12 декабря 2016 года сирийские власти заявили о том, что возобновили контроль над восточной частью города Алеппо, в которой на протяжении последних четырех лет действовали различные террористические и повстанческие группировки. На следующий день эту информацию подтвердили и боевики, а на вебсайтах ливанской террористической группировки «Хизбалла» появились триумфальные лозунги: «Алеппо снова стал желтым» (имеются в виду желтые знамена «Партии Аллаха». — К. С.).

Трехмиллионный город, один из самых богатых и крупных мегаполисов Сирии, оказался символом борьбы с режимом Асада, и хотя одновременно с победой в Алеппо сирийская армия была изгнана из Тадмора (Пальмиры) боевиками ИГИЛ (террористическая организация, запрещенная в РФ. — Ред.), очевидно, что освобождение Алеппо неизбежно повлияет на ход событий как в самой Сирии, так и за ее пределами. И первые признаки перемен уже налицо. Российский «Адмирал Кузнецов» возвращается в порт приписки, лоялисты Асада в Сирии и Ливане почувствовали себя уверенней, укрепились духом, и только беженцы вновь бегут куда глаза глядят из районов, вернувшихся в лоно асадовского режима, опасаясь мести и скорой расправы. Ярко проявила себя в очень непростой ситуации и российско‑иранско‑турецкая дипломатия, все это время способствовавшая продвижению интересов этих стран. Но вместе с тем победа Асада обнажила также и ряд разногласий между Россией, Ираном и Турцией, каждой из которых своя роль в Сирии видится по‑разному.

Динамика победы

Мир был и остается благорасположенным к победителям: их если не любят, то, по крайней мере, с ними считаются и их уважают. Отношение к режиму Асада и его сторонникам заметно изменилось как внутри самой Сирии, так и за ее пределами. После победы в Алеппо французская делегация, посетившая город, заявила, что без помощи российских войск сирийскому режиму «страна оказалась бы под контролем террористов». Аналогичные высказывания слышатся и от представителей других европейских стран, политические лидеры которых в свете непрекращающихся волн сирийских беженцев, направляющихся в Европу, наконец‑то задумались не только о будущем Сирии, но и о своем собственном. Схожую точку зрения разделял некоторое время назад и нынешний президент США Дональд Трамп.

Если поделить все происходящее на черное и белое, на джихадистов‑исламистов и режим Башара Асада, станет очевидно, что недавняя победа заметно укрепила позиции асадовского режима. За последние два месяца в его сторону повернулся и Каир, проголосовавший за российский проект резолюции по Сирии, тем самым вызвав гнев многих арабских стран. Однако, пока Сирия остается исключенной из Лиги арабских государств, пока против нее действуют международные санкции, о какой‑то значительной помощи режиму Асада — разумеется, кроме помощи Ирана, России и «Хизбаллы» — говорить не приходится. Непросто будет получить Асаду и финансовую помощь стран‑доноров для возрождения разрушенных районов, перешедших к нему.

«Хизбалла» и Иран, Россия и Израиль

Сотни боевиков «Хизбаллы», группировки в прямом смысле слова кровью заплатившей за недавнюю победу в Алеппо, оказались убитыми в Сирии на протяжении последних шести лет, тысячи получили ранения. Случались даже такие моменты, когда «Хизбалле» приходилось рекрутировать 15‑летних юнцов и отправлять их сразу же на поле боя, что, конечно же, повлекло резкую критику в адрес организации на территории самого Ливана. Однако, после того как желтые знамена «Хизбаллы» водрузили на поверженных развалинах Алеппо, лидеры организации вновь обрели уверенность в завтрашнем дне. Причем настолько, что отказались допустить российских инспекторов на насосную станцию в анклаве Вади Барада, сильно поврежденную в ходе боев между сирийской армией и повстанцами. Делегацию остановили на первом же блокпосту, все попытки договориться ни к чему не привели. Пропустить российских офицеров в зону боевых действий отказались, во‑первых, из соображений безопасности, во‑вторых, из‑за того, что посещение российскими военными Вади Барада не было согласовано ни с ливанской, ни с сирийской стороной. В итоге российские офицеры вынуждены были вернуться в Дамаск.

Инцидент этот не остался без внимания. В арабских и турецких соцсетях сразу же поспешили заявить, что «Хизбалла» пресытилась вторыми ролями и отныне собирается командовать парадом не только в Ливане, но и в Сирии.

В дальнейшем между повстанцами и сирийской армией было заключено соглашение о прекращении огня, а затем и о перемирии, однако факт остается фактом. В Тегеране, а также в долине Бекаа (оплот «Хизбаллы» на юге Ливана) считают, что, когда Россия покинет Сирию (делая выводы на основании сокращения воинского контингента и отбытия авианосца «Адмирал Кузнецов»), Иран и «Хизбалла» останутся в Сирии, чтобы обеспечить выживание режиму Башара Асада. Именно этим обеспокоены сегодня в Израиле, учитывая, что Сирия буквально нашпигована оружием самого разного рода, включая новейшие его образцы. Что, если какая‑то часть этого оружия окажется в руках боевиков «Хизбаллы», всерьез готовящихся к следующей войне с Израилем?

Красные линии Израиля хорошо известны России. Это и приближение «Хизбаллы» к израильско‑сирийской границе, и передача в руки боевиков «Партии Аллаха» стратегического оружия, способного в разы повысить боевые возможности террористической организации. Следует заметить, что оба этих сценария сегодня становятся вполне возможными: «Хизбалла» уже нацелилась на пограничные территории, да и в прошлом пыталась там обосноваться, создать иранско‑ливанские базы. Что же до стратегического оружия, кто сегодня может поручиться за то, что представители сирийской армии в какой‑то момент не решат снабдить им «Хизбаллу», самоотверженно воевавшую в Алеппо и в других городах? Разве не об этом мечтает Хасан Насралла — чтобы наконец взять реванш за поражение в 2006 году? Очевидно, что подобный расклад событий будет стоить жизни тысячам израильтян, и нет сомнения в том, что Израиль приложит максимум усилий, чтобы не дать этому опасному сценарию осуществиться.

Вперед к стабилизации Сирии? Не так скоро

После победы сирийских войск в Алеппо некоторые эксперты всерьез заговорили о возможном военном решении сирийского конфликта. Если Асаду удастся отвоевать значительную часть территории и вытеснить Сирийскую свободную армию, террористов ИГИЛ, «Джабхат Фатх аш‑Шам», а также курдских повстанцев, то почему бы и нет? Однако в том‑то и дело, что победа в Алеппо никак не влияет на ситуацию в ИГИЛстане, вернее, все то время, что армия Асада стягивала свои оставшиеся подразделения в Алеппо, головорезы ИГИЛ могли хозяйничать практически безнаказанно. Пример тому — взятие Тадмора, лишь несколько месяцев спустя после того, как сирийские войска захватили этот исторический город и освободили от власти террористов ИГИЛ. До победы над Раккой (столицей ИГИЛ) еще далеко, да и курды, которым удалось без всякой посторонней помощи вернуть себе несколько городов, еще преподнесут немало сюрпризов. В конечном счете можно ожидать, что Асад расширит свой контроль, однако не настолько, как того бы хотелось, а в пределах 20–25% территории всей страны. Что станет с остальными 75%? Продолжит ли существовать террористическое государство ИГИЛ? Что станет с курдскими территориями, где еще в 2011 году была провозглашена курдская автономия? А как насчет запрещенных в России «Джабхат Фатх аш‑Шам» — в прошлом «Джабхат ан‑Нусра», отделения «Аль‑Каиды» в Сирии, которое все еще контролирует значительную часть территорий?

Сирийская армия истощена, несмотря на помощь извне, становится все труднее набирать рекрутов, и битва за Алеппо далась сирийским военным немалой кровью. Война на всех фронтах не только нерентабельна, она нереальна на данный момент. Похоже, Сирии предстоит укрепить статус «провального государства», failed state, наподобие Сомали или Афганистана. И самое главное, причины, которые привели к восстанию в 2011 году — экономические проблемы, дискриминация значительной части населения, озлобленность против режима, который и тогда был связан с Ираном и «Хизбаллой», а теперь им кровно обязан выживанием, — никуда не исчезли, они лишь усилились. Только широкое политическое соглашение, которое, возможно, будет выработано в Астане на переговорах по урегулированию конфликта в Сирии, может способствовать объединению сирийского общества и устранению значительной части разногласий. Компромисс, а не насилие поможет воссоединить разрозненные части сирийской мозаики.