«И когда страстно захочешь есть…»

Дварим, недельная глава «Реэ»

В пепельно‑вечереющем небе одиноко лучились крупные звезды. Из дальнего леса тянул свежий ветерок. Вдоль реки ходил туман и застил прибрежные камыши. Только коричневые метелки шевелились над серой полосой. Трава у дороги, покрытая росой, полыхала холодным заревом, отражая солнце, томившееся над самым горизонтом.

Ребе Довид из Лелува молча шел по обочине. В эту неделю он постился от субботы до субботы. Стоял вечер четверга, и до конца поста оставалось чуть больше суток. Очень хотелось пить. Прошедший день выдался жарким, и рубаха ребе Довида намокала от пота. Усилием воли он отгонял жажду и продолжал путь. До цели — еврейского хутора — было уже недалеко.

Родник у дороги бормотал еле слышно, кристально чистый ручеек, извиваясь, стекал в буерак. От этого бормотания и вида воды, блестевшей в лучах заходящего солнца, пить захотелось нестерпимо.

Ребе Довид остановился и несколько раз глубоко вдохнул свежий запах, исходивший от родника. Жажда усилилась настолько, что на какое‑то мгновение он даже решил отменить пост, рухнуть на колеи перед источником и напиться. Напиться вдоволь, всласть, до изнеможения, до ломоты в зубах.

В конце концов он справился со слабостью и решительно зашагал прочь от родника. Отойдя на довольно большое расстояние, ребе Довид ощутил необыкновенный прилив радости. Он смог, он устоял, он победил злое начало. Есть, есть чем гордиться!

Сделав еще несколько шагов, ребе остановился. Гордиться? Откуда к нему в голову пришла эта мысль?! Нет, ее источник явно не в побуждении к добру. Он обманут, введен в заблуждение. Эту радость подсунуло ему злое начало, с одной‑единственной целью — пробудить в нем гордость.

Ребе Довид решительно повернулся и бегом устремился к роднику. Упав перед ним на колени, он прильнул губами к студеной воде и вволю напился. Потом поднялся с колен и, прошептав: «Вот теперь тебе нечем гордиться», продолжил свой путь.