С Арсением Борисовичем Рогинским мы познакомились в последние годы, заседая в Ученом совете Еврейского музея.

Скромный, чеховский интеллигент. Тихая речь умницы. Если тебе повезет пообщаться с таким, ты будешь уверен, что он — хрупкий прекрасный цветок из теплицы. Любой полевой ветерок может его загубить. Будешь уверен — но как же ты ошибешься! Вот и они ошиблись.

В июне 1981 года Арсения Рогинского лишили доступа в Публичную библиотеку им. Салтыкова‑Щедрина «за публикацию документов в зарубежном антисоветском издании». В августе Рогинский был арестован. Его обвинили в том, что он, лишенный права доступа, предъявлял в архивах отношения с поддельными подписями. Сам он отказался давать следствию какие‑либо пояснения по этому поводу, заявив, что считает неправомерной саму практику ограничения доступа к историческим документам. Ту же точку зрения Рогинский отстаивал и в своем последнем слове на суде. Его речь, известная под названием «Положение историка в Советском Союзе», впоследствии была опубликована в газете «Русская мысль».

Он провел четыре года в заключении, но не был сломлен ни травлей, ни тюрьмой.

И самое удивительное, что он не только выдержал. Он остался собой — прекрасным цветком.

Президент Федерации еврейских общин России Александр Борода от имени ФЕОР выразил свои соболезнования семье Арсения Борисовича:

«Арсений Рогинский посвятил всю свою жизнь сохранению памяти о жертвах политических репрессий и о самих этих репрессиях, делая все возможное для того, чтобы чудовищный режим, олицетворяемый фигурой Сталина, никогда не вернулся в Россию… Благодаря “Мемориалу” миллионы людей, в том числе и многие российские евреи, смогли узнать о том, как погибли и где нашли последнее пристанище их близкие люди, ставшие жертвами карательной машины советского режима».

Россия потеряла сегодня великого гражданина. Мы, российские евреи, понесли двойную утрату.

Светлая память.