Дом Ребе. Суд и освобождение
226 лет назад, 19 кислева 5559 года, основатель движения Хабад Алтер Ребе, рабби Шнеур-Залман из Ляд, был освобожден из Петропавловской крепости в Петербурге. В память об этом событии 19 кислева отмечается Новый год хасидизма. К этой дате «Лехаим» публикует фрагмент книги р. Хаима-Меира Гельмана (1855–1927) «Дом Ребе», важнейшего из исследований, посвященного начальному этапу истории движения Хабад.
Глава XVI. Суд над нашим Ребе. Вопросы, которые ему задавали. Его ответы на них
Теперь расскажем о суде над нашим Ребе.
Когда он предстал перед судьями, восседающими в суде , первое, о чем его спросили, — принадлежит ли он к числу людей Бешта? [Позже] наш Ребе рассказывал, что если бы дал на этот вопрос отрицательный ответ, то был бы немедленно освобожден [1], но он не хотел отрекаться от Бешта даже на миг и даже только на словах, поэтому сразу ответил: да, я из людей Бешта. Тогда ему начали задавать вопросы [требующие развернутых ответов]. Всего их было двадцать два, и о чем они были, нам [по большей части] неизвестно .
Из того, что нам все‑таки известно, его спрашивали о внесенных им изменениях в канон молитвы, о [введении в использование резниками] полированных ножей и т. д. И о том, что он побуждает своих приверженцев подолгу молиться, что оставляет меньше времени на изучение Торы. А также о том, что он публично проповедует [учение] хасидизма и [таким образом] открывает тайны Торы всем подряд [2].
И о том, что в своих проповедях он говорил, что атрибут [Божественной] царственности (Малхут) является низшей из эманаций, именуемой «землей», что является оскорблением царского величества . И о том, почему во время молитвы он имеет обыкновение приговаривать ѓаф: доносчики утверждали, что он кричит ѓа‑аф , желая таким образом [призвать Небеса] излить гнев на наш мир. Также [от нашего Ребе потребовали разъяснения касательно того, что] по словам [доносчиков] он посылал дань султану, готовя [таким образом] восстание, не приведи Господь, против [российской] короны. Это то, что известно нам [о тематике вопросов, которые задавали нашему Ребе].
Наш Ребе сразу отвечал на все задаваемые вопросы, не задумываясь. Часть ответов мы приводим тут, часть нет. Все его речи были преисполнены смиренной праведности . Он воздерживался от поношения и принижения своих противников, но объяснял позиции обеих сторон [3].
На вопрос, почему хасиды подолгу молятся, тратя на это много времени, которое можно было бы посвятить изучению Торы, [наш Ребе] ответил, что есть души, в которых больший отклик находит [изучение] Торы, а есть те, в которых — молитва. Подобно тому как мы находим в Талмуде много примеров тех, кто [подобно Рашби] целиком отдавался изучению Торы и на молитву прерывался не чаще раза в месяц, да и тогда делал это вкратце. И также Шма он читал, хоть делал это ежедневно, но кратко: «…закрывал руками оба глаза [читая первый стих Шма] и это — [заповеданное] чтение Шма рабби Йеѓуды ѓа‑Наси и т. д.» , ибо в основном [он и подобные ему] были сосредоточены на изучении Торы. Про других же говорится, что они много молились: «Благочестивые мужи первых поколений проводили в молитве по девять часов в день. Когда же они занимались [изучением] Торы? В заслугу их благочестия их Тора сохранялась и [выученное за немногое время хорошо усваивалось и запоминалось и] т. д.» . А о р. Акиве сказано, что он начинал молитву в одном углу [а заканчивал в другом, от того, сколько раз он склонялся и простирался] и т. д. И также сказали наши, благословенной памяти, мудрецы: «Дай Бог, чтобы человек молился весь день и т. д.» . И также в наше время: души последователей Виленского Гаона больше привязаны к изучению Торы, а души последователей Бешта и его учеников — к молитве и т. д.
Относительно повторения им во время молитвы [восклицания] ѓаф, которое, по утверждению доносчиков, означало [призывы] гнева [Небес] и т. д., [наш Ребе] объяснил, что на французском языке «эпе» означает «обезьяна». И, доходя в молитве до моментов, которые производят на него огромное впечатление, или в страхе перед овладевающими его переживаниями он кричит «эпе», [имея в виду], что все его служение равноценно [достижениям] обезьяны в сравнении с человеком и т. д. [4].
И так на все вопросы он отвечал с поразительной мудростью. И его ответы очень нравились [судьям] потому, что он отвечал не задумываясь, толково, искренне и [потому, что] Всевышний, Благословен Он, наделил его способностью обретать милость в глазах окружающих и дал ему благоволение и милосердие в глазах вельмож, восседавших в суде , и все поражались величию его мудрости и т. д. Когда же дошли до вопроса о том, почему в своих проповедях он говорит, что атрибут царственности (Малхут) — низшая из [Божественных] эманаций, и [этим] наносит оскорбление царскому величеству, [наш Ребе] ответил, что эта тема требует пространного объяснения, которое невозможно дать устно, и что он подробно ответит [на этот вопрос] письменно, по мере того как будет с ним сила благая Бога его , почему нет в этом утверждении ничего оскорбительного или унизительного для царского величества и даже наоборот и т. д. Ему выделили на это время, и он написал ответ. Сначала пространный. Затем подготовил краткое изложение, которое и предоставил [судившим его] вельможам, и они передали ее для перевода двум цензорам [5].
Один из них [служил цензором] в Вильне, главном [оплоте] противников хасидизма, и наш Ребе опасался, что если противники хасидизма узнают [о полученном им задании,] то они постараются помешать ему подготовить верный перевод (и это то, что произошло в действительности, как будет, с Божьей помощью, рассказано в следующей главе), и это [то, на что он намекал], написав, как было упомянуто выше, в записке, чтобы срочно послали кого‑нибудь в Вильну [6].
Примечания автора
[1] В письме , посвященном распре вокруг [использования хасидскими резниками] полированных ножей для забоя, он пишет так: «Ведь оба раза, что я был [под арестом и следствием] в Петербурге, это было ради [дела] его [р. Баруха из Меджибожа] деда, да [преумножится, в заслугу этого] благословенного упоминания, его удел в мире грядущем. Хотя я мог сказать: Так жив же его внук! Вот он пусть и отвечает на претензии, предъявляемые его предку и т. д.».
[2] В опубликованных ранее [сборниках хасидских] историй рассказывается, что перед началом суда его единожды посетили, явившись из мира истины, его наставник Магид и Бешт , да пребудут их души в раю. Наш Ребе никогда в жизни не видел Бешта (как мы слышали, его тревожило, сможет ли он [при встрече] узнать Бешта, который скончался в день праздника Шавуот , в 5520 году, когда нашему Ребе было примерно тринадцать лет ), и, увидев, что тот заходит [в камеру] первым, до Магида, понял, что перед ним Бешт. Магид сказал Бешту: «Это Ребе из Райсина». И наш Ребе говорил [позже], что очень смутился, услышав, что Магид при Беште именует его «Ребе» и т. д. Наш Ребе спросил у них, чем заслужил [страдания, связанные с арестом и угрозой смертного приговора] и чего от него хотят? Они ответили ему: [на Небесах] усилились обвинения тебя в том, что ты много и открыто проповедуешь хасидизм и т. д. Наш Ребе спросил их: «Если я выйду отсюда, то следует ли мне прекратить проповедовать хасидизм?» Ответили они ему: «Да нет. Раз уж начал — не прекращай. Наоборот, когда выйдешь — проповедуй больше прежнего!» (И так и было: до [ареста и возвращения из Петербурга] он проповедовал [учение хасидизма] только раз в месяц, в субботу в канун новомесячья, а после освобождения стал проповедовать каждую субботу и т. д.) Затем Ребе попросил их о поддержке и т. д., ссылаясь на то, что он ничего не говорит от себя, только слышанное от них [или от их имени], полученное от своего наставника, который, в свою очередь, получил от своего наставника и т. д. Бешт велел ему прочесть какую‑нибудь проповедь (друш). Наш Ребе прочел проповедь [посвященную анализу в духе учения хасидизма слов стиха] «вид их и свойства их» (позже текст этой проповеди был опубликован в сборнике [его проповедей] Тора ор; а то, что в опубликованных ранее [сборниках хасидских] историй утверждается, что он сказал проповедь [посвященную анализу и т. д. слов стиха] «И раздавался голос над сводом» , — неверно). [Дослушав,] Бешт сказал Магиду: «Он действительно повторяет буква в букву то, что ты слышал от меня». И добавил, [обращаясь уже к нашему Ребе]: «Когда предстанешь пред судом, отвечай на все их вопросы. И, с Божьей помощью, они будут приняты благосклонно и ты выйдешь на свободу». Они благословили его и ушли. Все вышеописанное заимствовано из опубликованных ранее [сборников хасидских] историй с некоторыми добавлениями того, что нам довелось услышать от наших ребе, потомков нашего Ребе. В опубликованных ранее [сборниках хасидских] историй приводится еще много рассказов [об имевшем место во время пребывания нашего Ребе в Петербурге], и мы сами слышали много чего на эту тему, но было бы неуместным отвлекаться здесь на пересказ этого. И также точная датировка [описываемых в рассказах] событий непонятна: в опубликованных ранее [сборниках хасидских] историй говорится о днях праздника Шавуот [5558 года], а наш Ребе в те дни не был под арестом, как [следует из сказанного в письме, процитированном] выше, в примечании [5] к пятнадцатой главе.
[3] См. респонс, посвященный полированным ножам, [публикуемый в приложениях] в конце Шульхан арух [нашего Ребе]. И ниже [приводится тематически] связанное с тем респонсом его письмо, начинающееся словами: «Слова признания моего осветятся», в котором приводятся обе позиции [за и против]; и см. там.
[4] Этот ответ требует пояснения: какая связь между субботним годом (шмита) и горой Синай?
Аналог русских поговорок «Где именье, а где наводненье?», «В огороде бузина, а в Киеве дядька» и т. п.
С какой стати вставлять слова на французском в молитву [на святом языке], тем более что наш Ребе не был уроженцем Франции и [насколько известно] вообще не знал французский язык. Правда, как мы слышали, наш Ребе говорил [по поводу этого ответа], что каков вопрос, таков и ответ: хороший вопрос заслуживает хорошего ответа, а дурацкий — дурацкого и т. д. Но это [само по себе] странно: ведь судьи, восседающие в суде над ним, были людьми умными и умудренными. Как же они удовлетворились нелепым ответом? (То, что они задали нелепый вопрос, не странно: поскольку [донос] вызывал массу серьезных вопросов, были подняты, по порядку, все упомянутые в нем темы. Возможно, если бы донос касался только этого [восклицания], то он бы вовсе остался без внимания. Но вот «разъяснение» нашего Ребе вызывает недоумение: как он мог ответить [так, как ответил, и как подобный ответ мог быть] принят [судьями] и т. д.?) Но, как мы слышали, [есть и другое] объяснение, данное Ребе своему ответу. Дурацким тот был только относительно дурацкой претензии доносчиков. На самом же деле это был мудрый ответ (ибо нет мудрости большей, чем та, которая требуется для того, чтобы [достойно] ответить глупцу. Как говорится в мидраше , поясняющем слова стиха «[И мудрость Шломо была больше мудрости всех сынов Востока и всей мудрости Египта] и был он мудрее всех людей» — «[мудрее] даже глупца». Святой рав [Леви‑Ицхак] из Бердичева, да пребудет его душа в раю, объяснял, что царь Шломо, мир праху его, был способен опуститься до уровня глупца, считающего себя самым умным, и переспорить его и заставить признать собственную глупость и т. д.; и также [слова стиха] «И говорил он с деревьями» наш Ребе объяснил в том смысле, что [царь Шломо] был способен опуститься до уровня людей [умных] как деревья и т. д. И в том же духе он истолковывал слова наших, благословенной памяти, мудрецов о том, что [Шломо] умел разговаривать с коровами и лошадьми и т. д.). Дело в том, что наш Ребе не кричал посреди молитвы «аф» («гнев»). Он восклицал «ѓаф», вообще не вкладывая в эти звуки какой‑либо конкретный смысл. Такова была его привычка — восклицать так время от времени, подобно тому как многие люди перемежают свою речь словами‑паразитами. Доносчики же воспользовались этим для того, чтобы выдвинуть против него [дополнительные] лживые и вздорные обвинения. На это наш Ребе ответил, что на самом деле он ничего не имеет в виду [произнося ѓаф], но если вы утверждаете, что у этого восклицания есть смысл, то я объясню вам, что это не «гнев» на святом языке, а «обезьяна» на французском, «эпе», как было упомянуто выше. Ибо подобно тому, как неуместны в молитве вкрапления французского, также неуместны в ней упоминания гнева [помимо фигурирующих в каноне и т. д.] (ибо молитва — это «да будет воля Твоя», полная противоположность [призывам Божьего] гнева и т. д.). Наш Ребе говорил, что, давая этот ответ, полагался на толкование нашими, благословенной памяти, мудрецами слов стихов «и неповинного и правого не умертви и т. д.» , «в потайных местах убивает невинного и т. д.» , что единственной его целью [в данном случае] было опровергнуть слова [доносчиков] и т. д. И понимающий да поймет .
[5] Некоторые считают, что речь идет о [содержании] брошюры, изданной [под названием] «Платье из священного» (Бад кодеш) . Но от одного надежного человека мы слышали, что [написанное тогда нашим Ребе] — это не брошюра Бад кодеш (т. к. данная брошюра — обращение с просьбой к императору лично разобраться в деле автора, ибо качество [неотъемлемой приверженности] истине, проявляющееся на Небесах в атрибуте царственности, на земле проявляется в монархах, и те острее прочих [чувствуют,] где правда и т. д. и см. там), а ответ [нашего Ребе] начинается со слов «Царство Твое — царство навеки, [и власть Твоя — во всех поколениях]» . Некоторые утверждают, что на перевод [цензорам] была отправлена и его [нашего Ребе] книга Танья.
[6] В опубликованных ранее [сборниках хасидских] историй рассказывается, что [в записке, переданной р. Мордехаю из Лепеля] наш Ребе написал: «Лейб из Яновичей пусть срочно едет в Вильну». Сначала подумали, что речь идет о брате [Ребе], авторе [сборника респонсов] Шеэрит Йеѓуда («Остаток Йеѓуды» ) [гаоне р. Йеѓуде‑Лейбе из Яновичей], но он не был в Петербурге, а наш Ребе написал, чтобы [Лейб, который имелся в виду] ехал срочно. Поэтому стали искать среди членов нашего братства [находившихся в тот момент в Петербурге] и нашли одного, носящего такое имя. Им оказался племянник Виленского Гаона, который [узнав о поручении нашего Ребе] спешно выехал в Вильну. А прибыв туда, сделал вид, что приехал за получением помощи от дяди [в некоем личном деле] и т. д. Мы не станем оспаривать утверждение, что [гонца, отправившегося в Вильну] звали Лейб из Яновичей, как и то, что он был племянником Виленского Гаона. Но то, что они пишут, что он поехал к своему дяде, Виленскому Гаону и т. д., — это очевидная несуразица, ибо, как уже упоминалось выше, описываемые события происходили уже после кончины Виленского Гаона, да [преумножится, в заслугу этого] упоминания, его удел в мире грядущем.
Глава XVII. [Наш] человек в Вильне. Произошедшее там
Теперь расскажем о том, что произошло с человеком, посланным в Вильну.
Прибыв в Вильну, он стал выдавать себя за противника хасидизма. Отправился в один из учебных залов (бейт мидраш) и уселся за учебу. А [параллельно] прислушивался ко всему [что говорили другие посетители зала], пока не услышал о том, что [виленскому] цензору был прислан для [перевода] ответ [нашего Ребе на один из вопросов судей] [1].
Тут‑то он прекрасно понял, зачем и почему был послан [нашим Ребе в Вильну]. Он тут же отправился к цензору и бросился тому в ноги, моля [смилостивиться] над ним , над нашим Ребе и над всеми приверженцами [нашего Ребе] — перевести ответ нашего Ребе верно, в соответствии с истинным смыслом [который автор] вкладывал в свои слова. Цензор ответил: «Зачем просить меня о подобном? Во‑первых, верно переводить [порученное мне] — мой долг: я приносил присягу так поступать и верен ей. Во‑вторых, [копию ответа] послали и второму цензору. Мы вынуждены переводить верно, для того чтобы наши переводы соответствовали друг другу. В‑третьих, даже если бы я хотел фальсифицировать перевод, не смог бы: формулировки автора столь точны и выверены, что нет никакой возможности исказить [при переводе] их истинный смысл».
Посланник сказал ему: «Наш Ребе — Божий человек. И раз он послал меня сюда, значит, для этого наверняка есть веская причина . [И не зря в Талмуде сказано, что] на посланника (шлиаха) можно положиться, что он исполнит порученное ему . Поэтому, как бы там ни было, я не двинусь с места, пока не получу от тебя недвусмысленное обещание, что ты переведешь написанное нашим Ребе в точном соответствии с истинным смыслом, вложенным им в свои слова. Только тогда я буду уверен в том, что так и будет». Цензор заверил его, дав ему честное слово, [что исполнит обещанное], а затем признался, что противники хасидизма уже были у него и требовали исказить перевод в соответствии с их указаниями. Но он ни в коем случае не готов совершать подлог, ибо истина для него дороже всего. Поэтому он не дал им своего согласия и предложил прийти назавтра. Поэтому и [гонцу нашего Ребе] он предложил прийти назавтра и [своими] глазами увидеть, что будет.
На этом они с миром распрощались. А назавтра, рано поутру, [посланник нашего Ребе] вернулся в дом цензора. [Они ничего не успели обсудить, когда] цензор, [взглянув] в окно, заметил, что к его дому приближается депутация противников хасидизма. Поэтому он спрятал [своего визитера] в соседней комнате. Противники хасидизма, войдя, возобновили попытки убедить цензора [фальсифицировать перевод] и пообещали ему, что награда будет огромной. И на этом свете, и на том. Ибо раввин, стоящий во главе секты [и рукопись которого передана цензору для перевода], — великий ненавистник Израиля. [Так что нанесение вреда подобному злодею принадлежит к числу дел, о которых сказано:] «вот [добрые] дела, плоды которых человек вкушает в этом мире» , а уж награда [ожидающая за подобное] в мире грядущем — «глаз не видел… [сделавшего такое для ожидающего Его]» . И уговаривали они его до неприличия долго и извели его до такой степени, что он был вынужден пообещать им, что сделает перевод в соответствии с их пожеланиями и позволит им ознакомиться с результатом. Только после этого они ушли, радостные и с веселым сердцем .
Посланник [нашего Ребе] слышал все это, и колени его стали стучать друг о друга . После ухода противников хасидизма он в панике покинул [свое укрытие] и горько разрыдался. Но цензор утешил его, сказав: «Не страшись, ибо я не дам пропасть втуне ничему из обещанного мной тебе. Посуди сам: если бы я собирался поступить иначе, я бы не пригласил тебя прийти [перед самым приходом противников хасидизма]. А что касается награды в мире грядущем, которой они пытались меня соблазнить, то я верю, что в заслугу спасения [вашего] Ребе и его приверженцев [Всевышний] дарует мне гораздо больший удел на том свете, чем тот, который сулили мне они. А обещание я был вынужден дать им, чтобы они наконец‑то отцепились от меня. Но вот как я поступлю: подготовлю два варианта перевода. Первый, составленный в соответствии с их предписаниями, покажу им. А второй будет соответствовать истинному смыслу, вложенному Ребе в выбранные им слова. Его я отправлю в Петербург. Чтобы ты был уверен в том, что я поступлю именно так, [прежде чем отослать] верный перевод, я позволю тебе убедиться [в том, что это именно он] собственными глазами, а затем, также на твоих глазах, отправлю его в почтовое отделение. И можешь сопровождать моего нарочного и убедиться, что тот передаст его [почтовым служащим] и т. д. Теперь ты мне веришь?»
Цензор сделал то, что обещал. Посланник [нашего Ребе] видел все это собственными глазами и [когда все закончилось] горячо поблагодарил цензора, [оказавшегося] прекрасным человеком, за проявленную тем порядочность.
[Хотя его миссия могла считаться законченной,] тем не менее посланник решил еще на некоторое время остаться в Вильне. Увидев или услышав, что противники хасидизма что‑то затевают, он сообщал об этом членам нашего братства. Пока не услышал, как кто‑то разочарованным тоном говорит, что [наш] Ребе скоро выйдет из заключения. Тогда он уехал восвояси, счастливый и ликующий от того, что Всевышний, Благословен Он, сделал успешным его путь .
Примечание автора
[1] Откуда об этом стало известно противникам хасидизма, нам выяснить не удалось. Но [о подобном] прямым текстом сказано в Писании: «…ибо птица небесная донесет твою речь [и крылатая перескажет слово]» . Возможно, им стало известно об этом от Авигдора, который находился там [в Петербурге] и слышал все, что говорил наш Ребе, как было упомянуто выше .
Глава XVIII. Завершение допросов. Слухи о том, что решение суда будет положительным [для хасидов]. Суд завершается оправданием и освобождением нашего Ребе. Его поездка домой [в Лиозно]. Конец [пути] доносчиков. Духовный аспект чуда [оправдания нашего Ребе]. Письма, [разосланные] нашим Ребе по возвращении домой
Вернемся к описанию суда. Вельможи задали [нашему Ребе] все [вытекающие из доноса] вопросы, и он на все ответил, [кроме]последнего, двадцать второго, вопроса. Тот касался сказанного в конце первой главы «Книги средних» (Сефер бейноним; Танья); и см. там . На вопрос [о том, как следует понимать эти слова] наш Ребе не ответил ничего. Только молча улыбнулся [1].
Молчание [нашего Ребе], как и его улыбка, были полны глубокого смысла и великой, не подлежащей разглашению тайны. И [поскольку] мудрому достаточно намека , вельможи поняли его ответ , и на этом [допрос] благополучно закончился.
Все вопросы [которые задавались нашему Ребе], как и его ответы на них, были записаны и переданы на рассмотрение Сената. Слава Богу, и там они были восприняты благосклонно, ибо все, [кто] знакомился с его ответами, убеждались в его поразительной мудрости и чистоте его сердца, верного Всевышнему, Благословен Он, его царю и его стране. Когда [дело нашего Ребе] начали рассматривать на заседаниях Сената, о том, что в целом дела идут хорошо, стало известно и хасидам. Дело в том, что богач р. Мордехай из Лепеля был хорошо знаком со многими вельможами и, как упоминалось выше, пользовался их глубоким уважением. И также они знали, что [р. Мордехай] принадлежит к числу приверженцев нашего Ребе и тяжело переживает из‑за страданий, переносимых Ребе. Поэтому, когда им доложили [о ходе дела], несмотря на запрет распространяться [о том, как продвигается следствие,] за пределами царских палат до вынесения высочайшего приговора, они сочли возможным, чтобы подбодрить его, не вдаваясь в подробности, сообщить, что в целом все идет хорошо. Поскольку им уже была очевидна полная правота нашего Ребе и то, что [доносчики] понапрасну проливают кровь угнетаемых и невиновных, как воду, и т. д.
Понятное дело, то, что стало известно р. Мордехаю, стало известно и другим почтенным членам нашего братства, находившимся там. И поскольку у каждого товарища есть товарищ, а у того — свой товарищ , так о том, что все идет хорошо [для хасидов,] узнали и противники хасидизма [2].
Но до противников хасидизма доходили только отголоски слухов, доступа к непосредственному источнику достоверной информации у них не было. Поэтому они утешали себя тем, что это только слухи. И перед хасидами похвалялись, что им абсолютно точно известно, что нашего Ребе сошлют на «землю иссеченную» на каторжные работы и т. д.
И вот в пятницу, в канун святой субботы, 15 кислева, членам нашего братства стало достоверно известно, что в Сенате закончилось обсуждение [дела Ребе и решение] было положительным. И что приговор, вынесение которого должно было состояться не позже чем через четыре дня [с того момента], безусловно, будет оправдательным и наш Ребе выйдет на свободу. Радость [хасидов] не знала границ. И они все глаза проглядели в ожидании дня Избавления. И каждый день [ожидания] казался им годом.
И вот во вторник, 19 кислева, было вынесено постановление, что наш Ребе признается полностью невиновным и его предписывается немедленно освободить из‑под стражи. В тот момент, когда он читал псалмы и дошел до слов: «Избавил Он в мире душу мою [от нападения на меня]» (это один из псалмов, которые читает в третий день недели [те, кто за неделю прочитывает весь Псалтырь (Теѓилим) ]), он был извещен о том, что свободен, и с миром вышел [из крепости, в которой находился в заключении ]. Когда у него спросили, куда его доставить, он попросил отвести его на квартиру к р. Мордехаю из Лепеля.
Квартира р. Мордехая располагалась на верхнем этаже [многоэтажного дома]. А на нижнем этаже [того же дома] проживал один из причастных к ложному доносу [на нашего Ребе] противник хасидизма. Нашего Ребе по ошибке доставили на квартиру этого противника хасидизма. Когда тот увидел нашего Ребе на свободе и входящим в его квартиру, он очень испугался . И замерло в нем сердце его, и стал он как камень . Тем не менее [немного придя в себя] он предложил нашему Ребе присесть, велел поставить [греться] самовар, лично протер блюдца и т. д. И в то же время разговорился с нашим Ребе и [очень скоро] принялся говорить ему резкости и угрожать. В частности, сказал: «Вам кажется, что вы спаслись?! Но знайте: раз уж вы попались ко мне в руки, я не выпущу вас до тех пор, пока вы не подпишете отречение от нового [установленного вами] канона молитвы и прочих ваших нововведений, которых не знали отцы наши, бывшие великими [знатоками Торы] на земле, подобно вам. Убыло бы от вас, если бы [в кдуше молитвы мусаф ] вы говорили “мы превознесем Тебя” (наарицах) , а не “короновать будут Тебя” (кетер [итну леха])? И т. д. и т. д.». Наш Ребе мучительно переживал [общество противника хасидизма] и не знал, что поделать.
Но Всевышний, внемлющий ему во всех бедах его, внял ему и на этот раз и ниспослал ему облегчение и спасение Свои. Ибо члены нашего братства, весь день прождавшие [в квартире р. Мордехая] появления нашего Ребе, увидев, что день уже сильно клонится [к вечеру] , но не было голоса, [и не было ответа] , растерялись: может, правы были те противники хасидизма, которые похвалялись [что им удалось обречь нашего Ребе на каторжные работы, упаси Бог]? Поэтому они решили послать кого‑нибудь вниз, в квартиру противника хасидизма, чтобы узнать, о чем там говорят. Пошел [сам] р. Мордехай из Лепеля, а с ним один из польских [карлинских] хасидов. Наткнувшись на запертую дверь, они принялись стучаться в нее, пока им не открыли. И были шокированы, обнаружив там Ребе, который, сидя, опустив голову на лежащие на столе руки, выслушивал поношения противника хасидизма и т. д. Когда тот увидел, что пришли на помощь Господню герои , поникло лицо его . И он мягко сказал им: «Взгляните! Зачем нужно было поднимать шум на весь свет? Вот ваш Ребе перед вами! И т. д.». Р. Мордехай устремился к нему в ярости силы своей , но наш Ребе подал ему знак не трогать [хозяина дома] и оставить его в покое [3].
Р. Мордехай сказал: «Что вам тут делать, Ребе? Устранитесь же от шатров этих нечестивых людей [и не коснитесь ничего им принадлежащего] и т. д.» . Но Ребе ответил ему: «Окажите уважение пристанищу!» И ушел с р. Мордехаем к нему на квартиру не раньше, чем выпил там блюдце чая. [Но по выходе] сказал р. Мордехаю: «Ты вернул меня к жизни! Поверь, все время пребывания [в тюрьме при] Тайном совете не причинило мне столько мучений , сколько то недолгое, что я провел в доме этого и т. д.».
Члены нашего братства [находившиеся в Петербурге] собрались в доме р. Мордехая, чтобы радостно приветствовать нашего Ребе и т. д. И прошел по стану хасидов клич [благодарности] Всевышнему, ниспославшему Избавление [нашему Ребе], сотворив великое и дивное и т. д. Во всех местах проживания членов нашего братства, которых достигала весть [об освобождении нашего Ребе, воцарялись] ликование и радость пиршества и торжества для хасидов (а [у противников хасидизма] соответственно наоборот и т. д.). И день, в который наш Ребе вышел на свободу, — 19 кислева, день великого поминовения (йорцайт ) нашего великого наставника Магида из Межерича, да пребудет его душа в раю (как упоминает наш Ребе в письме, которое, с Божьей помощью, будет процитировано ниже [в этой главе]).
С тех пор и впредь сохраняется установление вечное для поколений наших : отмечать 19 кислева как праздник и делать его днем пиршества и веселья [4].
В этот день [хасиды Хабада] не молятся покаянную молитву таханун [ни в утренней молитве шахарит, ни в послеполуденной минха самого 19 кислева], в том числе, и в молитве минха предшествующего дня [18 кислева] . И также в ночь [по наступлении] 20 кислева устраивают пиршество и веселье, ибо главные торжества в честь выхода нашего Ребе на свободу состоялись именно в ту ночь, как было упомянуто выше.
И наш Ребе с миром поехал домой [5], целый и невредимый, как телом, так и в том, что касалось его учения (ибо правительство его величества не возбранило ничего из его служения и т. д.). По возвращении домой он написал письма святому раву Леви‑Ицхаку из Бердичева и святому раву Баруху из Меджибожа, да пребудут их души в раю, чтобы сообщить им о чудесах [явленных] Всевышним, Благословен Он, ему и им. Ибо это была не его личная война, но [война за будущее] учения Бешта, да пребудет его душа в раю, его учеников и учеников его учеников и т. д. Также наш Ребе написал письмо своему другу, святому р. Пинхасу, автору [серии книг] Ѓафлаа, да пребудет его душа в раю, главе раввинского суда [еврейской] общины Франкфурта‑на‑Майне (и, с Божьей помощью, ниже [в этой главе] мы процитируем все эти письма).
К членам нашего братства Ребе обратился с письмом, в котором грозно предостерегал и многократно увещевал их не ссориться с нашими братьями, сынами Израиля, являющимися противниками хасидизма. И тем более не поносить олицетворение Торы, Его честь, покойного благочестивого («хасида») Гаона из Вильны, да [преумножится, в заслугу этого] упоминания, его удел в мире грядущем. Ибо не он был зачинщиком «секретных дел» и т. д. А также [не поносить] прочих изучающих Тору и богобоязненных [евреев] не из числа членов нашего братства и т. д. Но, наоборот, выказывать им [братскую] любовь в надежде на то, что «как в воде лицо — к лицу, [так сердце человека — к человеку] и т. д.» и наши братья, противники хасидизма, вернутся жить в [братской] любви с нами (и, с Божьей помощью, ниже [в этой главе] мы процитируем и это [письмо]).
Еще в письме нашего Ребе, адресованном членам нашего братства, содержался призыв улучшить свое поведение во всех аспектах [служения]. Он дает им новые драгоценные указания, напоминает о данных прежде, [выражая надежду на то,] что благодаря этому они избавятся от ревностности одних по отношении к другим и не останется больше места для «Обвинителя» [тяжущегося с еврейским народом] вносить раздор и т. д. В частности, он настойчиво побуждает их [проявить прилежание] в трех вещах, на которых стоит мир: в Торе, в служении [молитвой] и благотворительности . [Ребе требовал] с большей щедростью подавать милостыню (цдака) и жертвовать на благотворительность (гмилут хасадим), молиться обстоятельнее и пространнее и т. д., больше сил уделять изучению [дисциплин, составляющих] открытую часть Торы (нигле) [6].
Также он просит, чтобы [каждая община его хасидов] приняла на себя [коллективную] обязанность, каждый год, [от 19 кислева] до 19 кислева заканчивать полный цикл изучения Вавилонского Талмуда (Шас), в каждом учебном зале . И это предписание было исполнено в том году во всех местах проживания членов нашего братства и в большинстве исполняется и по сей день. И сбылось относительно нас [сказанное в Писании]: «И настала для евреев [пора] просвета и радости, и веселья, и почета» и т. д.
А доносчикам Всевышний воздал по заслугам их за то, сколько крови они попортили нашему Ребе и его приверженцам. Особенно Авигдору, который, как было упомянуто выше, поначалу был раввином в Пинске [откуда он выжил святого р. Леви‑Ицхака из Бердичева], после того как простер руки свои на [пребывающих] в мире с ним , опозорился на весь мир и т. д. Но и это не помешало ему продолжить пытаться оклеветать нашего Ребе в глазах вельмож. Но те уже поняли, что имеют дело с лживым доносчиком, и перестали пускать его на порог. В конце концов он был изгнан и из Пинска и обнищал настолько, что был вынужден бродяжничать из города в город [7].
Явился он просить милостыню и у нашего Ребе. Он просил позволения зайти в чертог его святости , но наш Ребе не позволил этого, ограничившись тем, что послал ему подаяние, но видеть его лицом [к лицу] не пожелал и т. д . И также всем прочим доносчикам Всевышний воздал по заслугам [8].
У Авигдора было два сына, в которых сбылось сказанное в стихе «Кто станет чистым [от нечистого]?» , ибо оба стали великими хасидами и не желали никоим образом упоминать имя своего отца, так что даже, будучи вызванными принять участие в публичном чтении свитка Торы, велели [вместо имени их отца] упоминать имена отцов их жен [9].
На этом мы заканчиваем, с Божьей помощью, рассказ об [этом периоде] жизни нашего Ребе, об обстоятельствах произошедшего и о чуде [Освобождения] 19 кислева.
Что касается духовного аспекта [вышеупомянутого] чуда, то, как мы слышали от наших наставников, он аналогичен [и взаимосвязан с духовным аспектом] Хануки и Пурима. В святом Зоѓаре сказано: «Три узла вяжутся: Израиль с Торой и Тора с Пресвятым, Благословен Он». И есть известный вопрос касательно этого высказывания: ведь тут только два узла? Ответ: в Торе есть два уровня — открытый и скрытый. Поэтому необходим третий узел, связывающий открытую часть Торы со скрытой (и этот вопрос подробно объясняется в учении хасидизма). И вот трижды [в истории еврейского народа, свыше] выносились приговоры [грозившие] расторжением [каждый раз иного из] трех узлов. Поэтому во времена Ѓамана приговор был «истребить, убить и погубить всех евреев» и т. д., чтобы не стало Израиля и был расторгнут [первый узел]. Но, с Божьей помощью, в тот раз [ненавистники Израиля] не преуспели. Следующий приговор был вынесен во времена греков. [Он заключался в том, чтобы] «заставить их забыть Тору Твою» , т. е. прекратить [изучение открытой] части Торы и [исполнение] практических заповедей, и, когда не стало бы [изучения] Торы, сам собой был бы расторгнут [второй] узел. Но, с Божьей помощью, не преуспели [ненавистники Израиля] и в тот раз. А в этот раз [в дни нашего Ребе] приговор был против [изучения] тайной части Торы, что привело бы к расторжению [третьего] узла. И слава Богу, и на этот раз не преуспели и т. д. [10].
А еще мы слышали от одного из наших ребе, что массовое раскрытие и распространение учения хасидизма началось именно после возвращения [нашего Ребе] из Петербурга. Ибо до того записывалась лишь малая часть проповедей хасидизма нашего Ребе. А после возвращения из Петербурга (и получения высочайшего дозволения и повеления [не чинить хасидам никаких препон и т. д.]) начали записывать все [проповеди Ребе] [11].
То, что было написано нами выше о «трех узлах», перекликается со следующими словами нашего Ребе из письма, написанного после возвращения из Петербурга:
Милости Господни не истощились нам (и следовало сказать «ибо не истощились» , подобно тому как мы говорим [в Модим в молитве амида] «ибо не истощились милости твои». Почему же сказано «(не истощились) нам?» Но) диво дивное явил нам [таким образом] Всевышний, чье решение дивно , и великое сотворил с нами . Величие Его непостижимо , и чудеса Его без числа . Ибо известно сказанное в святом Зоѓаре о трех ступенях [Божественного], связанных друг с другом: Пресвятой, Благословен Он, и Тора, и Израиль. И каждая [делится] на скрытый и открытый уровни: скрытый и явный [ипостаси] Пресвятого, Благословен Он , скрытая и открытая [части] Торы и т. д. И см. там [о том, что] Израиль связан с Торой, а Тора с Пресвятым, Благословен Он. Из этого следует, что Тора является проводником, соединяющим Израиль с Пресвятым, Благословен Он и т. д.
И см. там дальше, то, что наш Ребе пишет о связи между открытой частью Торы и явным [т. е. находящим внешнее проявление] уровнем [душ] Израиля, т. е. с [уровнем] души, облачающимся в материальное тело. И [«с другой стороны»] с явной [ипостасью] Пресвятого, Благословен он, т. е. с эманацией [Божественной] царственности, которая «над всем царствует» и наполняет [Божественным светом] все миры, [единясь с ними и] питая их жизненностью. Скрытый же и тайный аспект Торы связывает сущностный [уровень] души, который выше [какой‑либо связи с материальным] телом, со скрытым и тайным [уровнем проявления] Пресвятого, Благословен Он, который выше всех [сотворенных] миров и облекает их [условно говоря, «извне»], ибо миры не в состоянии вместить Его свет и величие и т. д. И также что касается сущностного уровня души: тело не в состоянии вынести [степень его духовности] и послужить ему облачением. Главным образом и всей своей сутью он выше тела, [будучи связанным с ним опосредованно] в аспекте окружения. И этот аспект [души] связан с Божественным миром сокрытия, облачающим все [сотворенные] миры посредством сущностного уровня Торы и ее [Торы] тайн. На этом мы заканчиваем изложение сути святых слов [нашего Ребе,] находящихся в нашем распоряжении. А сверх того не найти и в написанном его святой рукой.
И вот, хотя [в процитированном выше письме наш Ребе] ничего не пишет о связи между двумя аспектами Торы, но, поскольку он касается лишь краешка края [вопроса], возможно, если бы у письма было продолжение, он привел вышеупомянутое объяснение о связи («узле») между двумя уровнями Торы и т. д. И Пресвятой, Благословен Он, да откроет нам глаза и т. д.
Письма, написанные нашим Ребе по возвращении из Петербурга
Так сказано в письме нашего Ребе, адресованном святому р. [Леви‑Ицхаку] из Бердичева, да пребудет его душа в раю:
Вот [веление] благословить получил я. Он благословил, и мне не отвратить! Рава, великого и прославленного гаона, светоча святости, благочестивого и аскетичного, правый столб [что на входе в Храм], красу поколения, моего учителя и наставника Леви‑Ицхака, да светит светильник его (и всех, пребывающих под сенью его, под сенью мудрости , да здравствуют они и [да удостоятся] жизни вечной . В особенности его прекрасных и бесценных сыновей, да здравствуют они.
Поскольку призвал меня Господь и возвысил, чтобы возвестить [радостную весть] скромным и прямодушным — веселье . Радуйтесь, праведники, Господу , восхваляйте имя Бога вашего, который свершил для вас дивное , сотворив дела великие и непостижимые, чудеса — без числа ) . Возвестил бы я и говорил бы о [чудесах, которых я удостоился, но больше они, чем рассказать можно] , ибо дивное и великое совершил Всевышний на земле , ибо великое и дивное совершил Всевышний на земле, ибо Всевышний дивное и великое совершил на земле . (Дивное и великое совершил Всевышний для Имени Своего великого и святого, которое возвеличилось и освятилось [в глазах] многих. И было это поразительным [сколь явственно] Господь был с нами , нет больше [подобного].)
И вот , кто я , нижайший из людей , что Господь так вознес меня , что мною возвысилось и освятилось имя Небес?! Но от Господа было это, дивно это в глазах наших! Ибо даже перед всеми народами и всеми сановниками, что во всех областях царя — и в их глазах было это дивом дивным . И возгласили они и сказали : «Но от Господа было это, дивно это в глазах наших!» Ибо главное, против чего вели они [противники хасидизма] войну, — это именно против учения Бешта, его учеников и учеников его учеников. Но от Господа было это: Он даровал эту привилегию [отстоять права хасидизма] нам , в заслугу Земли Израиля и [организации поддержки] пребывающим в ней, и будет она нам в помощь во всякое время, и избавит нас от притеснителя, и раздвинет для нас теснины. И да будет слава Господня вовеки, радоваться будет Господь делам Своим , амен.
И вот что следует подчеркнуть: день, в который Господь сделал нам это [чудо Освобождения], 19 кислева, третий день [недели — вторник], на протяжении которого [в шесть дней Творения] дважды было сказано «ибо хорошо» , день великого поминовения кончины нашего святого наставника [Магида], да пребудет его душа в раю. И когда я читал в книге Те[ѓи]лим стих «Избавил Он в мире душу мою [от нападения на меня]» , прежде чем перейти к [чтению] следующего стиха, я вышел с миром [на свободу]. (И заканчиваю [упоминанием] мира, ибо мир — от Господа .
Шнеур‑Залман, сын моего отца и господина, на благословенна память о нем) .
Так сказано в письме нашего Ребе, адресованном святому р. Баруху из Меджибожа, да [преумножится, в заслугу этого] упоминания, удел этого святого праведника в мире грядущем и да будет благословенна память о нем:
[Дух Господа Бога на мне], ибо призвал меня Господь, чтобы возвестить [радостную весть] скромным . Радуйтесь в Господе и веселитесь, праведники, и пойте, все прямодушные , от величия милосердия Всевышнего и чудес, явленных Им нам и вам. И не против меня одного было все это, но [против] Бешта, его учеников и учеников его учеников. И хотя кто я — презренный и смиренный духом — чтобы так вознестись , что Имя Пресвятого, Благословен Он, возвысилось и освятилось мною среди народов?! И увидели все концы земли спасение, [дарованное] Богом нашим . Но заслуга Святой земли, Земли жизни — это то, что защитило нас и отцов наших и т. д.
И вот что следует подчеркнуть: день кончины нашего святого наставника Магида, [в день] великого поминовения — это тот самый день, когда вышел на свободу. Прочитав в книге Т[еѓ]илим стих «Избавил Он в мире душу мою [от нападения на меня]» , [в ту же секунду] вышел с миром на свободу. И закончу [упоминанием] мира.
Так сказано в письме нашего Ребе, да пребудет его душа в раю, адресованном членам нашего братства:
Да будет ведомо то, какая это страшная вещь — распри и беспричинная ненависть. Поэтому надлежит всем тем доблестным людям, сердца которых коснулся Бог и дрожащих над словом Его , всячески остерегаться, чтобы не стать, не дай Бог, причиной или причиной причины [нанесения] ущерба. Соблюдать в этом отношении полнейшую, доходящую до крайностей, осторожность, ибо устал я терпеть [необходимость снова и снова] писать на эту воистину принципиальную для меня тему , чтобы пробудить сердца свиты наших последователей любить и тех наших братьев, что не принадлежат к нашему братству, в числе всех сынов Израиля, как это заповедано нам [Торой].
И я уже писал об этом в прошлом году, после кончины Виленского Гаона, благословенна память о нем, обращаясь к свите наших последователей и грозно предостерегая их не болтать над ложем [скончавшегося] знатока Торы [и не позволять себе] никакого намека на непочтительные [высказывания в его адрес] и даже намека на намек. И это — абсолютно безоговорочно . Но ныне, после поры бедствий , перенесенных нами , кто‑то мог подумать, не дай Бог, что поводок ослаблен из‑за тех многих, что «повисли на высоком дереве» , т. е. [прячутся за авторитетом] покойного благочестивого Гаона, благословенна память о нем. Поэтому я обращаюсь повторно, с двойным и удвоенным предостережением, ко всей свите наших последователей, ближним и дальним , во всех местах проживания их, без [предоставления кому‑либо] права позволять себе [поступать вопреки этому предостережению], открывать рот и распускать язык, [понося олицетворение] чести Торы, благочестивого [Виленского] Гаона, благословенна память о нем. Ибо мы знаем наверняка, что не он был зачинщиком «[секретных] дел» [и не] следовал с нами к великим [мира сего], и во все дни жизни его не поставил он препоны, и ошибка, не приведи Господь, не исходила от правителя .
И это касается также и остальных знатоков Торы, и всех изучающих Тору. Благословит Он боящихся Господа — малых с великими , пусть они и не из свиты наших последователей, не дай [Бог] проявлять тень непочтительности, не приведи Господь, по отношению к ним. Ни на словах, ни, не приведи Господь, в поступках, больших или малых .
И даже если иногда исходило из их уст нечто неподобающее в моих глазах и в глазах свиты наших последователей, распускали они уста свои и языки свои в сторону святых высшей святости, Бешта, благословенна память о нем, и его святых учеников, да пребудут их души в раю. Так пускай слышавший подобное озаботится [состоянием] своей души и поразмыслит о полном раскаянии во всех своих поступках, речах и помыслах, которые «не Господни они» . Ибо [именно] в них причина наносимого ущерба, причина того, что [увидев их прегрешения, противники хасидизма сочли возможным] наговаривать на служителей Господа, которых мы именуем теми, кому подчиняемся и за кем следуем. Поэтому они претерпевают за нас и с преступниками числятся, и ранами их исцеляемся мы . И тот, кто будет помнить об этом, растает сердце его, когда услышит он [резкие речи противников хасидизма], сердце его разорвется в нем , и не возгордится он сердцем разевать рот свой и [распускать] язык против клеветников, ибо всему народу [случилось такое] по недосмотру , и Господь простит им .
И вот еще что я потребую и попрошу от вас: приучите сердца свои любить братьев наших, сынов Израиля, даже если они не принадлежат к свите наших последователей, и судить о них к лучшему , ибо такова подлинная истина : все евреи — братья, в самом буквальном смысле слова, и обо всех о них сказано «Сыны вы Господу, Богу вашему» . В любом случае они именуются сыновьями . И, безусловно, когда они таят в сердцах ненависть друг к другу, это тревожит и огорчает их [общего] Небесного Отца. Поэтому те, в чьем сердце есть место для богобоязненности , должны исполнить [сказанное в Писании]: «И каждый против ближнего своего зла не замышляйте в сердце своем» . «Как (в) воде лицо — к лицу, [так сердце человека — к человеку]» , [и в ответ на вашу любовь] и их сердца покинет ревностность и соперничество. И Всевышний наполнит сердца всего Израиля миром, братством и приязнью, и каждый на место свое придет с миром .
Полагаюсь я на своего Небесного Отца и верю в то, что слова его неоспоримо истинны, а не делаю вид из страха [перед противниками хасидизма], не приведи Господь. Ибо уже проявилась, как свет, правота наша, и справедливость наша — как полдень .
И я уверен в свите подлинных последователей наших, что немногие слова эти будут приняты ими благосклонно. И не падет на землю ничто из слов моих , не приведи Господь. Но поскольку умножились [в последнее время] льстецы и лицемеры, уподобляющиеся свите последователей наших, и им кажется что они могут считаться членами нашего братства [только потому,] что поносят богобоязненных людей, не принадлежащих к свите наших последователей, или остальной люд. И потому я возвожу великую ограду : всякий, кто услышит, что [кто‑либо], принадлежащий к свите наших последователей, поносит кого‑либо из учащих [Тору] или богобоязненных, не принадлежащих к свите наших последователей, даже [если это было сделано] забавы ради или в шутку, обязан письменно сообщить мне об этом, чтобы я отдал распоряжения касательно того, как с ним поступить и как отдалиться от пределов его, чтобы не приближаться впредь. А обличающие — к ним благоволение, и придет на них доброе благословение .
На членов нашего братства слова нашего Ребе, естественно, повлияли, и они [прилагали все усилия, чтобы] жить в мире друг с другом и с нашими братьями, противниками хасидизма. И многие противники хасидизма, богобоязненные и целостные [в своем служении], изменили свое отношение к членам нашего братства к лучшему. Однако ревнители из числа противников хасидизма никак не могли успокоиться. И после возвращения нашего Ребе из Петербурга они [продолжили] делать все, что в их силах, для того, чтобы беспощадная травля членов нашего братства [не прекращалась].
Как может убедиться любой желающий, ознакомившись с [содержанием приводимого ниже] письма нашего Ребе, адресованного его другу, святому р. Пинхасу , да пребудет его душа в раю, из Франкфурта‑на‑Майне, автору [серии книг] Ѓафлаа и [переданного тому] через уже упоминавшегося р. Моше Майзлиша . Письмо было написано после того, как [наш Ребе] вышел на свободу после своего первого ареста. В нем он рассказывает обо всем, что пришлось перенести ему, а также о травле, жертвой которой после этого [т. е. после освобождения нашего Ребе] стал вышеупомянутый р. Моше Майзлиш, из‑за того, что стал сближаться с нашим Ребе и членами нашего братства. [На тот момент] он был распорядителем (шамаш) и поверенным [в делах еврейской общины] Вильны, [а после того как он стал сближаться с хасидами, виленские противники хасидизма] стали травить его «в ярости ударами неотступными» , лишили его источника пропитания, вынудив скитаться по земле в поисках помощи от наших братьев, сынов Израиля. [Чтобы как‑то помочь] наш Ребе дал ему рекомендательное письмо к вышеупомянутому святому раву [Пинхасу из Франкфурта]. И так сказано в нем:
Господь желает мира рабу Своему , сердечному другу своему, избраннику Его, которого желает душа Его , светочу Израиля и его святыне , светочу святости, благочестивому и аскетичному, прославленному гаону, [первому среди достойных] чуда в поколении , его [поколения] сиянию и красе, святому Божьему человеку , названному святым , его святости, моему учителю и наставнику р. Пинхасу Сегалю , главе раввинского суда и главе ешивы святой общины Франкфурта‑на‑Майне, да светит его светильник и да сияет и да [удостоятся] обилия мира, доколе не исчезнет луна , все пребывающие в его тени, под сенью мудрости , чтоб [сам он удостоился долгой] жизни и благословения. И да будет он благословен в общем и благословен в частности [преуспеянием драгоценных] сыновей его, оценимых чистейшим золотом , великих раввинов . Да пребудет Господь с ними и дарует им жизнь .
Кто я, что Господь так вознес меня? И «так» (הלום) — это не что иное, как царское достоинство , ибо «кто есть цари? Наставники [Торы] (рабанан)» . И душа моя знает, сколь мала ее ценность , когда представал в месте великих , подобных ему , да преумножится [их] число в Израиле . Но величие [Всевышнего] проявляется в Его скромности и скромностью Своей Он возвеличил меня , и расширилось сердце мое , когда я увидел, что удостаиваюсь особого расположения со стороны [нашего] господина, бывшего великим наставником народа своего , да пребудут они в здравии, в святых общинах Межерича и Ровно. И я входил в число [молившихся] в его конгрегации (миньяне) и удостаивался получать его благословение, сэла, каждую субботу .
Я уверен в его любви [ко мне, которая] покрывает [грехи] и приношу извинения за то, что умножаю я слова мои , чтобы поведать ему обо всех тягостях, которые мне пришлось стерпеть от людей нашего наставника [Гаона] из Вильны, следовавших известному мнению [о хасидах] их наставника, который в 5532 году разрешил проливать нашу кровь, как воду [13].
А в последнее время, с тех пор как [земли, в которых мы проживаем] отошли под власть русских императоров, усмотрели возможность реализовать свое злоумышление посредством огромного и грандиозного доноса на всех учеников учеников Бешта, да пребудет его душа в раю, и его преемника, нашего великого наставника Магида, учителя праведности (море цедек) из Межерича и Ровно, да пребудет его душа в раю и т. д. Но поскольку царский закон предписывает не признавать правым первого в тяжбе [не дождавшись прихода ответчика и расследования слов его] и т. д., поэтому доставили меня силою руки в тюремный двор и т. д. столичного города Петербурга. И вложил Всевышний речи в мои уста , [ибо] от Господа — ответ языка и ответы неопровержимые на все вопросы их, которые оказались весьма приемлемыми в глазах императора и их превосходительств, его министров. И объявлен был указ , письменное предписание о предоставлении членам нашего братства права по‑прежнему вести себя [в соответствии с нашими обычаями] во всем, повсюду и всячески . О деталях с Вами побеседует податель сего письма, возлюбленный друг наш , раввин, [обладающий] выдающимся [знанием] Торы, «Богобоязненность — клад Его» , мой наставник и учитель р. Моше, да светит его светильник.
И вот, увидев, что Господь расстроил их советы , излили они ярость свою, как огонь , на сего чистого и драгоценного мужа , поверенного [в дела] общины, по слову которого в городе решались все вопросы и выходил и приходил весь народ с миром, ибо пребывали с ним совет и мудрость, разум и сила , и укреплялся он в Торе Господней , к ней стремление его и она — дело жизни его. Недавно он сблизился с членами нашего братства, богоискателями, стремящимися служить Ему на самом деле , служением сердца, т. е. молитвой от всего сердца, во всем следуя пути, указанному нашим вышеупомянутым великим наставником и учителем праведности, да пребудет его душа в раю. И рисковал жизнью своею , будучи преследуемым преследованиями безжалостными ими и потомством их , с беспричинной ненавистью и неизбывной враждебностью , [оскверняясь] своими знаменитыми путями и деяниями . Они буквально сживали его со света, не щадя и [не давая возможности обеспечить] пропитанием и необходимым для жизни душ домочадцев его, бедных невинных , зависящих от него . [Это делалось] для того, чтобы вынудить его быть шатким и кочевым на земле , скитаться [в поисках] хлеба: где [найти его] . Оттого ноет нутро мое. Нутро мое, нутро мое! Я содрогаюсь , прося господина моего о спасении . Руками своими да сразится он за него , по щедрости вразумления его Господом или же в каждой области, на месте, куда доходит слово царское и указ его , чтобы ты помог ему из города по величию [побуждения] к деянию [к милосердию] , сделав так, чтобы [жертвовали на помощь р. Моше Майзлишу] достойное подаяние, рукой полной и щедрой . Дабы восполнить его великие и грандиозные [материальные] потери, о которых он расскажет и посетует в личной беседе с венцом моей главы, да здравствует он. И не следует принимать его за одного из навязчивых проходимцев . Речь идет о человеке известном и знакомом мне , и о его свидетельстве [прошу] судить особо . Ибо знаю я: мудростью своей оправдает праведник праведность многих .
Правдою утверждается престол , как дни неба . Всевышний да исцелит его и да оживит в два дня , и да обновит он, подобно орлу, юность свою , чтобы длить ему дни на царстве своем, ему и его сынам .
От души желающего ему мира и просящего его благословения, сэла,
Шнеура‑Залмана, сына Ривки [14].
Примечания автора
[1] После того как наш Ребе вернулся домой, он произнес проповедь [в которой в духе учения хасидизма толковались слова стиха] «За то, что ты не служил Господу, Богу твоему, с радостью и т. д.» . [В проповеди объяснялось,] как радость [в душе человека] смягчает [строгость Небес]. И добавил, что воочию видел, [как это происходит во время допроса] в Тайном совете .
[2] И это то, обсуждение чего противниками хасидизма услышал посланник [нашего Ребе, находившийся] в Вильне: что [хасидский] ребе, похоже, скоро выйдет из заключения, как было рассказано выше, в гл. XVII.
[3] И все‑таки [тот] противник хасидизма не избежал возмездия . Спутник р. Мордехая, польский хасид, сказал ему: «Вот вы [хасиды Райсина] обязаны подчиняться ему и в этом, ибо он — ваш Ребе, но я вправе сделать то, что нужно сделать». И так он и поступил: приблизился к [противнику хасидизма] и стал отвешивать ему пощечины. «И так он считал: один: один и один и т. д.» . Затем он дал [противнику хасидизма] подобающий ответ на то, что они, войдя, успели услышать, а именно — упреки нашему Ребе за то, что, как было упомянуто выше, он установил начинать [кдушу молитвы мусаф со слов] «короновать будут Тебя». Он рассказал [противнику хасидизма притчу про двух царедворцев, которые, собираясь изготовить для царя корону, спорили, какой именно она должна быть. При этом присутствовал простой крестьянин, которому они велели принести угли, [необходимые] для работы [по изготовлению короны]. Тот отказался нести угли, заявив, что не согласен с тем, как, по их замыслу, должна выглядеть корона. И били его царедворцы, и был он бит и изранен . И сказали они ему: «Ты — крестьянин! Как ты осмеливаешься вмешиваться в обсуждение [эскиза] короны? Вот мы оба имеем представление о царском величии, разбираемся в технологии изготовления корон и преисполнены желания [создать] корону для нашего царя. Поэтому мы и спорим друг с другом, пытаясь [определиться, как исполнить наш замысел] наилучшим образом. А ты — деревенщина! О царском величии не имеешь и малейшего представления! Об искусстве изготовления царских корон не знаешь ничего! Помыслы твои тоже не о вящей славе царя. Иди к своим трудам . А в то [что касается] короны — не вмешивайся и т. д.!» И на что намекает притча, очевидно.
[4] В книге «Вопросы и ответы (респонсы) с Небес» (Шеэлот ве‑тшувот мин ѓа‑Шамаим), [написанной] р. Яаковом [ѓа‑Леви, прозывавшимся ѓа‑Хасидом («Благочестивым»)] из Корбея [сконч. в 1243], одним из составителей [комментария на тридцать трактатов Вавилонского Талмуда и комментария Раши к ним, называемого] Тосафот («Добавления») , который, как известно, задавал вопросы Небесам, и те ответствовали ему, в пятом респонсе мы находим поразительную вещь: когда во вторник 19 кислева [р. Яаков] задал вопрос, касающийся очистительного омовения [перед] молитвой тех, у кого была поллюция (бааль кери) и т. д., и ему ответили, см. там. И в тексте ответа есть такие слова (не имеющие вообще никакого отношения к содержанию самого ответа [на заданный вопрос]): «И сегодня день вести и т. д.». И в заключение [этого отступления] сказано: «Тот человек, который не послушает слов ѓа‑коѓена, который стоит там служить , и т. д.»; и см. там. И понимающий да поймет.
[5] Когда [наш Ребе] ехал домой, члены нашего братства, [проживавшие] в Витебске, выехали в Невель, чтобы там подготовить ему торжественную встречу. И [встретив Ребе] остановились, чтобы устроить застолье (ѓитваадут) на постоялом дворе в Хватынке. На том самом постоялом дворе, на котором наш Ребе останавливался [на субботу], когда ехал в сопровождении офицера в Петербург. И [на этот раз хасиды] учинили там великое веселье. Наш Ребе спросил у хасидов, что бы те предпочли: чтобы он сказал «слова Торы» или рассказал историю про Бешта, да пребудет его душа в раю? Члены нашего братства выбрали историю. Он поведал им две истории, но было бы неуместным [отвлекаться здесь на их пересказ].
[6] См. это письмо, напечатанное в [самом] начале сборника святых посланий (Игрот кодеш), и есть еще несколько писем [на эту тему,] которые пока не опубликованы.
[7] В Рут раба слова стиха «судили судьи» толкуется так: «Горе поколению, судящему своих судей». И там добавляется, что подобное карается изгнанием или нищетой. А его постигло и одно и другое и т. д.
[8] В [комментарии] Тосафот Йом‑Тов к третьей мишне десятой главы трактата Недарим приводится высказывание наставника автора, святого гаона Маѓараля из Праги, да [преумножится, в заслугу этого] упоминания, удел этого святого праведника в мире грядущем: почему того, кто промышляет ложными доносами, называют масур («переданный»)? Ведь он мосер («передающий») другим? Но поскольку рано ли поздно (и чем раньше, тем лучше) и он будет предан [правосудию], то уже сейчас он именуется масур и т. д. И речи из уст мудрого мудры.
[9] К нашей общине [хасидов Хабада] Лепеля принадлежал один из его внуков. Великий знаток Торы, великий хасид и человек исключительной богобоязненности . Он был привязан к нашим ребе всеми силами [души]. Затем стал раввином хасидской общины в одном очень большом городе в нашей стране и помногу проповедовал там и популяризировал хасидизм. Он умер примерно лет тридцать тому назад . Поразительно: сыны сынов Ѓамана публично обучали Торе [в Бней‑Браке] и т. д. .
[10] Также мы слышали одного из великих, который сказал так: сначала пытались уничтожить еврейский народ, затем Тору, а тут попытались уничтожить, насколько допустимо так говорить, сам аспект Пресвятого, Благословен Он. Т. е. [они задались целью,] чтобы были евреи, которые [изучали] бы Тору и исполняли заповеди, но не знали бы, что у мира есть Господь, и т. д. И по сути, речь о том, о чем говорилось выше, ибо познание Божественного, благословенно оно, достигается, главным образом, посредством изучения скрытой части Торы. О тех же, кто ограничивался изучением исключительно открытой части Торы, написал святой гаон Маѓараль из Праги, да [преумножится, в заслугу этого] упоминания, удел этого святого праведника в мире грядущем, что многие из великих знатоков Торы от избытка любви к Торе забывали о Даровавшем Тору. (И также другой великий знаток Торы выразился так: многие великие [знатоки] Торы последних поколений, ахроним, влюблены в саму Тору. И понимающему достаточно [намека].)
[11] Из этого следует, что фигурирующее в уставе Лиозно предостережение нашего Ребе членам нашего братства, чтобы каждый, кто записывает [сказанное Ребе], предъявлял свои записи его брату, р. Йеѓуде‑Лейбу на редакцию, было добавлено после первого [ареста Ребе] и до второго [ареста]. Ибо до первого раза не велись записи проповедей хасидизма, а после второго наш Ребе перенес свою резиденцию в Ляды и т. д.
[12] Один ребе, из числа потомков нашего Ребе, произнес проповедь [посвященную анализу в духе учения хасидизма слов] стиха «Избавил Он в мире душу мою [от нападения на меня], ибо во множестве были они возле меня», в которой объяснил, что слова «во множестве» намекают на коллективную молитву, ибо коллективная молитва пробуждает тринадцать свойств [Божественного] милосердия, что приводит к Избавлению. Царь Давид, мир праху его, сказал этот [псалом и этот стих] о себе, ибо многие восставали против него, но поскольку «во множестве были они возле меня», т. е. он [один] приравнивался ко многим, ибо был царем и обобщающей [т. е. включающей в себя многие, всего народа и т. д.] душой (нешама клалит), поэтому его [«индивидуальная»] молитва пробуждала аспект тринадцати свойств [Божественного] милосердия, [достигая духовного] уровня, [которого, как правило,] достигают и пробуждают только общественные молитвы. И поэтому «избавил Он в мире» и т. д. Закончив проповедь, [тот ребе] добавил, что также было и с нашим Ребе: многие восставали на него, но поскольку «во множестве были они возле меня», поскольку он был [обладателем] обобщающей души, поэтому благодаря его молитве — Избавил Он в мире душу его.
[13] Что никак не противоречит сказанному в другом, процитированном выше, письме о его непричастности к делам [которые творили его приверженцы после его кончины]. См. гл. XIV, [авторское] примеч. [3].
[14] Здесь он подписался [своим именем, а вместо имени отца, как принято и как он поступал, как правило, указал] имя матери. [Возможно и] судя по тому, что он завершает свое письмо словами «просящий его благословения, сэла», это было сделано для того, чтобы святой рав [Пинхас] пробудил [свыше] великое милосердие к нему .
Глава XIX. Нашего Ребе повторно вызывают в Петербург. Он прибывает. Его вторично помещают под арест. Его выпускают из заключения под гласный надзор. Полное освобождение
Теперь расскажем об обстоятельствах второго пребывания нашего Ребе в Петербурге и того, как он с миром выбрался оттуда. Существуют две версии произошедшего там.
Одни говорят, что во второй раз наш Ребе не был арестован, но было отдано распоряжение [обязать] его безвыездно пребывать в столице, «пред знающими закон и право» , чтобы присматривать за всеми вопросами, касающимися наших братьев, сынов Израиля. Император и его министры решили возложить эту обязанность именно на нашего Ребе потому, что [за время общения с ним во время ведения следствия по его делу Тайной экспедицией] убедились в величии и непревзойденности его мудрости и проницательности. Это могло бы позволить значительно улучшить материальное положение наших братьев, сынов Израиля, и достойным образом возвысить их положение . Но очень помешало бы распространению света хасидизма, ибо [нашему Ребе] пришлось бы так много работать, чтобы позаботиться об общественных нуждах, что он не смог бы проповедовать хасидизм. Кроме того, [почти] все члены нашего братства были лишены возможности приезжать в Петербург, чтобы [лично] услышать проповеди хасидизма и т. д. Такова первая версия.
Другие говорят, что и во второй раз имели место [ложный] донос и арест.
У нас есть своя, третья, версия, примиряющая две вышеупомянутые: сначала [наш Ребе] был арестован, а затем освобожден, получив предписание оставаться в Петербурге под гласным полицейским надзором. Ибо, как было сказано выше, он был приговорен к [неотлучному] пребыванию в Петербурге, но император Павел [I] приговор еще не подписал [1].
Вопрос так и оставался в подвешенном состоянии, пока после смерти [от инсульта, 12 марта 1801 года] императора Павла его сын император Александр I, взойдя на престол, не даровал [нашему Ребе] полную свободу. Эта версия [соответствует имевшему место] на самом деле, неопровержимые доказательства чего, с Божьей помощью, будут приведены ниже.
Относительно того, когда именно [наш Ребе] был препровожден в Петербург [во второй раз], также существуют различные мнения. Но нам известно из надежного источника, что и во второй раз [арест] произошел на исходе праздника Суккот и [наш Ребе] оставался в заключении до Хануки. И произошло все это в 5561 году .
В тот раз [в отличие от первого, нашего Ребе] не доставляли в Петербург под арестом [закованным в кандалы, в черной карете и т. д.]. Он отправился туда самостоятельно, следуя полученному правительственному предписанию, и только по прибытии в столицу был взят под стражу. Ибо когда в Витебске был получен приказ препроводить нашего Ребе в Петербург, об этом стало известно членам нашего братства, и делегация богатых купцов [из числа хасидов срочно] отправилась к генерал‑губернатору, чтобы дать поручительство в том, что наш Ребе безотлагательно отбудет [в столицу] своим ходом. Слава Богу, они преуспели [и генерал‑губернатор дал свое согласие]. Тогда поручители поехали в Лиозно, чтобы сообщить [о приказе и достигнутой договоренности] нашему Ребе. Тот отправился в Петербург, доложил о своем приезде правительственным чиновникам, и [только] тогда был повторно взят под стражу. Но на этот раз он находился в заключении не в [тюрьме при] Тайном совете, а в городской тюрьме.
Благословен Всевышний, хранивший нашего Ребе и его уста: и в тот раз он сумел ответить на все заданные ему вопросы. Его ответы были приняты благосклонно, и, как мы упоминали выше, в дни Хануки он уже был выпущен из заключения [2].
Наш Ребе сказал, что последнее чудо было большим, чем первое . Ибо большая часть упомянутого в первом доносе представляла собой ложь и вздор, а ложь неустойчива [и наш Ребе с легкостью отмел ее своими показаниями] и т. д. Во второй же раз [нашему Ребе] задавали очень сложные вопросы. [В частности, спрашивали] почему в проповедях хасидизма постоянно поднимаются темы самопожертвования (месирут нефеш) и самоотреченности (битуль)? Ведь на первый взгляд идея [готовности к] самопожертвованию [во имя веры] противоречит [принципам] принятия ярма царской [власти], ибо царство земное [подобно Царству Небесному] и т. д. А идея самоотреченности противоречит [принципу] обустройства мироздания, развития отношений, ведения коммерции и т. д.
Потребовалось объяснять и доказывать, почему на самом деле нет тут никакого противоречия. Наоборот, царство земное подобно Царству Небесному , и тот, кто готов на самопожертвование ради Пресвятого, Благословен Он, готов на самопожертвование ради своего царя и своей страны. Поскольку неукоснительность исполнения предписаний Торы неразрывно связана с неукоснительностью исполнения [предписаний] правительства, ибо [это то, что повелевается] Торой. Говоря словами наших, благословенной памяти, мудрецов, «царский закон — [обязывающий по закону Торы] закон» , «молись о благополучии царства» (т. е. каждый обязан молиться за благополучие царства, подданным которого является), а [в Писании] написано: «Бойся Господа, сын мой, — и царя» .
И так же касательно самоотреченности: имеется в виду воздержание не от создания [деловых и прочих] связей, но лишь от гонки за излишествами. Это само по себе [приводит к тому, что придерживающийся этого принципа] не грабит и не крадет, но милостив с ближними, понимая, что он ничем не лучше, чем они, [и его кровь не краснее, чем их] и т. д.
И истинность [этого утверждения] наглядна и очевидна [3].
Но суть принципа и [его духовный] смысл весьма глубоки и могут быть объяснены только в свете тайн учения каббалы [4], и растолковать это так, чтобы сделать доступным пониманию человеческим разумом, крайне сложно. Но Всевышний дал [нашему Ребе] «язык учения» , благодаря которому он все толком объяснил [следователям]. Его слова были восприняты благосклонно, и он был освобожден из‑под ареста, хоть и оставлен, как было упомянуто выше, в Петербурге под гласным полицейским надзором, примерно до начала праздника Песах.
По восшествии императора Александра [I] на престол, в день коронации, он явил нашему Ребе свое милосердие и даровал ему полную свободу, позволив вернуться домой и к исполнению своих обязанностей Ребе в соответствии с его путем святости, не сталкиваясь ни с возражениями, ни с воспрепятствованиями.
Дело было так.
В тот день к нашему Ребе пришел один из самых влиятельных противников хасидизма, которого звали р. Нота из Шклова (по фамилии Ноткин ). Этот человек, который был весьма близок к нескольким членам царского правительства, сказал нашему Ребе, что если тот хочет освободиться без промедления, то должен дать ему скрепленное рукопожатием слово, что после полного освобождения поедет с визитами к трем великим раввинам, принадлежавшим к числу противников хасидизма. А именно, к гаону р. Моше [Харифу ], да [преумножится, в заслугу этого] упоминания, его удел в мире грядущем, из Чаусов , к гаону р. Йеѓошуа Цейтлину , да [преумножится, в заслугу этого] упоминания, его удел в мире грядущем, из Шклова и к гаону р. Йоэлю, да [преумножится, в заслугу этого] упоминания, его удел в мире грядущем, из Мстиславля . Наш Ребе дал ему слово сделать это и [подкрепил его] рукопожатием, но с условием, чтобы [р. Нота] дал ему на это некоторое время, [а не требовал выполнить обещание] немедленно и т. д.
Что сделал тот человек [затем]? В тот день на подпись императору должны были быть поданы три документа. В том числе и приговор нашего Ребе. Р. Нота немного походатайствовал о том, чтобы именно эта бумага лежала наверху [стопки] из трех. Известно также, что первый приговор, который представляется на утверждение монарха по восшествии оного на престол, смягчается им . И так и было: император смягчился и, прочитав, что наш Ребе приговаривается к пожизненному пребыванию в Петербурге, начертал [поверх приговора] следующую резолюцию: «А я, Александр, дарую ему полную свободу, и незамедлительно» [5].
Император, в мудрости своей, заметил уловку, [заключенную в том, что именно приговор нашего Ребе] был представлен на его утверждение первым, и сказал, что в этом не было нужды, ибо даже если бы [эта бумага] не была первой, он все равно даровал бы [тому, о ком в ней говорилось, полную] свободу. И император дал [нашему Ребе] документ, подтверждающий его право следовать своим обычаям [6].
Наш Ребе поехал домой, [окруженный] великим почетом и уважением. А все члены нашего братства ликовали и радовались, [благодаря] Пресвятого, Благословен Он, за дивное и великое, сотворенное Им с нами повторно. И то, что [чудо освобождения] повторилось, стало для всех доказательством того, что уготовано это от Бога .
Примечания автора
[1] Возможно, император Павел тянул с утверждением приговора, так как затруднялся принять окончательное решение из‑за того, что дважды [нашим Ребе] была доведена до его сведения критическая важность изучения хасидизма, поэтому он не хотел препятствовать служению народа [Израиля].
[2] Относительно этого также существуют два мнения. Согласно первому, наш Ребе вышел из заключения в третий день Хануки, а в пятый день Хануки произошло другое чудо — были освобождены из‑под ареста хасиды [нашего Ребе, принадлежавшие к хасидской общине] Вильны и т. д. Но наш Ребе не хотел устанавливать дополнительный день [ежегодных] празднований в честь чуда второго своего освобождения, поэтому перенес [празднования с третьего] на пятый [день] Хануки и т. д.; согласно второму мнению, все было наоборот: хасиды вышли на свободу в третий день Хануки, а наш Ребе — в пятый и т. д. (как мы слышали, тогда же был освобожден из‑под ареста р. Мордехай из Ляховичей ).
[3] Как известно, люди, целостные в [своей верности] Господу и Его Торе, никогда не становились, не дай Бог, зачинщиками бунтов против царской власти. Они принимают на себя ярмо власти царей и их наместников и покорно сносят все, что предписывается царскими законами, как хорошее, так и лучшее (и только молят Пресвятого, Благословен Он, чтобы тот обратил сердца царей к благу и т. д.). [Это было доказано] опытным путем на примере самого нашего Ребе. Особенно долгие годы спустя, во время войны между нашим государством и Францией, когда наш Ребе проявил великую [готовность к] самопожертвованию [во имя интересов Российской империи] и, как будет, с Божьей помощью, рассказано ниже, рисковал [ради этого] собой . И его потомки, ребе, следуют его примеру и ведут себя [в этом отношении] так же, как вел себя он (и так написал недавно один из ребе [его потомков]: «Мы желаем лишь того добра, которое ниспосылается нам Пресвятым, Благословен Он, в заслугу [изучения] нами Торы и исполнения заповедей и т. д. И до тех пор, пока Ему, Пресвятому, не станет угодно даровать нам Избавление, нам следует принимать на себя ярмо изгнания, позволяющего искупить наши грехи и т. д.»). И также все приверженцы наших ребе принимают на себя ярмо царской власти. И также все остальные богобоязненные [евреи] и т. д. Это — в отличие от людей легкомысленных и пустых, не желающих принимать на себя ярмо Царства Небесного и [как следствие] ищущих свободы и независимости от царской [власти] на земле и т. д. Храни нас Господь от подобных взглядов.
[4] Один ребе, из числа потомков [нашего Ребе], рассказывал, что министр [ведший следствие по делу нашего Ребе] был крупным знатоком каббалы. И добавил, что есть основания полагать, что его знания каббалы достигали [определенного представления] об аспекте «высшей чистоты» .
[5] Мы слышали, что копия этого документа была позже отправлена в Витебск и находится сейчас там, в распоряжении одного из потомков [нашего Ребе], который недавно приобрел ее, в числе прочих старых документов, которые были удалены из архива. В нашем же распоряжении имеется копия указа, посланного из Петербурга министром Торбчевым 29 марта [по старому стилю] 1801 года витебскому генерал‑губернатору (которого звали Петр [Тарбеев] ) и полученного [в Витебске] 3 апреля. И ниже мы приводим его [текст], как он был написан — по‑русски: «С.- Петербург. Марта 29 дня 1801 года Милостивый государь мой Петр Матвеевич! Еврей Залман Борухович, бывший здесь по некоторой надобности, ныне, по Высочайшему Государя Императора повелению, освобожден и отпущен на дом его, о чем, для подлежащего сведения о доставлении полнаго ему по прежнему жительства и обращение свободы, сим Вашему Превосходительству сообщаю, пребывая впрочем с истинным почтением. Милостивый государь, Вашего Превосходительства покорный слуга Торбчев». Все это неопровержимо доказывает правоту сказанного нами выше, что и во второй раз наш Ребе был заключен поначалу под арест, а затем [некоторое время] находился под полицейским надзором. Ибо день празднований в честь освобождения нашего Ребе [из‑под второго ареста] приходится на Хануку. И несомненно то, что свобода нашему Ребе была дарована после смерти императора Павла [I], по вышеупомянутом восшествии на престол Александра [I] . Так вот, Павел умер 11 марта 1801 года (так указано в официальных летописях российского царского дома). И это произошло примерно в дни праздника Песах 5561 года (от одного ребе [из числа потомков нашего Ребе] мы слышали, что это произошло в ночь второго дня праздника Песах, но, судя по тому, что мы нашли в календарях, речь идет о 9 нисана). Так как же это согласуется с тем, что [годовщина освобождения] празднуется в дни Хануки? Однако, согласно нашей версии, все сходится. Сначала наш Ребе несколько месяцев просидел под арестом, пока не вышел на свободу в [один из дней] Хануки . Но полноту свободы он тогда не получил и был оставлен в Петербурге под надзором полиции и т. д. Позже, 12 марта (10 нисана), по восшествии императора Александра на престол, он был освобожден окончательно , получив право вернуться домой и продолжить безоговорочно руководить, в качестве ребе, [хасидской общиной Райсина]. Указ на этот счет был выслан в конце марта из Петербурга в Витебск и т. д. (От одного ребе, из числа потомков нашего Ребе, мы слышали, что и после того, как наш Ребе был полностью освобожден и получил возможность уехать домой, он оставался в Петербурге на протяжении всего лета, до кануна Рош ѓа‑Шана 5562 года. И не по принуждению, а по доброй воле, но причина этого пребывания его там и тогда нам неизвестна .)
[6] В письме нашего Ребе, посвященном тульчинской распре (ниже мы, с Божьей помощью, вкратце процитируем его) сказано так: «И также, какая мне нужда в их согласии? Ведь у меня на руках разрешение на свободу действий в соответствии с моими обычаями от Его Величества императора и т. д.».
Книгу Хаима-Меира Гельмана «Дом Ребе» можно приобрести на сайте издательства «Книжники» в Израиле, России и других странах
Дом Ребе. Донос и арест
Хасидский Ребе помог победить Наполеона
