Материал любезно предоставлен Tablet

Аркадий Гендлер, герой движения идишского возрождения, умер на 96‑м году жизни.

Аркадий Гендлер потерял всю свою семью в Холокосте. Он посвятил жизнь идишской культуре и музыке. Проект записи Аркадия Гендлера (Recording Arkady Gendler project) на своей странице в Facebook помянул музыканта следующими словами: «Дружба, любовь и щедрость, не говоря уж о долгих часах рассказов, шуток, песен, которыми Аркадий Гендлер одарил нас, были подобны солнечному лучу в пасмурный день».

Yiddish New York написал на своей странице в Facebook: «Да будет он лихт ин ган эдн». Для любителей идишской культуры Гендлер, конечно же, уже был светочем в этом мире.

В 2013 году европейский корреспондент Tablet Владислав Давидзон написал замечательный очерк о Гендлере, посетив его в Запорожье на Украине, «сером и сонном промышленном городе», где Гендлер жил много лет. Давидзон отметил, что квартира Гендлера, в которой он живет с 1952 года, представляет собой «свалку», в то время как сам 91‑летний Гендлер выглядит очень аккуратно. Но больше всего Давидзону понравился голос Гендлера: «мягкий и твердый, бархатистый и шелковый», голос очень подходящий еврейскому певцу, идишер зингер.

Давидзон углубляется в историю жизни Гендлера, начиная с его юности в Сороках (впоследствии он воспел свой дом в песне), насыщенных звуками и красками идишкайта, что, возможно, предопределило дальнейший путь Гендлера:

Гендлер был младшим из десяти детей в семье, двое из которых умерли в детстве, и шесть его старших сестер души в нем не чаяли. Родители были людьми знающими и традиционными, но в то же время безбожниками и прогрессистами. «Как это ни парадоксально, — он часто употреблял это слово, — мы были румынскими коммунистами!» Дома говорили на идише, вне дома — по‑румынски. Несмотря на удручающую бедность, семейная жизнь запомнилась Гендлеру как идиллическая, счастливая, полная песен. Все дети Гендлеров хорошо пели и составляли ядро труппы городского идишского театра, а вот румынскую школу Аркадию пришлось бросить в 11 лет из‑за недостатка денег.

Великую Отечественную войну Гендлер прошел пехотинцем. Вернувшись с войны, он узнал, что всю его семью убили. «Ирония состоит в том, что все те из нас, кто отправился на фронт, выжили», — сказал Гендлер Давидзону (с горькой улыбкой). После войны Гендлер несколько лет жил в Москве, изучал химию, затем уехал в Запорожье. А потом в его карьере произошел резкий поворот.

С началом перестройки, которая предвосхитила падение коммунистического режима и развал советской империи, Гендлер ушел из химической промышленности и стал работать в еврейской школе учителем своего любимого идиша. Теперь он мог открыто петь идишские песни. Слава о нем как об идишском певце‑любителе начала распространяться по миру, его приглашали на клезмерские фестивали и воркшопы в Сан‑Франциско и Копенгагене, Париже и Москве. После падения железного занавеса он оказался важнейшим живым звеном, связующим клезмерское возрождения с корнями идишской культуры.

Гендлера как деятеля идишской культуры и идишского возрождения «ценят специалисты и чудаки, обитающие в затхлом, проникнутом религиозностью мире, где переплелись академический идишкайт и фестивали клезмерского возрождения». Как один из последних представителей почти утерянной культуры, познать которую сейчас стремятся все больше и больше людей, Гендлер был «тем, кем надо», он вдохновил многих идишистов, был для них путеводной звездой в культуре, в которую они верили. Он был другом Ицика Мангера, а «его синтаксис временами напоминал героев Сола Беллоу». Но Гендлер был не только «живой александрийской библиотекой идишского фольклора, традиции и музыки, большая часть которых была известна только ему», как написал о нем Давидзон в 2013 году, он был также чудесным и обаятельным и даже пленял женщин на много лет моложе него. 
Оригинал публикации: Arkady Gendler, a Paragon of the Yiddish Revival Movement, Dead at 95