В детстве Маурисио Авайю не разрешали заниматься искусством — его отец считал, что ему следует изучать что-то более практичное, например, математику или инженерное дело, пишет журналист JTA Джейкоб Кесслер. 

Авайю вырос в консервативной еврейской общине Сантьяго, столицы Чили. В этом городе проживает большинство от 18 тысяч евреев страны.

Но к настоящему времени картины Авайю, многие из которых на еврейскую тематику, выставлены в галереях по всему миру, развешаны на стенах в домах бывших президентов разных стран и подарены Папе Франциску.

Сегодня он работает над самым амбициозным своим проектом: запечатлевает ключевые сюжеты из Торы на 40 больших муралях.

«Сорок — священное число в иудаизме, — заявляет Авайю. — Сорок лет в пустыне, сорок дней и ночей для получения Торы…»

Он уже закончил восемь муралей, посвященных «Берешит», первой книге Торы. 

Мурали высотой два метра были отправлены два года назад в Тайбэй, где будут экспонироваться в Тайваньской еврейской культурной ассоциации имени Джеффри Д. Шварца и На Тана.

55-летний Авайю рассказывает: на прохождение каждой книги Торы у него уходит около двух лет. Итак, если осталось четыре книги, проект будет завершен через 8-10 лет. И у него уже есть потенциальные покупатели полной коллекции.

Большинство чилийских евреев принадлежит к консервативному движению. Но Авайю не всегда так много знал об иудаизме и Торе. Несколько лет назад он решил попробовать себя в этом проекте, и недостаток знаний ошеломил его.

«Сейчас, когда я рисую, я всегда нахожусь в кипе, — говорит он. — Хотя я родился в доме, где все евреи, но я не из религиозной семьи».

По словам Авайю, вместо того чтобы пугаться обширности текста Торы, он оказался увлечен множеством «скрытых сообщений» и разнообразием комментариев, доступных для каждого отрывка.

Когда он смотрел на изображения библейских сцен, сделанные художниками прошлых эпох, он был поражен неточностями. Так, в Сикстинской капелле Микеланджело изобразил Б-га, дающего жизнь Адаму прикосновением пальца. Однако в стихе «Берешит» говорится, что Б-г сотворил человека через дыхание: «И создал Г-сподь Б-г человека из праха земли, и вдохнул в ноздри его душу жизни, и человек стал душой живой».

Стремясь быть максимально точным в своей работе, Авайю позвонил лидеру общины «Хабад-Любавич» в Сантьяго и приступил к интенсивному изучению Торы. Его также увлекла каббала, и около четырех лет он обучался каббале у себя в Чили.

«Когда мы думаем, что понимаем что-то в определенном отрывке Торы, это происходит только на одном уровне, — объясняет Авайю. — Но в другое время мы можем осмыслить этот же фрагмент на совершенно ином уровне».

Чтобы проиллюстрировать этот тезис, он приводит пример Моше на горе Синай. В стихе 3:5 книги «Шмот» Б-г велит Моше снять обувь, потому что «место, на котором ты стоишь, есть земля святая».

Первоначально Авайю считал, что этот стих означает: снятие обуви символизирует уход с текущего пути и стремление следовать по пути Б-га. Но при дальнейшем изучении он понял: снятие обуви символизирует выход Моше из физического тела, что было необходимо, поскольку, согласно Торе, Моше постился сорок дней и ночей. Итак, в интерпретации Авайю Моше стоит босиком и указывает на небо.

Прежде чем приступить к созданию новой работы, Авайю не только консультируется со своим раввином, но и читает множество комментариев Раши и Маймонида, а затем выбирает тот, который находит у него наиболее глубокий отклик.

Когда он рисовал дерево в Эдемском саду, он сознательно не сделал того, что делали другие известные художники: не изобразил «запретный плод» в виде яблока. Некоторые комментаторы утверждают, что это был этрог, другие — что виноград. Авайю предпочел интерпретацию, что это был инжир.

«Не существует единственной правильной точки зрения, — замечает он. — Есть много верных интерпретаций».

Впервые увидев картины Авайю, главный куратор музея Ешивы-Университета Габриэль Гольдштейн вспомнил работы Арчи Рэнда — художника-еврея из Бруклина, который также рисовал мурали на библейские темы в синагогах по всей территории Соединенных Штатов. Гольдштейн относит произведения Авайю к заметной исторической традиции художников, создающих «полный ряд» библейских историй.

«Иллюстрации к библейскому тексту создавались на протяжении веков, — говорит Гольдштейн. — Как в ранние периоды иллюстрации, так и в 19 и 20 веках».

Когда его спрашивают, повлияло ли то, что он из Чили, на его искусство, Авайю отвечает:  то, что он художник-еврей, рисующий на еврейские темы в такой маленькой стране, как Чили, усложняет его карьеру, поскольку в его стране не такой большой рынок для его работ. Но Гольдштейн обнаруживает те аспекты искусства Авайю, на которые отчетливо повлияла страна его происхождения.

«В своем музее мы много работали с латиноамериканскими художниками, они есть в нашей коллекции, — говорит Гольдштейн. — Думаю, это яркое сообщество с яркой художественной и культурной жизнью. В латиноамериканском еврейском искусстве есть привкус местной культуры и одновременно традиционной еврейской. Думаю, вы можете увидеть это именно в его работах: яркость, определенная палитра и то «изобилие», которые чаще можно встретить именно в латиноамериканском искусстве».

С 2012 года Авайю написал более 120 картин и работает еще как минимум над 30. Не все его произведения связаны с Торой, он также рисовал ктубы, еврейские свидетельства о браке, и создавал фантастические интерпретации мифологических существ, таких, например, как греческий Пегас. Чилийский бизнесмен Томас Мюнцер недавно подарил одну из работ Авайю послу Аргентины при Святом престоле, а тот вручил ее Папе Римскому.

У Авайю нет любимой картины — он каждую называет своим «сыном» и описывает боль, которую испытывает, когда ему приходится расстаться с одним из «детей». 

Ныне Авайю создает «ребенка» нового типа: открывает студию во Флориде, где начинает обучать молодых художников. В галерее Маурисио Авайю и Академии изящных искусств в Авентуре его занятия включают уроки Торы и каббалы. Его ученики в основном из США, но есть и из России, Аргентины и Чили: они не против смешения иудаизма и изобразительного искусства, хотя почти все они евреи.

«Несмотря на мое постоянное стремление стать лучшим художником, быть перфекционистом, я никогда не бываю удовлетворен картиной. Я всегда стараюсь понять, как сделать это еще лучше в следующий раз. То же самое в изучении каббалы, когда вы узнаете что-то по смежной теме и со временем понимаете, что освоили более глубокий уровень все той же темы», — рассказывает он.