Недельная глава «Шмини». Спонтанные поступки — это хорошо или плохо?
В «Шмини» рассказана трагическая история: великий день первого жертвоприношения в Святилище — день, когда, по словам мудрецов, Б‑г радовался так же сильно, как и при сотворении вселенной, — омрачила смерть двоих сыновей Аарона, Надава и Авиу: «Сыновья Аарона Надав и Авиу взяли свои совки, положили в них огонь и добавили благовония; и они принесли несанкционированный огонь пред Г‑сподом, [огонь], который [Б‑г] не приказывал им [приносить]. Из Присутствия Г‑спода вышел огонь и пожрал их, и они умерли пред Г‑сподом» (Ваикра, 10:1–2).
Какой конкретно грех совершили Надав и Авиу? У мудрецов и позднейших комментаторов можно найти много разных объяснений. Но самый простой ответ — его дает Тора и здесь, и в других отрывках (Бемидбар, 3:4, 26:61) — таков: они действовали по своей инициативе. Сделали то, чего им не было заповедано. Поступили спонтанно, возможно, в пылу энтузиазма, поддавшись настроению торжественного момента, — а именно принесли «несанкционированный огонь». Очевидно, в духовной сфере опасно совершать спонтанные поступки.
Или нет — не так уж опасно? Моше совершил спонтанный поступок в обстоятельствах, когда ситуация была намного более напряженной: разбил каменные скрижали, увидев, что сыны Израиля веселятся вокруг золотого тельца. Эти скрижали — их обтесал и высек на них надписи Сам Б‑г — были, пожалуй, величайшими святынями всех времен. Однако Моше не понес наказания за свой поступок. Мудрецы замечали: хотя Моше поступил по собственному почину, не посоветовавшись с Б‑гом, Б‑г санкционировал его поступок. Раши отсылает к этому моменту в своем финальном комментарии к Торе — к ее последнему стиху (Дварим, 34:12), где говорится о «всех могучих деяниях, грозных и великих [делах], которые совершил Моше на глазах у всего Израиля!»:
«Это сказано о том, что Моше набрался мужества разбить скрижали на их глазах, как сказано: “…и разбил их у вас на глазах”. И Святой, Благословен Он, согласился с ним, как сказано: “…которые ты разбил” — то есть твоя сила [правильно, похвально поступил ты], что разбил» .
Почему же в случае Надава и Авиу спонтанный поступок был ошибкой, а в случае Моше‑рабейну — нет? Дело в том, что Надав и Авиу были коаним, священниками. А Моше — нави, пророком. Это две разные формы религиозного лидерства. У священников и пророков разные задачи, разное мировосприятие и даже разный подход ко времени.
Коэны служат Б‑гу всегда одинаково, их служение не меняется с течением времени (разумеется, за исключением того, что по разрушении Храма служение в нем, совершавшеея под руководством коэнов, прекратилось). Пророк служит Б‑гу по‑разному: его служение беспрерывно меняется с течением времени. Когда люди расслабляются, пророк предостерегает о грядущей катастрофе. Когда катастрофа обрушивается и люди погружаются в пучину отчаяния, пророк несет им утешение и надежду.
Слова, звучащие из уст коэнов, всегда одни и те же. Священническое благословение нашего времени — слово в слово то же самое, что и во времена Моше и Аарона. Но пророк всякий раз находит какие‑то другие слова.
«Нет двух пророков, пророчествующих в одном стиле» (Сангедрин, 89а).
Так что для пророка спонтанность существенно важна. Но когда коэны совершают свое служение, спонтанность с их стороны совершенно неуместна.
Чем обусловлено это различие? Как‑никак и священник, и пророк служат одному и тому же Б‑гу. Дело в том, что Тора прибегает к механизму, который мы, люди, заново изобрели — причем в несколько иной форме — лишь в недавнем прошлом. Стереофоническая аппаратура — когда звук слышен из двух разных динамиков — была разработана в 1930‑х, чтобы создать впечатление «объемного» звука. В 1950‑х были разработаны технологии 3D‑кино, чтобы услаждать глаз так, как стереофония — ухо. Нейробиологи начиная с 1860‑х годов, когда работал Пьер Брока, и поныне (к их услугам есть результаты МРТ— и ПЭТ‑обследований) стараются докопаться: почему «двухкамерность» нашего головного мозга повышает эффективность реакций на внешние раздражители. Для полноценного восприятия реальности необходима стереоскопичность — взгляд с двух точек зрения.
Стереоскопическое восприятие с двух точек зрения — глазами священника и глазами пророка — имеет параллель в описании сотворения мира с двух точек зрения: в Берешит, 1:1–2:3 (рассказ как бы голосом священника, акцентирующий порядок, структуру, классификации и границы) и в Берешит, 2:4–3:24 (рассказ голосом пророка, акцентирующий нюансы и динамику межличностных отношений).
А теперь рассмотрим еще одну сферу, где долго спорили между собой установленный порядок и спонтанность: сферу тфилы (молитвы), а конкретно молитвы амида. Как нам известно, после разрушения Храма раббан Гамлиэль и его двор в Явне установили стандартный текст будничной молитвы амида, включающий восемнадцать (позднее девятнадцать) благословений в четкой последовательности (Мишна, Брахот, 4:3).
Однако с этим шагом согласились не все. Рабби Йеошуа считал, что человек, молящийся индивидуально, может читать амиду в сокращенной форме. Рабби Элиэзер, согласно некоторым толкованиям, вообще считал, что у молитвы не должно быть установленного текста, и уверял, что молящийся должен каждый день говорить что‑то новое (ИТ, Брахот, 4).
По‑видимому, у этого разногласия есть параллель — спор о том, кто именно ввел будничные молитвы.
«Учили: рабби Йосе, сын рабби Ханины, сказал: молитвы были установлены праотцами. Рабби Йеошуа бен Леви говорит: молитвы были установлены как замена будничных жертвоприношений» (Брахот, 26б).
Рабби Йосе, сын рабби Ханины, говорил, что молитву шахарит установил Авраам, молитву минха — Ицхак, а молитву маарив — Яаков. Рабби Йеошуа бен Леви сказал, что шахарит соответствует утреннему постоянному жертвоприношению, а минха — предвечернему жертвоприношению. На первый взгляд это разногласие не влечет никаких практических последствий, но на деле они есть.
Если молитвы были установлены праотцами, то они исходят от пророков. А если молитвы установлены как замена жертвоприношений, то исходят от священников. Священникам запрещалось действовать спонтанно, но пророки действовали именно так и считали это совершенно естественным. Те, кто считал молитву священническим установлением, акцентировали — как, например, раббан Гамлиэль — важность строго установленного текста. Те, кто считал молитву установлением пророков, — такова позиция рабби Элиэзера, согласно ее трактовке в Иерусалимском Талмуде, — ценят спонтанность и каждый день стараются сказать что‑то новое.
В итоге традиция разрешила спор примечательным способом. Мы неизменно произносим молитву амида дважды: один раз — частным образом, беззвучно, то есть по традиции пророков, а второй раз публично и коллективно, вместе с шалиах цибуром — это «повторение чтецом» по традиции священника, приносящего жертву в Храме. (Отчего в служении маарив отсутствует повторение чтецом, понять несложно: в ночное время жертвоприношения не совершались.) При чтении беззвучной амиды нам разрешается добавлять к ней слова от себя. А при ее повторении нам это не разрешается. Объяснение в том, что пророки действовали спонтанно, а священники — нет.
Трагедия Надава и Авиу в том, что они совершили ошибку: поступили на манер пророков, хотя были священниками. Но мы унаследовали обе традиции. Ибо без установленного порядка иудаизм не передавался бы из поколения в поколение, а без спонтанности закоснел бы, не обновляясь. Загвоздка в том, чтобы сохранить баланс между двумя традициями, не путая их, всегда зная, когда уместен порядок, а когда спонтанность.
Недельная глава «Шмини». Опасность энтузиазма
Недельная глава «Шмини». Огонь: священный и нечестивый
