С момента своего открытия в 1997 году Центр идишской книги поражает посетителей своей архитектурой, пишет журналист JTA Эндрю Силоу-Кэролл.

Еврейская деревня, возрожденная на территории кампуса колледжа в Сильван-Амхерсте, штат Массачусетс, здание отражает миссию Центра: спасти и возродить язык, на котором уже более 1000 лет говорят евреи-ашкеназы в немецкоязычных странах, Восточной Европе и везде, где куда мигрировали. 15 октября Центр представляет новую основную выставку, призванную конкретизировать и углубить историю, рассказанную его зданием и сокровищами, хранящимися внутри.

Книга «Идиш: глобальная культура», появившаяся в момент, когда идиш переживает одно из своих периодических возрождений, представляет собой ответ крупного института идиш на вопрос, на который нет простых ответов: как рассказать историю языка без страны и культуры, потерявшей большинство своих приверженцев за десятилетие с небольшим безумия? В ответ на это новая выставка изображает «светскую» культуру на идиш, возникшую в середине 19 века как отчетливо трансглобальное современное движение, включающее в себя театр, прессу, массовое издательское дело и интеллектуальное брожение в больших городах от Варшавы до Нью-Йорка и Шанхая.

Выставка «выводит на первый план историю творчества, огромных достижений и огромного разнообразия культуры, в ДНК которой заложена миграция», — заявил исследовательский библиограф Центра и главный куратор выставки Дэвид Мазовер. Экспонаты на выставке будут окружать и переплетаться со стопками книг Центра, что является еще одной яркой архитектурной особенностью здания. В стопках выставлены на продажу и для просмотра дубликаты коллекции Центра, насчитывающей 1,5 миллиона книг и периодических изданий на идиш. Чего случайный посетитель может не увидеть, так это всего, что происходит в Центре, чтобы сдуть пыль с этих книг, включая семинары переводчиков, летние стажировки, конференции, проект устной истории, насыщенную издательскую программу и шумный летний музыкальный фестиваль.

Интересу ко всем этим видам деятельности способствовали молодые евреи, интересующиеся языком и культурой, а также пандемия, которая создала спрос на онлайн-уроки идиша. Центр идишской книги привлекает 10000 посетителей в год с момента закрытия из-за пандемии. Газета «New York Times» сделала последнее официальное заявление о возрождении идиша (во всяком случае, для тех, кто не читает еврейские СМИ) в эссе в прошлом месяце еврейского эрудита Илана Ставанса, заявившего, что идиш набирает момент. Ставанс отмечает шквал новых переводов малоизвестных и классических идишских писателей, полностью идишеязычную постановку «Скрипача на крыше» и идишские диалоги в трех недавних сериалах Netflix: «Штисель», «Неортодоксальные» и «Неограненные алмазы». (Более спорно то, что Ставанс также сообщает, что идиш нравится тем — предположительно молодым евреям-антисионистам — для которых иврит «символизирует крайне правый израильский милитаризм».)

Такое возрождение также бросает вызов хранителям пламени — не только Центру идишской книги, но и Институту еврейских исследований YIVO в Нью-Йорке, «The Workers Circle», таким изданиям, как «In geveb» и «Yiddish Forward», научным отделам, а также множеству региональных идишских организаций, — определить язык и культуру, которые для многих разных людей означают много разных вещей.

Это язык уничтоженного прошлого? Прародитель еврейских левых? Язык, на котором до сих пор ежедневно говорят ортодоксальные евреи-харедим, который продолжает расти и развиваться? Сохраняется ли это отношение – еврейский образ жизни и мышления – в юморе, кулинарии и музыке, даже если те, кто его ценит, не говорят на этом языке? Что касается европейских евреев эпохи Просвещения, то ученый Джеффри Шендлер напомнил несколько лет назад: «Идиш олицетворял сопротивление и неспособность евреев войти в культурный мейнстрим. Это представляло собой нечто атавистическое, способ сдержать евреев». Между тем, для сионистов он олицетворял слабую диаспору и все, что с ней связано (столкновение рассматривается на нынешней выставке YIVO «Палестинский идиш: взгляд на идиш в Земле Израиля до 1948 года»).

Голди Моргенталер, дочь идишской писательницы Хавы Розенфарб, написала, что она преподает идишскую литературу преимущественно студентам-неевреям университетов в Альберте, Канада, потому что изучение особенностей одной культуры часто является первым шагом к пониманию многих культур. В YIVO, учреждении, основанном учеными в Вильне в 1925 году и перенесенном в Нью-Йорк в 1940 году», по словам его исполнительного директора и генерального директора Джонатана Брента, идиш рассматривается как выражение и средство «еврейской гордости». «Чтобы евреи в диаспоре поняли, что у них действительно есть будущее как у евреев», — заявил он на прошлой неделе, — они должны гордиться своим наследием. По разным историческим причинам многие евреи считали идиш каким-то постыдным или обесцененным наследием. Это был жаргон, и он был практически исключен из общественного обсуждения в земле Израиля. YIVO с самого начала хотел изучать идиш как язык среди языков, так же как вы изучаете русский, испанский или французский. Это был язык с историей». «Идиш, — продолжил он, — помогает нам закрепиться на языке, на котором наши бабушки и дедушки, прадеды и бабушки выражали свои самые глубокие мысли и чувства. И это имеет реальные последствия для выживания еврейского народа».

Основатель и президент Центра идишской книги Аарон Лански заявил, что история, которую он хочет рассказать, восходит к тому времени, когда он учился в Университете Макгилла в 1970-х годах, когда он впервые начал спасать выброшенные книги, которые впоследствии стали ядром коллекции Центра. «Люди думают об идише как о ностальгическом творении», — заявил он. «Но правда в том, что это была глубокая, многогранная и действительно глобальная литература, которая возникла в конце 19 века, а затем только начала развиваться на протяжении всего 20 века… Вскоре писатели стали использовать все формы литературного выражения — экспрессионизм, импрессионизм, сюрреализм, эротизм. Все это нашло выражение в этот очень короткий период времени, и даже Холокост не уничтожил этого».

Лански признает, что его собственный взгляд более литературный, чем представление на основной выставки, и поблагодарил Мазовера за создание более широкого взгляда на идиш как на глобальную культуру. Этот вид представлен на 60-футовой мурали, которая служит введением к выставке. В карикатурах немецкого иллюстратора Мартина Хааке изображены ключевые исторические моменты из истории идиша почти со всех континентов. Гликл из Гамельна, немецкая еврейка и деловая женщина, ведет свои дневники на рубеже 18 века. Женщины призывают к забастовке на «Сигаретной фабрике Яновского» в Белостоке, Польша, 1901 год. Сцена в детской комнате посвящена ведущим идишским активистам, родившимся в лагерях для перемещенных лиц после Второй мировой войны. А идишские писатели, страдающие туберкулезом, выздоравливают в Еврейском обществе помощи больным чахоткой в Денвере, штат Колорадо, которое действовало с 1904 по 1940 год. Мураль обрамляет пандус, ведущий к книжным полкам, где витрины (некоторые из которых Мазовер называет «призмами») используют артефакты и настенные фотографии, чтобы рассказать о широте идишской культуры.

Здесь есть выставка, посвященная идишским знаменитостям, в том числе таким писателям, как Шолом-Алейхем и Хаим Житловский, на похороны которых собирались десятки тысяч скорбящих. Другая экспозиция посвящена тем, кто сохранял и изучал идишскую культуру, от YIVO (описанного здесь как «Корабль-мать») до монументального «Языкового и культурного атласа ашкеназского еврейства», созданного в период с 1959 по 1972 год лингвистом Уриэлем Вайнрайхом. Идишская линотипная машина, спасенная Лански, служит ведущим экспонатом выставки, посвященной еврейской прессе.

Центральным элементом основной экспозиции является воссоздание Варшавского литературного салона писателя и драматурга И.Л. Переца, ведущего деятеля конца 19 – начала 20 веков. Хотя сохранилось немного реальных артефактов, принадлежащих Перецу, в комнате будут представлены предметы и фотографии того времени, чтобы погрузить посетителей в литературную сцену того времени. «Вы войдете в его дверь так же, как это сделали многие молодые писатели, сжимая в руках свои первые рукописи либо на иврите, либо на идише, чтобы показать их», — объяснил Мазовер. «Его имя, его адрес были известны в то время во всей Российской империи. В некоторых случаях люди приезжали за тысячи миль в Варшаву, чтобы попытаться проникнуть в это похожее на лабораторию алхимика пространство, где происходят необычные вещи». Одним из этих паломников был прадед Мазовера, знаменитый драматург Шолом Аш. Когда Аш показал Перецу черновик своей пресловутой пьесы «Б-г мести», лесбийский сюжет которой шокировал публику и разозлил религиозных лидеров, Перец, как сообщается, посоветовал ему сжечь пьесу. «Я надеюсь, что благодаря выставке вы увидите еврейскую историю через призму идиша. И иначе, чем историю, определенную Холокостом, на которой многие из нас получили образование и которой нас кормит популярная культура», — заметил Мазовер.

На выставке Холокост рассматривается как часть идишской истории, а не как ее кульминация. Оригинальное идишское издание «Ночи» Эли Визеля, опубликованное в рамках мемориального проекта в Аргентине вскоре после войны, основано на рассказах о людях, спасших идишскую культуру при нацистах. В том же разделе представлены материалы о писательнице Рохл Брохес, убитой в Минском гетто в 1942 году. Кадр из недавней анимационной адаптации одного из ее рассказов Алоны Бах, в настоящее время аспирантки Массачусетского технологического института, посвященной «пересечениям электричества и идиша», что подтверждает одну из целей Центра: вовлечь молодых идишистов в разговор с прошлым.

История идишского театра будет разворачиваться вокруг зрительного зала, начиная с большой фотографии зрителей на открытии театра Гранд-Стрит в Нью-Йорке в 1905 году. Мемориальная часть посвящена, вероятно, тысячам актеров, драматургов и музыкантов, погибшим во время Холокоста. «Если бы идишский театр не потерпел разрыва, который произошел, он бы продолжал развиваться, заимствовать и расширяться», — заявила директор Центра по издательским и общественным программам Лиза Ньюман. «Что так важно в этой выставке, так это то, что она помещает идиш в языковой контекст не меньше, чем в контекст любой другой страны, за исключением того, что это не страна». Э. Силоу-Кэролл спросил Мазовера, какие истории об идишской культуре он не хотел бы рассказывать. «Это история не об идишском юморе», — заявил он. «Это не история о Холокосте. Это не история о государстве Израиль. Это не слезливая история о преследованиях евреев на протяжении веков». Другие идишисты говорили мне примерно то же самое (Брент сказал, что историю идиша «не следует рассказывать как сборник шуток, или идишских ругательств, или как милый язык, который связывает вас с бабушкинской гефилте-фиш»). И все же, заявил Лански, «мы не создатели стиля, мы не элитисты, когда дело касается идиша. Идиш был разговорным языком, и я рад это принять. Мне нравится юмор и социальная критика, которые в нем заложены. Это совокупность, которая впечатляет. Увидеть всю эту литературу и культуру живым и доступным способом может оказаться весьма преобразующим».