Поделиться
Твитнуть
Поделиться
Друзья, поучаствуйте в нашем небольшом конкурсе.
12 обложек года — это 12 идей, 12 воплощений. 12 работ художников.
Какая вам кажется самой лучшей? В комментариях ниже напишите, пожалуйста, только номер журнала — он на картинках в левом верхнем углу.
Нам важно ваше мнение.
№1
№2
№3
№4
№5
№6
№7
№8
№9
№10
№11
№12
UPD (26.12.2018)
Итак.
Более 300 человек приняли участие в нашем суточном голосовании за лучшую обложку года. Спасибо всем огромное!
Борьба была нелегкая, что говорит о качестве всех обложек минувшего года — голоса разделились ровным слоем.
Но победительница есть. Это обложка апрельского, 4-го номера «Лехаима». Авторы идеи и макета обложки — Даниил Бондаренко и Полина Лауфер, художник — Марго Соостер. Заслуженная победа!
КОММЕНТАРИИ
Поделиться
Твитнуть
Поделиться
Jewish News Syndicate: Джимми Картер ненавидел евреев, а не только Израиль
Исследователи антисемитизма называли евреененавистничество «мутирующим вирусом», поясняя, что в каждую эпоху евреев ненавидят в соответствии с господствующей идеологией именно этой эпохи. Когда христианская вера была нормой для общества, евреев ненавидели за то, что они якобы убили Иисуса. А в наше время, когда высшей добродетелью стал глобализм, евреев ненавидят за то, что у них есть государство. Картер мыслил шире. Он не видел необходимости меняться вместе с эпохой, а просто собрал воедино клевету, присущую разным стадиям истории
«Если забуду тебя, Иерусалим»
Эта книга не только религиозно-каноническая, но и поэтическая, с нее во многом начиналась русская литература. И, говоря о переводе Фейги Коган, наконец-то изданном, главным следует назвать творческий импульс переводчицы донести поэтическую составляющую текста, а не только теологическую и литургическую
Когда Яш отправился в путь
Глатштейн начал печатать свой роман в 1934‑м в журнале «Ин зих», книга вышла в Нью‑Йорке в 1938‑м. В этом же году Глатштейн опубликовал свое самое известное стихотворение «Спокойной ночи, мир». Если в романе еще присутствует надежда, что люди услышат друг друга, то стихотворение пронизано полнейшей безысходностью: диалога не получилось, мир стоит на краю гибели, единственный путь — обратно в гетто