стал больше осознавать свою еврейскую идентичность на протяжении всего процесса. «Впервые я понимаю чувства евреев, которые ощущают, что земля уходит из-под их ног, и не могут поверить, что все станет так плохо», — заметил Марбер. Собираясь покинуть балкон («Я должен посмотреть, кому еще я нужен»), Стоппард признался, возможно, ненамеренно, что он все еще узнает о волновых эффектах еврейской истории. Например, заметил он, «невероятно» как много нью-йоркских семей, о которых он узнал от поклонников, имеют опыт, который «не так сильно отличается от семьи в пьесе». Есть еще одна динамика, которая тоже удивила его, связана с ажиотажем, который вызвала пьеса «Я думал, что с темой евреев во время войны покончено, — заявил он. — Но на самом деле, не совсем!» «Леопольдштадт» будет идти в театре «Лонгакр» в Нью-Йорке до января 2023 года.