Одним из первых в новом документальном сериале Кена Бернса о Холокосте представлен Отто – еврей, которого показывают в первом эпизоде​​. Он пытается организовать выезд своей семьи в Америку, но попадает в тупик из-за жесткого антииммиграционного законодательства страны, рассказывает журналист JTA Эндрю Лапин.

Только в третьем эпизоде ​​зрители узнают, что дочь Отто зовут Анной, и все становится на свои места: он отец Анны Франк, самой известной жертвы Холокоста.

Бернс называет отложенные подробности «трюком со скрытым мячом», надеясь, что зрители, лишь поверхностно знакомые с историей семьи Франк, не сразу поймут, что Отто был отцом Анны. 

Бернс и его содиректора, режиссеры-еврейки, хотят, чтобы зрители задумались: чего, по мнению правительства США, стоила жизнь Анны, когда она была еще живым, дышащим еврейским ребенком, а не всемирно известным автором и мученицей.

«Для нас было важно найти способ переставить знакомые клише таким образом, чтобы вы увидели: семья убирается к чертям из Германии и надеется в конечном счете увеличить дистанцию ​​между нею и собой, отправившись в Соединенные Штаты. А те, в лице большинства граждан и вследствие политики правительства, их не хотят», — рассказывает автор фильма.

Бернс — выдающийся документалист американской истории, создатель таких культовых работ, как «Гражданская война», «Джаз» и «Бейсбол» (именно там он объяснил трюк со скрытым мячом). Несколько раз за последние четыре десятилетия он превращал программы американского канала PBS в обязательные для просмотра. Премьера фильма «США и Холокост» на телеканале состоится 18 сентября, он будет транслироваться в течение трех ночей.

На реализацию проекта ушло семь лет. В 2015 году Мемориальный музей Холокоста США обратился к Бернсу с просьбой задуматься о создании фильма об Америке времен Холокоста.
Между тем, Бернс и его многолетние содиректора Линн Новик и Сара Ботштейн вместе со сценаристом Джеффри Уордом уже рассматривали такой проект. Их мини-сериал 2007 года о Второй мировой войне и проект 2014 года о Рузвельтах охватывали исторические периоды, совпадающие с Холокостом, но не исследовали предмет глубоко, — и документалисты признали наличие этого пробела.

Шестичасовой сериал, созданный в сотрудничестве с музеем и фондом «Шоа» Университета Южной Калифорнии и основанный на исследованиях соответствующей эпохи, детально показывает события Холокоста. И это становится хроникой ксенофобского и антисемитского климата в Америке в те годы, которые предшествовали геноциду европейских евреев: американцы в значительной мере враждебно относились к любым беженцам, особенно к евреям, и не желали вмешиваться в войну ради них.


Моральный кризис

Сериал показывает страну, пережившую величайший моральный кризис 20 века из-за сочетания бюрократической некомпетентности, политической пугливости и открытой ксенофобии, проникающей с улиц в высокие кабинеты — в то время как горстке героев, работавших в кулуарах, удавалось помочь небольшому количеству людей.

«Был способ предложить более свежий взгляд, — говорит Бернс. — Соединенные Штаты ничего не делают — а потом вдруг все это происходит. Они плохие парни — а потом они хорошие парни».

Создатели фильма надеются, что такое послание вызовет резонанс, тем более что оно приходит в совершенно иной мир, нежели тот, в котором начиналась работа над фильмом: мы становимся свидетелями эпохи нарастающей активности авторитарных правительств, правого экстремизма, отрицания Холокоста и ожесточенных дебатов о том, как преподносить американскую историю в школьном классе.

Бернс заявляет: «Я никогда не буду работать над более важным фильмом».

Этот сериал — пространство личных историй для евреек Ботштейн и Новик. Отец Ботштейн  родился в Швейцарии в 1946 году в семье польских евреев, которые познакомились в медицинской школе в Цюрихе, а затем приехали в Соединенные Штаты в качестве беженцев. Ботштейн американка в первом поколении и говорит, что создание фильма помогло ей лучше понять, как выживала ее семья.

«Моя бабушка говорила мне: «Если бы кто-то встряхнул тебя среди ночи, что бы ты сказала? Ты американка? Ты еврейка? Ты женщина? Ты Сара?..» — вспоминает Ботштейн. — Ее личность определяла все, что с ней когда-либо происходило, а у меня не было иного опыта помимо жизни среди либеральной части штата Нью-Йорк».

Тем временем Новик выросла в Соединенных Штатах, в светской еврейской семье, которая жила здесь несколько поколений. Для нее проект открыл глаза в ином смысле.

«Думаю, теперь я лучше понимаю мир, в котором выросли мои дедушки и бабушки, а иногда и прадеды. Насколько антисемитской на самом деле была Америка…» —  замечает она.

Как и большинство проектов продюсерской компании Бернса Florentine Films, «США и Холокост» рассказывает свою историю с помощью многочисленных исторических документов — фотографий, писем и кадров кинохроники, которые часто читают вслух знаменитости, в том числе Мерил Стрип, Лиам Нисон, Хоуп Дэвис и Вернер Херцог. Они озвучивают истории Франка и других людей, искавших убежища в Соединенных Штатах, но вместо этого умерших в газовых камерах и концлагерях.

Сериал дополнен обширными интервью с героями, пережившими Холокост, и историками, в том числе с Деборой Липштадт, специальным представителем  Госдепартамента США по мониторингу антисемитизма и борьбе с ним. Липштадт делает, пожалуй, самый запоминающийся вывод в этом фильме: нацисты достигли своей цели — навсегда нанесли вред евреям во всем мире, — ведь евреи не смогли полностью восстановиться после Катастрофы даже за десятилетия, прошедшие с тех пор.

Фокус на США в этом фильме означает, что впервые о Германии речь заходит лишь на 31-й минуте. Хронология картины начинается не с прихода к власти Адольфа Гитлера, а с американского закона Джонсона-Рида 1924 года, устанавливающего национальные квоты для иммигрантов и ставшего важным фактором в политике США в отношении беженцев во время массового изгнания евреев из Европы.

Создатели фильма рассматривают расистский политический климат эпохи, обсуждая закон «об исключении китайцев» 19 века; любовь Теодора Рузвельта к евгенике; публичную антисемитскую кампанию Генри Форда; законы Джима Кроу, которые сделали чернокожих гражданами второго сорта и которые Гитлер использовал при разработке собственных расовых законов…

«Чтобы «накрыть стол», нам пришлось вернуться далеко назад», — замечает Новик.

Хронологический подход делает акцент на том, что произошло в Европе к тому времени, когда американцы вмешались в войну: например, «Холокост от пуль», в ходе которого более 1,5 млн. евреев были убиты огнестрельным оружием и сброшены в братские могилы по всей оккупированной нацистами территории СССР еще до того, как построили концлагеря.

В сериале подробно рассказывается об ужасах, разворачивающихся в Европе, и одновременно показан рост сочувствующих нацистам движений в американском «тылу», включая комитет под названием «Америка прежде всего». Показана и напряженность в Госдепартаменте, где чиновники-антисемиты, занимающие руководящие должности, подрывают усилия по дипломатическому вмешательству для спасения  евреев.

В фильме обсуждаются и разногласия внутри американской еврейской общины по поводу того, впускать ли такое количество еврейских беженцев в страну… 25% американских евреев в то время не хотели никого впускать: некоторые потому, что смотрели на восточноевропейских беженцев свысока, как на бедных и неассимилированных, а другие  боялись ухудшить жизнь тех евреев, которые все еще находились в Европе, из-за «резких высказываний».

«Мне потребовалось некоторое время, чтобы осознать: во влиятельной еврейской общине США была значительная группа людей, полагавших, что мы не должны говорить слишком много, потому что это только «подольет масла в огонь» и пробудит больше антисемитизма», — говорит Новик.

В тылу войны были свои герои, и фильм рассказывает их истории. Например, Вариан Фрай и Рауль Валленберг, отправившиеся для спасения евреев, или деятельность американского Совета по делам военных беженцев и американских дипломатов, в лице Джона Пейли, или деятельность Яна Карски, раввина Стивена Уайза, Бена Хехта и Питера Бергсона.

В своем повествовании создатели фильма полагались на консультативный совет: сколько времени уделять тем или иным историческим событиям, показывать ли определенные фотографии или просто описывать их, как описывать. «Мы ничего не предпринимали без нашего совета», — говорит Ботштейн.

Консультантами по теме «США и Холокост» выступили историки Холокоста, такие как Дебора Дворк, Питер Хейс и Ричард Брайтман, а также исследователи «расовой истории», такие как Нелл-Ирвин Пейнтер, Мэй Нгай и Говард Брайант.

Часто советники расходились во мнениях относительно того, как изображать те или иные исторические моменты, и это несогласие порой находило отражение в фильме. Дебаты в высших эшелонах американской власти в последние месяцы войны о том, должны ли Соединенные Штаты бомбить Аушвиц или поезда, идущие в лагерь смерти, эхом отзывались в комнате советников. Фильм воспроизводит эти дебаты, цитируя историков, отстаивающих разные точки зрения.

Обращение в сериале к фигуре Франклина Д. Рузвельта также примечательно, учитывая проявленный Бернсом особый интерес к этому президенту США. Сегодня многие историки обвиняют Рузвельта в том, что он не предпринял более решительных действий для предотвращения кровопролития в ключевые моменты войны. Режиссер отмечает, что его новый фильм более критично обсуждает действия Рузвельта во время Холокоста, по сравнению с его же более ранним сериалом «Рузвельты». Но Бернс по-прежнему считает, что президент действовал в рамках своих возможностей как политик. 

«Он не мог взмахнуть волшебной палочкой, — замечает он. — Он не был ни императором, ни королем».

Все фильмы Бернса выпускаются с учебными пособиями и предназначены в том числе для использования на уроках в школьных классах. Однако показ фильма «США и Холокост» в школах имеет особое значение для создателей фильма: они увидели возможность включить его в десятки принятых по всей стране образовательных программ в области Холокоста.

Новик говорит, что важными для создателей фильма были и рост ультраправых идеологий превосходства белой расы, и пропаганда, идущая от деятелей, отрицающих Холокост. «Это бесконечная битва, которую необходимо вести», — замечает она. 

В рекламной кампании фильма, пытаясь донести уроки Холокоста, Бернс сотрудничает с несколькими организациями, включая Международный комитет спасения, агентство по оказанию помощи беженцам и финансируемый правительством США аналитический центр Freedom House.

Продюсеры просят в рамках рекламной кампании не разглашать подробности финала фильма — необычная  просьба для документального фильма о Холокосте. Но причина в том, что Бернс и его команда не заканчивают свое повествование освобождением лагерей в 1945 году. Вместо этого они неожиданно подходят к настоящему: «Большинство наших фильмов перекликается с современностью, — говорит Бернс. — Было бы упущением, если бы мы  взялись за эту колоссальную тему и не сказали, что она рифмуется с настоящим».