Хотя этот царь родился и вырос в условиях смуты и нечестия, он стал великим реформатором, оставившим неизгладимый след в иудаизме и внесшим огромный вклад в наши представления о царе, мессии и месте Торы. Все это ставит его на один уровень с такими фигурами, как Эзра и даже Давид. Его звали Йошияу, и его история рассказана в книге Млахим и повторена с некоторыми изменениями в книге Диврей а‑ямим. Он правил примерно с 640 до 609 года до н. э.

На протяжении многих лет жители Эль‑Куша — прихожане Халдейской католической церкви сирийского обряда — охраняли святыню, когда‑то почитавшуюся местными евреями как место последнего упокоения Нахума. Но в тот день строение, которое увидели перед собой израильтяне, уже буквально рушилось из‑за провалившейся крыши...

Первая и Вторая книги Маккавеев, наряду с трудами Иосифа Флавия, являются важнейшими источниками для изучения истории евреев и иудаизма второй половины эпохи Второго храма. Если бы эти две книги были утеряны в древности, мы бы не смогли составить сколь-либо связное и последовательное описание событий в Иудее первой и второй трети II века до н. э. — одного из важнейших формативных периодов древнееврейской истории.

Переломный момент в отношении евреев к засилью чужеземцев наступил в эпоху Хасмонейских войн, спровоцированных гонениями на иудаизм в период правления селевкидского царя Антиоха IV Эпифана, в 60-х годах II века до н. э. Некоторые евреи предпочли пацифизм и мученическую смерть, а другие — а именно Хасмонейский клан — с оружием в руках поднялись на борьбу за свободу иудаизма. Они одержали несколько блестящих побед над врагом и вскоре добились прекращения гонений.

Павел был исключительно хорошо знаком с Еврейской Библией — в основном в виде Септуагинты, но нет сомнения, что он знал и оригинальный текст на иврите. Некоторые серьезные ученые даже полагают, что он знал Священное Писание наизусть. Павел, как и другие современные ему евреи, без лишних церемоний выдумывал иудео‑греческие неологизмы, жонглировал семантикой и создавал новую виртуальную реальность для своих последователей в культе Христа из числа новообращенных язычников.

В Песни Песней виноградник — не только метафора для героини, но и часть идеализированного пасторального ландшафта, где разворачивается действие многих стихотворений этого сборника.