«Будь щедр — давай беднякам взаймы по мере их нужды, давай все, в чем они будут нуждаться».

Дварим, недельная глава «Реэ»

«Будь щедр — это добрый совет Всевышнего,

ведь щедрость возвышает дающего».

Комментарий Раши

Мойше, отец святого ребе Менахема‑Мендла из Риминова, зарабатывал на жизнь, арендуя хозяйство у богатого помещика. И поскольку был он расторопным и аккуратным работником, а дела вел без подвоха, помещик полностью ему доверял. Крестьяне в хозяйстве относились к Мойше с уважением, хотя некоторые бранили за глаза ловкого жида.

Однажды помещик вызвал к себе Мойше. Дело было под вечер, огоньки свечей в канделябрах чуть покачивались от порывов ветра, ломившегося в плотно закрытые окна. Помещик курил трубку с длинным изгрызенным чубуком и выглядел грустным.

— Вот что, Мошке, — с ходу начал он. — Дела мои поворачиваются так, что я должен уехать из этих краев.

— Надолго ли? — осведомился Мойше.

— Навсегда, — буркнул помещик. — Поместье я продаю, вместе со всем хозяйством. С тобой мы знакомы много лет, ты хоть и еврей, но человек честный.

От такого комплимента Мойше только криво усмехнулся.

— Не кривись, не кривись, — снова буркнул помещик. — Знаю я вашего брата. Так вот, поместье стоит около пятидесяти тысяч, тебе я готов уступить его за пять. Всего за пять, десятую часть от стоимости. Но! — помещик понял вверх указательный палец. — Деньги мне нужны не позднее послезавтра, наличными и в золотых монетах. Ты согласен?

— Согласен! — немедленно воскликнул Мойше.

Всю дорогу домой он не уставал благодарить Всевышнего, одарившего его неожиданным богатством. Богатством, внезапно свалившимся на голову, без тяжелого труда и риска, без забот и напряжения. Но где взять пять тысяч золотых? Огромная сумма.

— Ничего‑ничего, — сказал жена, выслушав сбивчивый рассказ Мойше. — Продадим дом, у нас есть серебряная пасхальная посуда, золотые украшения, подаренные мне на свадьбу. А что не хватит, займем у друзей и родственников. Если Всевышний решил сделать нас богатыми, Он поможет отыскать эти пять тысяч.

Послезавтра утром Мойше отправился к помещику, спрятав глубоко за пазухой увесистый мешочек с монетами. Дорога, обсаженная старыми вязами, вела в поместье. Проходя мимо домика, стоявшего на краю деревни, он услышал чей‑то жалобный плач. Время было раннее, над дорогой висел холодный серый туман. Плач этот, казалось, с трудом протискивался через туман и уходил прямо в низкое пасмурное небо.

Что‑то шевельнулось в душе Мойше, и он решительно повернул к домику. Дверь оказалась незапертой. Войдя внутрь, он увидел разбивающую сердце картину. В нищенски пустой комнате на полу лежал мертвый мужчина, до половины прикрытый талесом, а над ним билась в рыданиях женщина. За ее спиной, тесно прижавшись друг к другу, испуганно сверкали глазенками семеро ребятишек.

— Что случилось? — спросил Мойше.

— Мой муж, — сквозь плач ответила женщина. — Утром встал на молитву, начал надевать талес, упал и скончался. Боже, что я теперь буду делать! Бедные, бедные дети! Мы просто умрем от голода! И так перебивались с хлеба на воду, а теперь… — Она зашлась в рыданиях.

Словно вихрь всколыхнул душу Мойше, невыносимая жалость сдавила ему грудь. Он с трудом дышал, с трудом понимал, что делает. Но одно знал точно: Всевышний не зря послал его в этот домик. Вытащив из‑за пазухи мешочек с монетами, он протянул его несчастной вдове.

«Что ты делаешь, сумасшедший! — завопил кто‑то внутри Мойше. — Ты сам станешь таким же нищим, как эта женщина. В мешочке все твое достояние. А огромные долги, ты про них забыл? Немедленно спрячь деньги!»

Мойше тряхнул головой, пытаясь заглушить вопль, и тут же услышал другой голос:

— Тебе в руки пришла большая заповедь — спасти вдову с семью детьми, спасти восемь жизней. Не медли, когда еще выпадет такой случай!

Мойше приблизился к женщине и положил мешочек на пол рядом ней.

— Это вам. Хватит надолго.

Затем круто повернулся и вышел из домика. Сырой туман застил глаза. Куда теперь идти? Возвращаться домой не имеет смысла, он не сможет объяснить жене случившееся, к помещику идти незачем.

«Пойду скитаться, — решил Мойше. — Как нищие — от местечка к местечку. Может быть, по дороге Всевышний сжалится надо мной и удостоит заработком».

Он плотнее запахнул полушубок, надвинул шапку на самые уши и решительным шагом двинулся прямо в туман.

В этот момент на Небесах поднялся большой шум. Человек пожертвовал богатством, вверг себя и свою семью в пучину нищеты ради выполнения заповеди. Вдова и семеро сирот спасены от позора и смерти, но что будет с ним и его детьми?

И постановил Суд Небесный сделать Мойше подарок. Но не успели судьи решить, какой именно, как на заседание явился собственной персоной Сатан.

— Так дело не пойдет, — заявил он. — Воля, конечно, ваша, решили дарить — дарите. Но где же справедливость?

— Поясни, что ты имеешь в виду под справедливостью? — спросили судьи у Сатана, зная его умение выворачивать вещи наизнанку.

— Все праведники, — пояснил он, — прежде, чем получить награду, подвергались испытанию. Почему же Мойше должен его избежать? Я лично спущусь вниз и устрою ему небольшую проверочку.

Тогда взял слово пророк Элияу, присутствовавший на суде.

— Если досточтимые судьи решат подвергнуть Мойше испытанию, предлагаю поручить его мне. Сатан является в этом деле заинтересованной стороной. Чтобы добиться желаемого результата, он может, сам того не замечая, увеличить тяжесть проверки.

Слова пророка Элияу были признаны справедливыми, и его отправили на землю.

А Мойше в это время шагал по дороге и с каждым шагом мысли, вихрем проносящиеся в голове, становились все грустнее и грустнее. Лишь одно согревало душу — величина исполненной заповеди. Он уже не понимал, как отважился на такой шаг и как теперь выкрутится из тупика, в который сам себя загнал, но заповедь… заповедь! Сияющая звезда поступка висела перед его мысленным взором, и ее ясный свет успокаивал и согревал.

Спустя много часов ходьбы, уже под вечер, Мойше оказался в местечке. Время шло к вечерней молитве, поэтому он отправился прямо в синагогу. Про себя Мойше решил так: он не станет ни у кого ничего просить. Если пригласят на ужин и переночевать — согласится. Если нет — проведет ночь в синагоге, в ней, по крайней мере, тепло.

Молитва закончилась, прихожане разошлись по домам, а на незнакомца никто не обратил внимания. Служка, внимательно оглядев гостя, оставил возле него одну свечу, а остальные погасил. Голодный и усталый после целого дня пути, Мойше оказался один в пустом зале. За черными окнами завывал ночной ветер, уютно потрескивала печка; дрова почти прогорели, и от нагретого кафеля по залу растекалась приятная теплота.

Мойше взял с полки том Талмуда, сел возле свечки и раскрыл книгу. И тут в голову сами собой полезли печальные мысли: «От богатства ты отказался, жену и детей бросил на произвол судьбы, в кармане ни гроша, что будет завтра — одному лишь Богу известно».

Мойше тяжело вздохнул, потом собрался с духом и отогнал от себя наваждение.

«Но зато я выполнил заповедь. Большую заповедь. И будь что будет!»

Он перевел взгляд на страницу Талмуда и начал медленно вникать в ход спора между мудрецами. Но не успел он поймать нить рассуждений, как дверь синагоги отворилась и на пороге возник старец весьма почтенного вида.

— Что, молитва уже кончилась? — с досадой спросил он.

— Да, — подтвердил Мойше. — Полчаса назад.

— Ай‑яй‑яй, как неприятно! — воскликнул старик. — А другого миньяна в местечке уже не отыскать, этот был последним. Ладно, хоть согреюсь, тут так тепло и уютно.

Он подошел к печке и приложил к кафелю замерзшие ладони.

— Откуда еврей? — спросил он у Мойше. — Ваше лицо мне не знакомо. Вы не местный?

И завязался разговор: поначалу необязательный, о мелких и неважных вещах, а затем, когда между собеседниками протянулась незримая ниточка доверия, открытый и задушевный. Спустя час Мойше рассказал старику всю правду.

— Большое дело ты сделал, — согласился старик. — Очень большое. Даже трудно оценить такую заповедь. Знаешь что, — он задумался на минуту, а затем с просветлевшим лицом обратился к Мойше: — Я ведь очень богатый человек. Живу в большом городе, в собственном особняке. Это местечко — мои родные края, и сюда я приехал навестить родственников. Хочешь сделку? Честную, справедливую сделку. Она решит все твои проблемы. И мои тоже.

— О чем вы говорите? — не понял Мойше.

— Сейчас объясню. Большую часть жизни я посвятил торговле и, как бы это поделикатнее сказать, мало уделял внимания заповедям. Годы мои клонятся к закату, запах земли все сильнее. Денег у меня много, очень много. Куда больше, чем заповедей. Вот я выслушал рассказ и подумал, а что, если я куплю у тебя половину?

— Половину чего? — снова не понял Мойше.

— Половину заслуги выполнения заповеди. Заплачу столько, что хватит тебе и твоей семье безбедно прожить остаток жизни. Будешь и с заповедью, и с деньгами. Ну как, согласен?

Мойше поколебался несколько секунд, а затем решительно ответил:

— Если Всевышний удостоил меня такой чести, я не стану разменивать ее на деньги.

— Подумай хорошенько, — мягко возразил старик. — Ты сможешь жить по‑человечески, достойно содержать семью, выучить детей, женить их, а Всевышний, по великой милости Своей, удостоит тебя возможности выполнить еще заповеди.

— Нет, — отрицательно покачал головой Мойше. — Да и некого мне женить, у нас с женой только девочки, и те давно замужем.

— Знаешь что, — предложил старик. — Пусть это будет не половина, а треть заповеди. А деньги останутся те же самые. В доме, который как полная чаша, глядишь, и мальчики пойдут. Давай, соглашайся!

— Ни за что!

— Десятую часть! Хоть ее продай!

— И десятую не отдам.

— Вот ведь какой упрямец! — в сердцах воскликнул старик. — Сидишь голодный и усталый в чужом местечке, воды тебе никто не предложил. А дальше что будет? Если ты на себя махнул рукой, о девочках своих подумай! Какое будущее ты им уготовил? Я тебе предлагаю обеспеченную жизнь за десятую, нет, за сотую часть заповеди, и ты еще упрямишься. Другой бы на твоем месте не знал, как меня благодарить!

— Вот и ищите другого, — рассердившись, заявил Мойше. — А я заповедями не торгую.

Старик вдруг улыбнулся, и от его улыбки на душе у Мойше стало тепло и спокойно.

— Знай же, сынок, — произнес старик, — что я не кто иной, как пророк Элияу, и послан с Небес проверить тебя. Ты с честью выдержал испытание. Счастлив ты, и добрая выпала тебе доля — самоотверженно выполнить великую заповедь. А сейчас выбери себе один из трех подарков: долголетие для тебя и жены, большое богатство или сын‑праведник.

— Сын‑праведник, — не задумываясь, воскликнул Мойше. — Какой толк в богатстве и долгих пустых годах, если в жизни нет главного?!

— Добре, сынку, добре, — ответил старик. — Но знай, чтобы родить цадика, который осветит мир светом Торы и станет для людей примером богобоязненности, вы с женой должны всю свою жизнь скитаться от местечка к местечку. Такова цена.

— Я‑то согласен! — вскричал Мойше. — Но с женой нужно поговорить.

— Что ж, поговори. А я тебя отыщу.

Старик поднялся с лавки, сделал два шага по направлению к двери и бесследно растворился в полумраке.

Прошло два года, пока у Мойше и его жены, скитавшихся от местечка к местечку, родился сын. Назвали его Менахем, что означает «приносящий утешение». Мальчик вырос и превратился в того самого великого ребе Менахема‑Мендла из Риминова, к которому приезжали великие ученые поколения, чтобы насладиться его Торой и припасть к источнику святости.