В 1916 году, когда в городе Агуаскальентес началась война, одиннадцатилетняя Анита Бреннер вместе с семьей села в машину и поспешила на железнодорожную станцию. Им уже приходилось бежать из Мексики, но на этот раз они уехали навсегда. Чтобы купить билеты на поезд, отец Аниты продал все имущество.

Семья обосновалась в Сан‑Антонио, но Анита так никогда и не смогла там почувствовать себя своей. В Сан‑Антонио ей впервые пришлось столкнуться с религиозными евреями, но они совсем не были похожи на королей и королев, о которых она читала. Вскоре она поняла, насколько отличается от американских евреев. Будучи американской еврейкой, родившейся в Мексике, Анита оказалась в двойственном положении: американские евреи считали ее мексиканкой, а многие американские христиане дискриминировали ее как еврейку.

В первый год, который она провела в Техасском университете, все оказалось так плохо, что из‑за своего еврейства она даже не смогла найти себе квартиру. Наконец она решилась и, к неудовольствию отца, вернулась в страну, по которой совсем недавно прокатилась Мексиканская революция.

Приехав в 1923 году в Мехико, она попала в компанию интеллектуалов и художников, которые со временем стали легендами мексиканской истории. В кафе и на вечеринках в обществе Диего Риверы, Фриды Кало и Хосе Клементе Ороско она обрела свое призвание в качестве человека, наводящего мосты между культурами, и создала себе международную репутацию на всю жизнь.

Будучи журналисткой, антропологом, культуртрегером и путешественницей, Анита содействовала популяризации в Соединенных Штатах движения, получившего название «мексиканский ренессанс». Двойная идентичность позволяла ей пересекать государственные границы и занять важное положение своего рода культурного дипломата.

Ее влияние ощущается до сих пор. В сентябре в центре «Скерболл» в Лос‑Анджелесе открылась выставка «Другая земля обетованная: Мексика Аниты Бреннер». Выставка, на которой представлены работы Диего Риверы, Хосе Ороско, Давида Альфаро Сикейроса, Фриды Кало, Матиаса Герица и еще десятка художников, посвящена ее памяти.

Отец Аниты Исидор Бреннер, уроженец Латвии, получил американское гражданство и стал мелким дельцом, колеся по США на велосипеде. В конце XIX века он обосновался в мексиканском штате Агуаскальентес. Тогдашний президент Мексики Порфирио Диас поощрял иностранные инвестиции в страну и превратил Агуаскальентес в штаб‑квартиру американских компаний, в их числе были и плавильни, которыми владели братья Гуггенхайм.

Сначала Исидор работал в городе официантом, но со временем его положение поправилось. Через несколько лет он стал владельцем собственного бизнеса, купил большой участок земли, построил конюшни и посадил фруктовые деревья. Он учредил в городе «Ротари‑клуб» и стал видной публичной фигурой.

Несмотря на быструю индустриализацию страны, многие индейские общины противились экономической политике Диаса. Большинство из них страдали из‑за кабальной системы землевладения, лишавшей их доходов. Создалась нестабильная, взрывоопасная социальная обстановка, и гнев против иностранных землевладельцев накапливался.

Когда Аните, родившейся в 1905 году, было пять лет, ее няня‑индианка Нана Серпия, указав на комету Галлея, сказала, что это недоброе предзнаменование. Она была права: в том же самом году началась революция, в ходе которой Диаса свергли.

Охраняя интересы американских инвесторов, США вмешались на стороне Диаса, изображая революционеров — и Мексику вообще — царством хаоса, распадающимся на части. Вторжение США породило в Мексике сильные антиамериканские настроения: недовольные сжигали американские флаги, нападали на консульства и представительства американских компаний, преследовали белых иностранцев. Семейство Бреннер, землевладельцы и выходцы из Америки, бежало из страны. В поезде, идущем к границе, они притворились немцами и везли с собой флаг Германии.

Когда 18‑летняя Анита вернулась, Мексика оправлялась от военных ран и переживала невероятно творческий период. Мексиканская революция, несмотря на ужасы и насилие, принесла с собой изменение национального нарратива и позитивную оценку индейских корней Мексики. Европоцентризм, принесенный конкистадорами, подвергался сомнению, а вера в то, что революция должна принести пользу беднякам, крепла.

Анита прониклась этим духом. Она была убеждена, что искусству предстоит сыграть главную роль в самоопределении новой Мексики. Движимая этой уверенностью, она подружилась с либеральными американскими журналистами и писателями из круга Джона Дос Пассоса. Этих авторов интересовала тема социальных трансформаций, и они завязывали отношения с единомышленниками в лице художников‑монументалистов Диего Риверы, Хосе Клементе Ороско и Давида Альфаро Сикейроса.

Предыдущий опыт общения с еврейской общиной Сан‑Антонио сформировал у нее понимание себя и роли евреев в Мехико. Она понимала, какой негативный облик Мексики создают американские СМИ, и читала публикуемые в Соединенных Штатах истории о тяжелом положении евреев к югу от границы. Анита, которая играла активную роль в приеме евреев‑эмигрантов в порту Веракрус, горячо защищала свою родину. Ее первые журналистские работы в журнале «Нэйшн» и в Еврейском телеграфном агентстве были написаны специально, чтобы создать позитивный образ Мексики как безопасной гавани для евреев.

Начиная с этих статей и до конца жизни она занималась популяризацией мексиканской культуры среди американской публики. В 1925 году Анита, вечный мигрант, переехала в Нью‑Йорк и опубликовала на английском языке свою самую известную книгу «Идолы за алтарями» — многогранную картину индейских традиций и современного искусства Мексики. Книга, в которой творчество Риверы и Ороско было представлено как продолжение мексиканской народной культуры, немедленно стала популярной. Анита получала письма с благодарностями от испанского писателя Мигеля де Унамуно и британского писателя Ричарда Хьюза. Ей было всего 24 года.

Несмотря на рано пришедшую славу, интеллектуального спада ей удалось избежать. В 1929 году она защитила докторскую диссертацию по антропологии в Колумбийском университете под руководством Фрэнка Боаза и получила стипендию Гуггенхайма, которую потратила на свадебное путешествие в Европу и в мексиканский штат Герреро. Она стала вращаться в либеральных кругах и в качестве журналиста «Нью‑Йорк таймс» активно защищала тех, кто попал в плен в ходе Гражданской войны в Испании.

В 1933 году Анита брала интервью у Троцкого для «Нэйшн», а через пару лет, когда тот отправился в Норвегию, она связалась с Диего Риверой и сообщила ему, что отъезд Троцкого из Европы — это вопрос жизни и смерти. Ривера, в свою очередь, заступился за Троцкого перед президентом Мексики Ласаро Карденасом, и тот предоставил ему убежище. Анита вместе со знаменитым философом Джоном Дьюи помогала организовать бегство Троцкого в Мексику. В то же время ее все больше волновали вспышки антисемитизма в Мехико: по мере распространения фашизма в Европе она писала о группах, которые организовывали массовые нападения на иммигрантов.

Всего она написала более 400 статей для разных изданий и опубликовала десяток книг, в том числе «Ветер, пронесшийся над Мексикой» — первый рассказ о Мексиканской революции на английском языке. Больше всего она любила объединять. Она устраивала легендарные праздники и вечеринки и лично организовывала зарубежные выставки многих друзей‑художников.

Через десять лет, в 1955 году, она снова приехала в Мексику и учредила журнал «Мексика в этом месяце», вокруг которого быстро объединились молодые художники и признанные мэтры, такие как Педро Фридберг и Матиас Гериц. В шестидесятых она вернулась на принадлежавшую ее семье ферму в Агуаскальентес и занялась выращиванием фруктов и овощей. Анита погибла в дорожной аварии на пути к ферме.

По словам ее дочери, местные жители часто рассказывают, что видели призрак Аниты Бреннер. Он появляется в виде светловолосой женщины, которая гуляет по полям и просит детей сажать деревья в честь нее. «Я говорю им, что они должны обращаться со мной как следует, а то мать за меня отомстит. Они не видят здесь ничего смешного».

С ростом ксенофобии в адрес иммигрантов из Мексики и Латинской Америки в начале правления Трампа и в свете необходимости налаживать отношения между Соединенными Штатами и Мексикой жизненный путь Бреннер представляется прекрасным образцом для подражания. Лос‑Анджелес, с его довольно крупной еврейской общиной и самой большой численностью мексиканцев после Мехико, — прекрасное место, чтобы увековечить наследие Бреннер. По словам Лоры Март, одного из кураторов выставки в Скерболле, особенно важно подчеркнуть представление о Мексике как стране иммиграции.

Несмотря на огромную роль, которую всю жизнь играла Анита в налаживании отношений между странами, у себя дома она всегда была чужой. Когда правительство Мексики наградило ее орденом Ацтекского орла — высшей наградой, которую можно присудить иностранцу, Бреннер отказалась принять награду, заявив, что родилась в Мексике. О конфликте, сопровождавшем ее всю жизнь, лучше всего говорит строка из стихотворения, написанного ею в возрасте двадцати с небольшим лет: «Дочь двух стран и ни в одной не гражданка». 

Оригинальная публикация: The Revolutionary Mexican‑Born, Jewish‑American Woman Who Exposed Rivera, Kahlo, and Siqueiros to the World