Колонка редактора

Юденфест

Борух Горин 19 октября 2018
Поделиться

«Шустрые еврейчики прячутся за телом нашего самолета, нависнув над ним». Так описал трагические события в сирийском небе не какой‑нибудь сумасшедший комментатор в социальных сетях, а военный обозреватель федеральной газеты с многомиллионным тиражом.

И не то чтобы это была квинтэссенция откровенно антисемитской истерии после гибели российских военных. Свора псов будто с цепи сорвалась. «Как это принято у этой нации», «пора евреям показать» — это звучало с телеэкранов хором уже привычных, потешных злых шутов для стомиллионной публики.

Я потрясен? Увы, нет. Первое и главное правило еврейской истории — не обольщаться. Все опросы ВЦИОМ и прочих уважаемых организаций да не введут нас в заблуждение. «Многие опрошенные — как евреи, так и представители других этнических групп — под антисемитизмом понимали только действия, наносящие ущерб евреям, а не просто нелюбовь к представителям данной национальности. В связи с этим исследователи решили рассматривать два вида антисемитизма — активный и пассивный. С активным антисемитизмом подавляющее большинство евреев в последнее время не сталкивалось». Это из последнего опроса «Левада‑центра».

Прокомментирую. Мы живем в отстроенном иерархическом обществе. В России всегда — почти всегда — ждут команды сверху. Поэтому не стоит недооценивать внешние признаки отношения к евреям. Признаки‑знаки. Знаки‑команды. Популярный президент говорит из телевизора о «важном вкладе еврейской общины в процветание общества» перед двумя раввинами в шляпах — это знак. И этот знак хорошо читается адресатами, — оттого впечатляющая статистика «снижения антисемитских настроений в обществе».

Но стоит посмотреть и на прецеденты. «Мониторинг ксенофобских настроений в июле 2018 года показал резкий рост ксенофобии по сравнению с 2010 годом. Наибольшее недовольство у россиян вызывают цыгане. 43% опрошенных поддержали позицию “не пускал бы их в Россию”. Треть опрошенных (33%) хотели бы запретить въезд в Россию “выходцам из Африки”, 30% — “выходцам из Средней Азии”, по 27% — китайцам и чеченцам, 22% — украинцам, 15% хотели бы видеть Россию без евреев». Знаете, как попали сюда украинцы, обойдя евреев? Конечно, знаете. Свору спустили с цепи, и всего за три года «братский народ» превратился во врага. Народ, а не правительство и не националисты. Нет, «украинцы», все. Кто‑то сомневался, что в случае с евреями все будет куда быстрее, чем с грузинами или украинцами? Товарищ военный обозреватель самой популярной газеты страны вам всё объяснил.

И что с этим делать? Во‑первых, опять и снова — не обольщаться. Во‑вторых — не молчать. Требовать от власти четко и недвусмысленно пресекать не репосты в интернете, а националистический дебош на телевидении, кстати говоря, государственном. Прокуратура хоть глазом моргнула на эти «оскорбления по национальному признаку», кто‑то вынес предупреждение, пригрозил отобрать лицензию?..

Чудовище присмирело, оно спит, но оно готово поднять свои поганые головы и открыть свои грязные пасти в любую секунду. И плохо будет всем. 

КОММЕНТАРИИ
Поделиться

Четверо детей

Возможно, проблема еврейских общинных институтов — не в отсутствии интереса к этим институтам, а в том, что проблемы людей более масштабны, чем рамки, в которые их пытаются втиснуть. Если 63% американских евреев высказывают мнение, что Америка на неверном пути, не означает ли это, что их сложные отношения со своей общественной группой и религией напрямую связаны с нарастающим ощущением нестабильности американской жизни и общества?

Первая Пасхальная агада, ставшая в Америке бестселлером

Издание было легко читать и удобно листать, им пользовались и школьники, и взрослые: клиенты Банка штата Нью‑Йорк получали его в подарок, а во время Первой мировой войны Еврейский комитет по бытовому обеспечению бесплатно наделял американских военнослужащих‑евреев экземпляром «Агады» вместе с «пайковой» мацой.

Дайену? Достаточно

Если бы существовала идеальная еврейская шутка — а кто возьмется утверждать, будто дайену не такова? — она не имела бы конца. Религия наша — религия саспенса. Мы ждем‑пождем Б‑га, который не может явить Себя, и Мессию, которому лучше бы не приходить вовсе. Мы ждем окончания, как ждем заключительную шутку нарратива, не имеющего конца. И едва нам покажется, что все уже кончилось, как оно начинается снова.