Эта статья написана по следам обсуждения сложной и чувствительной темы, волнующей самые широкие круги израильского общества: какова цена освобождения солдата, чьей жизни угрожает опасность. На фоне последних событий этот вопрос, увы, вполне может — в очередной раз — стать практическим. Последняя сделка (по освобождению Гилада Шалита) у многих из нас оставила нехороший привкус: более тысячи террористов, выпущенных на волю и тут же вернувшихся к своему «ремеслу», представляются чрезмерной ценой за осво­бождение одного человека из плена. Тема эта, к сожалению, совсем не нова, о ней уже не раз высказывались раввины нашего поколения, так что нам остается лишь суммировать написанное ими, в конце же автор позволит себе высказать собственное суждение.

Для начала приведем основные законы, касающиеся заповеди выкупа пленных, хотя, если кому‑нибудь из читателей, не дай Б‑г, и придется заниматься чем‑либо подобным, без консультации раввина тут никак не обойтись: малейший нюанс в такой непростой жизненной ситуации может кардинально изменить отношение к ней алахи.

1. В силу того что находящийся в плену страдает от многих невзгод: от голода и жажды, от зачастую ужасных санитарных условий, от унижения, а также нередко подвергается смертельной опасности — обязанность помочь такому еврею важнее оказания помощи другим страждущим (само собой, если их жизни не угрожает явная опасность). Поэтому даже деньги, собранные для определенной цели (например, для приданого бедной невесте), в случае необходимости должны быть переадресованы на выкуп пленных — кстати, беспрецедентное для законов цдаки решение.

Если не существует иного пути, еврейский закон позволяет общине даже продать последний свиток Торы для выкупа пленного.

2. Существуют строгие критерии, кого из пленников долженствует выкупать прежде: так, например, женщину выкупают перед мужчиной (причина очевидна; однако, в случае когда и мужчине грозит изнасилование, его выкупают раньше, так как его страдания в этом случае сильнее тех, что выпадают на долю женщины).

Мудреца Торы обязаны вызволить прежде, чем еврея, менее сведущего в Учении. Однако если речь идет об отце, то, если он также является знатоком Торы, хоть и не такого уровня, сын вправе выкупить его раньше мудреца.

3. Запрещено выкупать пленных за сумму, превышающую стандартные «расценки» для рабов, чтобы не растравлять аппетиты бандитов и не стать «дойной коровой» для такого рода негодяев.

Из этого правила есть несколько исключений (хоть и не являющихся консенсусом, конечно):

а) самого себя человек может выкупить за какие угодно деньги;

б) по мнению многих авторитетов, в случае когда плененному еврею грозит смертельная опасность, его можно (и должно!) выкупить за требуемую сумму.

Рав Штернбух в своем респонсе пишет, что также и в случае, когда пленному угрожает опасность «духовной» смерти‑деградации, отход от выполнения заповедей Торы, Закон разрешает подчиниться вымогательству. Его рассуждение опирается на мнение Радваза;

в) мудреца Торы дозволено выкупать за любые деньги. Большинство авторитетов объясняют это тем, что такой человек всегда — единственный и неповторимый, его присутствие среди нас оказывает на еврейский народ в целом беспрецедентное влияние;

г) Тур вменяет в обязанность мужу выкупить свою жену за любую сумму (так как она — «плоть от плоти» мужа; см. подпункт а). Есть мнение, позволяющее поступать подобным образом также и по отношению к другим родственникам.

4. Не выкупают еврея, о котором нам известно, что, выйдя на свободу, он наверняка будет нарушать какую‑либо заповедь. Лучше безгрешный в неволе, чем грешник на свободе.

В наше время, по сравнению с прошедшими столетиями, роль денег в освобождении ближнего из‑под стражи стала значительно скромнее (взять хотя бы того же Джонатана Полларда: не будешь же пытаться предлагать денежный выкуп американскому конгрессу!). Но и по сей день существуют ситуации, когда кругленькая сумма решает проблему: начиная со штрафов, выплата которых освобождает от тюремного заключения; залогов, позволяющих обвиняемому дожидаться решения суда, находясь среди близких ему людей, а не в каталажке, и заканчивая тривиальным подкупом. Так, можно видеть в некоторых респонсах обсуждение моральной стороны применения подкупа как средства для достижения объективного судебного разбирательства (все, как один, разрешают, подчеркивая, что даже со стороны самого судьи нет никакого криминала в принятии подкупа, — что‑то же должно уравновешивать его врожденный антисемитизм!).

А теперь остановимся чуть подробнее на теме, заявленной в начале статьи. Одно дело, когда за жизнь еврея (которая, конечно, бесценна) требуют огромную сумму, и совсем другое дело, если в качестве выкупа придется выпускать из тюрьмы тех, кто способен погубить еще много жизней. Дилемма.

Начало этой темы — в мишне трактата «Гитин» (45:1), «Не выкупают пленных за сумму больше стандартной, и это (ограничение) — ради благоденствия всего общества». Уже в Талмуде приводится два понимания этой концовки о благоденствии: то ли потакание любым требованиям похитителей способно оставить общину с пустыми карманами, то ли мотивировать разбойников на повторные похищения. Рамбам (Мишне Тора, Законы даров бедным, 8:12) и «Шульхан арух» (Йоре деа, 252:5) приводят второе объяснение, а значит, даже если у похищенного есть богатый отец и т. п., есть запрет соглашаться на выплату завышенной суммы. Как определить, какая сумма завышена, вопрос хороший; ведь, наверное, похитители исходят в своих требованиях также из того, насколько родственники похищенного богаты, и, значит, сумма выкупа может варьироваться в достаточно широком диапазоне. Видимо, в нашем случае любые условия сделки, которые оправдывают старания террористов и их затраты, а также их риск самим быть пойманными, а то и убитыми, — не годятся.

Если бы не опасность для жизни пленника. Как пример мнения, по которому каждый раз, когда пленнику угрожает смерть, можно выкупать его за любые деньги, упомяну Мааршаля в его «Ям шель Шломо» (гл. 72), где он пишет, что даже если того же самого человека уже пленяли несколько раз (!), невозможно подвергать жизнь несчастного опасности, и надо раз за разом выкупать его за сумму, которую потребуют, какой бы большой она ни была. …Что и говорить, если уж и похищать, то, видимо, религиозных евреев; вот уж где можно не «скромничать» в запросах. (Кто знает, не является ли публикация этого материала, в свою очередь, нарушением духа закона, приведенного выше: ведь такой закон мотивирует похитителей, а Талмуд ведь именно что запрещает мотивировать их!) Список согласных с мнением Мааршаля велик, и, казалось бы, на этом можно уже и остановиться. Получается, что сделка по обмену Шалита на более чем тысячу террористов — легитимна, как бы ни было больно отпускать на свободу всех тех, кого отпустили тогда.

Однако понятно, что именно потому, что речь здесь идет о потенциальных убийцах с высокой мотивацией продолжать делать то, что привело их в тюрьму, то есть убивать евреев, невозможно апеллировать к словам всех тех авторитетов, которые считали, что спасение еврейской души стоит любых денег. На кону — другие еврейские души, которые с момента освобождения этих террористов находятся в опасности! Да, опасность пока еще потенциальная, даст Б‑г, злодеи не смогут исполнить свои замыслы (в качестве старания защититься от этой опасности придется потратить немало средств, но это ведь и есть вопрос денег, а их, как мы уже видели, не жалеют для выкупа в подобных случаях), но вопрос, как быть вот в такой ситуации, — вопрос открытый.

Рамбам в «Мишне Тора» (Законы об основах Торы, 5:5) пишет: «Если сказали: “Выдайте нам одного из вас, и мы его убьем, а иначе убьем всех” — всем полагается погибнуть, но не выдать одного из одноплеменников. Однако если они указали на кого‑то конкретного… и тому и впрямь полагается казнь за его деяния, то его можно выдать… А если ему не полагается казнь, то, опять же, да погибнут все, но добровольно не выдадут одноплеменника!» Выходит, что опасность для жизни даже многих евреев — еще не аргумент приносить в жертву другого еврея. Раши в своем комментарии к трактату «Сангедрин» (72б) пишет, что, если община может спасти всех ценой выдачи одного из своих членов, но у того есть реальный шанс спастись в случае невыдачи, то, даже если остальные могут погибнуть, его запрещено выдавать, ведь так мы обрекаем его на верную смерть, лишая его этого шанса спастись. И неважно, что из‑за этого все остальные могут погибнуть.

Однако обсуждаемая нами ситуация не похожа на изложенное выше: ведь здесь пленник уже находится в смертельной опасности, и не по нашей воле. Выкупая его ценой освобождения террористов, мы подвергаем наши жизни опасности, хоть и не гарантированной. Таким образом, вопрос можно сформулировать так: обязан ли еврей инициировать потенциально опасную ситуацию ради спасения другого еврея от уже существующей реальной опасности?

В своем комментарии на Тору «Мешех хохма» раввин Меир‑Симха из Двинска пишет (к гл. «Шмот»), что из того, что Всевышний говорит Моше: «…иди вернись в Египет, так как все те, кто желал твоей смерти, умерли», следует, что, если бы те еще были живы, Моше не был бы послан в Египет, хотя от этого и зависел исход всего народа и, в частности, спасение от смерти многих людей! Подобная идея фигурирует также и в Мишне (Макот, 11:2), где сказано, что непреднамеренно убивший, спасающийся от кровников в городе‑убежище, не должен покидать его пределы даже в том случае, когда всему обществу крайне необходимо его присутствие (например, как способного военачальника). Из этих примеров следует, что человек не обязан подвергать свою жизнь опасности ради других, даже если опасность эта — не гарантированная, а нуждающихся в нем — множество.

На деле среди авторитетов Средневековья существуют разногласия по данному вопросу, однако заметим, что в кодексе «Шульхан арух» ни те ни другие мнения не приведены, видимо, здесь каждый решает для себя сам. И, соответственно, в случае, который здесь обсуждается нами, как мне видится, общество в целом невозможно заставить оказаться в один из дней в реальности, в которой сотни опасных убийц разгуливают на свободе, даже если цена продолжения их тюремного заключения — жизнь одного из нас. Поэтому, если бы Государство Израиль руководствовалось в своих решениях законами Торы, конкретно в данном вопросе был бы необходим всенародный референдум. Если, конечно, в вопросе возможной опасности для жизни большинство имеет значение, что тоже непростая тема.

Дай‑то Б‑г, чтобы все изложенное здесь так и осталось теоретическим рассуждением и не пригодилось никогда больше на практике! Мир народу Израиля и свободу пленникам его! Амен.