Это еще один из горьких моментов, которые жизнь преподносит нам в эти дни, — что Коэн не смог лично принять эту награду, ибо в ноябре 2016‑го Господин песен призвал его к Себе. Среди его многочисленных талантов был дар произносить прекрасные речи на церемониях награждения — изящные, искренне признательные, теплые, которые были точным отражением его самого.

Теории заговора — это своего рода интеллектуальный вирус, представляющий одного какого‑то злодея — Владимира Путина, евреев, масонов, мировую закулису — в качестве рационально обоснованного и объективно верифицируемого доказательства и причины, и следствия событий. Жить внутри головы конспиролога — это ад, и то же можно сказать про влияние, оказанное на американскую общественность знаменитым досье Гленна Симпсона, которое директор ФБР Джеймс Коуми назвал «непристойным и неподтвержденным».

Я, конечно, не эксперт по извинениям, но мне кажется, что если уж ты обвиняешь евреев в том, что они «буквально захватили в свои руки реальную власть», то после этого не стоит извиняться. Раньше антисемиты умели быть антисемитами. И новое поколение мракобесов лучше бы держало свои извинения при себе. Не обладая здравым смыслом, милосердием и цивилизованностью, они должны хотя бы иметь смелость придерживаться собственных убеждений.

Израильские газеты сообщили два факта, компрометирующие разведывательную службу. Во‑первых, оказалось, что прославленные израильские шефы агентурных сетей ищут агентов через социальные сети. А во‑вторых, эти объявления о работе, которые «Моссад» постит в Фейсбуке, настроены так, чтобы их видели только пользователи в возрасте от 21 до 45 лет.

В заявлении Фейсбука говорится: «Мы благодарны, что нам сообщили об этом упущении. Мы быстро исправили проблему и вознаградили того, кто ее обнаружил». Последний недолго думал, на что потратить свою премию.

«В процессе тушения пожара, — рассказывал он израильскому телевидению, — я увидел свиток Торы, к которому подбирался огонь. Я прыгнул прямо на него и вынес его из горящего здания. Спасая свиток Торы, я чувствовал, будто спасаю человека, будто выношу из огня ребенка».

Есть что‑то прелестное, даже восхитительное в нравственной дерзости юных, даже если она ничем не подкреплена и вообще неуместна. Лорд — одаренная девушка, и я восхищаюсь ее музыкой, равно как и ее приверженностью собственным принципам. Если, конечно, это действительно принципы, а не малодушное поддакивание фанатикам, лукаво выдающим свою ядовитую ненависть за модный идеологический тренд. Как отличить? Очень просто.

Он одновременно выступает и против Закона о гражданских правах, и против белого национализма. Он — элитист до мозга костей и оракул того, что называют популистским восстанием. «Если бы меня спросили, что отличает правых от левых, — писал Готфрид в 2008 году, — то главное различие, которое приходит на ум в первую очередь, касается понятия равенства. Левые выступают за равенство, а правые видят в нем нездоровую одержимость».

Виновниками, выкопавшими светильник, были не грабители, а дикобразы, которые имеют привычку рыть себе норы на зиму. Они часто роют себе норы в местах археологических раскопок, потому что там земля уже разрыхлена людьми и податливее. Девочка и ее мама получат похвальную грамоту за свою находку, в то время как дикобразам не будет предъявлено никаких обвинений.

Она никому не говорила о своем еврействе, но после ее победы в главном конкурсе красоты в стране это каким‑то образом стало известно, и анонимные тролли стали постить в социальных сетях угрозы вроде следующей: «Гитлер забыл о ней и ее семье». Напуганная этими проявлениями нетерпимости, Быстрицкая покинула Германию и переехала в США.

Придя на одну передачу в ноябре, Йетс сказал ведущему, диджею Чаки Лотиану, что ему очень нравится новое поколение артистов звукозаписи и то, как они строят свою карьеру. «Самое замечательное в них то, что они не ориентируются на боссов, — сказал Йетс. — Они независимые, они не позволяют, чтобы ими рулил любой жирный еврей с северо‑запада Лондона, они делают так, чтобы всем заправляли равные им».

Читатели набросились на знаменитую газету с критикой за то, что она опубликовала статью о неонацисте, жителе Огайо Тони Ховатере. О чем нам говорят эти сердитые комментарии? И разве задача журналистики не в том, чтобы писать как раз такие тексты, как статья о Ховатере в «The New York Times»: подробный и вдумчивый анализ того, как и почему обычный, казалось бы, человек может проникнуться фанатизмом и ненавистью?