Отплясали Радость окончания годового цикла изучения Торы, и тут же начали заново.

«Вначале создал Бог небу и землю». И с первого же предложения комментаторы вступают в спор. Главный спор — про что она, Тора. Для чего? Рабби Авраам Ибн-Эзра, например, считает, что для разного — местами для нравоучения, местами для исторического повествования. А вот Раши говорит, что нет — всегда для урока нам. И поэтому первый вопрос в первом же комментарии Раши — а зачем нам рассказывают про сотворение неба и земли. Чему нас это должно научить, к чему призвать? И он находит такой урок — для того, чтобы «научить Его могуществу — вся земля Его». И, опять же, в историческом, вечно актуальном контексте — чтобы было, что ответить на очередную резолюцию ООН. Не забудем, что во времена Раши претензию на Святую Землю предъявляли не более безобидные, чем Хамас, крестоносцы.

Всё это весьма интересно, говорит Ребе, но все же — к чему же нас призывает первый стих Торы, в соответствии с подходом Раши и его комментарием? Заповедь где?

Вначале создал Бог небо и землю. У тебя всё поделено на, прости Господи, «духовное» и «земное»? Так не пойдёт — Он показал тебе своё могущество: земля тоже Его. Именно в земном проверяется твоя вера. Рецепт этого блюда прост — всё смешать, земное и небесное, принести небо на землю. Приятного аппетита! Шабат шалом!

Песня Моше в недельной главе — один из самых цитируемых и, соответствуя наименованию, красивых отрывков Торы. Собственно, именно этот отрывок заповедано записывать и хранить в свитке, но, поскольку Тора неделима, записывается всё Пятикнижие.

Песня — это и пророчество, и завещание Учителя нашего.

«Как орел охраняет свое гнездо, парит над своими птенцами — так и Он простер крыла, подхватил, понес их на крыльях Своих».

Удивительное дело: каждый раз, читая эти строки из завещания Моисея, я вспоминаю другое завещание — Глюкель фон Гамельн. Удивительный документ ХVII века, первая книга, написанная женщиной на идише, это пронзительное послание матери, мудрой и преданной, своим потомкам.

И, наверное, именно «птичья» метафора Песни моментально вызывает в моей памяти приводимую Глюкель древнюю притчу.

«Однажды птице, отцу троих птенцов, надо было перелететь через бурное море со своим потомством. Море было таким большим, а ветер таким сильным, что птице пришлось переносить детей в своих сильных когтях поочередно. Когда с первым птенцом самец был на середине пути, ветер усилился, начался настоящий шторм, и он сказал: «Дитя, посмотри, как я выбиваюсь из сил, как рискую жизнью ради тебя. А ты, когда вырастешь, сделаешь то же самое для меня? Будешь ли заботиться обо мне, когда я состарюсь?» Птенец отвечал: «Донеси только меня до безопасного места, и, когда ты состаришься, я стану делать все, о чем ты меня ни попросишь». Услышав это, отец разжал когти и сказал: «Поделом такому лжецу, как ты!»

Добравшись до середины моря со вторым птенцом, отец задал ему тот же вопрос и, получив такой же ответ, бросил и его в море со словами: «И ты лжец!»

Наконец он отправился в путь с третьим птенцом и, когда на полдороге задал ему свой вопрос, третий и последний птенец отвечал: «Дорогой отец! Это правда, что ты напрягаешь все свои силы и рискуешь жизнью ради меня, и стыдно мне будет не отплатить тебе тем же, когда ты состаришься! Однако я не могу взять на себя такого обязательства. Одно обещаю: когда вырасту и у меня будут собственные дети, я сделаю для них столько же, сколько ты сделал для меня». Услышав это, отец сказал: «Мудро сказано, дитя мое! Во что бы то ни стало я донесу тебя до берега».

Господь — наш Отец, преданный и любящий. Можем ли мы отплатить Ему взаимностью? Сложный вопрос. Но мы точно можем постараться быть Ему подобными, относясь к Его детям, как Он — подставляя плечо. Шабат шалом!

Благословенные сутки без гаджетов. Не видеть, как Андрей Норкин дирижирует хором беснующихся врагов Израиля, это же подарок. Мы и так знаем из книг, «как низко может пасть еврей». Ну вот, посмотрели в синагогах, как «высоко может подняться», теперь и Норкин не так страшен. Пережили «Книгу кагала» и монсеньора Торквемаду со Львом Давидовичем, переживём и Норкина.

А в Москву, тем временем, направляется Норкин здорового человека — командующий ВВС Израиля. Я ставлю на этого Норкина.

Самая трогательная и глубокая традиция кануна Йом Кипура — благословение детей.

Непосредственно перед самым важным днём года отец произносит стихи из Торы:

«Да благословит тебя Господь и охранит тебя! Да озарит Господь тебя лицом Своим и помилует тебя! Да обратит Господь лицо Свое к тебе и доставит тебе мир! (Так) да произнесут имя Мое над сынами Израиля, и Я благословлю их».

В канун Святого дня отец говорит с детьми словами Бога. Потому что в этот день мы больше полагаемся на Него как на Отца. Да, Царь, да, Властелин и Господин. Но — Отец.

Отцовского прощения и любви всем нам. И да охранит Он наших детей, Его детей.

Борух Горин в KuJi Podcast — об иудаизме, значении юмора в религии и ксенофобии. Ведущие –Тимур Каргинов и Андрей Коняев.

Ари Фулду было очень важно донести до всего мира позицию Израиля, его веру, его правду. Он писал, говорил, записывал видео. Чтобы люди во всем мире увидели и узнали. И встали на сторону правды.

Потому что ложь убивает. Сегодня она убила Ари Фулда — 16-летний араб бросился на него с ножом. На незнакомого человека. Потому что ему рассказали, что израильтян надо убивать. Ари Фулд до него не достучался, и поэтому четверо детей осиротели.

Пусть будет благословенна его память. И да здравствует правда Ари Фулда!

В недельной главе, как раз перед Йом Кипуром, нарисована чрезвычайно точная картина еврейской истории — от и до.

Б-г говорит Моисею примерно следующее — они всё время Меня будут забывать. Факт. Поэтому им часто будет совсем плохо. Факт. Так пусть им лекарством и утешением будет эта «песня».

Песня, пишет Раши, это отрывок из 32-й главы Второзакония. Почитайте, не пожалеете. Я не знаю более точного описания истории еврейского народа. Истории любви и отторжения. Преданности и предательства. Самопожертвования и отречения. Истории вечности, неизбывности. Вопреки всему, вопреки фактам.

В эти дни мы обновляем наш вечный союз с Творцом, а Он — с нами. Потому что Он так об этом написал в своей Книге, в своей Песне. И в нашей недельной главе.

Шабат шалом и хорошей Печати в благополучный год!

Мандельштам, помнится, сравнивал «крепкий румяный русский» Новый год с «призраком», «невеселым и странным» еврейским, Рош а-Шана.

Понятно, что в ассимилированной семье до безудержного веселья Симхат-Торы дело не доходило, и в сухом остатке памяти юного Осипа плавала лишь еврейская тоска и страх странного, такого нерусского Новолетья.

И то правда: Рош а-Шана — очень серьёзный день. Другое дело, что в этой небесной серьезности можно и нужно разглядеть настоящую радость, оптимизм чистого листа, нового союза с Творцом, новых обещаний. Обновлённого себя. Теперь будет все иначе. Забудем прошлые ошибки, и постараемся не делать новых.

Но, главное, уверенность, что Он, Господь прощения, простит.

Жаль было бы, если все это ушло бы в свисток откупоренного шампанского. Было бы веселее, румянее. Но мы ждём другого. Светлого и чистого всем нам в новом году!

В нынешней недельной главе, к тому же сегодня, содержится известная формула о «легкости» изучения и исполнения Торы — «Ибо не на небесах она… и не за морем». Раши замечает: «А была бы на небесах, надо было бы туда подняться и изучать ее».

Есть в этом некоторая двусмысленность — с одной стороны, смысл комментария в том, что Тора не на небесах, и поэтому не так трудно ее постигать, но, с другой стороны: была бы на небесах, мы бы и небес достигли ради нее!

Это такая вилка: начиная изучать Тору, ты понимаешь, насколько мал и недалек, и кажется, что мудрость ее тебе не постичь никогда. Но — долой уныние, принимайся за работу, и ты многого добьёшься.

!וויל נאר און דו וועסט ווערן א ווילנער גאון

Такая пословица бытовала на идише. Игра слов. Только захоти (вил нор), и станешь Вилнер гоен, Виленским гаоном. Говорят, так сказал сам гаон какому-то мальчику.

Давайте попробуем. Шабат шалом!

Иосиф Кобзон был человеком, конечно, тщеславным. Эстрадное, наложившееся на местечковое, это страшная смесь. И спорить не о чем — быть первым, народным, признанным для него было более чем важным.

И Кобзон прекрасно понимал, что главное посмертное признание для артиста в России — Новодевичье. Понимал, и несколько раз всю свою монументальную славу положил на то, чтобы умершие артисты там получили место. Но сам от Пантеона отказался в пользу старого московского еврейского кладбища. Чтобы лежать рядом с мамой. Таким он парнем был, таким и умер. С приоритетами.

Про мелюзгу BDS новость, если кто не понял.

Помните историю, когда на Скарлетт Йохансон наезжали прогрессивные полезные идиоты за участие в рекламе израильской компании сифонов? Она, надо отдать ей должное, сказала, что ей плевать.

Так вот — сегодня гигант прохладительных напитков Пепси сообщил о намерении приобрести эту сифонную компанию за три с лишним миллиардов долларов.

Вот так примерно евреи тысячелетиями и борются с антисемитами.

Нашел в архиве Ребе две одесские фотографии 1900 года. В нашем семейном альбоме есть такие же. Старушка могла быть мамой моего деда, две дамы — тетками моей бабушки.

Как оказались эти фотографии в архиве Ребе, кто на них — неизвестно. Но мне они напомнили эпизод из юности.

Мне было лет 14. У меня появился первый уокмэн. Помните? Переносные магнитофончики такие. Наверное, это был и первый кассетник в моей жизни. Соответственно, я завел парочку кассет с самопальными записями.

Одной из таких кассет была запись сестер Бэрри. Однажды я пришел на улицу Гоголя к бабушке с дедушкой. Один наушник я дал ей, второй ему. И они стали слушать. Два пожилых человека. Минут через пять они одновременно заплакали. Сестры пели “А идише мамэ”.

Теперь всякий раз, слушая “А идише мамэ”, я чувствую комок в горле, вспоминая эти слезы моих давно ушедших стариков.