Тойба выставила правую ногу. Чеботарь тщательно ее обмерил. Ни один сапожник в мире не стал бы снимать мерку так долго. Чеботарь сказал, что такую же красивую, изящную ногу он видел только у своей матери, царство ей небесное, и что туфли, которые он сошьет для Тойбы, императрице можно будет носить. И не соврал. Этот литвак умел не только молиться и красиво петь змирес.

Христианские типографы «сдавали в аренду» своим еврейским коллегам различные элементы декора. Для использования одних и тех же рамок для книг, начинавшихся с разных сторон и с различным направлением текста (иврит, соответственно, справа налево) мастера использовали простой технический прием: рамки разрезались, и их стороны переставлялись в зависимости от направления текста.

В пятницу утром, когда мы с отцом еще спали, Тойба уже спешила в ближайшее местечко купить фунт плотвы, кусок телятины и две‑три халы. Но чолнта тут не поставишь. И хотя Тойба большая мастерица готовить, нет у здешней еды ни субботнего вкуса, ни субботнего аромата.Не хватает стола с белой праздничной скатертью, посеребренных подсвечников, чистого желтого песка на полу. Не хватает даже старухи Павловой, которая топила у нас печь.

Особенно восторженный прием Рейзену оказали в Советском Союзе, здесь его приветствовали не только читатели и коллеги, но и представители власти. Именем Рейзена назвали два еврейских колхоза, издали несколько его книг на идише и в русских переводах. На русском языке он удостоился даже двухтомника. Дело в том, что советская литературная критика видела в Рейзене классово близкого, идеологически правильного автора.

Здесь хорошо знают отца. Ему тут всегда рады, поэтому рады и нам. Привечают, как родных. Дочь Лузера Сура, которая сперва вышла к нам босиком, надела туфли на шнурках и красную блузку. Постукивает по полу высокими каблуками. Подает борщ со сметаной, необъятный каравай, масло, которое она сбила сама, и сыр. А может, мы желаем молока прямо из‑под коровы? А может, творогу?

Что их держало? Точно не любовь к Крыму, Украине, русским или татарам. Жизнь Подольского вращалась вокруг иудаизма и Израиля. Он приглядывал за синагогой, отпирал двери утром по субботам. Носил армейское кепи защитного цвета в знак солидарности с еврейскими поселенцами. Пристально следил за развитием событий в Израиле, читал в интернете газеты на иврите... Что мешало ему вернуться туда, куда безусловно стремилась его душа?

Пару раз я видел, как Янкл с Янинкой сидели на оглобле омнибуса и что‑то ели из одного кулька. И Янкл как‑то признался мне, что Янинка уговаривает его креститься. В смысле, не сейчас, но потом, когда он вырастет. Она говорит, ее отец устроит его надзирателем, а они поженятся и поселятся на бульваре, где только гои живут. Все это Янкл рассказал по большому секрету. Конечно, он не выкрестится. Неохота ему становиться гоем. Не любит он их и побаивается. Но на Янинке все‑таки женится.

Является ли способность совершать что‑либо сверхъестественное или знать об этом доказательством святости? С точки зрения религиозной веры следует сказать: великие люди могут иногда использовать силы своей души, чтобы творить чудеса или узнавать неведомое. Однако наши мудрецы утверждали, что обладание сверхъестественными способностями само по себе не является свидетельством святости

К сожалению, мертвые не могут связаться с живыми и рассказать, что происходит после смерти. Различные изображения райского сада — неважно, представляется он как отпуск на тропическом острове или роскошное место, предназначенное для молитв, — не более чем инфантильные фантазии. «Подобно тому как глухому с рождения не понять, что такое звук, а слепому — что такое цвет, тот, кто весь живет в материальном мире, не способен понять природу духовного мира», — писал Рамбам.

Мама позвала в гости вдову Гителе, маленькую старушку, которая зимой и летом ходила в черном кафтане, как мужчина, и никогда не расставалась с дырявым зонтиком. Мама говорила, что зонтик служит Гителе надежнее, чем собственные ноги. А еще говорила, что дочь стекольщика Йосла Гителе очень умная: может разобрать главу Пятикнижия с комментарием Раши и даже страницу Талмуда. Хоть она и беднячка, мама считает за честь, что Гителе согласилась прийти к нам на праздник.

Вдруг началось что‑то несусветное. Когда портниха Шева стала спускаться обратно в могилу, в зале поднялся ужасный шум. Топая и толкаясь, народ бросился к двери — а оттуда, где смешались женские парики и мужские шляпы, доносился истошный крик: «Г‑споди, помогите!» Меня прошиб холодный пот. Так кричала Тойба, лежа на снегу...

Человек — уникальное существо, поскольку является единственным, кому дано «двигать» реальность согласно своей воле, то есть исходя из собственных намерений — осознанных или произвольных. У ветра и бури, облака или языка пламени есть четкая изначальная программа; у муравьев и саранчи — постоянный маршрут, и лишь человек в силах принимать решения, способные изменить эту систему. В телесном и духовном плане возможности человека, безусловно, ограничены, однако он свободен в выборе.