Зачем на парад 9 мая в Москву приглашают отрицателей Холокоста? Почему Трамп не едет в Израиль, а встречается с «бывшими джихадистами»? И как за оправдание палестинского террора дают Пулитцеровские премии? Глава департамента общественных связей ФЕОР и главный редактор журнала «Лехаим» Борух Горин представляет обзор событий недели.

Память как испытание

Пять сюжетов семи дней. На разных континентах, в разных реальностях. Но объединенных одной вещью — столкновением между памятью и политикой. Эта неделя показала: не всегда торжественные слова соответствуют образам, не всегда жесты — декларациям. В центре — Израиль, Россия, Сирия, Америка. И та самая книга, что говорит голосами тех, кто больше не может говорить сам.

День Победы и Махмуд Аббас: трибуна памяти и забвения?

Москва. 9 мая. Юбилейный парад. Владимир Путин выходит к народу и говорит:

«Россия была и будет несокрушимой преградой для нацизма, русофобии и антисемитизма». Он подчеркнул, что страна будет бороться с «бесчинствами, которые устраивают поборники этих разрушительных идеологий» и не допустит искажения исторической правды о Второй мировой войне.

Эта формулировка, вплетенная в канон российской риторики о Второй мировой, звучит особенно весомо в эпоху, когда историческая память стала ареной глобальных конфликтов. Кажется, про антисемитизм с этой трибуны говорят впервые.

Но вскоре камера показывает почетную трибуну.

Среди гостей — председатель Палестинской автономии Махмуд Аббас.

И это не просто дипломатическая вежливость. Это — выбор. И это резко контрастирует с речью президента. Почему?

Аббас — давний гость гостеприимной Москвы. В 1982 году он защищает здесь диссертацию, в которой утверждает, что количество жертв Холокоста было «сильно преувеличено» и составляет, по его мнению, не более 800 тысяч. Это ли не ревизия истории?

Это текст, который позже был опубликован как книга “The Other Side: the Secret Relationship Between Nazism and Zionism”.

В 2003 году Аббас делает шаг назад и говорит, что «не отрицает Холокоста», но продолжает настаивать на «научной дискуссии о масштабах».

Но самое болезненное — август 2023 года. На публичной встрече Аббас произносит речь, в которой утверждает:

«Гитлер не убивал евреев просто потому, что они евреи. Он убивал их за их социальную роль: ростовщичество, банковское дело. Это не мое мнение — это мнение историков, включая Гитлера».

Эта фраза звучит почти дословной цитатой из нацистской пропаганды. Германия официально осуждает эти слова. МИД Франции говорит о «шокирующей речи, противоречащей основам исторической памяти Европы». Госдепартамент США — об «откровенном антисемитизме».

И вот — этот человек, спустя полтора года, стоит на трибуне Победы. Там, где вспоминают победу над Третьим рейхом. Там, где говорят о борьбе с ревизионизмом истории& и антисемитизмом.

Новый виток: Трамп, Сирия и Израиль — без визита, но с прицелом

14 мая. Эр-Рияд. Президент США Дональд Трамп продолжает турне по Ближнему Востоку. Саудовская Аравия, Бахрейн, Катар. Главная цель — создание нового альянса против Ирана. Израиль не в маршруте. Но Израиль — в центре всех переговоров.

Кульминация — встреча с новым сирийским лидером Ахмедом аш-Шараа. Впервые за четверть века США и Сирия ведут диалог на таком уровне. Шараа пришел к власти после падения режима Асада. Его, бывшего джихадиста, считают прагматиком, ищущим окно в мировую легитимность.

Трамп предлагает сделку:

— признание Израиля,

— вступление Сирии в Авраамовы соглашения,

— установление отношений.

Взамен — поэтапное снятие санкций и инвестиции в восстановление разрушенной страны. Но главное условие: изгнание всех иностранных вооруженных сил — от проиранских шиитских группировок до остатков ИГИЛ.

«Если хотите мира — сначала наведите порядок у себя дома», — говорит Трамп на пресс-конференции.

Израиль встречает эту инициативу с осторожной поддержкой и скрытым беспокойством. Потому что израильская сторона не участвовала в переговорах напрямую.

«Хорошо, что Иран могут вытеснить. Плохо, что с нами об этом никто не советовался. Мир для нас без нас — это старая ошибка».

Политический комментатор Maariv отмечает:

«Это уже не та эпоха, когда Израиль был ключом ко всем решениям. Теперь он — переменная в уравнении. И это тревожно».

Трамп тем временем подчеркивает:

«Я обязательно приеду в Израиль. Но сейчас моя задача — обезопасить его через других».

Это новая дипломатия. Где отсутствие визита — тоже месседж. Но не всегда понятный.

Идан и цепочка: когда память становится даром

13 мая. Больница Ихилов. Там, где еще недавно звучала тревога, теперь — дыхание надежды. Идан Александер, 21-летний солдат, родом из Нью-Джерси, проведший 584 дня в плену у ХАМАСа, наконец-то на свободе.

Его освобождение стало результатом усилий израильской армии, американских переговорщиков и — как говорит его семья — лично Стива Уиткоффа.

Уиткофф — спецпосланник США. А еще отец, потерявший сына Эндрю в 2011 году. С тех пор он носил его цепочку с Магеном Давидом — в память о нем.

И теперь — он снимает ее. И дает Идану.

«Ты окажешь моему сыну честь, если будешь носить это», — сказал он.

Этот момент — не просто передача украшения. Это передача памяти. Боли. Тяготы. Ответственности. Это связь между потерей и возвращением.

Позже Уиткофф устраивает звонок Идана с Трампом. Президент говорит:

«Ты стал героем. И не только в Израиле, но и в Америке. Ты теперь знаменитее меня. Но помни: это не слава — это символ. И символы — не носят легкомысленно».

Идан улыбается. Его мать — плачет. Отец говорит:

«Мы не знаем, как благодарить. Но эта цепочка — теперь часть нашей семьи».

Пулитцеровская премия: комментарий как отрицание

Комитет Пулитцеровской премии присуждает награду палестинскому поэту Мосабу Абу Тоа за колонку в New York Times, посвященную страданиям Газы. Формулировка — «моральная ясность и литературная точность».

Но тут — скандал. Абу Тоа — не просто поэт. Он — один из тех, кто в своих текстах последовательно ставит под сомнение сами факты похищений и удержания заложников ХАМАСом. В частности, он утверждал, что «рассказы об израильских пленных — элемент пропаганды».

Эмили Дамари, бывшая заложница, написала открытое письмо:

«Он говорит, что меня не было. Что я — вымысел. А я помню каждый день в подвале. Каждую ночь без света. И Пулитцеровский комитет сказал: да, именно так и выглядит честная журналистика».

Сет Мандель в Commentary пишет:

«Мы наградили не документ — а отрицание. Не свидетельство — а поэзию искажения. Не факт — а нарратив, удобный редакторам».

Он сравнивает это с вручением Нобеля Ясиру Арафату, но добавляет:

«Арафат хотя бы участвовал в переговорах. А Абу Тоа отрицает даже существование тех, кто пережил плен. Это не литература. Это соучастие».

После дневника: судьбы восьмерых, о которых молчали

Книга, вышедшая в России в марте 2025 года, называется «После “Дневника” Анны Франк». Ее автор — голландский историк Бас фон Бенда-Бекман.

Это не рассказ о самой Анне. Это — о тех, кто был с ней в укрытии. Восемь человек, скрывавшихся на Принсенграхт 263. 4 августа 1944 года они были арестованы.

Дальше — молчание. История остановилась на последней странице дневника. Но они жили еще. Страдали. Погибали. Молчали.

Фриц Пфеффер. Герман ван Пелс. Петронелла ван Пелс. Петер. Мип Гис. Их путь — Вестерборк, Освенцим, Берген-Бельзен, Маутхаузен.

Кто-то умер от тифа. Кто-то — от голода. Кто-то был убит накануне освобождения.

Фон Бенда-Бекман восстанавливает их биографии по архивам, письмам, показаниям. Книга — документ. Молчаливая, но оглушающая.

Ее перевод на русский язык — событие, о котором мало говорят. Но оно важно. Потому что это не история. Это имя. Судьба. Молчание, которое наконец заговорило.

Пять сюжетов. Все — о памяти. О том, как легко она может быть выхолощена. Или возвращена. Через парад. Через сделку. Через жест. Через книгу.

Вы смотрели «Пятый пункт». До встречи. И — не забывайте.