Но их дома свидетельствуют об ужасах, которые обрушились на людей

Источающие зловонный запах крови развалины — то, что осталось от кибуца, который в своем регионе был флагманским, – указывают на масштабность и жестокость тщательно спланированной резни. 

Никого из жителей не было в кибуце Беэри, когда в среду туда вновь открыли доступ гражданским лицам  — открыли впервые с тех пор, как террористы из ХАМАСа устроили резню. 

Примерно 400 выживших сейчас размещены в отеле недалеко от Мертвого моря. Не менее 112 человек убиты, а многие другие предположительно находятся в Газе в плену у ХАМАСа, направившего в один только Беэри более 100 террористов. 

И хотя в Беэри, где жили 1108 человек, сейчас нет ни одного жителя, покинутые дома Беэри красноречиво свидетельствуют о зверствах, произошедших в кибуце. Ранее он был известен своей процветающей типографией и многообещающими начинаниями в сфере культуры, а теперь превратился в трагический символ опустошения и жестокости, характерных для самого масштабного в истории нападения ХАМАСа на Израиль. 

В одном из домов (из уважения к тайне частной жизни мы не упомянем в статье имена его хозяев) в комнате ребенка  кровать стоит под странным углом. Обе ножки кровати — те, что ближе к  единственной двери комнаты — приподняты так, что теперь висят в воздухе, опираясь на какой-то предмет меблировки. Возможно, кто-то — скорее всего, один или двое мужчин — приподнял тяжелую кровать, чтобы вытащить человека, который под ней прятался.  

В другом доме на кушетке, на самом видном месте, лежит кухонный нож, все еще в своем пластиковом чехле… Складывается впечатление, что кто-то из обитателей держал нож под рукой, ожидая, что в дом войдут террористы. 

В третьем доме — целая история, написанная кровью. 

Взрослый человек получил тяжелое ранение в спальне, дошел, прежде чем упасть без сил, до зоны гостиной, а затем заполз в ванную, где след обрывается лужей запекшейся крови. На тумбе в гостиной – фото ребенка лет двух-трех, вероятно, внука или внучки. Оно украшает этот предмет мебели, ящики которого кто-то второпях выдвинул — возможно, грабитель, искавший ключи. 

На маленькой доске для заметок, под заключением о регулярном медицинском обследовании, – зеленое бумажное поздравление с Рош а-Шана, который отмечали в прошлом месяце: «Моим дедушке и бабушке – сладкого нового года и веселых праздников».

Точно так же, как частные дома поведали о последних минутах семей, чья жизнь разорвана в клочья, некоторые общественные места свидетельствуют о тяжелом ударе, который обрушился на это сплоченное сообщество, когда члены кибуца инстинктивно собрались вместе. В поликлинике Беэри врач и фельдшер ухаживали за ранеными и складывали в отдельное помещение тела погибших ровно до той секунды, когда их самих захватили хамасовцы. Фельдшер, Амит Ман, предположительно похищена. Судьба врача остается неизвестной. 

«Точно так же, как Аушвиц — символ Холокоста, Беэри станет символом этой резни, – говорит майор Дорон Шпильман, сотрудник пресс-секретариата Армии обороны Израиля (он входит в группу, сформированную ЦАХАЛом для приема журналистов в Беэри). – Накал бесчеловечности боевиков ХАМАСа удивил даже нас — израильтян, у которых и так не было никаких иллюзий об истинной природе этой организации».  

Количество погибших в Беэри, крупнейшей из 25 деревень, входящих в Региональный совет Рамат-Эшколь, оказалось настолько большим, что в жилом фонде, выделенном властями для размещения выживших, много комнат осталось незанятыми. «Целые семьи стерты с лица земли», — говорит Шпильман. 

У входа в один из домов стоит лестница — там, где наверху расположена кладовая. В таких укромных помещениях на верхних этажах члены кибуца стали прятаться, обнаружив, что террористы атакуют укрепленные комнаты, в которых многие жители укрылись в первый момент после начала нападения.  

Террористы сжигали те дома, где люди отказывались выходить из укрепленных комнат. Зачастую террористы убивали любого, кто выбирался из укрепленных комнат, чтобы не задохнуться в дыму. 

По-видимому, так случилось с несколькими домами, внешние стены которых обуглены. Другие дома частично разрушены: их подорвали либо нападавшие, либо израильские военные во время перестрелок с террористами, засевшими внутри.  

Дом Ади Эфрат избежал поджога, потому что Ади не знала, что может запереться в своей укрепленной комнате, потянув дверную ручку кверху. «Так что они просто вошли и обнаружили меня, я была в пижаме», – говорит Эфрат, одна из выживших. 

Террористы потребовали автомобиль, и Эфрат согласилась показать им, где хранятся ключи от машин, принадлежащих кибуцу. 

Выйдя наружу, террористы бросились бегом, таща за собой Эфрат (ей 51 год), после того как наткнулись на израильских военных. По некоторым сообщениям, Шальдаг, специальное подразделение ВВС Армии обороны Израиля, перебросило в Беэри на вертолете около 20 военных примерно через два часа после того, как в кибуц вошли террористы. По словам очевидцев, вскоре после прибытия эту боевую группу израильтян разгромили. 

Эфрат отвели в какое-то помещение вместе с другими женщинами. Спустя некоторое время террористы впихнули туда и двухлетнего мальчика, который с плачем звал отца. Привели также тяжелораненую женщину и восьмилетнего ребенка. Женщина сказала Эфрат, что террористы убили ее грудную дочь и выстрелили в мужа. 

Эфрат спаслась, потому что террористы вывели ее наружу, чтобы она им что-то принесла: они не хотели сами выходить на открытую местность и рисковать получить пулю. Израильские военные, возможно, из Шальдага, убили террористов, конвоировавших Эфрат, в кровавом бою, в котором израильтяне понесли много потерь, рассказывает Эфрат. Она не знает, что случилось с раненой женщиной и ее ребенком. 

В Беэри было много перестрелок. В одном ряду домов лежит среди обломков тело террориста, накрытое белым мешком. Земля смердит гниющей кровью — на этом месте, где всюду валяются стреляные гильзы, было настоящее побоище. 

ЗАКА, спасательная организация, занимающаяся также сбором человеческих останков и частей тел в чрезвычайных ситуациях, работает в Беэри только в дневное время. На ночь на территории кибуца среди обгоревших зданий остаются только вооруженные военные, так как есть опасения, что случится повторный набег или обнаружатся затаившиеся террористы, говорит волонтер из окрестностей Иерусалима Реувен Реувен. 

В Беэри и за его пределами продолжаются работы по сбору и опознанию мертвых тел. В нескольких километрах севернее Беэри журналисты Times of Israel обнаружили два тела — по-видимому, останки террористов — лежащие около шоссе на месте, где случилась их перестрелка с израильскими военными. По воле случая в среду палестинская ракета разорвалась неподалеку от этих тел и подожгла одно из них.    

Те дома в Беэри, которые не пострадали,  позволяют заглянуть в жизнь кибуца, какой она была до нападения. Некоторые жители говорят, что жизнь здесь никогда больше не будет прежней. 

В одном из таких домов есть яркая, идеально-опрятная композиция — керамические фигурки в виде грибов украшают сад из гальки в японском стиле. «Не трогать!» — написано рукой владельца на табличке красной тушью.  

В общежитии иностранных рабочих, в большинстве своем приехавших из Азии, зрелище жутковато-сюрреалистическое: несколько десятков пар обуви выстроились на полке; свет везде включен; несколько вентиляторов вращаются, напоминая собой привидения. В большой ступке с пестиком остался соус. 

С задворок общежития иностранных рабочих доходит запах гниющей крови. Так бывает в местах массовых казней, где почва пропиталась кровью. Как считается, ХАМАС удерживает в плену много иностранных рабочих. Сколько из них убито, все еще неизвестно. 

Беэри подвергся обстрелу даже 11 октября во время визита журналистов. Были слышны взрывы вдали и вблизи, и лишь в некоторых случаях им предшествовала сирена. Иногда разрывы были так близко, что поднимали в воздух этакое конфетти из листьев, – затем оно сыпалось градом на посетителей кибуца… 

ЦАХАЛ разрешил пулу из примерно 50 журналистов свободно ходить по кибуцу. Решение необычное, ведь это до сих пор обстреливаемое поле боя, где находятся свежие вещественные доказательства зверств. 

«Ходить по этой территории — все равно как Эйзенхауэр ходил по Берген-Бельзену и видел гибель и кровавую бойню. Мир должен стать свидетелем этого воочию», — говорит Шпильман. 

Одна журналистка из AFP спрашивает Шпильмана, почему тела «активистов» ХАМАСа до сих пор валяются тут и там, а тела жертв уже эвакуировали.  

Это побуждает Шпильмана  поправить журналистку: предъявить претензии к ее терминологии. «Активисты не стреляют в младенцев. Так поступают  террористы», — говорит он. Продолжая отвечать, он говорит: «Наша первоочередная, приоритетная задача — эвакуировать всех израильтян. После этого мы сделаем то же самое для террористов. Мы обойдемся с их мертвецами намного почтительнее, чем они обошлись с живыми людьми». 

В пансионате на Мертвом море, где размещены  уцелевшие жители Беэри, шок заставляет некоторых членов кибуца сомневаться в том, хотят ли они вернуться, да и смогут ли.    

Идан Гад, родившийся в Беэри, вернуться хочет. Так он сказал в интервью «Гаарец» в пансионате на Мертвом море. 

Гаду тридцать пять лет, он предложил своей жене Анастасии руку и сердце, когда они отдыхали в Амстердаме, пытаясь прийти в себя после операции «Нерушимая скала» 2014 года: боевых действий между ХАМАСом и Израилем, когда террористы обстреляли Беэри и округу сотнями ракет и артиллерийских мин.  

Он и его родители выжили, пересидев резню в укрепленной комнате в доме его родителей: туда Гад забежал, потому что, когда началась стрельба, оказался неподалеку. Анастасия и две их дочери тоже выжили, спрятавшись в укрепленной комнате в своем доме в другой части кибуца. Во время резни Идан пытался до них добраться, но попал под обстрел и был вынужден вернуться. Все они выжили.

Теперь Анастасия хочет покинуть Беэри, говорит Идан в интервью «Гаарецу». Сам он настроен иначе: «В нашей стране нет ни одного места, защищенного от враждебных действий. Я лично так считаю: если я не живу в этом кибуце, я все равно что не живу в собственной стране».