Мини‑сериал «Заговор против Америки», снятый по одноименному роману Филипа Рота, предлагает альтернативную версию событий военного времени. И не оставляет сомнений, что любой народ, в том числе американский, при определенных условиях мог пойти по немецкому пути.
Заговор против Америки
Режиссеры: Томас Шламми, Минки Спиро
2020
Роман Филипа Рота построен на допущении, что последние предвоенные выборы в США прошли в 1940 году и соперником Франклина Делано Рузвельта в борьбе за Белый дом выступил тогда Чарльз Линдберг — знаменитый пилот, первым в одиночку перелетевший Атлантику. На волне популярности, не померкшей с момента его подвига (в 1927‑м) и только возросшей после похищения через пять лет его маленького сына — вся Америка тогда сочувствовала Линдбергу, — он легко победил. И страна пошла другим путем.
Используя в своих фантазиях реальных исторических персонажей и их деяния, Филип Рот мог себе позволить не слишком отклоняться от правды. Например, одним из министров при президенте Линдберге выступает у него Генри Форд. На приеме в честь визита в Вашингтон Риббентропа Форд произносит (в адрес раввина): «Будь мы сейчас на юге, вы, евреи, дрались бы на задворках с черномазыми». Но Форд и правда был отъявленным нацистом — еще в 1918‑м он опубликовал в собственной газете «Протоколы сионских мудрецов». Потом, правда, каялся, но в 1930‑х финансировал НСДАП, портрет его висел у Гитлера в Мюнхене (а сам он, единственный из американцев, упоминался в «Майн кампф»), и после захвата немцами Франции на своих заводах на французской территории Форд выпускал авиационные двигатели и автомобили для вермахта. И сам Линдберг в реальной жизни встречался с Гитлером, получил в 1938‑м из рук Геринга орден Германского орла, выступал сторонником изоляционистской политики — настаивал на невступлении США во Вторую мировую войну и советовал евреям «не втягивать в нее американский народ». Он был последовательным антисемитом и антикоммунистом, полагая эти слова почти синонимами. В 1941‑м Линдберг в жизни, как и в кино, оказался среди тех, кто возглавил America First Committee — комитет «Америка прежде всего», не только название которого, но и суть мало чем отличалась от Deutschland, Deutschland über alles!, с поправкой на страну.
Придуманный Ротом предвыборный лозунг Линдберга — «Голосуйте за меня или за войну!» — такая же популистская манипуляция, как бессмертная фраза Раневской из «Подкидыша»: «Девочка, ты хочешь на дачу или чтобы тебе оторвали голову?» Все популисты одинаковы. Правда, задумывая сериал, соавторы сценария и сопродюсеры «Заговора…» Дэвид Саймон и Эд Бернс (они же создатели «Прослушки», одного из самых успешных сериалов последних лет) возможно проводили параллель с Трампом. Чего не скажешь о Роте, опубликовавшем роман в 2004‑м, при Буше‑младшем, когда американские войска вошли в Ирак.
Линдберг здесь — не главный герой, но его выдуманное появление на политической сцене США и описанная в «Заговоре…» деятельность, вплоть до осени 1942 года, стали фоном для развития сюжета. В его центре — семья Левиных, живущая в Ньюарке, штат Нью‑Джерси, — там же, где вырос сам Рот. Мальчику Филипу (его играет Эжи Робертсон) — альтер эго автора — тоже исполнилось в 1940 году семь лет. В книге и рассказ идет от его имени, в фильме же роль летописца передается от одного героя к другому, но понятно, что Филип остается в центре событий. Его отец Герман (Морган Спектор) — страховой агент, мать Бесс (Зои Казан) — домохозяйка, брат Сэнди (Калеб Малис) — подающий надежды юный художник. Помимо них есть 18‑летний кузен Элвин (Энтони Бойл), не вписывающийся в рамки зарегламентированного общества, безуспешно ищущая счастья тетя Эвелин (Вайнона Райдер) и ее муж, раввин Бенгельсдорф (Джон Туртурро) — карманный еврей Линдберга, призванный легитимировать президента‑антисемита в глазах еврейского сообщества.
Попытки депортации евреев и угроза их физического истребления в Америке не слишком удивляют на фоне всего, что происходит в этот момент в Европе. Но верится в этот придуманный мир еще потому, что пройдет всего несколько лет после капитуляции Германии, и новые преследования за убеждения, инициированные первым главой ФБР Джоном Эдгаром Гувером, приведут к тому, что страх и подозрительность поселятся в Америке на годы. Свою лепту в этот процесс внесет дедушка актрисы, играющей в фильме главную женскую роль.
Речь о знаменитом режиссере Элиа Казане, который не был антисемитом — напротив, в 1947‑м он снял «Джентльменское соглашение», фильм с Грегори Пеком, осуждающий послевоенный антисемитизм в США. Константинопольский грек, младенцем вывезенный в Штаты, родовую фамилию Кастандзоглу он поменял на звучащую очень по‑еврейски Казан — отлично понимая, кто правит бал в Голливуде. Но в 1952 году, выступая на заседании комитета по расследованию антиамериканской деятельности, созданного Гувером, пытаясь «отмазать себя», Казан сдал имена восьмерых актеров, бывших соратников по компартии США. Среди них были звезды — такие как Клиффорд Одетс, Моррис Карновски и Джозеф Эдвард Бромберг. Все трое, так уж случилось, евреи. Жертвы Казана попали в черный список Голливуда и простились с карьерой в кино. Это дало Орсону Уэллсу повод сказать, что «Казан променял свою душу на плавательный бассейн».
Разумеется, внучка за деда не в ответе — и героиня Зои Казан зажигает шабатные свечи и мечтает об эмиграции в спокойную Канаду. Тогда как отец семейства, стараясь не замечать явную дискриминацию соплеменников, все еще окрылен американской мечтой, и младший сын представляет Америку единственно возможной родиной. «А потом все изменилось», — говорит Филип. К счастью, не навсегда.
По тщательности и точности, с которой здесь воссоздан материальный мир Америки начала 1940‑х, экранизация близка к идеалу. К сожалению, работа художников‑постановщиков остается единственной удачей сериала, откровенно вялого и затянутого на фоне многих других, также снятых по заказу канала HBO.
Неловко напоминать создателям «Заговора…», что аутентичные наряды, детально проработанные интерьеры, раритетные автомобили и прочая восхитительная бутафория, позволяющая зрителю абсолютно погружаться в не пережитую им эпоху, остаются обязательным изобразительным средством — но недостаточным условием, гарантирующим хорошее кино. Как безупречное владение фортепианной техникой не гарантирует достойное исполнение пианистом сонаты Бетховена. Делать «Заговор…» действительно позвали больших профессионалов: Томас Шламми снимал, среди прочего, лучший, единственный в своем роде сериал 2000‑х «Студия 60 на Сансет Стрип», Минки Спиро была одним из режиссеров «Аббатства Даунтон», «Позовите акушерку» и прочих, но тут у них что‑то не срослось.
Унылое повествование не позволяет пристально следить за постоянно провисающей интригой, к исходу очередной серии облегченно вздыхаешь, а не испытываешь досаду, понимая, что следующей серии ждать неделю. Высокая цель, поставленная авторами, — показать, как нормальная страна скатывается в фашизм, убедить нас, что опасность никуда не делась, — не оправдывает явных провалов в сценарии и недоработок в режиссуре. Кажется, сними авторы вместо шести серий полный метр — ровно так, кстати, были адаптированы для экрана другие романы Филипа Рота, и «Элегия» (2007), и «Унижение» (2014), и «Американская пастораль» (2016), — результат мог бы быть принципиально иным.
