Б‑жественное подсознание
Вижу его, но не сейчас, всматриваюсь в него,
но не близко: взошла звезда от Яакова и встал скипетр от Израиля…
[Что до времен Искупления,] явленное сердцу
от уст утаено.
Одна из основ нашей веры — ежедневное ожидание Искупления: речь идет не только о вере в скорый приход Мошиаха, но и о том, что мы все время пребываем в ожидании этого прихода. Так, сказано Рамбамом (Законы Мелохим, 11:1): «тот, кто не верит в Мошиаха, и тот, кто не ждет прихода его, отпадает от иудаизма».
Тора изобилует упоминаниями о «конце времен» и о том, что тогда наступит гармония и станет мир совершенен. При этом в Торе нет никаких ясных указаний, когда же именно это произойдет: нам не сказано ни о времени, ни о сроках окончательного Искупления. Зогар идет еще дальше и говорит о времени прихода Мошиаха: «Явленное сердцу (Б‑га) от уст (Б‑га) утаено», тем самым давая нам понять, что Сам Б‑г не раскрывает Себе, когда это случится!
Но почему столь важный элемент нашей веры пребывает сокрытым не одно тысячелетие? И что значат слова про «сердце» Б‑га, знание которого сокрыто от произнесения «устами» Всесильного?
Произнесение мира
Тора, «говоря на языке человеков» (Талмуд, Брохойс, 31б), описывает Б‑жественный акт творения как последовательность высказываний: «Сказал Всесильный: “Да будет свет” (Брейшис, 1:3), “Да произрастит земля зелень” (1:11) и т.д.», — благодаря чему те или иные сущности обретают бытие.
Хасидизм разворачивает это представление: мир есть речь Б‑га. Слова Всесильного, приведенные в Описании Творения, не просто выполняют роль неких инструментов или сил, посредством которых получает бытие все сущее, — они есть сама суть этого бытия. То, что является нам как камень, человек или физический закон, на самом деле — Б‑жественное высказывание, приводящее их к существованию.
Но почему мы говорим о речи? Почему метафора, взятая из нашего, человеческого опыта «и сказал Всесильный» подобающе описывает происходившее при Творении? Дело в том, что несмотря на всю его кажущуюся необъятность и вещественность, нельзя сказать, что наш мир на самом деле существует. Существует ли реально то, что мы переживаем как реальность? Да и нет, утверждают хасидские наставники. С одной стороны, существующее полностью зависит от Творца: жизнь и бытие в каждый момент времени всецело определяются Его волей. Один из хасидских мыслителей сформулировал это следующим образом: если бы Б‑г возжелал, чтобы мир прекратил свое бытие, Он бы тут же положил ему конец — для этого Б‑гу не надо бы было его разрушать, ибо в тот самый момент, как Он перестал бы желать существования мира, мир перестал бы быть. «Реальность», которая до такой степени зависит от субъективности, вряд ли можно считать существующей в собственном смысле слова — все сущее есть лишь выражение воли иного, бесконечно великого бытия, желающего, чтобы эта «реальность» была.
С другой стороны, наш мир преисполнен сознания самостоятельности и определенности всякой сущности. При том, что свидетельство наших чувств, уверяющих нас в нашем существовании и реальности окружающего нас мироздания, ничего не доказывает (ибо все мы знаем: наше переживание сущего может быть иллюзией), Тора проникнута верой в эту реальность. Она гласит: «В начале сотворил Всесильный небо и землю» (1:1). Также она повествует, что земля и небо были сотворены Им с некой целью: Он желает от нас, чтобы мы совершенствовали мир и воздерживались от тех деяний, что разрушают Его Творение. Более того, чувство самости, нам присущее, было неотъемлемой частью Его замысла: Б‑г желал, чтобы мир воспринимался как реальность, существующая помимо своего Творца, и это «нижнее царство» само избрало бы движение к тому, чтобы стать «обителью Г‑спода» — средой, что радостно приемлет и готова вместить в себя Его реальность. Иллюзия то или нет, но самоопределение творения как отдельной реальности имеет под собой основание, — действительность творения дарована тому Создателем.
Чтобы выразить эту парадоксальную природу тварной реальности, Тора заимствует из человеческого опыта термин — «речь». Человек творит на трех уровнях: его творения — это мысль, речь и деяние. И если Тора говорит, что Б‑г «создал» мир, тем самым подразумевается, что творение отделено от Творца точно так же, как отдельно от человека существует созданное им: он строит здание, пишет картину или книгу, и те получают самостоятельное независимое бытие, начиная жить собственной жизнью. С другой стороны, описание реальности как Б‑жественной «мысли» предполагает, что она существует только внутри реальности Творца. Слово же «речь» описывает существование, которое, с одной стороны, отделено от своего истока, а с другой — полностью от него зависит, и суть реальности такого существования именно в его зависимости.
Когда человек говорит, он создает нечто, существующее помимо существования говорящего. Продуманная им мысль, которая до этого существовала лишь в сознании говорящего, теперь облечена в слова, «покинувшие» своего автора и получившие собственное бытие. Однако они полностью зависимы от того, кто их произносит: стоит ему остановиться, как его «речь» прекратит свое существование. То есть существование «высказываний» может быть определено только в терминах, описывающих вовлеченность их автора в процесс речи.
Это можно распространить и на наш мир. Б‑г желает его бытия, и тем формируется реальность (хотя бы с точки зрения самой этой реальности), существующая отдельно от Него. С другой стороны, мир не имеет собственного, независимого существования; у него нет иной реальности, кроме той, которая определена Б‑гом, сотворившим и поддерживающим его бытие. То есть Б‑г не сотворил мир, а — выговорил его.
Отступление в мысли
Можно сформулировать мысль для себя и не двинуться далее, более ничего не «создав»; однако всякое слово и действие есть также и мысль, сперва оформленная в сознании и затем получившая бытие в слове или действии, отделившись от своего создателя.
Это истинно и по отношению к Б‑жьему творению: «сказанный» мир, в котором мы существуем, является самым нижним уровнем творения, наиболее удаленным от своего Творца. Выше — и ближе к Создателю — наличествует иной уровень бытия, который можно определить как «мысли Б‑га». Утверждение, что эта реальность мыслей «предшествует» привычной нам «сказанной» реальности, не подразумевает предшествия во времени, ибо само время тоже сотворено Б‑гом; скорее, это тот же самый мир, в котором мы живем, но на «предшествующем» (то есть — более близком к своему истоку) уровне самоосознания и самоопределения. Это мир, осознающий себя не сущностью, отделившейся от своего Создателя, но — концепцией, существующей в Б‑жественном разуме, чем‑то, погруженным в Б‑жественную реальность.
Шесть дней в неделю мы живем в «сказанном» мире, порожденном Б‑жественными речениями, как то описано в Брейшис. Однако каждую неделю на один день мы достигаем более высокого уровня, когда наш мир «восходит» на ступеньку вверх, приближаясь к истоку и возвращаясь от своего «сказанного» состояния в сферу Б‑жественной мысли. Как повествует Тора, описывая творение, шесть дней Б‑г «выговаривал» мир, проецируя Свой замысел Творения в «самостоятельную» реальность, столь хорошо нам знакомую. На седьмой день Он перестал «говорить», но не перестал творить: иначе мир прекратил бы свое существование. Но от развертывания во вне и отстранения, связанного с речью, Б‑г обратился к внутреннему акту творчества, связанному с мыслью. То есть Б‑г продолжает «артикулировать» наш мир, но уже не как нечто, развертывающееся вовне, а как некую концептуализацию того, что присутствует внутри Его помыслов о творении.
Семь дней творения — цикл, повторяющийся вновь и вновь. Каждую Субботу Он «отзывает» Свое творение от его внешнего бытия, поднимая наш мир на уровень Б‑жественных помыслов. В Субботу мы живем в том же мире, что и остальные шесть дней недели, однако в этот день «я есть» нашего мира ослабевает, иллюзия отдельности становится прозрачней. В этот день человек ближе к тому, чтобы преодолеть отъединенность материальной реальности и испытать единение и отождествление со своей сутью и истоком.
Подсознательная мысль
В царстве мысли как таковой — множество уровней определенности и внятности.
Мысль на уровне осознания ближе всего к внешней проекции речи. Более того, подобно речи такая мысль формируется из образов и слов. И хотя эта мысль выражена на «языке» более абстрактном и туманном, чем тот, который мы используем в речи (чтобы передать словами мимолетную мысль порою нужен не один час — при том, что целый ряд нюансов понимания словами оказывается просто невыразим), тем не менее, это — язык, «слова» которого состоят из определенных единиц. При том, что осознанные мысли человека вне его не существуют, они занимают определенное место в сознании.
Если распространить эту метафору на Б‑жественную мысль‑реальность Субботы, можно сказать, что в Субботу мы достигаем состояния бытия, описываемого как «осознанная мысль» Б‑га. Это область, существующая внутри Б‑жественной реальности, но нельзя сказать, что она абсолютно тождественна своему истоку. Это — творение, существующее отдельно, хотя бы на внутреннем плане.
Поэтому Суббота заключает в себе лишь «вкус» высшей реальности: эту реальность нельзя описать как «подсознательные мысли» Б‑га.
Подсознательные мысли не имеют ни языка, ни определений, ни иных параметров, которые могли бы отделить эти мысли от сознания, в котором те существуют. Это — суть сознания, тот исток, из которого рождается оформившаяся мысль. Мы знаем, что такая мысль уже существовала до этого в «темном, невнятном» виде «в подсознании», как мы называем это на нашем языке. Однако заметим, что речь идет не о некой специфической части нашего сознания, а о чем‑то, что принадлежит самой сути его.
В Торе (Брейшис, 1:2) сказано, что в самом начале творения «дух Всесильного парил» над еще пустым и лишенным форм миром. Этот «дух Всесильного», говорят мудрецы (Брейшис Раба на этот стих), был духом Мошиаха — изначальным «подсознательным» замыслом Творения, как он существовал у Б‑га.
Потому эра Мошиаха описывается как время «абсолютной и вечной Субботы» (Субботнее дополнение к благословению после трапезы). Ибо если в Субботу наш мир возвышается до осознанных мыслей Б‑га, эра Мошиаха будет эпохой, когда наше существование будет протекать в Б‑жественное подсознание. Опять же, подчеркнем, что это будет наш мир, тот же мир, в котором мы живем сегодня, — отличие будет заключаться не в субстанции, но в осознании самого положения вещей. То будет не восприятие самости, присущее внешнему миру «речи», и даже не погруженность в существующий все же «отделенно» мир «осознанных мыслей», но — слияние в единстве с Создателем, помышляющим этот мир.
Вот почему мудрецы наши, говоря об эпохе Мошиаха, указывали, что «явленное сердцу от уст утаено». Наш сегодняшний мир — мир Б‑жественных «уст» — мир, чья связь с Создателем подобна связи между произносимыми словами и говорящим, тогда как эра Мошиаха — время, когда мир будет поднят туда, где он был изначально — к подсознательному «сердцу» Б‑га. И как мир подсознательного не может найти своего выражения в сознательном мышлении и выражен в словах, так и время Искупления не может быть названо тем, кто существует в мире, зависящем от речи.
Однако когда исполнится наша задача и мы превратим наши жизни и наш мир в «обитель Б‑га», тогда нашим ежедневным опытом и ежедневной реальностью станет само существование в сердце Б‑га.
Археологическая сенсация на Тамани: древнейшая синагога на территории России
Дом Ребе. Суд и освобождение
