Он прожил долгую жизнь, очень долгую, и у него часто брали интервью, особенно в последние годы. И все эти интервью, в общем‑то, можно резюмировать одной фразой, той самой, которую он когда‑то давным‑давно сказал Горькому: счастье – это когда ты много знаешь и хорошо работаешь. Интервьюеры спрашивали его о глобальных вещах – политике, морали, подрастающем поколении, еще какой‑то ерунде, – а он отвечал, что не имеет времени на это отвлекаться, лет много, успеть бы последнюю повесть дописать. А потом следующую, а за ней еще одну.

Ушел из жизни американский актер Кирк Дуглас. Легенде Голливуда было 103 года. О смерти актера сообщил на своей странице в Facebook его сын Майкл Дуглас.  Кирк Дуглас снялся более чем в 70 фильмах и трижды номинировался как лучший актер на премию «Оскар». 

Волчек признавалась, что не знала своих еврейских дедушек и бабушек. В интервью рассказывала: «Папа был человек русской культуры, родом из Витебска, размешивал краски своему великому соседу Шагалу». В перестройку она первым делом восстановила запрещенный спектакль Хуциева, 1967 года, «Это случилось в Виши», по Миллеру, — о том, как в оккупированной Франции представители титульной нации сдавали евреев.

Книги Хейфеца невозможно заглотить в один присест. Они требуют вдумчивой работы, ведь каждое слово там хранит гораздо больше смыслов, чем кажется при первом приближении, а их множество обволакивает, требуя остановки, чтобы перевести дыхание и пойти дальше. Я совершенно не понимаю, как он мог так писать. Его проза, казалось, никак не соотносилась с ним самим, человеком невероятно простым и легким в общении, самоироничным и на редкость неприспособленным к жизни.

Год назад ушел из жизни писатель Владимир Войнович. Лучшие вещи Войновича, даже самые, казалось бы, публицистичные, привязанные к месту и времени, и сегодня отлично читаются. И не только потому, что русская жизнь в очередной раз оказалась не прямой, а спиралью и многие с опережением графика ощутили себя внутри «Москвы 2042». Думаю, основная причина — в том сочетании сарказма и здравого смысла, который пронизывает почти все написанное и сказанное Войновичем.

Велвл Пастернак, ушедший от нас 11 июня в возрасте 85 лет, сыграл ключевую роль в сохранении для будущих поколений традиционных хасидских напевов — нигунов.За свою жизнь он записал сотни хасидских мелодий из Любавичей, Моджица, Бобова, Гера и других хасидских дворов, а также сефардские мелодии и более современные — израильские. С диктофоном и блокнотом в руках он изъездил вдоль и поперек США и Израиль, чтобы записать эти песни.

Главную жизненную победу Туровской — сценарий «Обыкновенного фашизма» — обычно дополняют списком профессий: культуролог, кинокритик, писатель. Название фильма «Обыкновенный фашизм» придумали Майя Туровская и Юрий Ханютин, а вовсе не Ромм. А Ромм заявил им: «Некассовое название». И требовал заменить. Майя Иосифовна вспоминала, что «Ромм вряд ли взялся бы за фильм, если бы перед тем у него не закрыли картину и он бы не чувствовал себя в опале». Ромм тогда сказал: «Ну что же, можем месяца два на это потратить. Но имейте в виду: если фильм получится, это будет фильм Ромма, вы к нему не будете иметь отношения. Если не получится, то будете виноваты вы».

Оз видел прямую связь между правой политической позицией таких людей, как его дядя — или как Менахем Бегин, который играет комическую роль в его мемуарах, — и их погруженностью в книги. Он полагал, что национализм — это мечты о силе, и такие мечты особенно присущи слабым людям, живущим, скорее, в своем духовном мире, чем в реальности. Настоящий Израиль, Израиль, который он увидел в киббуце Хульда, Оз нежно любил именно за то, что это не идея, а реальность, плод упорного труда и компромиссов.

Столь укоренилось в американском сознании творческое наследие Ли, что на вручении ему Национальной медали в области искусств в 2008 году его назвали ни больше ни меньше как творцом американской мифологии — вселенной, богатой не только потрясающими персонажами, но и вечными нравственными уроками. «Созданные им сложные сюжеты и гуманные супергерои, — говорилось в наградной грамоте, — превозносят смелость, честность и помощь другим, менее удачливым, выражая тем самым традиционное американское великодушие».

За десять лет не услышал от него ни одного худого слова ни о ком. Даже о тех, кто вышвырнул его на шестом десятке из страны. «Им же тоже надо было кормить детей», — говорил он мне совершенно серьезно, а потом, улыбнувшись, добавлял: «ну и Париж мне подарили. Поэтому за все спасибо». В нем поражало это эпическое приятие мира и его обитателей, всех без исключения. И то было не равнодушие или высокомерие, а врожденная интеллигентность и благородство самой высокой пробы.

Генерал Шахнов, ветеран боевых действий, владеющий немецким языком, был прекрасной кандидатурой для Берлина. А как еврей, выживший в Холокосте, он видел здесь тонкую иронию истории. Его штаб находился там же, где некогда штаб крупнейшего нацистского политика Германа Геринга, а его квартира некогда принадлежала Фрицу Рейнхардту, министру финансов Третьего рейха.

Бабушка моя обожала его, и мама обожает. Маленький русский еврей, расстраивающийся от идиотизма советской жизни, но, как и положено жестоковыйному, смеющийся над всем и вся, — такими были большинство мужчин в моей семье. И у каждого из этих мужчин был свой русский Ильченко, диалог с которым почти всегда выглядел абсурдным. Да, Карцев был актером одного образа — но великим! Мемом стали не только его реплики, чаще всего написанные Жванецким, но и выражение его лица, его жесты.