Принципиальное отличие каббалы от науки — рассмотрение каббалой всего Творения целиком, где частью является наша Вселенная. В дополнение к рассмотрению взаимодействия субстанций Вселенной между собой каббала рассматривает закон, согласно которому эти субстанции существуют и управляются Всевышним. Мы осуществляем право выбора в Творении — и не свободны от его законов. Поэтому мы должны понимать эти законы, чтобы понять принципы выбора. С этой целью нам следует обратиться к Торе, пророчествам, каббале информации и физике пространства‑времени.

Седьмой Любавичский Ребе писал: «С точки зрения современной науки, никто не может сказать, что чудеса, описанные в Торе, невозможны. Но также категорически запрещено сводить чудеса к явлениям, уникальность которых заключается в их низкой вероятности». Здесь возникает кажущееся противоречие. С одной стороны, Ребе соглашается, что с научной точки зрения чудеса — это «экстрамаловероятные» явления. Но в то же время он категорически возражает, чтобы чудеса с ними отождествляли. Попытаемся это объяснить.

Одним из принципиальных отличий каббалы от науки является то обстоятельство, что наука рассматривает только нашу Вселенную, а каббала охватывает все Творение, в котором наша Вселенная — лишь одна из частей. Соответственно, наука рассматривает взаимодействие сущностей нашей Вселенной между собой, а каббала, в дополнение к этому, рассматривает их взаимодействие с источником и информационными прообразами.

Идея понимать «цимцум» как сокрытие была впервые выдвинута раввином Аврамом Коэном де Эррера, а поддержана и развита основателем движения «Хабад» раввином Шнеуром-Залманом из Ляд (Алтер ребе). Суть этой идеи заключается в провозглашении каббалистического дуализма, предполагающего, что Всевышний в одно и то же время трансцендентен и имманентен своему творению. Главным оппонентом этой теории выступал раввин Иммануэль Риччи. Он утверждал, что Б-жественность была удалена из пустого пространства.

Любая попытка понять концепцию творения «из ничего» вызывает непреодолимые сложности. Мы не можем спросить: что такое «ничто»? Мы не можем спросить, где находится «ничто». Мы даже не можем утверждать, что «ничто» — это отсутствие «чего-то», так как в этом случае мы придаем понятию «ничто» категорию отсутствия.  Мы также не можем сказать, что «ничто» не существует, так как, говоря это, сообщаем понятию «ничто» категорию существования в нашем информационном пространстве. Мы не можем соединять понятие «ничто» со словом «это».

Представим, что в синагоге молятся девять цадиков, а в соседней синагоге — десять самых отъявленных грешников. Интуитивно мы понимаем, что сумма информационных каналов девяти цадиков на порядки превышает сумму информационных каналов десяти грешников. Тем не менее, девять цадиков не составляют миньян и им запрещено произносить определенные молитвы, а десять грешников составляют миньян и им эти молитвы произносить можно. Казалось бы, парадокс. Но попробуем разобраться.

Каким образом была осуществлена казнь тьмой? Согласно Мидрашу, имели место два чуда: сама тьма и супернатуральный свет, который светил евреям. Аналогичного мнения придерживается Маараль, который считает, что казнь тьмой затронула действие светил — Солнца, Луны и звезд. А согласно мнению Раши, имело место одно чудо — сама тьма, а евреям светил натуральный свет. Здесь, по нашему мнению, возникает некий парадокс.

Непреложным является факт пересечения ментальных пространств различных людей, например гипноз. В частности, если два человека одновременно подумали друг о друге, то, хотя они и разделены в пространстве, в многомерном ментальном пространстве они находятся в одной точке. Приведу еще один пример. Согласно положениям иудаизма, в момент дарования Торы у подножия горы Синай присутствовали души всех умерших и еще не родившихся евреев. Таким образом, все евреи без исключения объединены в многомерном ментальном пространстве в точке синайского откровения.

Знаменитая формула Альберта Эйнштейна E=mc2 объединила материю и энергию. Мы не найдем в Торе этой формулы, однако, внимательно изучая священные тексты, мы приходим к выводу, что и материя, и энергия являются производными одного и того же Б‑жьего света, и поэтому в своей сути едины.

В своей книге «Что мы не можем знать?» профессор математики Оксфордского университета Маркус дю Сотой задается вопросом: «Есть ли такие вещи, которые наука не сможет познать никогда?» В этой же книге он дает интересное определение атеиста. По мнению Маркуса дю Сотоя, атеист считает, что мы можем познать все, верующий же человек считает, что у нашего знания есть граница.

Философия процесса, описывая отношения Б‑га и мира, стоит на позициях панентеизма. Панентеизм — это промежуточная позиция между пантеизмом и классическим теизмом. Для пантеизма мир идентичен Б‑гу, для классического теизма мир является внешним проявлением Б‑га. Для панентеизма мир — в Б‑ге.

В книге я попытался показать, что мистическое (якобы антинаучное) течение в иудаизме на деле глубоко научно, а разделение иудаизма на философский и мистический по сути неверно. Проблема в том, что если философский иудаизм использовал научные идеи своего времени, то идеи мистического иудаизма опередили науку своего времени на столетия. И лишь сегодня, в XXI веке, мы начинаем понимать, что они глубоко научны.