В 1997 году Эли Визель посетил Москву по приглашению Еврейского общинного центра. Я очень хорошо помню произнесенную им речь, потому что был его переводчиком. Мы долго выбирали, с какого языка переводить: французского я не знаю, его английский и иврит были несовершенны, так что остановились на идише. В определенном смысле это диаспоральное многоязычие легло в основу его речи.

«В пятидесятых я однажды побывал в Испании. И чувст­вовал себя как-то странно, двойственно. Мне казалось, что я иду по тем местам, которые когда-то уже видел. Я искал, где жили известные еврейские писатели, историки, муд­рецы: Ибн-Гвироль, Рамбам, Абарбанель. Вспоминал инквизицию, припомнил историю двух евреев, весьма образованных, известных в свое время в Испании. Одним из них был раввин Авраам Сениор, крупный ученый и общест­венный деятель, советник королевы и короля. Другим был Ицхак Абарбанель, мудрец, советник королевской семьи. Когда испанским евреям пришлось выбирать — ​крес­титься либо уйти в изгнание, — ​дон Авраам принял хрис­тианство и остался в Испании. Дон Ицхак же выбрал второе — ​расстался со всем, что ему принадлежало, со своим богатством, положением в обществе, и отправился со своим народом в изгнание. Имя первого исчезло из еврейской истории. Абарбанель же в ней остался, до сих пор евреи изуча­ют его труды, подпадают под влияние его интеллекта. Запомните одну истину: не каждый может творить историю, но каждый может в ней участвовать».

Ныне архивные исследования Галины Зелениной показывают, что дону Ицхаку на самом деле не пришлось «расстаться со всем, что ему принадлежало», но свое беспрецедентное влияние он и вправду утратил.

Впрочем, похоже, влиянием он дорожил не слишком: уже однажды бежавший из Португалии, в Испании он заставил себя уговаривать занять пост при дворе и сетовал, что остается мало времени на дело его жизни — ​комментарии к Священному Писанию. За «испанские» годы он успел написать только глоссы к «Море невухим» Рамбама. А в изгнании смог осуществить главную мечту всей жизни и оставить нам невероятного объема и содержания мегакомментарий. О нем замечательно рассказывает Эрик Лауи, чье предисловие открывает недавно появившийся первый том русского издания этого труда: прочитать его также можно в сегодняшнем выпуске журнала.

530 лет прошло с того момента, как Фердинанд и Иза­белла подписали эдикт об изгнании евреев из Испании. И все это время испанские уроки волнуют евреев. Кажется, во всех этих донах и поэтах, ученых и раввинах, финансистах и полководцах сконцентрировались надежды и разочарования самого существования евреев диаспоры.

Евреи полюбили Испанию, и многие так и не смогли ее разлюбить. Этот флер был не лишен мифотворчества, но что-то в любви к «доброй матери», превратившейся в «злую мачеху», преследует евреев на протяжении всей истории.

Похоже, так и не изобретен рецепт этого сосуществования лучше, нежели тот, благодаря которому остался в веках великий еврей рабби Ицхак Абарбанель. Изложенный задолго до Абарбанеля одним из величайших «испанцев» — ​рабби Йеудой Галеви,  ​он всю жизнь со мной, а впервые был услышан еще в детстве, сквозь треск глушилок по «Голосу Израиля», в переводе Владимира Лазариса:

Всей Испании богатства
Я бы бросил грудой хлама,
И упал бы и зарылся
В пыль разрушенного Храма.