Хадасса Кестин, жена поэта Бинема Хеллера, читает его знаменитое стихотворение «Моя сестра Хая». Знаменитым оно стало благодаря песне в исполнении Хавы Альберштейн. Но без музыки оно звучит еще страшнее. Поэт объясняет, почему в Израиле продолжает писать на идише. Когда-то я скопировал себе перевод Игоря Белого — очень адекватный. Прочтите его, слушая оригинал. А если сможете, смотрите при этом на Бинема Хеллера.

Я помню, как зеленоглаза Хая,
Она – моя сестра с худым лицом.
Сестра, что нянчила меня, вздыхая,
В лачуге с покосившимся крыльцом.

Ушла из дома наша мама в город,
Едва на небе чуть забрезжил свет.
Ушла, чтоб в лавке заработать скоро
Для нас хотя бы несколько монет.

И только Хая с братьями осталась –
Растила их, от горестей храня,
И часто пела им, когда смеркалось, –
Под вечер уставала малышня.

Я помню, как зеленоглаза Хая –
Коса мешает ей обед нести –
Сестра, что нянчила меня, вздыхая,
Хоть не было ей лет и десяти.

Она кормила нас, бельё стирала,
Таскала вёдра для бадьи пустой,
Играть лишь только с нами забывала
Сестрёнка Хая с чёрною косой.

Мою сестру, хозяйственную Хаю,
Сожгли в Треблинке много лет назад.
И я, в стране еврейской, полагаю, –
Единственный, кто помнит её взгляд.

Я для неё пишу на идиш песни,
Хоть светлых дней теперь – ни одного.
Она при Боге на почётном месте –
На самом небе, справа от Него.