Позднее Средневековье и эра европейской экспансии (1200–1650): на окраинах империи
Сало Уиттмайер Барон (1895–1989) — крупнейший еврейский историк ХХ века. Его главный труд — монументальная «Социальная и религиозная история евреев».
Мы предлагаем читателям фрагмент из вышедшего в свет 10‑го тома издания. Его тема — история еврейских общин на территории Нидерландов и Венгрии в Средневековье.
Нидерланды
В Нидерландах еврейские поселения были рассеяны по территории страны и малочисленны. Земли, находящиеся сегодня в составе Голландии, Бельгии и Люксембурга, были политически объединены лишь в течение короткого периода после заключения Верденского договора 843 года, по которому они вместе с рядом других территорий отошли Лотарю I . В XV веке некоторые из этих областей воссоединились под властью герцогов Бургундских, прежде всего Филиппа Доброго . В течение долгого времени Брабант, Фландрия, Гелдерланд (Гелдерн) и Голландия существовали не вместе. Люксембург, чья династия дала Германии четырех императоров, составлял неотъемлемую часть империи до смерти Сигизмунда, когда он перешел к Бургундии. Различия между французскими и фламандскими, или голландскими, диалектами не способствовали объединению. «Французские деревни, — справедливо отмечает Томас Харрисон Рид, — с незапамятных времен враждовали с фламандскими деревнями, фламандская сторона улицы — с французской стороной улицы, причем ни один язык не мог одержать победу, и не было никаких признаков, что сложится общее наречие» .
О евреях Нидерландов до XIII столетия известно мало, хотя еврейская культура вполне могла проникнуть туда с обширной территории Лотарингии. Мы помним, что граф Фландрии Бодуэн IV пригласил человек 30 евреев во главе с неким Яаковом поселиться в своей стране (ок. 1024 года). Из более достоверных источников мы узнаем о еврейской улице в Тирлемоне (Тинене) в 1232 году. По‑видимому, там действительно проживала одна из крупнейших еврейских общин страны. Вероятно, община владела кладбищем, где найдено надгробие некоей Ривки, скончавшейся четверть века спустя (1255–1256). Евреи поселились также в Лувене; обращение в христианство шестилетней еврейской девочки и отказ священников вернуть ее родителям вызвали в городе сильные волнения, о чем писали Цезарий Гейстербахский и Фома из Кантимпре , которые жили далеко от Лувена. Упоминается о каких‑то евреях и в Брюсселе (ок. 1260 года), и в Малине (Мехелене), где в 1273–1274 годах еврей Гагин помогал Генриху Батену перевести астрологические трактаты Авраама Ибн‑Эзры . Евреи из этих городов, а также из Гелдерланда время от времени упоминаются в анналах Кельна, поддерживавшего тесные экономические связи с Нидерландами. Как отмечал Жан Стенгерс, все семь брабантских городов, в документах которых в XIII–XIV веках есть упоминания о евреях, расположены на важном торговом пути из Кельна в Брюгге или неподалеку от него. Местные евреи, видимо, были довольно многочисленны и экономически весьма влиятельны, судя по тому, что герцог Генрих III в упоминавшемся уже завещании 1261 года советовал изгнать их вместе с кагорцами , если те и другие не согласятся отказаться от ростовщичества и перейти к иным занятиям. Рекомендация не была выполнена, за чем последовала переписка с Фомой Аквинским о праве государей получать выгоду с еврейских налогов, что также свидетельствует о внимании к еврейскому вопросу в герцогстве.
Положение евреев оставалось крайне шатким. Их существование в стране во многом было обусловлено не широкими привилегиями, дарованными целым общинам, а временными разрешениями, которые местные правители выдавали отдельным людям. Несколько сохранившихся охранных грамот такого рода, дарованных графами Эно, где евреи впервые поселились, видимо, после изгнания из Французского королевства в 1306 году, датированы 1307, 1308, 1310 и 1337 годами. В них оговаривается право получателя селиться на всей территории графства, за исключением таких мест, как Бенш (1310), и некоторых других, где уже находились ломбардцы (1307–1308). Очевидно, последние стремились оградить свою монополию на банковскую деятельность. Охранная грамота 1310 года уточняет:
Если указанные евреи или кто‑либо из них, кто ищет безопасного места из страха войны или, как это происходило прежде, из‑за Крестовых походов, окажутся в этой стране, им должно быть предоставлено убежище в нашей крепости Бенш и во всех остальных крепостях нашей земли. Мы будем защищать их наравне с нашими бюргерами.
В обмен на эти привилегии евреи обязаны были выплачивать либо определенную сумму ежегодно, либо крупные суммы однократно. Временный характер жительства не особенно мешал, однако, их коммерческой деятельности, которая порой приобретала весьма серьезный масштаб. Есть сведения об объединении еврейских ростовщиков во главе с неким Годшальком из Реклингхаузена, состоявшем из его дочери Ханы, Леона из Мюнстера, еще одного Годшалька из Вердена и Моше из Кельна. Экстерриториально еврейское сообщество возникло в Северо‑Западной Германии и в 1332–1349 годах базировалось в Оверэйселе .
Страх перед Крестовыми походами, упомянутый в охранной грамоте из Эно 1310 года, был не просто воспоминанием о минувших днях. В 1308 году по призыву папы Климента V в центральной и западной части Европы начал складываться Крестовый поход. Когда неорганизованные толпы, лишенные надлежащего руководства, собрались в Авиньоне, папа распустил их. По пути будущие крестоносцы нередко нападали на евреев. Герцог Брабантский Жан II разрешил евреям Брабанта укрыться в замке Женап, а когда крестоносцы осадили замок, напал на них и разогнал. Видимо, в 1309 году погибло немного евреев, правда, при весьма незначительной численности общин даже небольшие потери были чреваты тяжелыми последствиями. В 1326 году обращенный еврей Гийом якобы набросился на изображение Девы в Камброне и проткнул его копьем. Вокруг так называемого «камбронского святотатства» стали возникать легенды, что отравило и без того не слишком хорошие отношения между евреями и их соседями. Помимо сожжения Гийома никаких последствий для евреев Эно не было, а в 1337 году им возобновили привилегию. В связи с этим мы узнаем о присутствии 18 еврейских семей, разбросанных по десяти населенным пунктам графства.
В то же время доля евреев была здесь немногим тяжелее, чем в других местах в Центральной Европе. В 1349–1350 годах флагелланты и паникующие толпы устраивали погромы, за ними последовали судебные процессы и осуждения, и большинство еврейских общин Нидерландов на какое‑то время вообще прекратили существование. В Брюсселе, Лувене или Люксембурге они начали постепенно возрождаться, но и там им пришлось столкнуться с враждебностью. По документам казначейства 1368–1370 годов, в Лувене в то время оставалось всего две еврейские семьи, а из семи семей, живших в Брюсселе в 1368–1369 годах, годом позже осталось только четыре. Трем уехавшим повезло, потому что в 1370 году оставшимся семьям было предъявлено обвинение в осквернении гостии и их сожгли. Память об этом «святотатстве» долго сохранялась в Брюсселе, и годовщину так называемого «святого причастия чуда» ежегодно отмечали в двух часовнях, одна из которых была воздвигнута на месте бывшей синагоги. Полувековые юбилеи этого события в 1670, 1720, 1770 и 1820 годах праздновали с пышностью, достойной лучшего повода. В конце Средневековья никто не мог себе представить, что через 200 лет Голландия станет одним из крупнейших центров еврейской жизни, а Амстердам, куда в Средние века евреев, по всей видимости, вообще не пускали, заслуженно будет называться «Новым Иерусалимом».
Люксембург, где даже в Новое время население было весьма малочисленным, в Средние века привлекал сравнительно немного евреев. Еврейская община вскользь упоминается в документе 1276 года. Для Карла IV, однако, еврейское присутствие было достаточно значительным; 24 июля 1349 года он приказал сановникам главного города герцогства, который назывался тогда Лютцельбургом, защищать жизнь и имущество евреев. Приказ не был выполнен, о чем свидетельствует включение этого города вместе с соседним Эхтернахом в длинный список пострадавших общин, которые впоследствии поминали евреи разных городов Германии. В 1391 году евреи Люксембурга или, скорее, те немногие, кто вернулся сюда после 1350 года (в 1376 году в столице существовали Еврейские ворота), были изгнаны со всей территории герцогства. Вероятно, в течение XV столетия какие‑то упрямцы вернулись и стали жертвой погрома 1478 года, после которого там оставалось всего несколько евреев.
Венгрия
Венгерскому королевству, которое находилось на юго‑востоке империи, с давних времен удавалось сохранять независимость. Попытки Генриха III и Генриха IV подчинить эту область Германии потерпели поражение. Венгрия упорно сопротивлялась, к тому же императоры были заняты длительной борьбой с папской властью. Независимости Венгрии угрожала экспансия Византийской империи, но она сменилась опустошением в стране после Четвертого Крестового похода. Маневрируя между двумя империями, чтобы помешать им заключить союз, Венгрия нередко вступала в альянс с папами. Начиная с Гезы I , Венгерское королевство неоднократно признавало себя папским наделом, что почти не ограничивало его в международных отношениях, а во внутренней политике проявлялось и того меньше. Внутри страны положение было несколько необычным, поскольку часть населения исповедовала ислам, часть — греческое православие, а часть явно придерживалась язычества. Религиозная терпимость была здесь не идеологическим постулатом, но неизбежным историческим императивом .
Евреи, которые жили в этой стране задолго до мадьярского завоевания, составляли неотъемлемую часть населения и играли важную роль в развивавшейся торговле. Король Кальман (1095–1116), упростив торговые отношения (его знаменитая дорога, известная под названием magna via Colomanni regis («великая дорога короля Кальмана»), многие годы служила важнейшей торговой артерией), сумел защитить евреев от проходивших крестоносцев. Мы помним, с каким нескрываемым злорадством описывал еврейский хронист поражение крестоносных войск. В то же время король пытался держать своих еврейских подданных под неусыпным контролем и ограничил им право жительства центрами епархий. Под давлением церкви (особенно Собора в Гране [Эстергоме] 1112 года) он запретил им владеть рабами‑христианами. В то же время и он, и его наследники держали при себе евреев в качестве чеканщиков монеты, которую непросто было подделать, а также чиновников казначейства, поставщиков соли и на других подобных должностях. Некоторые из них получили дворянство, прежде всего уже упоминавшийся граф Тека, выдающийся венгерский и австрийский финансист и дипломат.
Неудивительно, что и церковь, и мелкое дворянство косо смотрели на подобную «чрезмерную» терпимость. Используя огромное влияние на венгерских королей, папы при поддержке местного клира возмущались тем, что евреи получили возможность управлять христианами. Вскоре после вступления на престол Иннокентий III направил в Венгрию, а также во Францию, Англию и на Сицилию циркулярное послание с требованием ввести мораторий на основную сумму и отменить проценты по долгам крестоносцев. Впоследствии несколько папских булл касались разрешения евреям занимать общественные посты, которое было им даровано венгерским королем Андрашем II (1205–1235) в знаменитой Золотой булле 1222 года. Эту грамоту, подтвержденную в 1351 году Людовиком Великим и ставшую неотъемлемой частью конституционного права Венгрии, иногда сравнивают с изданной в тот же период в Англии Великой хартией вольностей . На самом деле в Венгрии мелкое дворянство получило ряд привилегий за счет аристократии. Таким образом король пытался создать силу в противовес вельможам, склонным к мятежам. В этой булле король заявлял: «Графы, ведающие казначейством, менялы денег, откупщики соли и собиратели таможенных пошлин пусть будут из числа дворян королевства; ими не смогут быть измаилиты и евреи» . Установление было повторено в 1231 и 1233 годах. Так что в 1225 году у Гонория III были основания требовать соблюдения Венгрией традиционной нормы канонического права, которая вводила запрет «хулителям Христа» на занятие постов в системе управления, а также жаловаться на то, что неверные владеют рабами‑христианами. Папа утверждал, что экономическое процветание мусульман заставило многих христиан обратиться в их веру. Преимущественно речь шла о мусульманах, но он явно имел в виду и евреев. Несколькими годами спустя (в 1231 году) Григорий IX повторил эти слова епископу Грана (Эстергома), горячо убеждая его, что куманы (языческое племя, сравнительно недавно обращенное в христианство) особо склонны к вероотступничеству. Годом позже этот полный энергии папа попытался внедрить в Венгрии принятый 17 лет назад на Латеранском соборе канон об отличительном знаке.
Венгерские короли обычно подчинялись требованиям церкви, особенно когда их поддерживало мелкое дворянство — основной союзник монархии, но часто социально‑политические реалии оказывались сильнее и мешали этому. На определенном этапе король понял, что не может справиться без еврейских налоговых советников, сборщиков налогов и управляющих соляными копями. Несомненно зная, что в подобной ситуации папа уступил пожеланиям короля Португалии, Бела IV (1235–1270) в 1239 году получил частичное разрешение папы Григория. Папа хотел «сохранить лицо» и настоял на следующем: «[если король] паче чаяния продаст свои доходы евреям или язычникам, он должен выставить христианина, которого не подозревают в том, что он чинит препятствия клирикам или церквам, и через него евреи или сарацины смогут собирать королевские доходы без ущерба христианам». Подобная концессия сыграла немалую роль в тот период, учитывая, что страна быстро приближалась к катастрофической развязке — монгольскому нашествию. В 1241 году монгольские орды покорили Венгрию, практически не встретив сопротивления и оставив после себя сожженные дотла города и деревни. Как и в другие переломные моменты истории, население было склонно обвинять евреев в симпатиях к врагу. Немецкий хронист того времени писал:
Они [татары] вторглись в земли Венгрии, Чехии, Польши и сопредельных стран, опустошили все, не щадили никого, ни стариков, ни юных, ни богатых, ни бедных, убивали женщин с маленькими детьми… Однако многие евреи возрадовались, потому что они полагали, что их Мессия приближается и в том же году начнется и освобождение, ибо шел 1241 год от воплощения Господня .
Мы помним, что подобные слухи имели хождение и в Германии. Чаяния евреев, несомненно, подкреплялись тем, что время чудовищного нашествия совпало с началом шестого тысячелетия от Сотворения мира. Другой немецкий хронист рассказывает о народном веровании, что татары — потомки евреев, уведенных некогда Александром в Каспийские горы; он только не мог взять в толк, как от немногих изгнанников произошло несметное множество татар XIII столетия.
Мы не располагаем свидетельствами о нападениях венгров на евреев во время монгольского нашествия, как это было в далеком Франкфурте, хотя евреи, очевидно, пострадали от нашествия наравне с соседями. Вскоре нескольких евреев снова обвинили в осквернении гостии. Неизвестный по другим источникам ученый из Пресбурга (Братиславы) раввин Йона бен Шауль пытался спастись бегством, но был задержан и публично забит камнями, вероятно, вместе с другими евреями. К сожалению, в плаче, который написан по этому случаю анонимным поэтом и начинается словами «Агума нафши» («Моя душа встревожена»), не приводится никаких биографических деталей и сведений о казни. Впрочем, можно предположить, что это событие, не подтвержденное никаким другим источником, было исключительным. Вскоре возобновились отношения евреев Венгрии с соплеменниками из других стран. Ицхак бен Моше Ор Заруа из Вены беспрепятственно пропутешествовал в Буду и Гран (ок. 1250 года) и описывал теплые источники, похожие на тивериадские.
Король и его приближенные, вернувшись в страну, столкнулись с трудной задачей ее восстановления. Помощь еврейских советников и управляющих была для них весьма ценной. По‑видимому, евреи без всякого труда убедили короля, что, если он хочет привлечь их единоверцев в обезлюдевшую страну, ему придется дать им широкую привилегию. Образец они нашли в пространной грамоте, изданной в 1244 году Фридрихом II Австрийским . В 1251 году Бела IV почти дословно повторил эту грамоту и провозгласил ее основным законом венгерского еврейства.
Венгерский король настолько слепо копировал австрийский текст, что, видимо, не пренебрег различиями в социальном положении евреев и отношениях внутри общины в двух странах. Наказания за нападение на евреев и денежные штрафы были приведены без какого бы то ни было пересчета стоимости валют. Фридрих карал христианина, убившего еврея, смертной казнью с конфискацией имущества, а в подобной грамоте, изданной тремя годами позже Пржемыслом Отакаром II это было изменено. В новых текстах было невнятно написано, что убийца должен понести «надлежащее наказание» (digno iudicio) наряду с конфискацией имущества. Очевидно, средневековая традиция, что за убийство полагается вергельд
, а не смерть, еще была сильна и в Венгрии, и в Чехии. В то же время Бела устрожил декрет Фридриха, добавив в заключение: «Если судья города, в котором проживают евреи, не захочет судить их по нашей привилегии, но пожелает притеснять их вопреки соблюдаемым до настоящего времени обычаям, постановлениям и свободам, он будет смещен, как только они сообщат нам [об этом поступке], а на его место будет назначен другой по нашей воле». Бела также провозгласил, что его привилегия будет «оставаться в силе вечно», и ее законную силу пытался подкрепить подтверждением 1256 года и распространением ее на незадолго до того завоеванные территории. В духе этой грамоты Андраш III через год после коронации в 1290 году постановил, возобновляя привилегии города Пресбурга (Пожонь, Братислава): «Евреи, живущие в городе, должны пользоваться такими же свободами, как и сами бюргеры». Очевидно, декрет Белы был принят со всей серьезностью. Папа в своих речах, а также категоричные каноны, которые были приняты большим провинциальным церковным Собором в Буде 1279 года, подчеркивали, что евреи не могут занимать общественные посты, а также обязаны носить отличительный знак. В то же время в конце XIII века в источниках упоминаются евреи‑графы. Один из них, граф Хенок (Ханох), потомок знатной венгерско‑еврейской семьи, получил от короля в держание крепость Коморн (Комаром, или Комарно).
Со смертью Андраша в 1301 году много лет находившаяся у власти династия Арпадов, истинных основателей Венгерского королевства, закончила свое существование. После семилетнего периода анархии и гражданских войн королевскую корону получил одаренный правитель Карл Роберт Анжуйский. Он правил под именем Карла I (1308–1342) и хранил традиции Капетингов, Габсбургов, Комнинов и Арпадов, чья кровь текла в его жилах. Сочетая немалое дипломатическое дарование с настойчивостью и военными талантами, Карл в конце концов одолел местных феодалов, вновь объединил королевство и расширил его границы. Правление его сына Людовика Великого (1342–1382) благодарное потомство назвало золотым веком средневековой Венгрии. Людовик не только увеличил королевство (в последние 12 лет жизни он одновременно был королем Польши), но и добился внутреннего мира, благоденствия и культурного расцвета. Его правление омрачила только «черная смерть» 1349 года, которая опустошала Венгрию вплоть до 1360 года, а за ней последовала другая эпидемия 1388–1389 годов. Считается, что общие потери составили четверть населения Венгрии.
Евреи, которые до того благоденствовали вместе со всей страной, сильнее соседей пострадали от «черной смерти». Погромы и публичные сожжения, разрушившие столько общин в соседней империи, их миновали, но и здесь они страдали от подозрений и враждебности. В 1360 году Людовик объявил об их изгнании. Хронист Янош Туроци писал:
Ревностно стремясь к спасению, Людовик пожелал обратить евреев в христианскую веру и включить их в надел [lucrari] Христа. Жестоковыйность названных евреев помешала этому намерению, тогда он повелел изгнать их из всего Венгерского королевства. Он не хотел забирать себе во владение их имущество, накопленное ими ненасытным ростовщичеством, презирая его как нечистое. Все они покинули Венгрию и уехали в Австрию и Чехию, где продолжали жить в рассеянии [в разных общинах].
Очевидно, королю не претило завладеть недвижимостью, которую изгнанники оставили, поскольку не успели распродать за отведенное им ограниченное время. Например, в 1361 году он передал пресбургскую синагогу, «перешедшую в королевскую казну», в вечное владение лекарю магистру Франциску. Решение о полном запрете иудаизма, видимо, было принято королем без надлежащих размышлений, и вскоре он об этом пожалел. Через четыре года он отменил декрет и пригласил евреев вернуться. Похоже, что многие изгнанники, тем временем нашедшие убежище в Валахии и других местах, не стали возвращаться, но их место быстро заняли переселенцы из менее гостеприимных западных стран.
Людовик убедился в полезности еврейских подданных, и после их возвращения он в 1365 году назначил знатного человека по имени Симон «еврейским судьей», своего рода министром по еврейским делам, чья задача состояла не только в защите евреев, но и в том, чтобы извлекать из них финансовую выгоду в интересах короны. Должность просуществовала почти сто лет, последним судьей был высокопоставленный вельможа палатин Лаврентий Хедервари, назначенный на этот пост в 1440 году. В то же время Людовик пытался восстановить существовавшую до изгнания систему еврейского налогообложения, указывая, например, что евреи Пресбурга должны платить принятый сбор со своих виноградников в пользу города (1371). Налоговые обязательства стали особенно обременительны в правление короля Сигизмунда из династии Люксембургов (1387–1437). В последние годы, когда Сигизмунд носил еще и чешскую и императорскую корону, протекционистские меры в отношении евреев сменились непомерными фискальными тяготами. Присущая ему непоследовательность проявилась в двух постановлениях, изданных им одно за другим в 1393 году. Получив от еврея Соломона известие о том, что собор в Штульвайсенбурге (Секешфехерваре) владеет документом (несомненно, речь идет о копии привилегии Белы IV), который «может оказаться весьма полезным для законного признания их [евреев] свобод и реализации их прав», он приказал капитулу собора провести тщательные поиски документа и выдать подтвержденные копии Соломону и другим заинтересованным евреям королевства. В то же время он наградил двух своих сановников, Николая и Иоанна из Геры, за услуги, позволив им приглашать евреев из Германии, Чехии и других стран и селить в своих частных наделах. Вельможи получили право облагать новых поселенцев налогом на свое усмотрение, более того, королевским чиновникам, включая казначея и judex Judaeorum («еврейского судью»), запретили вмешиваться в их дела. Таким образом король с легким сердцем отказался от королевского контроля над евреями и сократил поступления в королевские сундуки, о чем, вероятно, пожалел в последующие годы, когда возникла нужда. В Венгрии он мог оправдаться хотя бы тем, что нужно защитить страну от приближавшихся турок, однако венгерские евреи и без того были обложены налогами в пользу королевской казны. Именно оттуда шли средства на борьбу короля с чешскими гуситами и множеством других внутренних и внешних врагов империи. Король считал себя вправе распоряжаться имуществом еврейских «сервов», введя австрийскую систему Tötbriefe (отмена долгов частным лицам). В 1426 году он отменил все долги города Пресбурга еврейским заимодавцам. Чаще он просто «прощал» должникам евреев накопившиеся проценты, объясняя это тем, что евреи установили высокие ставки еще до его правления или сразу в начале. В документе 1357 года упоминается преобладающая процентная ставка в 3 пфеннига с марки в неделю, то есть 65% годовых. В 1452 году разгорелся долгий спор по поводу взятых у евреев 32 флоринов, которые за девять лет выросли до 310 флоринов. В 1487 году долг в 45 флоринов за более короткий период превратился в 150 флоринов, а долг в 25 флоринов, который к 1493 году увеличился десятикратно, был сокращен королем до 50 флоринов. Волей‑неволей еврейским ростовщикам приходилось с этим мириться.
Евреи стремительно накапливали средства, и некоторым из них удалось сколотить большое состояние. Пресбургский еврей по имени Ицхак, банкир моравского палатина Йодокуса, благодаря просроченной ссуде вступил во владение домом с башней, который принадлежал сыну городского судьи. Городу, вероятно, не нравилось, что хозяином заметного строения стал еврей, и он выкупил его у Ицхака в 1387 году за крупную сумму в 447 флоринов и разместил там ратушу. По этому случаю можно судить о том, что венгерские магнаты предоставляли отдельным евреям защиту. До того как Ицхак вступил в переговоры с городским советом Пресбурга, его патрон Йодокус 20 ноября 1386 года просил отцов города во всем содействовать Ицхаку. Через полтора года (12 марта 1388 года) Йодокус перешел к угрозам. Он сообщил совету, что возложит на него ответственность, если с еврейскими жителями Пресбурга что‑то случится в ближайшую Пасху, указывая, что при необходимости он готов направить на город свое войско.
Частые упоминания о ссудах в сохранившихся документах не должны, однако, вводить нас в заблуждение, будто венгерская еврейская община состояла исключительно или преимущественно из ростовщиков. Кредитные сделки часто приводили к судебным тяжбам и чаще оказывались представлены в судебных и других документах, чем, например, сделки мелочных торговцев или поставки ремесленников. Монопольные гильдии складывались в Венгрии гораздо медленнее, чем у западных соседей, поэтому о христианских конкурентах, которые пытались ограничить еврейских ремесленников, известно не много. Так, портные города Эденбурга (Шопрона) в 1507 году требовали, «чтобы евреям ни в коем случае не разрешалось покупать целые отрезы ткани и шить из них одежду, потому что [христианские] портные непременно потерпят от этого ущерб и урон» .
И все же самым прибыльным занятием было ростовщичество. Кроме того, оно позволяло общаться с заемщиками из высшей аристократии и государственными чиновниками, благодаря чему ростовщики могли заступаться за единоверцев в тяжелые времена. Подобное заступничество было узаконено в правление Матьяша I из династии Хуньяди (1458–1490), выдающегося государственного деятеля, военачальника и покровителя искусств, когда он назначил еврейского банкира Яакова Мендла из Буды «префектом евреев», который отвечал за защиту еврейских прав. Представители семейства Мендл занимали этот пост четыре поколения, до сокрушительного поражения королевства в битве при Мохаче в 1526 году. Их огромный авторитет зиждился, в числе прочего, на том, что привилегии семьи подтвердил Владислав II (1490–1516). В 1516 году он издал декрет, обращенный ко всем евреям Буды и остальной Венгрии, где говорилось, что исключительно «префекты» назначают наместников из числа «евреев‑фарисеев» (judeis phariseis), а всех несогласных с этим ожидает немилость короля. Согласно привилегии, Яаков Мендл и его наследники возглавляли общины и наставляли их в преданности королю. Евреи Буды торжественно встречали Матьяша в 1458 году при восхождении его на престол, Мендл еще и возглавил большую еврейскую делегацию, которая в 1476 году вместе с другими сановниками приветствовала короля по случаю его второго брака с честолюбивой неаполитанской принцессой Беатрисой . Современник оставил подробное описание: по этому случаю еврейская община появилась под собственным флагом со звездой Давида. Матьяш, в свою очередь, в 1464 году подтвердил привилегии пресбургским евреям вместе с привилегией самому городу. Король поддерживал весьма недружелюбных к евреям зарубежных и венгерских «гуманистов» и среди них непримиримого полемиста Петера Шварца (Нигри) , однако в этом смысле не подпал под их влияние. Вообще, утверждая превосходство короля в церковной сфере, Матьяш заимствовал риторику прогуситских кругов, которые выступали за национальную церковь, и ратовал за независимость от Рима. Впрочем, во время недолгой оккупации Нижней Австрии в 1482–1490 годах он не вернул в провинцию евреев. Заметим также, из сиюминутных соображений он согласился на изгнание евреев из города Тататоварош (Тата, Дотис, или Тотис), которое оставалось в силе до 1518 года.
В целом XV век был неблагоприятным для венгерского еврейства периодом, правда, положение здесь было лучше, чем в западных странах. В 1490 году в Венгрии имел место кровавый навет. Воспользовавшись неустойчивым положением после внезапной смерти Матьяша 4 апреля 1490 года, бюргеры из словацкого города Тирнау (Надьсомбат, или Трнава) захватили нескольких евреев и держали их под арестом по надуманному обвинению. Немедленно вмешалась овдовевшая королева Беатриса. 21 апреля она сообщила городскому совету: «Евреи, которых вы столь сильно угнетаете [turbatis], принадлежат не кому иному, как королевской казне. В настоящее время, когда в королевстве нет монарха, вы должны защищать, а вовсе не угнетать их». Тем не менее последовало судебное разбирательство в присутствии палатина, под пыткой были вырваны признания обвиняемых, и в 1494 году были казнены 12 мужчин и две женщины, в нескольких городах прошли еврейские погромы. В начале XVI века в Пресбурге, Буде и в других городах случались серьезные антиеврейские беспорядки, и ослабленный режим Владислава II ничего не мог с этим поделать. Поддавшись давлению, в 1503 году Владислав издал декрет об отмене всех долгов евреям, и последние во главе с Яаковом Мендлом, которого латинские документы того времени иногда называют «Нигри» или «Нигер», то есть Шварц, обратились за защитой к императору Максимилиану I . Габсбурги, которые еще со времен Альбрехта II (зятя Сигизмунда) претендовали на венгерский трон, с удовольствием взяли на себя ответственность. Правда, они не воспользовались возможностью захватить власть в Венгрии до самой катастрофы при Мохаче и гибели Людовика II (1516–1526). В последние годы независимости Венгрии еврей Ицхак стал в 1524 году управляющим королевским монетным двором в Кашау (Кашша, или Кошице), а конверс Имре Серенчеш (Фортунатус) служил казначеем королевства. Ходили слухи, что Имре — бывший польский еврей по имени Шломо Глюк — втайне продолжал исповедовать иудаизм (возможно, это были отголоски подозрений, которые часто высказывали испанским конверсос) и перед смертью вернулся к религии отцов. К сожалению для него и всех евреев, он занимал этот пост в крайне беспокойное время, когда казначейство срочно нуждалось в деньгах, чтобы обороняться от турок, и пришлось утяжелять налоговое бремя. Негодование удвоением налогов было одной из причин еврейских погромов в Буде в 1525 году.
Положение евреев ухудшалось, и это ощущалось в разных сферах жизни. Еще в XV веке клятва more judaico («еврейская клятва») отличалась простотой и в ней не было оскорблений. В одной из записей читаем:
«Ты, еврей, должен поклясться во имя Всемогущего Б‑га Отца Саваофа, который явился Моисею из куста, и истинного Отца Ад‑ная, что ты будешь отвечать честно и говорить правду обо всем, о чем тебя спросят». И он ответит: «Я клянусь». И если ты окажешься виновен и нарушишь клятву, то рассеют тебя среди народов, и ты будешь обретаться в земле врагов своих, и земля поглотит тебя, как Дафана и Авирона». И он ответит: «Амен».
Кодификатор XVI века Иштван Вербовций заменил эту формулировку на гораздо более длинную и полную оскорблений, очень похожую на те, что бытовали тогда в других христианских странах.
По сравнению с прошлым периодом ослабела и еврейская автономия. За беспорядками после 1526 года последовали другие, происходили даже нападения на еврейские кладбища, хотя они случались и раньше. Сохранилась всего дюжина надгробий из Буды и Тирнау, а из других четырех известных нам еврейских «домов вечности» (в Гране, Пресбурге, Эденбурге и Айзенберге [Вашваре]) — ни одного. Еврейское кладбище Эденбурга, существовавшее чуть ли не с IX века, было сознательно уничтожено после изгнания евреев из города в 1526 году, и до нас дошла только одна надпись. Она была обнаружена в пещере в одном из предместий в 1944 году. Не пережили бурного XVI столетия и сочинения средневековых евреев. Несколько рукописных фрагментов, которые собрал в последние годы Александр Шайбер, невенгерского происхождения и содержат тексты от Талмуда до Маймонида. На самом деле нам известно только одно сочинение выдающегося средневекового венгерского алахиста. «Книга обычаев» Ицхака из Тирнау была составлена около 1420 года и сохранилась лишь потому, что ее автор перебрался в Вену, где присоединился к процветавшей немецко‑еврейской школе кодификаторов местных обычаев. Несомненно, было множество других раввинов и ученых, которые несли в венгерских общинах факел еврейской мудрости. Они творили вдалеке от главных центров еврейской учености и не остались в истории литературы, разделив судьбу собратьев с периферии еврейской диаспоры, например, из средневековой Польши и Литвы.
Позднее Средневековье и эра европейской экспансии (1200–1650): на окраинах империи
Средние века: встреча Востока и Запада
