Материал любезно предоставлен Jewish Review of Books

Аде

Смерть Великого Магида в декабре 1772 года, за неделю до Хануки, стала ключевым моментом в ранней истории хасидского движения. Раввин Дов‑Бер Фридман, Магид из Межерича, встал во главе этого движения двенадцатью годами раньше, после смерти человека, считавшегося основателем хасидизма, — рабби Исраэля Бааль‑Шем‑Това. Об отношениях между Бааль‑Шем‑Товом и Магидом существует множество историй, но фактов установлено мало. Мы знаем, что в сравнительно короткий период, когда Магид возглавлял хасидов, ему удалось добиться невероятных успехов в распространении революционных учений нового духовного движения, особенно идей о том, что нет места, свободного от Б‑га, и что хасид обязан прорваться сквозь иллюзорные границы своего «я» и раствориться в Б‑ге путем экстатической молитвы и радостного служения Б‑гу.

В мае 1772 года, за семь месяцев до кончины Магида, раввинская верхушка Вильны наложила херем на новое движение, назвав его членов опасными еретиками. В тексте херема хасидов остроумно называли «хашудим» («подозреваемыми»). Было объявлено, что «пока они полностью не покаются, им суждено быть разделенными и рассеянными». Это произошло всего через месяц после того, как великий ученик Магида Аарон из Карлина скончался на Песах 1772 года в возрасте всего 36 лет. Так, к концу 1772 года литовские хасиды лишились двух главных своих учителей и столкнулись с ожесточенным противодействием влиятельного раввинского истеблишмента Вильны. В качестве нового лидера выдвинулся рабби Менахем‑Мендл из Витебска, который попытался смягчить виленских раввинов, но успеха не имел.

В 1773 году Менахем‑Мендл переехал из Минска в Городок, но политические конфликты следовали за ним. Четыре года спустя, в марте 1777 года, он возглавил караван из 30 хасидских семей и направился в Святую землю. Его ближайший помощник, рабби Авраам Кац из Калиска, известный под именем Калискер, был сторонником экстатических молитв — он не только молился с жаром вслух, но даже в благочестивом восторге и самозабвении переворачивал телеги (факт, саркастически отмеченный в виленском хереме). Через шесть месяцев путешествия через Южную Польшу, Черное море и Константинополь, в сентябре 1777 года, караван наконец прибыл к берегам Палестины. Хасиды обосновались в Цфате. Цфат, родина каббалистов периода расцвета этого мистического течения в середине XVI века, представлялся естественным выбором, и поначалу казалось, что местная община радушно приняла новых пришельцев. Но через несколько месяцев начались конфликты. Теперь хасиды обнаружили вокруг себя еретиков. «В святом городе Цфате, да будет он в скором времени отстроен и возродится в наши дни, не нашли мы никого, кроме полных злодеев, верующих в Шабтая Цви, да сотрется имя его и память о нем», — писал Менахем‑Мендл в апреле 1781 года, вскоре после того, как покинул Цфат и переехал в Тверию — второй святой город Галилеи.

Рабби Менахем‑Мендл и его товарищи были не первыми хасидами, обосновавшимися в Тверии. В 1764 году раввины Нахман из Городенки и Менахем из Перемышля во главе небольшой группы учеников Бааль‑Шем‑Това перебрались в Святую землю и поселились в Тверии; через четыре года они открыли первую ашкеназскую синагогу на берегах Генисаретского озера. Поначалу Менахем‑Мендл и его спутники присоединились к этой синагоге, но вскоре решили, что хотят молиться в собственном шуле, следуя собственным обычаям. Местный еврей, назначенный турецкими властями руководить делами еврейской общины Тверии, не очень хотел разрешать новоприбывшим открывать новую синагогу, но, склонившись перед духовной силой громкой хасидской молитвы, раздававшейся под его балконом, в то время как он предавался субботнему послеобеденному отдыху, передумал. В 1785 году рабби Менахем‑Мендл из Витебска выстроил прекрасный трехэтажный дом. Верхний этаж служил (и до сих пор служит) небольшой синагогой.

В 1784 годв Калискер вслед за Менахемом‑Мендлом переехал из Цфата в Тверию. Ему, однако, не просто понравилось молиться в старой синагоге учеников Бешта — он даже построил в ее подвале микву (бассейн для ритуальных омовений) и выкопал почти стометровый подземный водовод из Генисаретского озера, чтобы подавать воду в новую микву. В фундамент миквы он поместил шмирес (амулеты). Миква пережила два крупных землетрясения (1837 и 1927 годов) и действовала до разрушившего ее наводнения 1934 года.

И рабби Менахем‑Мендл, и Калискер вели обширную переписку с учениками, оставшимися в Белоруссии. В совместном письме, датированном декабрем 1785 года, они выражают благодарность белорусской общине за финансовую поддержку, позволившую хасидам‑эмигрантам покинуть Цфат и обосноваться в Тверии. По их словам, это спасло не только их души от распрей со «злодеями», но и тела от продолжающейся эпидемии холеры.

В щедрости вашей вы спасли нас от десницы Г‑сподней, простершейся над нами, — от тяжелейшей эпидемии, поразившей святой город Цфат и все земли, окружающие нас, далекие и близкие. Но здесь, в святом городе, нет ни бедствий, ни эпидемий. Око Г‑спода Милосердного избавило нас и братьев наших, живущих в полях вокруг святого города Цфата… Некоторые из наших людей прибыли из Цфата прямо перед началом эпидемии. Некоторые бежали в маленькие города и деревни в окрестностях, которые помиловал Г‑сподь и не поразил их болезнью. В деревне Пкиин болезни тоже не было. По великой милости Б‑жьей и безграничному милосердию Его никто из нашего народа не погиб.

Эти слова облегчения оказались несколько преждевременными. Следующее письмо, датированное шватом (февралем 1786 года), описывает, как эпидемия со всех сторон подбирается к Тверии.

И пламя напало на землю живых, пройдя через все деревни и города, окружающие нас. Только здесь, в святом городе, не было чумы, потому что милость Б‑жья защитила нас, и болезнь не проникла в наше убежище, а Г‑сподь обошел наши дома стороной.

Но перед Песахом бывает Пурим, а к Пуриму Тверия уже была охвачена эпидемией. Рабби Менахем‑Мендл с десятью учениками заперся в недавно выстроенном доме. Больше двух месяцев никто не входил в дом и не выходил из него. Подготовка к Песаху, пасхальный седер, траурные дни омера и хасидские собрания на исходе субботы — все это на берегах Генисаретского озера происходило в условиях строгого карантина.

Тем временем Калискер отправился к заболевшему сыну в деревню Пкиин, где заболел и сам. В поисках места исцеления Калискер с сыном забрались на гору и нашли убежище в пещере, как бы воссоздавая талмудическую историю о рабби Шимоне бар Йохае и его сыне Эльазаре, которые прятались в пкиинской пещере во время преследований Адриана. После долгой болезни, которая, как они описывали, накатывала волнами, Калискер и его сын поправились.

В уме у Калискера и рабби Менахема‑Мендла прошлое и настоящее слились воедино: 10 казней египетских, Песах, чума, охватившая учеников рабби Акивы, умерших в дни омера между Песахом и Шавуот, их собственные впечатления от холеры в Тверии — все перемешалось. Год спустя, в мае 1787 года, рабби Менахем‑Мендл писал:

Мысли мои не вмещают весь наш страх и ужас, крики больных, звучавшие на базарах, дрожь и трепет, охватившие нас, страх в домах. И хотя милосердие Б‑жие окружило нас и все, вошедшие в эти стены, оставались в безопасности в моем доме и в целости в святилище моем — «не устрашитесь», говорил я им, — и все же я не мог скрыть страха Б‑жьего, который проник в мои кости; и смотревшие на меня легко могли увидеть это. В дни пребывания в узилище я был бессилен, и ничто не могло задержаться у меня в мыслях, будто бы я был не в силах более выносить жизнь из милости и сострадания к оставшимся снаружи. Голова у меня болела, и сердце щемило. С тех пор я не оправился, да исцелит и да воскресит меня Г‑сподь.

Спустя год рабби Менахем‑Мендл скончался. Ему наследовал Калискер, который возглавлял хасидскую общину Тверии более 20 лет, до своей смерти в 1810 году. Дом рабби Менахема‑Мендла, где он с товарищами находился на карантине в дни эпидемии, рухнул во время крупного землетрясения 1837 года. В 1869 году его купили и восстановили карлинские хасиды, которые возводили свое духовное происхождение к ученику Магида из Межерича рабби Аарону из Карлина. С тех пор он используется как карлинская синагога.

В 1949 году, после того как палестинское население покинуло Тверию, местные власти в стремлении к модернизации разрушили большую часть Старого города, в том числе семь синагог. Но местным хасидам удалось убедить власти сохранить дом рабби Менахема‑Мендла. В 1957 году раввина Йоханана Перлова, последнего Карлинского ребе, умершего годом раньше в Нью‑Йорке, перезахоронили на старом хасидском кладбище в Тверии, и хасиды учредили в его доме и в синагоге рабби Менахема‑Мендла месивту (раввинскую школу), тем самым помешав планам муниципальных властей снести все старые сооружения на этом месте. До сих пор можно прийти и помолиться в этом доме, где Менахем‑Мендл и его хасиды укрывались во время эпидемии холеры 1786 года, на берегах Генисаретского озера.

Оригинальная публикация: A Plague on the Shores of the Sea of Galilee