Свалившаяся на нас — кажется, что внезапно, — мода на израильские сериалы имеет много источников, но причина их популярности — вовсе не усталость от американской телепродукции, как думают многие, а резко возросшее качество. В этом жанре в Израиле попадаются настоящие шедевры, о которых стоит рассказать.

В сериальную программу Берлинале‑2019, во время проведения которого как раз и готовился к печати этот журнал, попал второй сезон израильской телеэпопеи «Под чужим флагом». Это история похищения в Москве иранского министра, в котором Россия обвиняет «Моссад» и с ходу показывает на весь мир фотографии пяти непричастных к событиям израильтян. Или причастных? К концу первого сезона, премьера которого, кстати, состоялась на Берлинале–2015, сюжет прояснился, а сериал купил Netflix.

Забавно, что после этого права на адаптацию сериала купила Россия. И даже сняла ее, с офицерами ФСБ вместо офицеров ШАБАКа. Но это другая история. Нам же важно, что с тех самых пор израильская телепродукция не исчезает с фестивальных афиш, из телепрограмм (не российских, но, например, американских) и с интернет‑сайтов, предлагающих смотреть онлайн.

Сериалу «Фауда» посвятила чуть ли не полосную рецензию The New York Times, назвав его одним из лучших сериалов последних лет. И The New Yorker не обошел его стороной. На проходившем в 2017‑м в Лилле фестивале Series Mania в международной программе победил израильский телепроект «Ваша честь» — про судью из Беэр‑Шевы, который «отмазывает» сына одновременно от полиции и от бандитов. CBS немедленно купил на него права. А настоящим триумфом стал последний смотр Canneseries, привязанный к проходящему в Каннах кинорынку. Год назад туда впервые допустили иностранцев, и сразу «Мигеля» (история про израильтянина, усыновляющего мальчика из Гватемалы) наградили за лучший актерский состав, а «Когда герои летают» получил главный приз.

Одни израильские сериалы получают награды, другие растворяются в славе римейков, сюжеты третьих покупают иные страны, чтобы переснять дома, и получается не у всех. От Израиля с его недолгой кинематографической историей никто не ожидал такой прыти. От других евреев, американских например, ожидали много — и получили, а от Израиля нет. С другой стороны, маленькая, но гордая страна привыкла удивлять. И публика замерла в ожидании новых сериалов, будто это очередные кунштюки вроде прочих израильских изобретений — флешки или компьютера, управляемого без рук.

«Военнопленный» (2009–2012)

Два сезона, 10 и 14 серий

Это первый израильский сериал, получивший мировое признание и переснятый за границей. Два солдата, похищенные 17 лет назад в Сирии (более точный перевод названия «Хатуфим» — «Похищенные»), возвращаются домой, где их не ждут. Жены привыкли обходиться без них, дети выросли, родителей уже нет. И всех волнует, как они выжили в плену, на какие жертвы пошли и кто в итоге вернулся: свои или завербованные враги?

Самая рейтинговая израильская теледрама принесла Гидеону Раффу — автору идеи, продюсеру, сценаристу и режиссеру — еще и две «Эмми». Рафф, имевший опыт съемок в Штатах, получил награды за американскую адаптацию своего сериала, вышедшую в 2011 году под названием Homeland («Родина»). 20th Century Fox Television заинтересовалась проектом уже на стадии сценария и сразу купила права на разработку собственной версии. Американские продюсеры и сценаристы Говард Гордон и Алекс Ганса разработали пилот и первый сезон «Родины» в сотрудничестве с Раффом. Он собирался делать и третий сезон «Военнопленного», но что‑то помешало — может, чувство меры? «Военнопленный» — неторопливое, как походка израильтянина, кино, сильная психологическая драма. В «Родине» экшна больше, чем драмы. Поклонники американской версии ждут девятый сезон, в котором уже никто не вспомнит о давно «слившемся» из «Родины» Дэмиэне Льюисе. А в 2015‑м на иглу «Военнопленного» подсело и российское телевидение, пересняв «Родину» на своем материале. Но ни режиссеры (Павел Лунгин и венгр Тамаш Тот), ни Машков с Исаковой в главных ролях эту фальшивку не спасли.

«Фауда» (2015 — съемки продолжаются)

Два сезона по 12 серий, третий обещают в 2019 году

Смотреть «Фауду» лучше не в русском озвучивании, а с титрами — чтобы почувствовать двуязычную атмосферу происходящего, тот самый арабо‑израильский конфликт, в который ныряешь в первой серии и не выныриваешь оттуда до конца.

«Фауда» по‑арабски — это «хаос», «неразбериха», в данном случае — израильско‑арабский бедлам. Обаятельный и суровый Дорон, боец контртеррористического армейского подразделения «Йехидат Мистаравим» («Мнимые арабы»), — одинокий волк, способный выжить в арабской среде. Израильтяне упрекают актеров — почти все они израильтяне, что те слишком паршиво говорят по‑арабски, чтобы выжить в Газе. Но даже если так, те же израильтяне, судя по рейтингам, фильму это простили, иначе откуда такие рейтинги? И потом, «отцы» сериала — играющий Дорона непрофессиональный актер Лиор Раз и сценарист, он же военный журналист Ави Иссахаров — сами служили в таких частях. Именно они принесли сценарий продюсерам и услышали: «Кто это будет смотреть?» Война — постоянный фон существования страны, не замечать ее нельзя, но углубляться в нюансы у большинства граждан, отслуживших в армии, тоже особого желания нет. Тем слаще был успех. Два мира, арабский и еврейский, показаны параллельно, герою противопоставлен антигерой, свой визави — палестинский чиновник — есть и у героя второго плана, армейского командира Габи, умеющего с арабской стороной договариваться, а не только воевать. Известный левый мем, что евреи ничуть не лучше арабов, — дескать, те и другие убивают, врут, манипулируют, в течение многих серий не то что не опровергается, но допускается к рассмотрению, пока в финале зрителя не ставят перед фактом, доказывающим, что тождественность этих миров фальшива. Как точно заметил Александр Генис в передаче на радио «Свобода», посвященной «Фауде», «террористы убивают кого попало, а евреи тех, кто виноват».

«Штисель» (2013–2016)

Два сезона по 12 серий

Милейший Акива Штисель (Михаэль Алони), учитель ешивы, сын Шулема Штиселя, тоже учителя, брат Гити, матери пятерых детей, и внук Малки, коротающей дни в доме престарелых, вместо того, чтобы жениться на юной девушке, влюбляется в мать своего ученика, дважды вдову. Ситуация немыслимая для нормального, без порчи, молодого человека. «Ты что, разведен? Писаешься в постель?»

Похоже, это единственный сериал о харедим, которых обычно некому снимать, потому что киносреда по определению нерелигиозна. Но и герои, к счастью, и их прототипы, и зрители наделены чувством юмора — это способствует взаимопониманию. А режиссер Алон Зигман и сценарист Йеонатан Индурски родом именно что из ортодоксов. Из их робкой попытки показать светскому обществу жизнь религиозной семьи изнутри вырос отличный сериал, который тоже важно смотреть с титрами, не отвлекаясь на озвученный перевод. Иначе как вы поймете, что бабушка говорит на идише, а впавший в деменцию ее сосед — по‑арабски. Это, кстати, не мешает им друг друга понимать.

Известно, между тем, что права на адаптацию «Штиселя» в США еще в 2016‑м купила Марта Кауффман, продюсер знаменитых «Друзей», чтобы снять это на примере американских ортодоксов. Но пока Кауффман снимает «Грейс и Френки», а о «Штиселе» на американский лад ничего не слышно.

«Когда герои летают» (2018)

Один сезон, 9 серий

Можно только сожалеть, что продолжения, видимо, не будет: купленный у израильтян компанией Netflix проект — экранизация. Литературная основа — роман израильского прозаика Амира Гутфройнда «Ради нее герои летают», вышедший 10 лет назад. В 2015 году 53‑летний писатель умер, и вряд ли кто‑то станет досочинять сюжет.

Год назад сценарист и режиссер Омри Гивон снял эту бесконечно печальную и столь же прекрасную (легко понять успех на Canneseries) историю четырех друзей, побывавших на второй ливанской войне. Одного из них играет, кстати, Михаэль Алони из «Штиселя». Есть еще девушка — сестра одного, возлюбленная другого и мечта третьего. Пара давно рассталась, девушка улетела в Колумбию и разбилась в автокатастрофе. Но спустя 11 лет друг видит в газете ее свежую фотографию, и все отправляются на поиски. В сборах и поисках и состоит фильм, жанр которого равноудален и от род‑муви, и от детектива, но есть тут и то и другое. В этот фильм проваливаешься, как в сон, как в увлекательную сагу, и даже неожиданно голливудский финал — он такой и в романе, написанном Гутфройндом в память об умершей жене, — не спасает в последней серии от сожаления, что это все.