Материал любезно предоставлен Tablet

Обещая долларизировать аргентинскую экономику и покончить с политической кастой в стране, Хавьер Милей — внесистемный политик, победивший во втором туре президентских выборов в Аргентине — частенько заглядывает в Тору.

В июне 2021 года начинающий политик пятидесяти лет, экономист Хавьер Херардо Милей баллотировался на выборах в Палату депутатов Национального конгресса Аргентины. Он намеревался стать депутатом от Буэнос-Айреса, его кандидатуру выдвинула его же собственная партия «Свобода наступает» (La Libertad Avanza). К крайнему огорчению Милея, в соцсетях его осыпали расплывчатыми обвинениями, именуя «нацистом». В последующие несколько месяцев эти обвинения получили такой резонанс, что произошло нечто невообразимое: в марте 2023 года даже президент Аргентины Альберто Фернандес заявил: «Милей — угроза для демократии». И, словно эти фигуры и впрямь сопоставимы, напомнил гражданам: «Гитлер пришел [к власти] не в результате государственного переворота, а в результате голосования немецкого народа». 

Милей позвонил политику Хулио Гольдестейну – своему однопартийцу и посреднику в контактах с еврейской общиной – и позвал его для разговора в отель. Гольдестейн порекомендовал несколько способов, чтобы умерить нападки, и вызвался представить Милея Шимону-Акселю Ванишу, главному раввину Марокканской еврейской общины Аргентины (ACILBA).

Гольдестейн привел Милея к Ванишу, проводил до дверей, но при первой их встрече и беседе не присутствовал. 

«Они долго разговаривали, а затем это переросло в каббалистическую встречу, когда раввин заявил, что Хавьер возглавит освободительное движение в Аргентине. Милей вышел окрыленный», — рассказал мне Гольдестейн. С тех пор Милей с Ванишем стал изучать Тору.

Спустя двадцать шесть месяцев после той встречи, в августе 2023 года, Милей набрал максимальное количество голосов на президентских праймериз в Аргентине. В октябре он занял второе место на президентских выборах, а 19 ноября победил во втором туре Серхио Массу, министра экономики в перонистском правительстве. 

Милей планирует начать в Аргентине, охваченной жесточайшим кризисом, радикальные перемены. Индекс бедности превышает 40%, годовая инфляция равна 143%, существует 20 разных обменных курсов  доллара США, а внешний долг грозит раздавить экономику. Милей предлагает долларизировать экономику (ранее такой шаг предприняли Эквадор, Сальвадор и Зимбабве) и упразднить Центробанк в рамках всесторонней защиты рыночной экономики, а также дает расплывчатое, но импонирующее электорату обещание покончить с аргентинской политической кастой. 

Продвигая эту программу перемен, Милей, родившийся в семье католиков, движется к перемене и в своей духовной жизни, а именно к обращению в иудаизм. 

Об этом он рассказал мне 16 июля, когда мы два часа беседовали в его съемном офисе в центре Буэнос-Айреса, на берегу залива Ла Плата, в районе Пуэрто-Мадеро. Там не было ни мебели, ни картин. Только три стула и еще не распакованное зеркало. 

Я спросил у Милея, есть ли какие-то препоны, из-за которых он откладывает свой план обращения в иудаизм. 

«Если ты еврей благодаря тому, что твоя мать еврейка, — ответил он мне, — ты не обязан соблюдать заповеди иудаизма. Но если ты обращенный, ты обязан их соблюдать. Если я стану президентом, как мне быть в шабат? Должен ли я отключать связь с пятничного заката солнца до субботнего и все это время не следить за жизнью страны? Такие вопросы означают, что совмещать одно с другим невозможно». 

В то время Милей занимал еще третье место в рейтинге популярности, сильно отставая от соперников, а на нескольких предыдущих выборах на уровне провинций результаты у него были и вовсе неважные. Тем не менее, он размышлял над практической дилеммой: как соблюдать ограничения в шабат, сделавшись президентом. 

Милей — натура переменчивая, но, насколько я могу о нем судить, к чтению Торы он пришел, потому что к экономической теории подходит с основательностью студента-отличника. Открыв для себя новый мир, распахнувшийся благодаря изучению Торы, он обнаружил, что возможно вести более духовную жизнь, и принял решение об обращении в иудаизм. 

В тот июльский день сразу было заметно, что настроение у Милея плохое. Он поссорился из-за агитационного ролика с одним из руководителей своего избирательного штаба, на лице его читалась усталость от одиннадцатичасового перелета из Нью-Йорка: в Буэнос-Айрес Милей прибыл только что, утром. Он не сообщал публично ни об этой поездке, ни о ее цели – побывать на могиле рабби Менахема-Мендла Шнеерсона, Любавичского Ребе. Один пользователь твиттера (ныне соцсеть Х. – Ред.) выложил короткое видео, где Милей запечатлен в кипе и с Торой под мышкой. 

Когда я спросил Милея о его <будущей> внешней политике, он ответил резко: «Для нас наиболее естественные союзники — США и Израиль. Я не хочу иметь никакого дела с коммунистами Кубы, Китая, Северной Кореи. Что это значит? Торгуйте с кем хотите, но я не буду развивать эти взаимоотношения».

Милей хочет перенести посольство Аргентины из Тель-Авива в Иерусалим — так, как поступил Трамп с посольством США. Среди стран Латинской Америки Аргентина — на первом месте по численности евреев, а среди стран мира — на пятом месте по численности евреев, проживающих вне Израиля.

На следующий день после жестокого нападения ХАМАСа на Израиль 7 октября (9 человек из погибших – аргентинцы) в Буэнос-Айресе состоялись вторые по счету дебаты кандидатов в президенты. Милей объявил, что солидарен с Израилем и с «полным правом <Израиля> защищать свою территорию от террористов». Он утверждал, что никто из остальных кандидатов не поддержит Израиль горячее него. Он обещает быть самым дружественным для Израиля аргентинским президентом. 

До того, как в начале 2020 года мир накрыла пандемия, Милей работал главным экономистом в крупной группе компаний — America Corporation Эдуардо Эрнекяна. Девяностолетний Эрнекян — магнат в сфере управления аэропортами, входящий в пятерку богатейших жителей Аргентины. Милей стал появляться в телеэфире, особенно на канале, акциями которого владел Эрнекян. Его театральные выходки, приступы ярости и нарочито всклокоченные волосы привлекли к нему внимание. Так и было задумано: ни одна из его особенностей и привычек не должна была пройти незамеченной. Даже его отношение к домашним питомцам.  

У Милея четыре английских мастифа, которым он дал имена в честь экономистов:  Мюррей (Ротбард), Милтон (Фридман), Роберт и Лукас (в честь Роберта Лукаса). Он считает их своими внуками. Все четверо – клоны пса по кличке Конан, умершего в 2017 году. Милей говорит, что за всю свою жизнь никого так не любил, как Конана, и добавляет, что только Конан и Карина (сестра Милея) никогда его не предавали. Когда я спросил, правда ли, что он до сих пор разговаривает с Конаном, он ответил, что это слишком личный вопрос. В бытность телевизионным экспертом Милей приводил своих мастифов на эфиры в студию America TV .

В тех телевыступлениях главной темой Милея была экономика и экономическая теория, меж тем как страна требовала  объяснить причины цикличных, все более мучительных кризисов, сотрясавших ее в последние годы. Милей объявил себя поклонником так называемой австрийской экономической школы, существовавшей в  конце XIX века. «Рынок – все, а государство должно быть ничем», – провозглашал он и брал курс на анархо-капитализм и поиск особой идентичности – либертарианского либерализма.

Жесткий карантин, введенный левоцентристским перонистским правительством Фернандеса во время пандемии, сурово критиковали, в особенности за то, что надолго закрыли школы. Милей мало-помалу начал собирать в Буэнос-Айресе всех недовольных карантином и сумел под «флагом свободы» приобрести определенную популярность среди сограждан моложе 30 лет. Так он впервые в жизни пришел в партийную политику и решил баллотироваться в Палату депутатов Национального конгресса, чтобы представлять Буэнос-Айрес.  

На одном из собраний Милей придумал чеканную фразу: «Я пришел не вести за собой овец, а разбудить львов». Он хотел кардинально изменить образ, который, как ему казалось, создавало действующее перонистское правительство: образ государства, которое направляет своих сторонников, как пастух стадо, и оказывает им поддержку путем льгот и протекционизма. Прическа Милея подкрепила символический образ партии львов. Символу потребовался «гимн», и Миллей набрел на Panic Show – композицию аргентинской рок-группы Lа Renga:

Всем привет! Я — лев. 

Посередине проспекта взревел зверь, 

Все разбежались, сами не понимая, почему, 

Panic show посреди бела дня,

Пожалуйста, не убегай от меня, 

Я король утраченного мира,

Я король, и я разорву тебя на части,

Все прихвостни будят во мне аппетит.

 

В 2021 году на парламентских выборах  Милей набрал 17% голосов в Буэнос-Айресе, что составляло 7% голосов избирателей всей страны. После этого многообещающего результата он стал планировать свое выдвижение на президентских выборах. Слабым местом Милея было отсутствие у него общенациональной партии, а относительным преимуществом тот факт, что с экономическим кризисом не справились ни перонистское правительство Фернандеса, ни предыдущий президент Маурисио Макри, пришедший к власти в 2015 году благодаря тому, что пообещал перемены. 

Чтобы избежать дефолта по внешнему долгу, Аргентина получила самый крупный в истории МВФ кредит – 44 млрд долларов. Несмотря на эту небывалую финансовую помощь, на следующих выборах Макри проиграл уже в первом туре. Воспользовавшись двойной разочарованностью электората —  экономическая обстановка при действующем и предыдущем правительствах обескураживала, а реалистичные перспективы на будущее отсутствовали — Милей стал выразителем гнева, вскипавшего в стране. 

Праймериз 2023 года завершились во второй понедельник августа на стадионе «Мовистар Арена», возведенном на земле, принадлежащей еврейскому спортивному клубу «Атланта» в Вилья Креспо — одном из буэнос-айресских районов c многочисленным еврейским населением. 

В 1950-1960-х годах на радио и телевидении задавали вопрос и давали такой ответ: «Как называется столица Израиля? Вилья-Креспо, она же Вилья-Креплах». Израильский историк Раанан Рейн, специалист по Аргентине XX века, сообщает в своей книге «Футбол, времена и формирование Аргентины», что для еврейских иммигрантов в первом поколении членство в спортклубе «Атланта» было своего рода обращением в новую культуру, способом стать аргентинцем. 

В завершающий вечер избирательной кампании Милей собрал на митинг примерно 13 тыс. человек. Свет погас, и на экране появился рисунок: изображение мужчины с музыкальным инструментом в форме бараньего рога, а внизу, белым шрифтом, слово «шофар». Этот символ использовался в просветительских целях — чтобы познакомить с ним тех, кто ничего не знает о еврейском мире и еврейской культуре. 

Если на Рош а-Шана в шофар трубят, приветствуя наступление Нового года, то на митинге в «Атланте» за изображением шофара последовала целая серия других картинок: на экране рушились здания, происходили взрывы в океане, расступалось море, клубился дым, пылали пожары, вздымались гигантские волны. Эти картины следовало понимать как знак готовности возродить Аргентину после катастроф, которые ее настигли.

И вот в углу футбольного поля появлялся Милей в деловом костюме. Отрепетированной поступью, окруженный толпой сторонников, он шел к сцене. 

«Вся политическая каста будит во мне аппетит», — истошно, раскованно выкрикнул он, перефразируя гимн своей кампании, песню Panic Show. Заодно это напомнило присутствующим о молодом Милее, который со своей рок-группой Everest исполнял кавер-версии песен The Rolling Stones.

«Верно сказано, Лохматый!» — выкрикнул высокий насупленный мужчина лет шестидесяти, стоявший рядом со мной. 

Присутствующие — в большинстве своем молодежь – не походили на типичных посетителей политических митингов, за вычетом немногих, кто пришел в брендовых футболках, бейсболках и обуви. Скорее они напоминали завсегдатаев концертов на «Мовистар арена». Некоторые были в бейсболках со слоганом «Сила – с неба» – любимой сентенцией Карины Милей, сестры кандидата, руководящей его избирательным штабом. Это сокращенная цитата из Первой книги Маккавеев: «Не от множества войска бывает победа на войне, но с неба приходит сила” (3:19).

Я заметил в толпе сына одного своего друга — тот единственный был в кипе.

«Мне нравится Милей, потому что он серьезный противник политической касты», — сказал Ариэль. Ему двадцать два года. 

Но ни шофар, ни выбор «Атланты» для проведения митинга, ни цитата из Книги Маккавеев не были попыткой апеллировать к Ариэлю и еврейскому электорату (специалисты по электоральной социологии не признают этот электорат переменной величиной в Аргентине). Скорее, все это было обусловлено интересом самого Милея к Торе и иудаизму.

Неделю спустя после митинга в «Атланте» состоялись выборы — в результате случилась та встряска элит, какой в Аргентине не бывало с 1983 года, времен восстановления демократии. Милей победил, набрав 30% голосов — всего на 2% больше, чем другой оппозиционный кандидат, которого выдвинула правоцентристская партия «Вместе за перемены», и на 3% больше, чем кандидат от правительства. Но эта победа, которую не прогнозировали социологи, аналитики и крупные СМИ, стала для Милея трамплином перед президентскими выборами, назначенными на октябрь. 

В первом туре президентских выборов случилось второе событие из разряда  «черных лебедей»: наибольшее число голосов, почти 37% голосов, набрал Масса, кандидат от правящей партии и министр экономики (за Милея тогда отдали 30% голосов, за кандидата партии «Вместе за перемены» – 24%). Подумать только: розничные цены выросли более чем на 12%, уровень бедности – на 40%, экономика обваливалась на фоне длительного упадка, но Масса, вопреки ожиданиям, сразился с Милеем и во втором туре. Кандидат в президенты Патрисия Буллрич, занявшая в первом туре третье место, спустя несколько дней заявила, что поддержит Милея. В обстановке тяжелого экономического кризиса Аргентину бросало из воодушевления в отчаяние: электорат точно носился вверх-вниз на эмоциональных качелях. 19 ноября это закончилось, и Милей стал новым  президентом Аргентины.

В отличие от Дональда Трампа (тот  позиционировал себя как внесистемный политик, но в Белый дом пришел в качестве республиканца) и от  Жаира Болсонару (тот, прежде чем стать президентом Бразилии, много лет состоял в партиях, правда, кочевал из одной в другую), Милей в 2021 году не имел своей партии и располагал лишь самым базовым аппаратом, который по закону нужно иметь, чтобы выдвинуть свою кандидатуру. Одной из партий, которые приняли Милея под свое крыло, стало, по инициативе его лидеров Хулио Гольдестейна и Оскара Саго,   крохотное, не имевшее представителей в парламенте «Движение за интеграцию и развитие» (MID). 

Гольдестейн по профессии экономист, но политический стаж у него немалый: вначале он состоял в студенческом отделении центристского Радикального гражданского союза (UCR), затем был советником Фернандо де ла Руа, выходца из  консервативного крыла UCR (того самого, который был президентом Аргентины), в его бытность сенатором, позднее занимал должности второго и третьего уровня в правительствах радикалов, перонистов и партии «Вместе за перемены».

«Для вас это незапятнанная и чистая печать, удостоверяющая законность», — сказали Милею Гольдестейн и Саго перед первыми выборами, имея в виду MID. 

По условиям их договоренности Саго в 2021 году был третьим в списке законодателей от Буэнос-Айреса. На выборах 2023 года Саго и Гольдестейн фигурировали, соответственно, на втором и четвертом местах в списках кандидатов на место депутата от Буэнос-Айреса в Национальном конгрессе. Во всех этих списках Гольдестейн был единственным кандидатом из еврейской общины. 

«В 2021 году мы начали обсуждать вопросы, связанные с Торой, и спорили о том, кто из нас больше знает, — вспоминает Гольдестейн. — Я сказал, что в Торе содержится первый экономический проект — проект Йосефа, когда он в Египте увидел семь лет истощенных коров и семь лет тучных коров и постиг, что такое экономические циклы».

«Волнительные минуты в ACILBA – Марокканской еврейской общине Аргентины — я имею честь в присутствии рабби Акселя Ваниша преподнести Хавьеру Милею великолепную «Историю евреев» Пола Джонсона. pic.twitter.com/NJ9fRccOK7– Карлос Маслатон (@CarlosMaslaton). 31 августа 2021 года

Тогда Милей еще не изучал Тору систематически. Собственно, он заинтересовался ею давным-давно, когда был репетитором по экономике у члена семейства Саттон (оно держится скромно, но владеет двумя из самых фешенебельных отелей в Аргентине: Alvear в Буэнос-Айресе и Llao Llao в Патагонии). Как вспоминает Милей, ученик, собиравшийся стать раввином, задавал ему такие глубокие вопросы по экономике, каких он в жизни ни от кого не слышал.   

Итак, к систематическому изучению Торы Милей приступил в июне 2021 года, в день, когда Гольдестейн представил его рабби Ванишу. Это modern ortodox, защитивший диссертацию по педагогической психологии. Он был директором и преподавателем еврейского учебного центра для учащейся молодежи под названием Sucath David Programs, а затем возглавил Марокканскую еврейскую общину Аргентины (ACILBA). Штаб-квартира ACILBA находится в самом сердце Палермо, одного из самых модных районов Буэнос-Айреса. Община так формулирует свои цели: «Содействовать каждому члену общины во всем, в чем он нуждается, путем всевозможных консультаций на духовные темы, сопровождая людей на каждом этапе их жизни. Держаться наших марокканских корней, жить в дне сегодняшнем, непрерывно развиваясь, и мечтать о будущем, когда все евреи смогут влиться в общину». 

Во время пандемии Ваниш стал известен как организатор так называемого «пространства для супружеских пар».  

«У нас есть иллюзия, что брак подскажет нам выход из многих драм, которые мы приносим с собой из прошлого, но на деле брак обостряет проблемы», — говорил он на этих семинарах, о чем рассказывала статья в аргентинской газете Perfil.  

Что до метода Милея, то для занятий Торой он и раввин в основном встречались лично, а иногда переписывались с помощью смс-ок. 

«Этого человека я очень люблю, регулярно консультируюсь с ним, иногда нам требуется два или три часа на разговор: он поощряет меня читать Тору с точки зрения экономики», — сказал мне Милей. 

Ваниш отказался дать интервью и пока не делал никаких публичных заявлений о своих взаимоотношениях с новым президентом Аргентины.

А тогда Милей начал включать в свои публичные выступления то, что вычитал в Торе. «Мой главный эталон — я все время с ним сверяюсь – Моисей», — сказал он в апреле 2023 года. И упомянул о неизмеримой скромности Моисея: «Я работаю над собой, чтобы стать скромнее, это битва, которую человек должен вести каждый день, битва со своим «эго», алчностью и сластолюбием». Милей добавил: «В конце концов Моисей был удостоен величайшей из всех наград – он познал Единого» (то есть Б-га). 

В одной из телепередач Милей заметил, что  Моисей был великим лидером, но не знал, как распространить ту весть, которую принес людям. 

«Б-г послал ему Аарона, чтобы тот нес Его слова людям. Кари — Моисей, а я — тот, кто несет слова миру», — сказал он и прослезился. 

Кари — сестра Милея, Карина, причем по-испански он называет ее в мужском роде: «Эль Хефе».

Юрист Карлос Маслатон когда-то был политическим лидером, в 1990-х ушел в сферу финансов, а затем вступил в партию, сделавшись соратником Милея. Маслатон, инфлюэнсер, регулярно выступающий на  телевидении и в СМИ, был для Милея постоянным ориентиром в попытках сблизиться с еврейским миром. Но на каком-то этапе Милей прервал и личное общение с Маслатоном, и общение в политической сфере. 

В августе 2021 года, за два месяца до выборов в Палату депутатов, Маслатон обедал с Милеем и Ванишем в ACILBA. Маслатон считал, что у Милея сугубо религиозное понимание иудаизма, причем понимание христианское, отличающееся от его собственного (о своем понимании Маслатон говорит, что оно близко к «проекту национального строительства»). Потому-то Маслатон подарил Милею «Историю евреев» Пола Джонсона: задумал ознакомить его с более универсалистским видением иудаизма, далеким от религиозного, которое Маслатон отмечал у Ваниша. Милей попросил Маслатона сделать дарственную надпись.  «Большому другу еврейского народа и Государства Израиль Хавьеру Милею», – написал Маслатон. Он также подарил Милею «Атлас еврейской истории» Мартина Гилберта. 

31 августа 2021 года Маслатон публично рассказал об этой встрече, будучи уверен, что изучение Торы с Ванишем только упрочит религиозное видение иудаизма у Милея.

Два месяца спустя, после блестящих результатов выборов в Буэнос-Айресе, Милей приступил к изучению недельных глав Торы и стал читать Талмуд без посторонней помощи, рассказывал Гольдестейн. В ноябре Милей позвонил Маслатону, чтобы поведать об откровении.  

«Милей рассказал мне, что говорил со Всевышним, — вспоминает Маслатон. – Он сказал, что получил повеление бороться за превращение Аргентины в либеральную страну. Как я среагировал? «О, как интересно». Что еще я мог ему сказать? Так он вступил в период мессианства. Он видит себя в такой ситуации: восходит на гору Синай, спускается с горы со Скрижалями Закона и заново разжигает пламя».

Несмотря на столь серьезный подход к религиозным текстам, Милей так и не смог наладить отношения с основными еврейскими общинными институтами, такими как Делегация еврейских ассоциаций в Аргентине (DAIA) или Ассоциация взаимопомощи аргентинских исраэлитов (AMIA). Сам он считает, что на DAIA чересчур повлияло долгое сотрудничество с оппозиционной партией «Вместе за перемены». А в отношениях с AMIA Милей никогда не заходил дальше формальных жестов вежливости, утверждают представители организации, к которым я обратился за комментарием. 

Был один эпизод, который очень огорчил Милея. В 2023 году Национальный конгресс проголосовал за объявление 18 июля национальным днем траура по жертвам подрыва здания AMIA в 1994 году (тогда погибло 85 человек). Милей сначала проголосовал против, а затем попросил изменить результаты его голосования. И на памятном мероприятии 18 июля некоторые из присутствующих упрекнули Милея, что первоначально он проголосовал «против». «Это был заговор против меня», — сказал Милей (к этой мысли он не раз возвращался, рассуждая и о других ситуациях).

Социолог Алехандро Духовне, автор книги «Una historia del libro judío» («История еврейской книги») – канонического для аргентинской науки исследования, так  объясняет отношение Милея к иудаизму: «Он приближается к иудаизму и заявляет, что вот-вот обратится, но, по-видимому, его приближение к иудаизму и его понимание еврейского опыта сфокусированы исключительно на Торе. Социальный аспект иудаизма, центральное место общинной жизни — все это Милею чуждо. Он вряд ли понимает, что представляет собой такая организация, как AMIA, какие функции она несет. Ему не дано знать о размахе и жизненной важности институциональных связей, которыми сплетены между собой школы, спортивные клубы и синагоги. И уж тем паче он не ведает о пестроте  религиозных, культурных и политических точек зрения, формирующих еврейскую жизнь в Аргентине».

21 сентября 2023 года без малого 4000 еврейских творческих людей и интеллектуалов — в большинстве своем приверженцы левых и прогрессивных идей — опубликовали открытое письмо, выразив обеспокоенность «ненавистническими высказываниями» Милея и тем, что он «использует в политике иудаизм, его тексты и символику <…> чтобы подкрепить свой дискурс ненависти». По словам авторов письма, Милей делает «заявления дискриминационного, женоненавистнического содержания, несовместимые с половым многообразием, политическим плюрализмом и демократическим сосуществованием в целом». Также они обвинили Милея в том, что он вырывает цитаты религиозного содержания из контекста, чтобы использовать их в политических целях.

Через неделю произошла примечательная перепалка. Дело было в Университете Торкуато ди Телла. Мартин Краусе (в администрации Милея его, возможно, назначат ответственным за вопросы образования) участвовал в дискуссии с другими потенциальными министрами из команд других кандидатов в президенты. В своем докладе он попытался объяснить причины упадка Аргентины — заявил, что государством управляют chantas (сугубо  аргентинское словечко, которое можно перевести как «ненадежные») и прочие бездельники, отлынивающие от работы (это вообще излюбленная тема Милея, он намерен беспощадно сократить государственный аппарат). В этой связи Краусе задал риторический вопрос: «Вообразите, что в гестапо набрали бы аргентинцев. Не лучше ли это было бы для мира?»

Впрочем, он сам ответил: “Ведь тогда убили бы намного меньше евреев, а не шесть миллионов. Ведь тогда они бы брали взятки и разгильдяйничали, клевали бы носом на работе. Но в гестапо служили немцы. В том-то и была проблема».

Когда эти высказывания стали достоянием общественности, DAIA, другие еврейские общинные институты и все остальные кандидаты в президенты Аргентины раскритиковали их за опошление темы Холокоста. Краусе публично извинился, и Милей не стал выгонять его из своего потенциального кабинета министров.

Оригинальная публикация: Argentina’s Would-Be Jewish Trump