В издательстве «Книжники» вышла в свет книга известного ученого‑гебраиста Семена Якерсона, которая является первым монографическим исследованием еврейских инкунабул. Фрагмент новой книги предлагаем вниманию читателей «Лехаима».
Продолжение. Начало см. в № 12, 2022 (368), № 1, 2023 (369)
Еврейское книгопечатание на Пиренейском полуострове. Португалия
Возникновение книгопечатания в Португалии, которая с точки зрения еврейской культурной традиции составляла единое целое с Испанией, неразрывно связано именно с появлением еврейских типографий. Первой датированной книгой на португальской земле стало еврейское Пятикнижие , которое было напечатано в 1487 году в городе Фару (Faro), расположенном недалеко от границы с Испанией. Издание имеет информативный колофон :
Было завершено здесь, в Фару, в девятый день месяца таммуза в год (5)247 (30 июня 1487 года) по слову возвышенного и прекрасного дона Шмуэля Гакона. Да хранит его Оплот и Избавитель.
Как видим, в колофоне нет имени типографа, а есть лишь имя заказчика книги. Однако нам известно, что в том же городе, с использованием тех же шрифтов и, возможно, тем же типографом было издано по крайней мере еще две книги — трактаты Вавилонского Талмуда «Берахот» и «Гиттин» с комментарием Раши. Оба трактата, как и большинство сефардских инкунабулов, сохранились лишь в виде фрагментов, разбросанных сегодня, подобно фрагментам Каирской генизы, по различным библиотекам мира . Среди фрагментов трактата «Гиттин» из собрания Еврейской теологической семинарии в Нью‑Йорке находится и последний лист с колофоном: נגמרה בפרשת משם רועה אבן ישראל שנת ובאו ציון ב’ר’נ’ה’ על פי היקר דון שמואל פורטירו יצ“ו בעיר פארה («была завершена в [период чтения] раздела “оттуда пастырь, твердыня Израилева” год 257 , согласно дорогому дону Шмуэлю Портейро, да хранит его Оплот и Избавитель, в городе Фару»). Итак, неделя обозначена указанием на раздел Пятикнижия, а год — гематрией словосочетания ברנה («с ликованием»). Правда, мы уже знаем, что в контексте прочтения даты пятого тысячелетия буква «хе» всегда настораживает, но с палеографической точки зрения нет проблемы: все буквы выделены одинаково (в оригинале — точками), то есть это 1496 год. Прочтение раздела «Вайехи» в 5257 году выпало на субботу 12 тевета (16 декабря 1496 года) и на предшествующую ей неделю (то есть с 6 по 11 тевета, или с 11 по 16 декабря 1496 года). Казалось бы, все достаточно однозначно, но в 1495 году королем Испании стал Мануэль Счастливый (правил до 1521 года), который, вступив в брак с наследницей испанского престола, под нажимом новых «родственников» издал 4 декабря 1496 года указ, предписывавший всем евреям в десятимесячный срок креститься или покинуть страну. Тот факт, что работа над книгой продолжалась даже после этого поистине судьбоносного решения, многим исследователям казался невероятным, и, соответственно, ими предлагались другие варианты расчета года: «по большому счету», то есть когда буква «хе» в словосочетании ברנה калькулировалась как пять тысяч, и тогда получалось, что книга была завершена в неделю, предшествующую 16 тевета 5252 года (13 декабря 1491 года) ; компромиссный вариант — «по малому счету», но без предлога ב, и тогда дата завершения читается как «до 16 тевета (5)255 года» («до 17 декабря 1494 года») . Действительно, сложно ответить на этот вопрос однозначно, но мне все же кажется, что более вероятным является прочтение даты «по малому счету». Чтение гематрии «по большому счету» без какого‑либо словесного намека или специального выделения буквы «хе» (ה) не соответствует известной нам традиции первопечатников. Рассмотрим наглядные примеры использования гематрии этого словосочетания «по большому счету» в других португальских изданиях:
1. שנת רנה בשוב ההא אלפים (год 255 с возвращением пятерки к тысячам) ;
2. בשנת בא יבא ברנ“ה לפרט היצירה (в год «пойдет с ликованием» (Пс., 126:6) по счету от сотворения) .
Чтение без учета предлога, который, в силу грамматических особенностей иврита, пишется слитно, по нашему мнению, невозможно в том случае, когда предлог выделен графически точно так же, как и остальные буквы в данном словосочетании, и текст не сопровождается какими‑либо словесными указаниями, намекающими на данный прием. Не стоит отметать вероятность того, что печатание книги могло продолжаться еще некоторое время после принятия декрета об изгнании. Ведь de facto изгнание было отложено почти на год, и наверняка на первом этапе этого трагического периода еврейской истории у людей еще оставалась надежда на смягчение решения или хотя бы на то, что они сумеют сохранить имущество и книги .
В 1488–1489 годах возникает еврейская типография в столице Португалии Лиссабоне. Первая книга, комментарий Рамбана, была завершена типографом Элиезером Толедано (то есть Элиезером из Толедо) в 1489 году. Всего Элиезер Толедано издал шесть книг, четыре из которых имеют подробные датированные колофоны , а две объединяются с ними общностью многих типографских признаков. Издания Толедано отличаются необычайным изяществом и разнообразием шрифтов, четкостью печати и использованием большого количества элементов декора — рамок и заставок. Типография существовала по крайней мере до 1492 года — года издания последней датированной книги (уже упоминавшегося выше издания Пророков с комментарием Радака).
Третьим центром книгопечатания на португальской земле стал город Лейрия (Leiria), в котором первопечатник Шмуэль Дорташ с тремя сыновьями напечатали по крайней мере четыре книги, три из которых датированы 1491, 1495 и 1497 годами.
В издании 1495 года «’Орах хаййим» Яакова бен Ашера использована цельногравированная орнаментальная деревянная рамка. Изображение животных и птиц — на орнаментальном фоне. Орнамент растительный — вьющиеся «усики» с бутонами цветов. Верхнее поле, слева направо: орел; геральдический щит с изображением леопарда и цитатой из Песни песней (4:15) מעין גנים («[ты] источник садов»); медведь с ульем. Правое поле, сверху вниз: дракон, болотная птица. Нижнее поле, слева направо: лань, два пустых медальона в форме розетки, лев. Левое поле, снизу вверх: пантера, крылатый дракон, собаки, бегущие за кроликом. Изображения животных частично соотносятся с вводным текстом данного листа. Сочинение начинается с цитаты из мишнаитского трактата «[Поучения] отцов» (5:20): «Рабби Иехуда бен Тейма говорит: “Будь силен, как леопард, и легок, как орел, и быстр, как олень, и силен, как лев”».
Эта рамка была сделана для использования в книгах, открывающихся справа налево (то есть в еврейских книгах), так как стороны рамки одинаковой ширины.
Последняя дата, дата издания книги Притчей , снова возвращает нас к вопросу о чтении гематрии словосочетания ברנה. Однако в данном случае прочтение даты «по малому счету», с точки зрения историка, выглядит еще более сомнительным, так как при этом получается, что работа была завершена в новомесячье месяца ава (5)257 года (30 июня 1497 года), то есть всего за пять месяцев до срока изгнания. Тем не менее я и тут предложил бы держаться палеографической стороны. Более того, мне кажется, что подтверждение этому можно найти при внимательном чтении колофонов первого и последнего изданий (то есть 1494 и 1497 годов). В колофоне «Ранних пророков» 1494 года типографы говорят о себе как о первопроходцах в данном ремесле.
Вот этот текст:
Хвала Б‑гу, который помог нам начать и завершить этот «устав закона» (Чис., 19:2). «новички [мы], недавно пришедшие» (Втор., 32:17). Сын у отца никогда не учился [этому ремеслу]. Ведь спросите‑ка о давних временах, с тех пор как [дано] человеку чтение. Бывало ли такое, чтобы в руку пишущую превращался писец. То, что должно быть внизу [то есть бумага], поднято, а то, что должно быть наверху [то есть чернила], опущено , а само письмо [совершается] «пером из железа и олова» (Иов, 19:24).
Если допустить, что рассматриваемое издание Дорташа не первое, а ему предшествовали другие книги, в первую очередь издание «Притчей» (ведь при прочтении этой гематрии по большому счету первое ава 5252 года соответствует 25 июля 1492 года), то это абстрактное, не привязанное к конкретным реалиям описание нового технологического процесса в середине 1490‑х годов просто лишено здравого смысла (ибо книгопечатание уже перестало быть неизвестной новинкой и техника изготовления книги была хорошо известна). Колофон же обсуждаемого издания «Притчей», напротив, содержит восхваление устойчиво налаженного процесса книгопечатания (ראו ספר ואותיותיו יצוקים כאבני אהרן על טור חקוקים; «посмотрите на книгу, буквы которой отлиты подобно камням Аарона, выгравированным в ряд») и, очевидно, намек на тяжелые времена (в последней строке): שנת ובאו ציון ברנה עם ישראל הנאנקים («год “и придут в Сион с ликованием” (Ис., 35:10) сыны Израиля стонущие»). Если верна наша точка зрения, что дату выхода в свет «Притчей» следует читать «по малому стилю», то есть как 30 июня 1497 года, то перед нами, вероятнее всего, последнее еврейское издание, напечатанное в Португалии и вообще на Пиренейском полуострове.
К чести типографского дома «Дорташ и сыновья», можно отметить тот факт, что они стали первыми еврейскими типографами, печатавшими также книги на языках с латинской графикой. В 1496 году ими были напечатаны латинский и испанский переводы астрономических таблиц выдающегося астронома Авраама Закуто (1452 — после 1515) .
Сефардские издания sine loco
Нет никакого сомнения в том, что в Испании и Португалии, помимо перечисленных выше шести очагов еврейского книгопечатания, существовали и другие места, в которых в тот или иной период издавались еврейские книги. Имеется целая группа изданий и фрагментов, чье сефардское «происхождение» не вызывает сомнения . Однако, поскольку все эти издания — sine loco, то есть «без места», и у нас нет возможности определить точнее регион их выхода в свет, представляется логичным рассмотреть их комплексно. Можно выделить три подгруппы сефардских изданий подобного типа.
1. Издания с неполными библиографическими данными и издания, объединяемые с ними по совокупности совпадающих типографских признаков. Это прежде всего три издания, которые напечатали Шем‑Тов Ибн Халаз (שם טוב אבן חלאז) и Моше бен Шеалтиэль (בן שאלתיאל), — на одинаковой бумаге, одним и тем же набором шрифтов. Одно из этих изданий, «Комментарий» Ибн Халавы к Пятикнижию, датировано 1491 годом ;
2. Издания, не имеющие библиографических данных, но объединяемые вместе (и, соответственно, относящиеся к продукции одной анонимной типографии) по совокупности типографских признаков. Самым ярким примером такой продукции являются фрагменты восьми изданий, напечатанных одним и тем же шрифтом (квадратные буквы сефардского типа). К сожалению, с этими фрагментами нам не повезло, в отличие от фрагментов талмудических трактатов из Фару, то есть среди них нет ни одного фрагмента с колофоном, который мог бы пролить свет на их происхождение. По форме шрифта, примитивности самого набора и по общему впечатлению мы бы рискнули отнести эти фрагменты к образцам ранней испанской печати конца 70‑х — начала 80‑х годов . Поскольку доказательств этому нет (или пока нет), корректно рассматривать их именно в рамках общего региона Сефарад. По причине того, что все эти издания (насколько можно судить о них по сохранившимся фрагментам) были напечатаны без видимой эволюции типографских приемов (например, во всех этих книгах отсутствуют колонтитулы, кустоды, нумерация книжных единиц и т. д.), то у нас нет и каких‑либо книговедческих зацепок, чтобы определить хотя бы приблизительную хронологию и последовательность их публикаций. В связи с этим общепринято и логично указывать их просто в алфавитном порядке, начиная с галахического сочинения Аарона из Люнеля «’Орхот хаййим» ;
Аарон бен Яаков ха‑Кохен из Люнеля. «’Орхот хаййим» Sine loco, typographo et anno. [Сефарад. ca. 1480–1490]. Thes. В 37, 1. Кат. 136
3. Единичные образцы печати, то есть издания, шрифты которых не повторяются. Примером таких изданий является уникум из собрания Еврейской теологической семинарии — молитвенник на День искупления грехов . Это очень необычная книга, прежде всего своей нестандартной формой. Она имеет вид удлиненного прямоугольника — как будто специально, чтобы ее было удобно прятать. А. Маркс, описывая этот уникум, в годовом отчете библиотеки писал: «It can only be imagined that this peculiar size was selected so that it should be possible for a Marrano, when surprised during the prayers, to slip it into his sleeve or pocket» («Можно только представить, что этот необычный размер был выбран таким образом, чтобы марран, застигнутый врасплох во время молитвы, мог сунуть его в рукав или карман». Marx, 1977, P. 65). Книга напечатана четкими, красивыми шрифтами, что свидетельствует о безусловной налаженности той типографии, в которой она увидела свет. Но, к сожалению, нам ничего о ней не известно, и шрифты эти хоть и достаточно стандартны, но все же не совпадают ни с одним из известных нам.
К этим книгам необходимо добавить еще несохранившиеся издания, упоминания о которых дошли до нас из разных источников.
1. Упоминания в колофонах инкунабулов. Это уже упоминавшиеся выше два издания (молитвенник и Пятикнижие), которые указаны в колофоне саморского издания «Комментария» Раши.
2. Свидетельства исследователей, которые видели то или иное издание. К таким свидетельствам относится упоминание трактата «Йевамот» с комментарием Раши (Гвадалахара, Шломо бен Моше ха‑Леви Алкабец, ante 1492), о котором пишет Д. Хвольсон .
3. Косвенные упоминания несохранившихся изданий. К таким свидетельствам я отношу, например, упоминание издания трактата «Гиттин» в книжном списке 1492 года из Альмансана, который сохранился в экземпляре издания «Йоре де‘а» 1486–1487 годов из собрания JTS .
В силу трагических обстоятельств, которые привели к уничтожению еврейской культуры на Пиренейском полуострове, а затем и к систематическому уничтожению ее следов (в первую очередь книг как носителей культуры) на этой земле, состояние дошедших до нас первенцев испанской и португальской печати значительно хуже, чем их итальянских ровесников. В первую очередь это касается испанских инкунабулов, большинство из которых уцелело или в виде фрагментов, или в виде одиночных и, как правило, дефектных экземпляров .
Чтобы ощутить весь трагизм ситуации сефардских евреев, вспомним судьбу лишь одного из испанских беженцев — экзегета, проповедника и каббалиста Авраама бен Яакова Сабы (ивр. סבע; ум. ок. 1508). Авраам Саба сумел перебраться из Испании в Португалию, но именно в Португалии с ним произошли самые трагические события: его сыновья были отобраны у него и насильственно крещены, его библиотека разорена, а собственные рукописи он был вынужден уничтожить по пути к последнему пристанищу беженцев, Лиссабону. Вот как он описывает последний этап своего бегства в предисловии к книге «’Эшкол ха‑кофер» («Кисть кипрея» , ивр. אשכול הכופר) :
И я, самый незначительный в своем роду, малый из учащихся, Авраам, сын господина моего благочестивого рабби Яакова Сабы, да будет память его благословенна, решил прокомментировать пять свитков. «Так как рука Б‑га моего благодеющая была на мне» , удостоил меня Г‑сподь, да будет имя Его благословенно, прокомментировать их и завершить их [комментарии]. А тогда «разгневался Б‑г на народ Его» и были изгнаны все евреи, что [находились] в Португалии указом (гезера) короля Мануэля, да будет стерто имя его и память о нем. И этого было недостаточно ему, так еще повелел он забрать / изъять все [еврейские] книги, что в его королевстве! И это после того, как приказал он отобрать у нас сыновей и дочерей и дома собраний наших. И я оставил все свои книги в городе Порту по повелению короля, но, подвергаясь опасности, я привез с собой в Лиссабон комментарий к Пятикнижию, что я сочинил вместе с комментарием к трактату «Авот» и с комментарием к пяти свиткам и с сочинением «Церор ха‑кесеф» , повествующем о законах, которое я написал во дни юности своей. Но когда я добрался до Лиссабона, то пришли ко мне евреи [и сообщили], что объявили повсюду, что любой еврей, у которого будет найдена с собой книга или филактерии , будет убит. И сразу, прежде чем пойти в пристанище мое, которое было за границей города, я взял эти книги в руки и пошел вместе с еще двумя евреями, и они вырыли [яму] под одним оливковым деревом и схоронили их там. И несмотря на то, что олива эта была цветущей и плодоносной, но из‑за Торы, что была погребена под ней, я прозвал ее «древо плача» , ибо там я схоронил все самое дорогое , это мои комментарии к Торе и заповедям, которые дороже мне были гор злата червонного, ибо ими я, бывало, утешался о двух сыновьях моих, коих забрали помимо их воли, дабы сменить им веру. И я, бывало, говаривал: «Это удел рабов Г‑спода», и они дороже / краше мне сыновей и дочерей. Таким образом [зарыв их], остался я наг и больше никогда их не видел, ибо сразу [по прибытии в Лиссабон] меня бросили в узилище, в которое заключены были царские узники. И находился я там, дрожа [от страха], около шести месяцев. А после того как удостоил меня Г‑сподь за доблесть предков моих выйти оттуда и добраться до королевства Феса, я смог восстановить былое величие [закона]. И, вспомнив кое‑что из того, что было написано, я смог сочинить снова комментарий к Торе и комментарий к трактату «Авот», а ныне я хочу прокомментировать пять свитков с Б‑жьей помощью, согласно тому, что помню…
Еврейское книгопечатание на Босфоре. Константинополь
Как известно, культурная традиция испанских и португальских евреев не погибла после их изгнания с Пиренейского полуострова. Изучение последующего развития еврейского книгопечатания (период палеотипов) показывает, что некоторые мастера, которые начинали работать еще на родине, продолжали заниматься «святым ремеслом» , להגדיל תורה בישראל («дабы преумножить Закон в Израиле»), и дальше и даже смогли сохранить часть типографского оборудования — в первую очередь наборы шрифтов . Возможно, именно активная роль сефардов, изгнанников из Испании и Португалии, в развитии различных сфер культуры (не в последнюю очередь — книгопечатания) в местах их компактного проживания в Северной Африке и Турции в первой половине XVI века повлияла на тот факт, что датировка единственного турецкого издания XV века вызывала сомнения у исследователей предшествующих поколений, и ее переносили с конца XV века на начало следующего.
Выходцы из Испании, братья Давид и Шмуэль Ибн Нахмиасы (נחמיאש), напечатали в Константинополе галахический компендиум Яакова бен Ашера «’Арба‘а турим» . В колофоне этого издания сказано:
Было завершение этих «столпов» [в срок чтения раздела]. «И ожил дух Яакова, отца их» (Быт., 45:27), в пятницу четвертого [дня месяца] тевета года пять тысяч двести пятьдесят четвертого [то есть 13 декабря 1493 года]. Здесь, в городе Константинополе Великом, под властью мусульман, [под властью] великого государя Баезида, пусть живет он вечно, да будет Г‑сподь в помощь ему, да вознесется царство его. Аминь .
Казалось бы, данный пассаж содержит исчерпывающую информацию для определения даты выхода «Турим» в свет. Так что же смущало библиографов? Выдвигались следующие аргументы. Со времени изгнания из Испании до момента выхода книги прошло всего лишь семнадцать месяцев. А это срок, недостаточный для организации типографии и публикации столь большой книги; следующая книга была выпущена Нахмиасами лишь через десять лет . Представить себе, что солидная, хорошо оборудованная типография — а только в такой типографии было возможно отпечатать издание в 409 листов столь прекрасного полиграфического качества — была «заморожена» на столь длительный срок, трудно. Что происходило с типографами, оборудованием и шрифтами в течение всего этого периода? Вывод напрашивался сам собой: в колофон вкралась ошибка, и дату (5)254 (1493) год следует читать как (5)264 (1503) год . Тогда все становится на свои места: и времени для организации типографии предостаточно, и перерыва в работе нет. Историческая ирония в данном случае заключается в том, что ни расширительная дата с указанием на день недели, ни историческая привязка к правлению султана Баезида (Bayezid) не проясняют картину: четвертое тевета и в 5254 году, и спустя десять лет выпадало на пятницу, а восьмой султан Османской империи, святой (Veli) Баезид II (1447–1512), правил с 1481 по 1512 год. Однако еще А. Маркс в статье The first book printed in Constantinopole (Marx, 1946б) обратил внимание на искусственность этого построения. Ведь дата записана в колофоне не гематрией букв еврейского алфавита, а в развернутом виде, словесно. То есть не רנ“ד (254), а שנת חמשת אלפים ומאתים וחמשים וארבעה («года пять тысяч двести пятьдесят четвертого»). И если в случае буквенной записи можно предположить ошибку (нерадивый корректор поставил в наборе вместо буквы «нун» (נ, 50), букву «самех» (ס, 60)), то в случае словесной записи (то есть вместо וששים («и шестьдесят») набрано וחמשים («и пятьдесят»)) вероятность подобной ошибки практически исключается: и количество знаков не совпадает, и буквы совсем разные. В последнее время аргументы в «пользу ошибки» были опровергнуты тщательным анализом издания, проведенным А. Оффенбергом. В статье The first printed book produced at Constantinople. [Jacob ben Aser’s Arba‘ah Turim, December 13, 1493] А. Оффенберг провел сравнительный анализ типографских элементов и бумаги данного издания «Турим» и более поздних изданий Нахмиасов и пришел к следующим выводам. Между изданием 1493 года и изданиями 1505–1506 годов существуют значительные типографские различия (в том числе и в шрифтах, которые на первый взгляд кажутся идентичными); в издании 1493 года использовалась бумага, отличающаяся от бумаги последующих изданий и имеющая водяные знаки, характерные для итальянской бумаги 90‑х годов XV века . Выводы А. Оффенберга о достоверности даты, указанной в колофоне, и соответственно о правомерности включения константинопольского издания в корпус еврейских инкунабулов сегодня кажутся мне совершенно убедительными. Я бы добавил лишь одну филологическую деталь: корректором этого издания и автором колофона был не условный «нерадивый редактор», а известный литургический поэт и «книжный человек» Элия бен Биньямин Халеви , уделявший особое внимание чистоте текста и даже посвятивший описанию работы корректоров‑редакторов специальный пассаж в колофоне:
Яаков бен Ашер. «’Арба‘а турим». Типографы Давид и Шмуэль Нахмиасы Константинополь. 1493. ИВР РАН.. Кат. 149
…и старался в завершении ее [книги] и в устранении ошибок насколько это возможно, я, «беднейший в роду своем» (Суд., 6:15) Элия, сын высокочтимого учителя нашего Биньямина Халеви, да будет душа его в раю, и поскольку правилом данной работы является передача ее по частям из рук в руки, «не очистится каждый касающийся ее» (Притч., 6:29) от ошибки, поэтому лишь старание [исполнить ее] точно (בחוק) по мере возможности, оно [дает основу] относительной завершенности. Так же говорил и «сладкий песнопевец Израиля» [то есть царь Давид] (II Сам., 23:1) «кто знает свои погрешности» (Пс., 19:13).
К сожалению, по‑прежнему остается открытым вопрос о том, что же делали братья Нахмиасы с 1493 по 1505 год.
Книгу Семена Якерсона «Еврейские инкунабулы» можно приобрести на сайте издательства «Книжники»
Возникновение еврейского книгопечатания
Еврейское книгопечатание на Пиренейском полуострове
