Как будто жизнь качнется вправо,
Качнувшись влево.
И. Бродский
Я сейчас немного сонный, но, когда я проснусь, я объявляю уровень повышенной боевой готовности DEFCON-3 (обозначение шкалы боевой готовности в американской армии: на этом уровне была боеготовность американских войск после террористических атак 11 сентября. – Г.Х.) в отношении ЕВРЕЙСКОГО НАРОДА. Смешно, но при этом я не могу быть антисемитом, потому что черные – это на самом деле евреи. Вы, ребята, хотите контролировать меня и вы очерняете всех, кто не согласен с вашей повесткой.
Такой пост разместил пару недель назад в своем твиттере Канье Уэст, (недавно сменивший имя на Йе) – мегапопулярный американский музыкант, дизайнер, миллиардер и «социальный инфлюэнсер», как принято сегодня говорить, супервлиятельная фигура для десятков, а то и сотен миллионов молодых людей.
Немного предыстории. На октябрьском показе мод в Париже Йе появился в футболке собственного дизайна с надписью White Lives Matter на спине, с фотографией Папы Римского Иоанна Павла II и надписью, почему-то на испанском, Seguiremos tu ejemplo – «Мы последуем твоему примеру» – на груди. Он был в обществе чернокожей журналистки Кэндис Оуэнс – ведущей консервативного канала Fox News, в такой же футболке. Футболка Йе была черная с белыми буквами, футболка Кэндис – белая с черными буквами.
Таким образом Уэст выразил свое отношение к движению Black Lives Matter, сотрясавшему Америку в преддверии прошлых выборов, и подчеркнул абсурдность самого этого лозунга. Также он выражал поддержку Кэндис Оуэнс, снявшей документальный фильм о коррупции, мошенничестве и отмывании денег лидерами движения Black Lives Matter.
Фотография Йе и Кэндис в этих майках вызвала шквал негодования в медиа – от New York Times до Vogue. Оказывается, выражение white lives matter является расистским, пренебрежительным к «черной боли» – страданиям чернокожих от системного расизма, и «этой футболке не может быть прощения», по словам New York Times. В ответ на кампанию против него Йе как раз и написал свой твит, в котором собрался на войну с еврейским народом.
В интервью, последовавших одно за другим на ведущих каналах по всему политическому спектру, – с Крисом Куомо, Такером Карсоном, Пирсом Морганом, каждый из которых служит медийным лицом соответствующей политической партии, – Йе пояснил, аргументировал и расширил свое высказывание.
Йе: Менеджеры, адвокаты и бухгалтеры обманывают и наживаются на нас – чернокожих артистах, музыкантах, спортсменах. И они же контролируют соцсети и масс-медиа. Конечно, они евреи.
Пирс Морган: Это антисемитские, расистские клише…
Йе: Алё, парень! Я не закончил! Ты не даешь мне говорить! Мне не дают говорить, потому что я говорю правду. Цукерберг использует алгоритмы в своем инстаграме, которые не позволяют мне набрать больше 30 млн подписчиков…
Пирс Морган: Ты говоришь о бизнесменах, которые тебя обманывают. Я не спорю, наверняка в шоу-бизнесе такие есть. Но почему ты не предъявляешь претензии конкретным людям, а обвиняешь евреев как религиозную и этническую общность?
Йе: Эй, если в машине сидит несколько черных, и у одного из них полиция находит оружие и наркотики, все они едут в тюрьму, не так ли? Это ваши правила. Не я их придумал. Вы же колонизаторы, вы создаете нам правила. А теперь я говорю о своей боли, которую терплю от них. Еврейские бизнесмены – менеджеры и адвокаты – забирают еду у моих детей и отдают своим детям. Поэтому я говорю о евреях вообще. Мою бывшую жену, Ким <Кардашьян>, контролируют ее адвокаты-сионисты. Посмотри на ее последние фотографии. И сравни их с фотографиями, когда я был рядом. Факты налицо. И это мать моих детей.
Пирс Морган: Действительно… Фотография, где она полуголая, на фоне американского флага, олицетворяет, видимо, американскую мечту, наводит на грустные мысли о том, что произошло с этой мечтой…
Йе: Да! Но иногда я думаю, как было бы прекрасно, если бы Ким – а она самая влиятельная женщина в мире – давала представление для зала, где сидит всего лишь один… Кто этот один? Нет, это не я. Я лучший артист в истории этой страны, миллиардер, талантливый, успешный и очень-очень привлекательный человек. Но сейчас я говорю о Боге. А я – его священник в нашем доме… Я не антисемит, потому что я самоидентифицируюсь как еврей. Черные – это и есть настоящие евреи, это 12 потерянных колен Израиля, поинтересуйся! И у меня много друзей-евреев. Признайся, ты же частенько слышишь это: «у меня много друзей-евреев», а? Ха-ха! Я как Давид, который был взят от овечьих стад, чтобы побороть Голиафа. Голиаф – это ваши масс-медиа. Я был рожден для этой борьбы…
В интервью Йе с Крисом Куомо и Такером Карсоном его речь и мимика производят тягостное впечатление. У Уэста диагностировано биполярное психическое расстройство. Возможно, в этом причина его специфической, логически бессвязной речи с сильными эмоциональными акцентами на отдельных фразах. Он перепрыгивает с предмета на предмет, следуя каким-то своим ассоциациям и колебаниям эмоционального фона, обычно не заканчивая начатой темы. Усугубляется впечатление тем, что ведущие и сами напряженно хотят понять, что пытается сказать Йе, и делают вид, будто разговор не просто нормален и уместен, но речи Йе интересны и важны: для Такера Карсона в свете консервативной повестки, для Куомо – в свете либерально-демократической.
В интервью Пирсу Моргану, которое длилось около двух часов, заметна и другая составляющая проблемы: перевозбужденный, слетающий с катушек Йе без предупреждения прерывает интервью и возвращается через некоторое время, почесывая нос и надвигая козырек бейсболки на глаза… При этом он в отличном настроении, речь спокойная и замедленная, «залипающая» мимика… Очевидно, что Йе не только борется с расстройством психики, в нем также борются друг с другом несколько сильнодействующих веществ разной направленности. «Когда я трезв, я Муму и Герасим, а так – я Война и Мир», пел Гребенщиков…
Йе: Да, я тут… Послушай, я – венец творения. Бог создал меня по своему образу и подобию. Как последний айфон. Последний айфон обновляется. Мы все должны обновляться. Но еврейский капитализм не дает нам получить обновления… Так вот. То, что я сказал вчера, было вчера. Сегодня я скажу тебе: я завидую евреям. Они не стреляют друг в друга на улицах и потом не читают про это рэп, они вместе делают бизнес, они не абортируют массово собственных детей. Я завидую, что в пятницу вечером они выключают телефон и проводят время с семьей. Но я начал этот разговор, и меня никто не запугает и не заставит замолчать, пока евреи не успокоят ту боль, которую причинили моему народу. Мы должны сесть с ними за стол в прямом эфире – с менеджерами, хозяевами спортивных команд и студий, я приглашу самых лучших адвокатов и бухгалтеров, мы откроем все контракты и посмотрим!.. Ты должен помочь мне, Пирс. Ты предоставишь для этого свою программу, ты дашь мне платформу?
Надо отдать должное Пирсу Моргану – его выдержке, профессионализму и британскому такту. Он в конце концов нашел верный тон для этого интервью и даже выполнил свою задачу: каким-то образом подвигнул Уэста на смягчение высказывания либо признание, что тот неудачно выразился. В целом Моргану удалось то, что со смехом признал в конце интервью и сам Йе…
Артисты в измененном состоянии сознания, ведущие себя необычно и говорящие странные вещи, частые гости на ток-шоу, это бывает довольно развлекательно. Правда, обычно не в главных политических программах на ведущих каналах. У Моргана Йе договорился до того, что назвал себя «новым Трумэном Капоте» – возможно, ему чем-то запомнилось имя этого писателя. При некотором напряжении доброй воли в нем скорее можно разглядеть нарочито придурковатый ремикс героя Керуака с персонажем Хантера Томпсона из психоделического «Страха и отвращения в Лас-Вегасе». Но это если отвлечься от буквального смысла произносимых им слов, и особенно от смысла, вкладываемого в его «откровения» ведущими масс-медиа.
Вопрос именно в том, почему Йе, артист и шоумэн, чья профессия по-английски называется еntertainer, «развлекатель», часами несет неадекватные, иногда ужасные, иногда просто смешные бредни в серьезных политических программах у ведущих журналистов – причем как «левых», так и «правых», – и они одинаково внимательно его слушают? Ведь что-то в его словах, видимо, представляется интересным и важным как тем, так и другим, и до такой степени, что объединяет идейных противников.
Канье Уэст не первый год находится в гуще идеологического противостояния и политической борьбы в Америке. Причина, во-первых, в его мегапопулярности: десятки миллионов молодых людей готовы следовать за своим кумиром и прислушиваться к его политическим мнениям. Но если абсолютное большинство участников американского шоу-бизнеса публично придерживается и организованно транслирует «левую» прогрессивистскую идеологию, то Уэст, наоборот, адепт консервативной идеи, сторонник республиканской партии и Дональда Трампа. Это сделало его настоящей занозой для «левых демократов». Йе – олицетворение неполиткорректности. Они и сам никуда не вписывается, и не желает следовать расовым клише идеологии «групповой идентичности»: отвергает идею «единого черного голоса» на выборах как расистскую по сути, не поддерживает движение BLM и т.д. Уэст публично рассуждает о том, что смерть Джорджа Флойда не просто была использована «демократами» для провокации бунтов и погромов по всей Америке с целью влияния на президентские выборы 2020 года, но само это убийство было спланированной политической провокацией, как и пресловутый «штурм Капитолия» в январе 2021 года.
Понятно, что для республиканцев такой сторонник чрезвычайно важен. При Уэсте, по его собственным словам, находятся специальные «политические советники», которые сообщают ему некие идеи и подсказывают те или иные шаги. Например, в интервью Пирсу Моргану он заявил, что советники сказали ему быть осторожным в ответах на вопросы о России и Украине, ни в коем случае не ввязываться в полемику и «не стрелять от бедра». Йе заметил, что в принципе он против войны и считает, что у Байдена есть личные причины поддерживать украинский конфликт. Надо понимать, что по «еврейскому вопросу» подобных предостережений политические советники Йе не давали. Или давали какие-то другие рекомендации.
Конечно, Канье Уэст артист талантливый. Его талант – в способности делать хип-хоп универсальным поп-продуктом, привлекательным для широчайшей аудитории. По его словам, и «пацаны с черного района», и «белые мальчонки», все любят Йе. Вполне уместно здесь сравнение с Майклом Джексоном, в том числе по итогам продаж. В своих треках Йе смешивает различные сэмплы – фрагменты песен и текстов других музыкантов и авторов – как буквально, так и в виде отсылок. Кругозор Йе достаточно широк. Так, в его суперхите Power («Власть») в качестве припева использован фрагмент песни группы King Krimson 1969 года под названием «Шизоид 21 века», а в куплетах цитируется Pink Floyd. Все это складывается в красиво упакованный продукт, который покупает самая массовая аудитория.
Йе превосходно чувствует и понимает вкусы и ожидания широких слоев населения. Так же, как он компилирует в своих треках фрагменты и цитаты, не заботясь о чистоте жанра, так в своих публичных высказываниях он компилирует идеи, не заботясь об их идеологической принадлежности. Его интересует реакция публики – и он эту реакцию предугадывает.
В основном идеи, которыми оперирует Уэст, консервативные. Однако идея о «еврейском капитализме» и «сионизме» – из арсенала радикальных «левых». Сегодня американские консерваторы официально выступают против «антисионизма» и политкорректного антисемитизма «прогрессивных демократов». Уэста это нисколько не смущает. Его интересуют не жанровые ярлыки идей, а их релевантность для сознания и вкусов широких масс. И теперь уже его интересуют не слава и деньги – его интересует власть, он откровенно об этом заявляет. Уэст достаточно экстравагантный и эпатажный персонаж, чтобы подобные идеи озвучивать, – хотя бы в качестве теста.
Действительно, если назвать радикальную «левую» повестку еврейской, то все становится на свои места. Разрушение семьи и экономики, подмывание основ западной цивилизации, эксплуатация трудящихся масс, хищничество и колонизаторское отношение к другим этносам… Просто добавим: евреями, – знакомо?.. Конечно, это самый обыкновенный фашизм.
В Германии 1920-х годов идеология национал-социализма складывалась в политической борьбе с радикальной «левой» идеологией. Тогдашние «левые» – коммунисты – исповедовали традиционный марксизм, как сегодня американские «новые левые» исповедуют неомарксизм различного «разлива». Отказ от ценностей семьи, религии, частной собственности, индивидуальной свободы и ответственности, стремление изменить сложившуюся функцию государства, восприятие гражданского общества как арены для борьбы антагонистических групп за власть – все это разрушает основы жизни обычного человека. И естественно, огромную массу населения это не устраивает и раздражает.
Идея о вредоносном «еврейском капитале» по происхождению марксистская. «Что есть мирской культ еврея? Торгашество. Что есть его мирской бог? Деньги. Эмансипация от торгашества и денег, а, следовательно, от практического, реального иудаизма, станет самоэмансипацией нашей эпохи», – писал Карл Маркс в 1843 году в статье «К еврейскому вопросу». Чем не Канье Уэст? Слог, правда, получше, чем у нашего кумира миллионов…
У немецких коммунистов прошлого века в борьбе за «светлые идеалы прогресса» акцент ставился политкорректно – на слове «капитал». Среди них было много «эмансипированных от иудаизма» евреев: типа Берни Сандерса, сегодняшнего пламенного американского борца с сионизмом и капитализмом… Стремясь к социальной революции, коммунисты раскачали немецкое общество до появления в нем реакции – фашизма (национал-социализма). Национал-социалисты в политической борьбе с коммунистами заимствовали их же тезис о «еврейском капитале» как первопричине социального зла, просто поставили акцент на слове «еврейский» – и победили на выборах в рейхстаг. Это смещение акцента отлично консолидировало широкие массы населения.
Журнал New Yorker, реагируя на высказывания Канье Уэста, опубликовал элегантную статью Эндрю Маранца, порицающую антисемитизм Уэста и, с другой стороны, пеняющую журналисту канала Fox News Такеру Карсону за интервью с Уэстом. В основном же статья посвящена «вредности свободы слова» – да-да, поскольку цензура является неотъемлемой составляющей «прогрессивной демократии», идеалов которой придерживается журнал.
«Быть за свободу слова – это как быть за мир. Звучит мило, но как основа для реальной политики – хуже, чем просто бессмысленно», – сообщает нам автор. Как более внятно писал Оруэлл, мир – это война. А цензура и есть настоящая свобода слова. Понятно. Но интересно даже не это, а другой пассаж автора, чем-то напоминающий косноязычную демагогию самого Канье Уэста: «В пустых метадебатах о «свободе слова» мы спорим о том, может ли кто-то сказать что-то – иногда, когда что-то уже говорится, – вместо того, чтобы оценить, что было сказано, и почему, и как на это следует ответить. То, что Джаред Кушнер в бытность свою дипломатом «работал на себя», – в этом я неким образом согласен с Канье Уэстом. Такеру Карсону как журналисту следовало бы задать Канье уточняющие вопросы по этому поводу, а не вести пустые, абсурдные рассуждения о «свободе слова»».
Поразительное согласие по всему политическому и идейному спектру разделенного, поляризованного американского общества… Итак, Канье Уэст отлично чувствует, чего хотят сегодня широкие массы.
История, как поэтично сказано, повторяется дважды: как трагедия и как фарс. Можно сказать, что современная американская история повторяет мотивы недавней европейской, компилирует их, исходя из своих условий, – как делает это со старыми песнями в своих треках Канье Уэст. Но песни-то все равно старые. И слова знакомы наизусть. Трагедия это или фарс – надоела заезженная пластинка.
