«Мне хотелось найти такую историю, которую стоило бы рассказать», — говорит автор книг‑комиксов Арт Шпигельман студентам на уроке сравнительного литературоведения, имея в виду свой роман «Маус: история выжившего», получивший Пулитцеровскую премию.

Для многих роман‑комикс «Маус» Арта Шпигельмана это не только классика литературы о Холокосте, но и классический пример осмысления и конфликта с еврейской идентичностью.

Даже сегодня, по прошествии более 30 лет с того дня, как графический роман, единственный лауреат Пулитцеровской премии, увидел свет, Шпигельман так и не определился в своем отношении к еврейской религии и культуре. «Мое отношение к ним можно назвать напряженным, — сказал 69‑летний автор по время своего визита в Гарвард в начале семестра. — Я не сумел найти утешение в религии».

Во время откровенной беседы со студентами, изучающими сравнительное литературоведение, одетый в свой фирменный жилет Шпигельман оживленно обсуждал самые разные темы: от собственного чувства ответственности перед грядущими поколениями до влияния «Шарли Эбдо» на его творческую деятельность; его ответы сочетали в себе юмор и горечь.

Владека Шпигельмана, главного героя «Мауса», Арт Шпигельман называет Ларри Дэвидом Освенцима. Говоря о своем собственном кризисе еврейской идентичности, он признает существование «племенной связи» и называет себя «голосом еврейства», но тут же возникает эмоциональный конфликт, особенно когда разговор заходит о жизни и смерти.

Вспоминая операцию по удалению кисты головного мозга, перенесенную им несколько лет назад, Шпигельман доверительно сообщает: «Я думал, что это конец. Тогда я спрашивал себя: “Обратиться ли мне к религии, как полагается делать к концу жизни? Единственным, в чем я находил утешение, был храм экзистенциального, храм абсурда. <…> В еврействе я не нахожу утешения”».

Действие романа «Маус» разворачивается в Нью‑Йорке в конце 1970‑х и сопровождается вставками воспоминаний о Второй мировой войне. Книга написана на стыке жанров — биографии, мемуаров и исторического романа; мыши, кошки и свиньи рассказывают историю Шпигельмана и его отца, пережившего Холокост. Отношения между ними омрачены болью пережитого.

Элли Фрайвальд пишет дипломную работу на тему образов Холокоста в искусстве и культуре; ее позабавило, что Шпигельман чувствует себя комфортнее, идентифицируя себя как американца‑комиксиста, но позже она добавила, что отчасти встревожена тем, что он сомневается в своем еврействе.

«Я могу понять, хоть и cквозь призму своего собственного мировоззрения и жизненного опыта, каково это — сомневаться в религии, в частности в иудаизме, в нашей отошедшей от религии диаспоре, — говорит Фрайвальд. — Шпигельман придумал термин “холокитч”, но и помимо него существует, как мне кажется, огромное количество еврейского китча. И существует также странная смесь гордости и отвращения, испытываемая нами при размышлении о том, что кто‑то приобретает бóльшую привлекательность только благодаря своей принадлежности к “племени” — каким образом мы это унаследовали?»

Вот такой конфликт мучает создателя «Мауса». В душе Шпигельмана — легендарного автора комиксов — живет маленький мальчик, на котором лежит тяжкий груз памяти и опыта Холокоста, пережитого его родителями.

«В те времена, когда я рос, быть евреем было не очень хорошо. Тогда за это убивали», — говорит он.

Шпигельман признается в том, что ему до сих пор требуется много сил, чтобы выразить себя в рисунке, чего не должно происходить с человеком, который занимается этим всю жизнь, и замечает, что, создавая «Мауса», не старался изменить мир к лучшему.

«Задача автора комиксов заключается в том, чтобы рассказывать истории. Мне хотелось найти такую историю, которую стоило бы рассказать, — говорит он, добавляя, что отношения с отцом были одной из главных тем. — Я хотел поддержать связь с отцом. И в то же время я не хотел этого».

Накануне встречи со студентами Шпигельман выступал перед восхищенной публикой в театре Сандерса в Гарварде с лекцией под названием «Комиксы, евреи и искусство? Лучше не спрашивайте!!», организованной Центром изучения иудаики Гарвардского университета.

Хиллари Шут, ранее занимавшая должность приглашенного преподавателя и младшего научного сотрудника Гарварда, а теперь являющаяся профессором английского языка Северо‑Восточного университета, представила Шпигельмана как блестящего и блестяще бескомпромиссного художника.

«Шпигельман никогда не хотел причислять себя ни к какой группе, кроме авторов комиксов, — сообщает она, вспоминая, как Шпигельман отказывался продолжать совместную работу над “Мета‑Маусом” (опубликован в 2012 году). — Он сказал мне с ожесточением: “Про евреев, чувство вины и войну? Я не желаю говорить об этом”».

Шпигельман увлек слушателей в путешествие в историю комиксов, рассказывая истории из жизни известных художников. В детстве он так же досконально изучал журнал Харви Курцмана «Mad», как некоторые дети изучают Талмуд.

Позже, во время встречи со студентами, Исайя Михальски из Германии задал вопрос, есть ли что‑то такое, что Шпигельман не станет рисовать. Художник ответил, что выступал с осуждением террористического нападения на редакцию «Шарли Эбдо», а также против убийств сотрудниками полиции Амаду Диалло и Эрика Гарнера не только в комиксах, но и принимая участие в уличных протестах.

«Художники должны рисовать все, что им захочется, и проявлять больше чуткости, — сказал он. — Думаю, важно найти баланс между гневом и сопереживанием». 

Оригинальная публикация: Fathers, killers, God, and ‘Maus’