Дом Ребе. Последний период жизни
24 тевета (в этом году 24 января) исполняется 212 лет со дня кончины рабби Шнеура‑Залмана из Ляд. К этой дате «Лехаим» публикует фрагмент книги р. Хаима-Меира Гельмана (1855–1927) «Дом Ребе», важнейшего из исследований, посвященного начальному этапу истории движения Хабад.
Глава XXII. Последний период [жизни нашего Ребе]. Бегство [из Ляд] во время войны с Францией. Кончина. Письмо нашего Ребе р. Моше Майзлишу. Два письма сына нашего Ребе (адмора ѓа‑Эмцаи), адресованные [тому же] р. Моше
Теперь расскажем вкратце о том, что происходило с нашим Ребе в последние дни его жизни, и о его кончине.
В 5572 (1812) году разразилась война Франции с нашим высочайшим правительством. Наш Ребе, да пребудет его душа в раю, молился за благополучие царства [подданным которого являлся] и за победу императора Александра [I] [1].
Он говорил что если, не дай Бог, победит Франция, то, не приведи Господь, умножится ересь в среде Израиля (см. письма, которые будут процитированы нами, с Божьей помощью, ниже). Поэтому он ни в коем случае не желал оказываться под властью французов. И когда французы поначалу начали брать верх, захватывать наши края и приблизились к границе внутренних районов России настолько, что [их войска показались] в окрестностях Борисова, наш Ребе бежал, в сопровождении всех домочадцев, из Ляд во внутренние районы России.
Все российские военачальники, которые [вместе со своими войсками] также отступали во внутренние районы России, видя, что наш Ребе верен своему царю и своей стране до глубины души, относились к нему с исключительным расположением и предоставляли укрытие и защиту от врагов. И [в свою очередь] обращались к нему за советами и т. д. И все, о чем спрашивали у него, было [для них], как если бы спрашивал человек наставления Божьего [2].
Наш Ребе продолжал передвигаться вместе с ними, пока враг не подступил к Москве (см. ниже, в письме сына [нашего Ребе]). А после того как [пребывание] в Москве [обернулось] для врага [Российской империи] поражением, положение нашего Ребе стало менее сложным. Он нашел покой в деревне Пены, на постоялом дворе, принадлежавшем одному из местных жителей . Став свидетелем множества чудес, сотворенных нашим Ребе, и поняв, что перед ним Божий человек исключительной святости, владелец постоялого двора стал относиться к нему с величайшей почтительностью и предоставил в его распоряжение целый дом.
По прошествии зимы [принесшей французам поражение] наш Ребе планировал перенести свою резиденцию в Кременчуг. Он послал туда своего сына, [будущего] адмора, нашего учителя и наставника р. Дов‑Бера, да пребудет его душа в раю, чтобы тот снял дня них [для него и его домочадцев и свиты] жилье. Однако [тем временем], по множеству грехов наших, стряслась беда , и, пока его вышеупомянутый сын находился в Кременчуге, наш Ребе тяжело заболел. Из‑за множества горестных переживаний и глубокой сосредоточенности на [мыслях, связанных с ними] на протяжении всей войны и т. д. у него разладилась работа желчного пузыря. Кроме того, он был изнуренным старцем и сильно переохладился [в постоянных переездах].
По прошествии всего лишь пяти дней, на протяжении которых он [стремительно] слабел и [страдал от приступов] рвоты желчью, его душа не выдержала, и, по множеству грехов наших, он был призван в небесную ешиву . Ангелы (ариэли) победили [праведников, уподобленных несокрушимым] утесам . Венец великолепия был снят с головы нашей . И на исходе субботы, 24 тевета 5573 года, после нескольких вызывающих трепет и потрясающих [действий его и слов], которые видели в те дни [3], он оставил всем нам жизнь в возрасте шестидесяти шести лет [4].
После того как [наш Ребе] скончался, его [тело потребовалось] перевезти на восемьдесят верст в город Гадяч, что в Полтавской губернии [5].
И там, на новом [еврейском кладбище], рядом с рекой Псёл [6] был погребен ковчег святости . И там удел законодателя сокрыт . Над могилой был возведен великолепный склеп, и туда стекаются со всех сторон простереться и помолиться и т. д. [7].
Комната, в которой скончался [наш Ребе, с тех пор] стоит запертой и затворенной, ибо владелец постоялого двора, который своими глазами видел [сотворенные] им чудеса и знал, что он был святым Божьим человеком, почитал и ценил это место и держал его запертым и не давал заходить туда никому, кроме как когда там появлялся кто‑либо из наших братьев, сынов Израиля, — им он позволял ненадолго зайти, чтобы помолиться [8].
И так завещал [поступать] потомству его после него и т. д.
Всех членов нашего братства, во всех местах их проживания, до которых доходила весть о том, что забран «ковчег Божий» , охватывала великая и тяжелая скорбь, и были они безутешны и т. д. Но утешением нам стало то, что от его речений — жизненность наша, ими мы живы и по сей день. И речь идет об изреченных им святых словах [относящихся к дисциплинам, составляющим] как открытую, так и скрытую часть Торы, оставленных им после себя в благословениях и опубликованных его сыновьями [и внуками] после его кончины. Слава Богу, даровавшему нам избавителей из числа его сыновей вместо него . А затем — [из числа] внуков, правнуков и далее да продолжится наследование «двух светил» до того самого поколения [прихода Машиаха]. Они объясняли, объясняют и продолжат объяснять нам его глубокие и малопонятные высказывания. И в свете [их учения] и мы будем видеть свет, пока не придет в Сион Избавитель и воочию увидят [возвращение Господа в Сион] , вскорости, в наши дни, амен.
Так пишут святые сыновья нашего Ребе в своем предисловии к его Шульхан арух :
Вот с тех пор глаза наши удостоились видеть свет чудесный, свет сияющий, свет услаждающий, свет драгоценный, свет очищенный, свет, освещающий подобно свету семи дней творения , [который позволял видеть] из конца мира в конец , свет Божественный — не кого иного , как нашего господина, учителя и наставника, светоча Израиля , давшего прозрение глазам Израиля в [плане понимания] Торы и приближения их сердец к их Небесному Отцу. И было [каждое] его наставление как роса для Израиля , как дожди моросящие и как дожди проливные (под которыми подразумевается раскрытие тайн [Торы] ) . [Изреченным] устами его мы живы , и по доброте его мы живем . «Губы его словно лилии» , ибо [неустанно] повторял он ими слова закона , «с которых каплет мирра текучая» . И стали собираться к нему сонмы святой паствы , просящие Торы из уст его , ибо законом были его ежемесячные [9], а [затем и] еженедельные [10] [проповеди] для Израиля . Являл он им зерцало светозарное , разгорался рассвет (баркай) , и можно было видеть от края мироздания до края , как велик Господь и прославлен весьма в городе Своем, на горе святой Своей . И благословляли мы громким голосом , и возносили благословение «[Благословен Ты, Господь, Бог наш, владыка мироздания], мудрец [ведающий] тайны» , «[Благословен Ты, Господь, Бог наш, владыка мироздания], наделивший [толикой] мудрости Своей боящихся Его» .
И вот, ныне, по множеству грехов наших, померкло солнце в зените и зашло солнце, устремившись к месту своему . И был он призван в небесную ешиву . Ангелы (ариэли) победили, и был погребен ковчег святости . И покинула его чистая душа [тело] . Этому предшествовали несколько вызывающих трепет и потрясающих, благословенна память о нем [действий его и слов], явленных нам в те дни, перед его кончиной. И не прекращали уста его [произносить] слова Учения до самого упокоения. На исходе субботы, 24 тевета 5573 года, после того как помолился вечернюю молитву (маарив) и [совершил ритуальное отделение будней от субботы в благословении] «Ты дал нам способность постигать» , будучи в полном сознании, спокойным и [пребывающим в состоянии] поразительного единения [с Божественным светом, он, кто], будучи на этом свете , связался [духом]в единый узел с Пресвятым, Благословен Он , одолженный Всевышним нам, чтобы открыть глаза слепые [поколения] кануна прихода Машиаха , пока не пришел его день и не стало угодным Пресвятому, Благословен Он, насладиться ароматом этого яблока и порадоваться праведнику [в Ган Эдене] , устремил к этому душу свою . [И сделал это] с радостью и добросердечием , как было очевидно всем присутствовавшим при этом и стоявшим там, пораженным и изумленным увиденным . А нас оставил в скорби и стенании . Запечатались источники мудрости , и затворились источники бездны [и проемы небесные] . Лишился дом жизни нашей своей гордости, короны великолепия нашего, венца Израиля и тиары красы . Мы же, что можем мы сказать после этого? Ой‑ё‑ёй, что сделалось и что наделали грехи наши! Господь праведен , на Него возложим бремя наше , и Он ниспошлет нам праведного Избавителя и выведет нас к свету, и пробудятся и возликуют покоившиеся во прахе . И услышим мы от них чудесное из Торы Его , Торы Господней, совершенной, оживляющей душу , амен, да будет на то воля [Его].
А ныне малым утешением нам служит то, что нас оживотворяют его речения, [изреченным] устами его мы живем и сейчас. Ибо слова его живы и незыблемы , они светят и сияют. [Часть] из них, [относящиеся к дисциплинам, составляющим как] открытую часть Торы (нигле), [так и] скрытую (нистар), упорядочены и выгравированы железным резцом .
Поэтому мы явились, чтобы исполнить сказанное [в трактате «Поучение] Отцов» сделать известными по всему свету его мудрость и его учение, а именно его законодательные постановления, разбросанные по миру , и благословение [да почит] на челе того, кто продаст всему народу земли хлеб Торы , дабы исполнить святую волю [нашего Ребе], касательно данного сочинения . Как мы слышали из его святых уст, он очень желал и всем сердцем стремился удостоить [весь народ] Израиля, чтобы каждый [из его сынов] мог утолить жажду ясного знания законодательных постановлений, [сопровождаемых объяснением] их внутренней логики. Ибо в этом суть исполнения заповеди знать Тору, как объяснено в [составленном нашим Ребе сводом] законов изучения Торы . И поэтому ради пользы всей общины Израиля он составил вышеупомянутый труд. Чтобы изучали его и знали благодаря ему законы запрещенного и дозволенного назубок. Чтобы желанное Господом в руке их осуществлялось : развилась ученость [в Израиле], и было дано сердцу их понимание [чтобы, с любовью внимая,] постигать и осмысливать, изучать [и обучать], хранить, соблюдать и исполнять (амен, да будет на то воля [Его]) .
…Господь да завершит [суд Свой] над нами в нашу пользу и [позволит нам] издать прочие сочинения Его чести, нашего отца, господина, наставника и учителя, благословенна память о нем, и рукописи его [трудов, посвященных развитию дисциплин составляющих] как открытую (нигле), так и скрытую (нистар) часть Торы, дабы удостоить его душу (нефеш), его дух (руах) и его святое дыхание духа (нешама) и увенчать ее высшими венцами и коронами . И посредством этого корень дыхания души его осветит светом и изобилием великим , заслуга его защитит щитом души наши , из источника жизни и жизненности жизни, [защищая души] наши и всего Израиля и поднимая их все выше и выше, подъем за подъемом, и связывая их крепким и прочным узлом с «Господь один» , посредством Торы, которая связывает Израиль с Пресвятым, Благословен Он , пока не придет избавитель в Сион и воочию увидят [возвращение Господа в Сион] и т. д. Амен, да будет на то воля [Его] .
На этом мы заканчиваем цитату из предисловия к Шульхан арух [нашего Ребе] святых раввинов, его сыновей.
Теперь мы приведем тексты трех драгоценных писем. Первое — короткое, собственноручно написанное нашим Ребе, да пребудет его душа в раю, незадолго до его кончины и адресованное р. Моше Майзлишу, да [преумножится, в заслугу этого] упоминания, его удел в мире грядущем, из Вильны. Второе — [письмо] сына [нашего Ребе], адмора ѓа‑Эмцаи, да пребудет его душа в раю, адресованное вышеупомянутому р. Моше и [написанное] после кончины нашего Ребе, да пребудет его душа в раю. В нем подробно рассказывается, что происходило с ними во время бегства [от Наполеона] во время войны, о чудесных [вещах], которые видели и слышали от нашего Ребе в те дни, а также о том, [при каких обстоятельствах] он скончался и т. д. Третье — [еще одно письмо] вышеупомянутого сына [нашего Ребе], адресованное вышеупомянутому р. [Моше Майзлишу], в котором рассказывается, что ему пришлось сделать [для решения вопросов, касающихся] кладбища в Гадяче, места упокоения нашего Ребе, да пребудет его душа в раю.
Письмо нашего Ребе, да пребудет его душа в раю, адресованное р. Моше Майзлишу, да [преумножится, в заслугу этого] упоминания, его удел в мире грядущем:
(Так учили нас наши, благословенной памяти мудрецы ): «Принято, что гости оставляют хозяевам [приютившего их дома, в котором останавливались, свои] глиняные сосуды [которыми они пользовались в том доме] и шкуры [животных, которых забили и съели в том доме]» .
(Нашему возлюбленному сердечному другу р. Моше: [как] жив Господь, и душа моя жива [так истинно, что]) в канун молитвы мусаф первого дня Рош ѓа‑Шана [5573 года], мне было показано [с Небес]: если победит Бонапарт , то преумножится богатство [сынов] Израиля и возвысится венец Израиля , но оторвутся и отдалятся сердца сыновей Израиля от их Небесного Отца. А если победит наш господин Александр [I] , то хотя и преумножится бедность в Израиле и будет унижен венец Израиля, но сердца Израиля привяжутся и свяжутся и будут притянуты узами к их Небесному Отцу. И вот тебе знамение : вскорости забрана у вас услада глаз ваших , и вскорости же начнут забирать в армию наших братьев, сынов Израиля. Помни [обстоятельства] нашего расставания в Петербурге и объяснение [данное мной словам стиха] «Вельможи преследуют меня напрасно, но слова Твоего испугалось сердце мое» .
Его сердечный друг Шнеур‑Залман.
И ради Бога, письмо это сожгите.
От одного заслуживающего доверия человека мы слышали, что написать это письмо, содержащее предсказания будущего и поразительные [свидетельства], хотя подобное, как известно, было совершенно не в его обыкновении, нашего Ребе вынудило то, что вышеупомянутый р. Моше был человеком исключительной мудрости [11], а также обладающим «памятью и именем» в политических вопросах [и придворных интригах], и был вхожим в кабинеты царей и министров [12].
Когда началась война с Францией, р. Моше находился в Германии (Ашкеназ) [13].
Германия была в тот период в союзе с Францией (как известно из исторических хроник), поэтому там [при дворах немецких правителей] он узнавал замыслы и уловки врага и передавал сообщения о них в нашу страну, нашему высочайшему правительству и т. д. [14].
Об этом стало известно императору Наполеону. [По его распоряжению р. Моше] был схвачен. Поначалу [Наполеон собирался велеть] казнить его. Но, немного успокоившись, решил, что лучше будет не убивать его, а держать при себе, и тогда, вместо того [чтобы приносить вред своим шпионажем, р. Моше принесет ему пользу и] поможет сориентироваться на чудовищных просторах России и т. д. Наш Ребе проведал об этом [благодаря своей облаченности] духом святости . И поскольку он, как было упомянуто выше, прилагал огромные усилия ради преуспеяния нашего высочайшего правительства, то поспешил написать р. Моше процитированное выше письмо и сообщить ему о том, что было явлено ему [свыше], чтобы тот знал, какое значение имеет победа нашего правительства для духовного блага всей общины сынов Израиля и т. д.
После получения таких вестей лучшее, что смог придумать р. Моше, — это бежать из Германии. В нашу страну он бежать не мог, поскольку граница [с Российской империей], разумеется, была перекрыта и тщательно охраняема. И враг в те дни наступал и [один за другим] захватывал российские города , пока не пришел его срок и, по воле Пресвятого, Благословен Он, наше правительство «исторгло проглоченное им из пасти его» и т. д. Поэтому из Германии [р. Моше] был вынужден бежать в другую страну, не захваченную врагом. Так он и поступил, бежав в Святую землю, да будет она отстроена и восстановлена вскорости, в наши дни, амен.
Подтверждение этим [рассказам] мы находим в письме многомудрого доктора р. Элиэзера Лёве , секретаря праведного министра р. Моше Монтефиоре , да [преумножится, в заслугу этого] упоминания, его удел в мире грядущем (это письмо опубликовано в приложении к книге Мевасерет Цион («Провозвестник Сиона») ), в котором он пишет так:
В первый же день по прибытии сюда (в Хеврон), под вечер, я навестил старца, р. Моше Майзлиша из Вильны, мужа мудрого и разумного и т. д., разум которого хранит память о том, как во времена юности своей он удостоился лицезреть Наполеона, и то, как тот был близок к тому, чтобы преуспеть [в своих замыслах] и т. д. Но тогда побудил Всевышний дух его [р. Моше] отправиться в Землю Израиля.
Тут мы обнаруживаем противоречие между сказанным здесь [в письме доктора Лёве] и [упоминаемым] в письме адмора ѓа‑Эмцаи, сына нашего Ребе, да пребудет его душа в раю, адресованном вышеупомянутому р. Моше (которое мы процитируем, с Божьей помощью, ниже) и посланном тому после кончины нашего Ребе, и см. там. Из этого письма следует, что после кончины нашего Ребе р. Моше находился в наших краях. И также есть письмо вышеупомянутого адмора, адресованное хасиду р. Баруху‑Мордехаю, да [преумножится, в заслугу этого] упоминания, его удел в мире грядущем, из Бобруйска и вышеупомянутому р. Моше, которые хотели отправиться в Святую землю, да будет она отстроена и восстановлена вскорости, в наши дни, амен, и обратились к адмору ѓа‑Эмцаи с письмом, в котором спрашивали о его мнении на этот счет. Тот не дал разрешения на их отъезд [15].
И из этого также следует, что и после, во времена адмора ѓа‑Эмцаи, р. Моше находился в наших краях.
Но и тогда он не уехал в Святую землю. Поскольку р. Барух‑Мордехай находился в нашей стране примерно до 5610 года и только тогда уехал, ([уже] во времена адмора Цемаха Цедека, да пребудет его душа в раю). И, как известно, в 5607 году он дал согласие на второе издание труда Шульхан арух [нашего Ребе], с добавлениями и т. д. [подготовленного] р. Хаимом‑Авраѓамом , сыном нашего Ребе, да пребудет его душа в раю. А в 5608 году он дал согласие на публикацию [сборника проповедей] нашего Ребе Ликутей Тора (с Божьей помощью, ниже мы приведем текст этих «согласий»). Но р. Моше уехал в Святую землю раньше, поскольку вышеупомянутый р. Лёве пишет, что виделся с ним там, в Хевроне. Письмо [в котором он описывает эту встречу] было написано примерно в 5600 году и т. д.
Однако также очевидно, что во времена адмора ѓа‑Эмцаи, да пребудет его душа в раю, р. Моше все еще находился в наших краях. Но как это может не противоречить вышеупомянутому свидетельству (приводимому многомудрым доктором [Лёве]), согласно которому р. Моше уехал в Святую землю еще во время войны с Наполеоном, которая происходила в последние годы жизни нашего Ребе (а несколько лет спустя у Наполеона уже не могло быть никаких успехов, ибо, как известно, после поражения, которое [французский] враг потерпел в нашей стране, Наполеон лишился даже своего престола и т. д. ).
Скорее всего, поначалу [р. Моше] бежал в Святую землю, чтобы переждать, пока не пройдет ярость войны. А затем, когда услышал о поражении врага, вернулся в наши края, к своим домочадцам, которые оставались здесь. И прожил тут несколько лет, пока не уехал в Святую землю, да будет она отстроена и восстановлена вскорости, в наши дни, амен, еще раз, уже со всей семьей, на постоянное жительство. И оставался там до самой смерти и т. д.
Первое письмо адмора ѓа‑Эмцаи, да пребудет его душа в раю, адресованное вышеупомянутому р. Моше, (датировано [началом] 5574 года):
Возлюбленному моему сердечному другу, дорогому мне, как душа моя, с юности моей, мужу, верному духом и разумеющему [в различных] вопросах и т. д.
Сокрою ли от сердечного друга души моей все произошедшее с нами в прошлом году, в пору шума [который наделала война], и величие чудес, поразительных деяний и Божественных знамений, внушающих трепет, которые видели мы в нескольких местах [пребывания нашего] от свет[ила] Израиля, нашего отца, благословенна память о нем. Не осталось неисполненным ни одно слово и ни половина [слова] из изреченного устами духа святости его, благословенна память о нем, буквально, как если бы спрашивал человек наставления Божия , как было очевидно всему Израилю, был просвет и радость, и веселье, [и почет] и т. д.
Началось все с того, что сразу же, как только всеобщий враг, каратель и убийца, имя которого общеизвестно, пересек край границы Польши, [в направлении] Ковно и Вильны и т. д., [наш Ребе] начал советоваться с нами касательно того, как бежать, [причем] непременно в Россию, объясняя это тем, что если [Наполеон] не возгордится [настолько,] чтобы его рассудок помутился и он двинется также на Россию, то он может собраться с силами и остаться в Польше (но Пресвятой, Благословен Он, помутил его рассудок, и это стало причиной его падения и т. д. И мудрому достаточно [намека]).
И это стало бы великой бедой для евреев [Польши]: ни один из них не остался бы верен еврейству и [не сохранил бы] свое имущество. Ибо полной ненавистью ненавидел [он] их , будучи сатаном , противящимся [всей силой] сопротивления зла добру. Ибо он — мощь оболочки (клипа) [скрывающей Божественный свет] и тяжкого приговора [Израилю], противоположность милосердию и добру. Но лишь смерть и зло. И вся жизненность его от деяния зла, как у пиявки и т. д.
Но [наш Ребе] заверил меня, что он не пребудет, как сказано: «умертвит нечестивого зло [и ненавидящие праведника погибнут] и т. д.» . Ибо Милость Божья неизменна и [Божественный атрибут] милосердия неизменно берет верх над [Божественным атрибутом] строгости, как сказано: «Потому что велика милость Его к нам [и верность Господня — навек] и т. д.» . И поэтому восхваляют Господа все народы , ибо все склоняются и объединяются, в основном, вокруг «правой оси» милосердия. И [наш Ребе] прямым текстом сказал, что [духовный] корень «греческого царства» — от аспекта милосердия . И ее [проявление] — «царь с севера». Ибо все изобилие — с севера, как сказано «[желающий разбогатеть должен отклоняться во время молитвы на север, и на это указывает, что «золотой»] стол [был расположен] в северной [части святилища]» , а сила жара и отсутствие всего [ — именно на юге] и т. д. Война милосердия и строгости подобна войне огня и воды. И милосердие берет верх. Поэтому все цари, безусловно и вне всякого сомнения или даже тени сомнения, станут на сторону нашего господина, Его Величества, императора [Российской империи] .
Главное знамение этого в том, что эти два [духовных начала] («[пост]греческое царство» и «французское королевство») противоположны друг другу [в своей духовной] огрубленности и высокомерии. Ибо внутренняя суть [французского] врага сводится к двум моментам. Во‑первых, гнев и [жажда] убийства, безжалостного истребления бесчисленных душ. И непреклонное упорство [в стремлении к достижению своей цели, в своих крайних проявлениях], самоистребительное и самоубийственное. Во‑вторых, гордыня и высокомерие, [стремление] полагаться на свою силу и мощь, на великую мудрость, умение совершать [политические] маневры и вести военные кампании. А также на свою великую удачливость. О таком говорится: «Если поднимешься, как орел, и т. д.» . А о Санхериве сказано: «За то, что вознеслось сердце твое и т. д.» . Ибо всякого, кто полагается на свои силы, говоря «Сила моя и мощь руки моей» , и, отрицая провидение, веру и упование на Всевышнего, [ждет то, о чем сказано:] «Таков муж, [который] не сделал Бога крепостью своей и полагается] на великое богатство свое, укрепляется злодейством своим» , унизит его Всевышний полным унижением и поражением, чтобы показать ему, что Господь — [единственный] кто дает силы и могущество и т. д. И доказательство этому — из падения Санхерива, которое произошло не благодаря заслугам народа Иудеи, но за то [что Санхерив] стал задирать нос, как это описывается в Писании . И также и тут очевидно , что его падение стало следствием [проявленных им] гордости и гордыни, [из‑за того что] «и молвят Богу они: «Уйди [от нас, и знать не желаем путей Твоих!»] . Как известно, [Наполеон и его окружение] всячески потешались и издевались над верой в Бога. И будет уничтожена и оборвана сама суть [его духовного] корня, не уцелеет в мире ничего [из его наследия].
И также припомнил им Всевышний столетия, на протяжении которых во Франции причиняли зло Израилю и проливали кровь невинных , как подробно описывается в книге Шевет Йеѓуда («Колено Йеѓуды» ). И «Взыскивающий за кровь вспомнил их, [не забыл вопля смиренных]» , ибо «не оставляет без кары [поминает Он вину отцов сыновьям] до третьего и до четвертого поколения» и т. д., «ибо не полна вина эмори до сих пор» , ибо уточняли и взвешивали, какого приговора заслуживает [Франция] за свои преступления на протяжении долгих поколений, пока не пришел конец [разбирательству] и был вынесен приговор и т. д. Как сказано: «Судья над всею землей [не содеет суда (правого)?!]» и т. д. «[И будет в тот день: накажет Господь воинство небесное в вышине и] царей земных на земле» — именно на земле этого осудит, а этого возвысит, как объясняется [в каббале и учении хасидизма] и как известно всем ведающим промыслом и т. д. и ясно как [в свете] солнца в зените . И мудрому достаточно [намека].
Столь рассудительному и мудрому, как он , должна быть понятна [сладость] «сотового меда» этих правдивых изречений , произнесенных [тогда] святыми устами духа Его святости, благословенна память о нем, слов истинных и ясных, как сейчас очевидно уже всякому разумному человеку, ибо в этом корень и основа и его нынешних поражений, когда он [продолжает] заявлять, что никогда не смирится [с поражением]. Так да погибнут все враги Твои, Господи! И т. д. .
Буквально полной противоположностью этому является аспект милосердия и сущностного [стремления] к благу . Суть [этого, «российского», духовного начала] совершенно обратна [вышеописанному «французскому»]. Оно сводится к милости и жалости ко всем — к плохим так же, как и к хорошим. Ибо природа милосердия и добра — принижать себя до предела [ради блага других] и, буквально, разделять страдания и мучения даже самых униженных и оскорбленных. Это качество естественным образом порождает смирение и полную самоотверженность, которые не позволяют возникнуть ощущению «сила моя и мощь руки моей» . И если [обладающий этим качеством] совершил великое и дивное и преуспел, он ни в коей мере не приписывает это своим силам, наоборот, ясно ему [как в свете] солнца, что это не благодаря его собственным силам, ибо прекрасно знает и понимает , что не силою крепок человек , и не силой коня , и не силой разума, но [успех] войны лишь от Господа , [только Ему принадлежат] могущество и сила мудрости, и мощи и совета и т. д. Все упование его — на Всевышнего. На то, что Господь направит его путем мудрости и даст верное наставление и угодное Ему сделает, возвышая и принижая [кого Ему угодно]. И все [ниспосланное Всевышним] принимает [понимая], «что [это] хорошо» и т. д. И в этом корень и основание причины, по которой Всевышний поспособствовал возвысить его венец с мудростью, мощью и советом, как сказал [праотец] Яаков: «Мал я против всех милостей [и всей истины, что содеял Ты с рабом Твоим] и т. д.» . И всякий принижающий себя — Всевышний возвеличивает его . И это — главная примета мощи [ниспосылаемого] Всевышним преуспеяния. Проверь и найдешь [доказательства] этому во всех историях прежних времен и обнаружишь, что это ясно как [при свете] солнца и т. д. [16]
Каждому, у кого есть хоть немного разумения, не может не быть очевидным, что наш господин, Его Величество, император, как и все его советники и министры, наделен этим качеством . И все мы видели [проявления] величия его упования на Всевышнего и величие его скромности и смирения. Все знают, что и ныне, став победителем, он считает себя обязанным этим не собственным силам, но только [милости] Всевышнего. И это не что иное, как [проявление] аспекта милосердия и добра, который побеждает и преуспевает. И это само по себе [приводит к] поражению его противника, являющегося [олицетворением] силы строгости и сущностного зла (и это — глубинное зло (как «во зле он» ) , аспект сущностного зла, когда невозможность творить зло лишает жизненности и т. д. И моему сердечному другу эта тема знакома в подробностях и т. д.), к бесповоротному падению, после которого не остается ни уцелевшего, ни возможности восстать .
И пока подобные речи лились из его уст, [наш Ребе] все время сокрушался с огромной горечью [о происходящем], целыми днями читал псалмы и от всего сердца и от всей души молил о том, чтобы Всевышний усилил Свое милосердие и изгнал зло и т. д. Когда же [французские войска] приблизились к Борисову и Минску , [наш Ребе] сказал, что «Нет мудрости, и нет разума, [и нет совета помимо Господа]» и т. д. И послал нескольких посланников в Тульчин расспросить о нем . И, как я еще расскажу ему с глазу на глаз, сообщал обо всем [что ему сообщали] по личной просьбе губернатора в Витебск. И все усилия по [организации] шпионской деятельности прилагал от всего сердца и от всей души.
Но в конце концов благодаря своей [облаченности] духом святости и силе постижения [наш Ребе] понял, что [завоевания Наполеона] распространятся до [исторических] границ России . И поскольку он испытывал [к Наполеону] непреодолимое отвращение , решил бежать, сказав, что «Лучше смерть мне, чем жизнь под его [властью]. И да не увижу я бедствия моего народа» и т. д. Поспешность, с которой нам пришлось бежать, невозможно описать. И хотя [наш Ребе к тому времени] был стар и очень слаб и зимний холод и тяжесть переездов были совсем не по мере его сил, да еще и заботы о четырех [сопровождавших] его семьях , он не хотел оставаться под властью и правлением [Наполеона] ни одного дня.
Мы бежали [в пятницу, 29 ава,] всего на двух телегах. Всех домочадцев [нашего Ребе] — двадцать шесть человек, взрослых и детей. Весь легкий скарб, который было в наших силах захватить с собой, мы захватили. Все же тяжелые вещи, общей стоимостью около двух тысяч рублей серебром, оставили: зерно, водку, мебель, скотину, дрова и т. д. Обо всем этом хорошо известно генералу[‑майору, командовавшему войсками Смоленского резервного корпуса, части которого] были расквартированы тогда в Лядах. Его фамилия Оленин . Если он где‑то поблизости от Вас, передавайте ему от меня привет. Он нас хорошо знает, поскольку целую неделю прожил в нашем доме и [так ясно] увидел всю глубину сердечных устремлений [нашего Ребе], благословенна память о нем, что полностью и не описать. И [также нас хорошо знал] вышестоящий над ним генерал, фамилия которого Неверовский , который на момент начала войны находился в Красном , как пространно описано в нашем прошении на имя Его Величества, императора, переданном в руки Могилевского губернатора графа Толстого .
Далее я хотел бы поведать моему сердечному другу и ближнему моему, который мне как брат, о чудесах Господних, которые мы видели [с того момента, как отправились] в путь из Ляд и до кончины [нашего Ребе,] благословенна память о нем, в деревне Пены, неподалеку от Курска. Поскольку нам стало известно о характере дел, творимых вражеским маршалом (Даву) , да сотрется память о нем, в Шклове и Дубровне, [наш Ребе] не пожелал оставаться [на захваченной французами территории] ни на минуту, [поэтому] мы поехали в Красный, чтобы присоединиться к вышеупомянутым генералам Оленину и Неверовскому. Они дали нам очень хорошие паспорта . До нашего отъезда начались стычки между передовыми [частями] врага и нашими казаками , и, судя по всему, никто из врагов не уцелел . Я их видел тогда только единожды и про себя отметил , что ждет их [вскорости] могила, ибо не было видно, чтобы они обладали хотя бы толикой силы и мужества, которые [являются залогом] успеха [на войне].
В канун субботы [пару дней спустя] после новомесячья месяца элуль, все войска врага [которыми командовал] Даву и все их войска, [до того] стоявшие лагерем под Витебском, общей численностью около сорока тысяч человек, неожиданно предприняли наступление на Красный. У нас же было только ровно восемь тысяч [пехотинцев] . Вышеупомянутый генерал[‑лейтенант] Неверовский [командовал частью] корпуса маршала князя Багратиона , который стоял лагерем неподалеку от Смоленска, по ту сторону Днепра, с семидесятью тысячами [солдат] . Но враг поступил хитро и ловко: двинулся туда, где наши войска были малочисленны, т. е. через Ляды на Красный, обходя нашу многочисленную армию [с северо‑запада].
Когда в полдень кануна святой субботы [6 элуля, французские войска] вошли в Красный, среди наших домочадцев поднялся великий плач, ибо не оставалось никакого выхода, кроме как бежать в лес и т. д. Наша престарелая мама , все дети и женщины расплакались неописуемым плачем. Наш отец, господин, наставник и учитель, благословенна память о нем, взял ситуацию в свои руки и прикрикнул на них: «Что вы плачете? Не нужно бежать в лес! Нужно продолжать путь на лошадях!» И вышеупомянутый генерал[‑майор Оленин] лично подошел к [нашему Ребе] и сказал ему так: «О старец‑хасид! Скорее бегите в Смоленск, да поторапливайтесь! Ибо вражеская армия [многочисленна] как песок морской, и у них триста пушек!» Мы немедленно послушались, и буквально в минуту все [собрались и] уехали. За городом, у дороги, ведущей на Смоленск, стояли восемь тысяч [солдат]. Мы проехали через их расположение. У них было всего восемнадцать пушек. Как только мы отдалились, подошел противник и начался бой. Мы слышали артиллерийскую канонаду, которая продолжалась, залп за залпом, примерно три часа.
Мы бежали изо всех сил, пока не оказались в тринадцати верстах от Смоленска. Там нам пришлось проехать через лес. Когда нас увидели [прятавшиеся там] беженцы из числа наших, они стали кричать нам, чтобы мы убегали. Мы убежали в лес, где и провели всю ночь святой субботы. Подробности чудес [которых мы удостоились там] неописуемы. Утром мы добрались до Смоленска, в котором не оказалось ни французских [сил], ни наших, и никто ничего не знал [о французском наступлении на Красный]. Нас расспросили, и сообщенное нами передали вышеупомянутому князю [Багратиону]. И тут же, еще до полудня, было собрано наше войско, порядка тридцати тысяч [солдат] и при них сто двадцать «единорогов» . У нас не было возможности покинуть город . Мы рыдали, ибо зло грозило городу и враг стоял у его ворот. К вечеру мы были вынуждены двинуться в дорогу, [покинув город] через московские [ворота, направились в] Дорогобуж. Наш отец, господин, наставник и учитель, благословенна память о нем, велел нам ехать в субботу, сказав, что это (безусловно) дозволено и спасаться от гонителей является (великой и огромной) заповедью и т. д.
В воскресенье [8 элуля] мы бежали вместе с губернатором вышеупомянутого города (и [могилевским губернатором графом]) Толстым в Вязьму. В среду (18 элуля) мы были изгнаны оттуда и [через Гжатск] бежали в Можайск. Оттуда, по совету [нашего Ребе], который прекрасно разбирался в картах и [благодаря облаченности] духом святости знал, что враг развернется и изменит свой путь и т. д., объехали город Москву стороной.
Рош ѓа‑Шана мы провели в Сергиевом Посаде , это были дни битвы под Можайском . [В канун Рош ѓа‑Шана наш Ребе] вызвал меня к себе и сказал: «Сын мой, бои под Можайском, идущие в эти дни, очень печалят меня. Даст Бог, чтобы [это] было к добру, но враг берет верх и, по моему мнению, захватит и Москву». И расплакался в три [ручья] и т. д. И я расплакался и ушел.
И в день Рош ѓа‑Шана он вызвал нас к себе и сказал нам радостным и утешительным тоном так: «Сегодня во время молитвы я увидел [духовным зрением,] что произошло исключительное изменение к лучшему и наши победили. И хотя [враг] захватит Москву, но не будет у него сил подняться , а спасение и избавление придут к нам и т. д. . И так было записано сегодня на Небесах и т. д.». И пошли мы, и ели, и пили, [с чувством], «что [это] хорошо» , радостные и с веселым сердцем [из‑за всего того добра, что сделал Господь] .
[До субботы раскаяния ] мы переехали в город Юрьев[‑Польский], что в семидесяти верстах от губернского [города] Владимира. В субботу раскаяния, перед дополнительной молитвой (мусаф), [наш Ребе] вызвал к себе меня и моего зятя, р. Мендла , и принялся безутешно рыдать, слезы ручьями текли по его щекам, и он кричал: «Горе! Вся Белая Русь превратится в руины во время отступления врага! И это расплата за [то, что] казнь восстанием Хмельницкого совершенно не коснулась Белоруссии и Литвы, но [ограничилась] лишь Волынью и Украиной — смертным страхом и чередой грабежей» и т. д.
Я сказал ему: «О отец мой! [Враг] еще не захватил Москву. А если и захватит, то, возможно, отступать будет другим путем?» Он ответил мне: «Москву захватят наверняка и в ближайшее время. Хотя силы [врага] исчерпаны и он все равно что мертвый, однако его несгибаемое упрямство умертвит его [окончательно] и направит в Москву. За этим сразу же последует падение. Такое, что ниже уже не пасть: он не сможет удержаться там. И отступать будет именно через Белую Русь. Не через Малую. И это — знак и знамение [истинности] моих слов».
И так и было. В канун Йом Кипура мы прибыли во Владимир. А в понедельник [14.09.1812, за день] до Йом Кипура, враг захватил Москву. В канун Йом Кипура весь сенат бежал через Владимир [в Казань]. Увидев, с какой скоростью мчатся кареты, я побежал к нему [к нашему Ребе] и в горести души моей расплакался в три [ручья] и показал ему в окно: «Посмотри, отец, на бегство Сената. Где же твое обещание, что сразу же после захвата Москвы врага ожидает падение?» Он подошел ко мне, обнял и, говоря от всего сердца , сказал: «Ты же видишь, что на мне тфилин, и не стану врать: [как верно то, что] жив Господь и жива душа моя , [так верно] что дальше Москвы [враг] не продвинется и вскорости отступит. И не на Петербург. Его намерением будет вернуться в Белоруссию, [в надежде] найти там провиант. Но ему не позволят [реализовать этот план], и вскоре его ждет падение. Пожалуйста, поверь мне». На этом я заканчиваю цитировать его слова. Да удостоюсь я так же узреть утешения , которые принесет нам праведный Машиах и т. д. И мудрому достаточно [намека]. И укрепились сердца наши, и плакали мы в тот Йом Кипур столь великим плачем, что души наши чуть не покинули [тела].
[Из Владимира] мы поехали в Муром . Там мы в безопасности [пару недель] пребывали на реке Оке. Оттуда [в начале хешвана] перебрались в губернский [город] Рязань. Затем [через Сапожок ] в Тамбов . Оттуда, через [Елец , Ливны и] Орел в Курск . [В общей сложности] мы проехали примерно двенадцать сотен верст. Поездка продолжалась до середины кислева. Ужасный холод, постоянное напряжение и страдания, причиняемые голодом ([мы питались практически] только черствым хлебом и водой), переохлаждение, [постоянное] пребывание в дыму [отапливаемых по‑черному] изб местных жителей и т. д. Невозможно [представить] изгнание более тяжкое, чем это. В каждой деревне [все жители] стискивали [при виде нас] зубы , поносили и проклинали [нас] и т. д. И только благодаря милосердию, дарованному нам Господом в глазах их господ, те не позволяли причинять нам зла. Да и ехали мы большую часть [времени] на более чем шестидесяти телегах и т. д.
В Курск с нарочным прибыла реляция от Толстого местному губернатору , о том, что врага четыре дня гнали из Калуги в Вязьму. Мы возрадовались и возблагодарили Всевышнего за добро и за милосердие. И возвеличилась радость Всевышнего .
Во вратах Курска моя супруга родила мне сына . На обрезании подавали пшенную [кашу] , редьку и много хорошей водки.
Оттуда мы поехали в деревню Пены . 19 кислева мы услышали, что враг понес великое поражение под Красным и его гонят, как пса . И были мы лишь веселы , ибо не осталось неисполненным ни одно слово и ни половина [слова из предсказанного нашим Ребе].
Но мир принес мне новую горечь , ибо не успели мы перевести дух, как пал венец головы нашей . Ибо из‑за той огромной скорби, [идущей] из самой глубины сердца, которую [наш Ребе] испытывал ежечасно, у него разладилась работа желчного пузыря. А кроме того, он очень переохладился, поскольку был стар и ослаблен. После всего пяти дней , [на протяжении которых] он [стремительно] сдавал и его рвало желчью, душа [нашего Ребе] не выдержала, и в ночь на исходе субботы, в которую читали недельный раздел Шмот, 24 тевета прошлого года он скончался. А я [в тот момент] находился в пути, ибо он послал меня в Кременчуг, найти там жилье для нас. Жаль канувших и т. д., покинула слава Израиль . Заслуги его да послужат [нам защитой] во все дни, ибо, как было видно, он буквально пожертвовал своей жизнью [ради победы над Наполеоном]. Столь рассудительному и мудрому, как он , нет нужды объяснять сверх этого. И мудрому достаточно [намека].
После кончины [тело нашего Ребе] перевезли в город [в котором была община сынов] Израиля. В стоящий на реке Псёл город Гадяч, что в Полтавской губернии, примерно в двадцати верстах от губернской [столицы]. Везти его пришлось восемьдесят верст.
Тамошнее [еврейское] кладбище расположено в маленьком казенном лесочке, неподалеку от вышеупомянутой речки, примерно в двух верстах от города. Я рассказывал моему сердечному другу и наставнику, Вашему шурину, р. Зискинду из Видзы, о том, что пришлось сделать [для того, чтобы кладбище не переносили] князю Лобанову и т. д. И то [что наш Ребе похоронен в казенном лесу] с очевидностью [свидетельствует] о том, что [наш Ребе] пожертвовал своей жизнью ради блага Его Величества, императора, ибо ноги человека [ручаются, что тот попадет туда, куда ему следует попасть] и т. д., так что он был похоронен именно в том месте и т. д.
Мы возвели [над могилой нашего Ребе] хороший деревянный навес, а [вокруг него] большой [деревянный] дом [для молитв] . И также приготовили кирпичи для возведения капитального склепа, чтобы почтить его [память]. Подобно [склепам, стоящим над могилами] праотцев и великих праведников ([похороненных] в земле Израиля) , куда приходят, чтобы дать [там] зарок или помолиться в час беды, ибо, умерев, праведники [обретают] большее величие [чем то, которым обладали при жизни] и т. д. В канун прошлого Рош ѓа‑Шана там [неотлучно] находились шесть миньянов [хасидов] из Ромен и Кременчуга. И расставили там множество светильников. И человек [нанятый присматривать за могилой и за склепом] постоянно сидит там. (И со всех краев присылают туда «выкупы души», пидьйон нефеш и т. д.)
И вот, возлюбленный сердечный друг мой, после того как мы собственными глазами видели всю огромность буквально самопожертвования, [явленного нашим Ребе] ради победы Его Величества, императора, ([этому] он ежечасно отдавал все свои душевные и прочие силы, пока не отдал саму жизнь и т. д.), всякому, кто связан с ним неразрывными узами душевной привязанности к свету его учения и духу его святости, очень пристало следовать [в этом] его примеру, всем сердцем и всей душой. И да будет душа его сплетена и связана с душой [нашего Ребе] и его духом святости все дни, и [после ухода нашего Ребе] в мире истины. Ибо это удел наш, и судьба наша, и все, к чему стремятся души наши, — не разлучаться [духом с нашим Ребе,] чтобы не было отверженного, отторгнутого от Него [совсем] , не дай Бог.
Главная цель, которую я преследую, так подробно описывая историю пережитого [нами], — это доподлинно сообщить о том, к чему на самом деле было [главное] устремление сердца моего отца, господина, наставника и учителя, благословенна память о нем, [в последние месяцы] его жизни, для того, чтобы все те, кто следует его путем , были верны этому [его наследию]. И хотя каждый еврей [являющийся подданным Российской империи] уже привязался узами истинной привязанности, лежащей в корне [души] и в ее определяющей основе, к Его Величеству императору, как с очевидностью [свидетельствуют] плоды их буквально самоотверженной деятельности, о которой хорошо известно Его Величеству императору, вместе с тем необходимо собраться с силами и крепить [душевную] связь пуще прежнего. В частности, такой человек, как он , который, как я слышал своими ушами, добросовестно и самоотверженно занимается этим делом . И не ради больших денег . Ибо я знаю преданность его сердца , [полного] воистину полученным им от обладающих мудростью и истиной и от моего отца, господина, наставника и учителя , благословенна память о нем.
[Дай Бог,] чтобы не [было такого,] но, вероятно, в пору бедствий ноша может показаться ему слишком тяжелой, или от него потребуется [слишком большое] самопожертвование, или [возникнет] некий соблазн, не приведи Господь, который может привести в смущение даже самое укорененное в сердце , поэтому я хотел бы укрепить его сердце [и наполнить его] верной силой, так чтобы никакие ветра не могли сдвинуть [его с верного пути]. Бог моего отца , благословенна память о нем, да будет ему в помощь и дарует ему успех, куда бы он ни обратился . И даст плод вверху и внизу . И принесут его усилия великое и подлинное благо . И будет возведено им вечное и непоколебимое здание и великое благо, и непреходящую милость принесет он всему Израилю своими стараниями на благо Его Величества, императора, которое является, в буквальном смысле, также и благом наших братьев, сынов Израиля, ибо он — отец для евреев [своей империи, намеревающийся] возвести здание и основание для изменения мира к лучшему, навсегда и полностью избавив их от ненависти толпы.
И на это были направлены душевные усилия моего отца, господина, наставника и учителя, благословенна память о нем, перед его кончиной — [на предотвращение] угрозы жизням евреев. И он говорил, что, когда Всевышний дарует Его Величеству, императору, простор и падут пред ним все его враги, он, несомненно, вспомнит о евреях, чтобы возвысить их венец , заложив основы [всеобщего примирения посредством дарования всему] люду [империи] различных вечных свобод и т. д.
Но [есть] еще время до [исполнения] видения , чтобы все это подробно обсудить. Ныне же я обращаюсь к нему только с тем, чтобы укрепить его решимость , достоверно засвидетельствовать, какова была воля и главное устремление сердца моего отца, господина, наставника и учителя, благословенна память о нем, при жизни. И что всякую секунду и всякий час его уста не прекращали возносить Всевышнему мольбы об этом. И исполнил Господь его благую сокровенную волю и главное, ради чего он отдал свою жизнь, вскорости.
Ибо мы видели завершение падения врага, когда он отступал из Ковно, через границу Пруссии. Это было 24 тевета прошлого года, когда [наш Ребе] умирал. И я верю и ожидаю, что 24 тевета следующего года, в годовщину [его кончины], завершится полное и коренное падение врага в его стране. Ибо все стремление [нашего Ребе] в том, что касалось того человека, Наполеона, да сотрется память о нем, было, чтобы тот сгинул (и умер, да сгниет имя нечестивого ) и т. д. И без этого не будет окончательного избавления. Победа над ним — это его погибель. Мой отец, господин, наставник и учитель, благословенна память о нем, часто повторял , что именно его [Наполеона] страны организуют заговор против него. И причиной его бегства (и спасения) из Борисова было не желание спасти [жизни] множества французов, ибо своим упрямством он сгубил все множество [своих войск] . И так да погибнут все враги Твои, Господи . И мудрому достаточно [намека].
И много чего еще слышал я из уст [нашего Ребе] во время боев под Можайском . И о Москве, и об англичанах. И я рассказывал нашему сердечному другу и наставнику, вашему шурину, р. Зискинду из Видзи, что невозможно передать на бумаге столь внушающие трепет и поразительные вещи, и невозможно сообщить их никому, кроме как верным и [приверженным] истине людям и т. д.
Но общее и главное, о чем он говорил все время , — это об основах еврейской веры, которая может быть сохранена только под властью нашего господина, Его Величества, императора, ибо он верит в единство Всевышнего, ему угодны служащие Всевышнему по справедливости и по чести , и он желает поддержать еврейскую веру и, уж точно, ни в коей мере не отвращать евреев от их веры и т. д. (И поэтому он, как известно, ни в коем случае не желает [призывать евреев] в рекруты и т. д. .)
И хотя большинство российского люда издревле испытывает сущностную и совершенно укоренившуюся ненависть [к евреям, питающуюся] религиозными [предубеждениями] и т. д., в частности москвичи, из‑за их гордыни и высокомерия, но всякого гордеца, горделивца и спесивца унизит Господь. И в этом была причина того, почему Москва была отдана врагу — подвергнуть ее гордыню временному унижению, показать, что превозвышен Господь и ненавидит весьма гордыню, как сказано: «…мерзость пред Ним всякий высокомерный» и «…ненавижу Я гордость и высокомерие» и т. п., подобно Санхериву и т. д. Однако Всевышний не хотел, чтобы наказание было окончательным, но лишь временным, ибо этим они искупили свою вину. И как только враг исполнил возложенное на него Всевышним, их приговор стал их оправданием, а враг был осужден на кару и погибель , подобно пиявке, которая, насосавшись крови, отваливается и безвозвратно умирает, ибо ее предназначение — совершить кровопускание, и этим самым завершается и исправляется прегрешение. Ибо он уже направил все свое зло на сущностное его проявление , а они были очищены [от греха]. Поэтому как только [Наполеон] ушел оттуда, он, как известно, сразу же, без какого‑либо промедления, был сокрушен, как сказано: «Умертвит нечестивого зло [и ненавидящие праведника погибнут]» (как было упомянуто выше, но «непорочность прямодушных водит их» ) . И мудрому достаточно [намека]. Таковы слова любящего его, сердечного друга его, всеми силами, воистину, от всего сердца и от всей души желающего ему мира и блага Дов‑Бера, сына моего отца, господина, наставника и учителя, венца нашей главы, гаона, моего наставника и учителя р. Шнеура‑Залмана, да [преумножится, в заслугу этого] упоминания, удел этого святого праведника в мире грядущем и да будет благословенна память о нем, да пребудет его душа в небесном хранилище, да стану я искуплением ему в упокоении его» .
Итак, [сказанное] в этом письме также подтверждает достоверность вышеупомянутой истории о [произошедшем] между р. Моше Майзлишем, да [преумножится, в заслугу этого] упоминания, его удел в мире грядущем, и Наполеоном. И объясняет, почему вышеупомянутый адмор написал ему это письмо, чтобы укрепить дух самопожертвования, [требовавшегося от него] для того, чтобы не протянуть руку [помощи] врагу, против нашего высочайшего правительства. На это тонко намекается в письме, в словах «[В частности, такой человек, как он, который], как я слышал своими ушами, добросовестно и самоотверженно занимается этим делом . И не ради больших денег и т. д. Дай Бог, чтобы не [было такого], но, может быть, в пору бедствий , ноша может показаться ему слишком тяжелой, или от него потребуется [слишком большое] самопожертвование, или [возникнет] некий соблазн, не приведи Господь и т. д.
Второе письмо вышеупомянутого адмора ѓа‑Эмцаи, да пребудет его душа в раю, адресованное р. Моше Майзлишу, да [преумножится, в заслугу этого] упоминания, его удел в мире грядущем [датировано 5575 годом]:
(Нашему сердечному другу, поверенному [общины Вильны], р. Моше Майзлишу, да светит его светильник.)
После того как мной были написаны все наши письма, которые находятся в распоряжении нашего сердечного друга, учителя и наставника р. Пинхаса из Шклова, нам стала известна недобрая весть касательно происходящего вокруг [еврейского] кладбища в Гадяче. Дело, если начинать с начала, было так:
[Еврейские] жители Гадяча просят полицию выделить им место для кладбища уже четыре года или пять лет. [Городской] глава и городничий дали землемеру распоряжение выделить [подходящий участок. Землемер] совершил ошибку и выбрал [для еврейского кладбища] место в казенном лесу, неподалеку от реки Псёл. Когда о том, что лес казенный, стало известно почтмейстеру, тот доложил [об этом руководству] Полтавской губернии . [Еврейские] жители вышеупомянутого города добились разрешения [на использование этих земель]. Но затем господин [генерал‑]губернатор [Малороссии князь Алексей Борисович] Кура[ки]н наложил запрет, который был отменен действующим господином [генерал‑]губернатором [князем] Лобановым .
Будучи в Полтаве , сказал я в сердце своем , что [возможно] дозволение не окончательное и бесповоротное и может еще быть отменено и пересмотрено. Когда я посещал вице‑губернатора , который [прежде служил] в Витебске и хорошо знал моего отца, господина, наставника и учителя, благословенна память о нем, тот посоветовал обменять [выделенный участок на другой] и отдать [взамен используемого другой] участок , в два раза больший (примерно сто пятьдесят [квадратных] саженей ) неподалеку от казенного леса. И так было сделано: я выкупил вышеупомянутый [соседний] участок [и был осуществлен обмен]. Из губернии было послано в Гадяч [распоряжение] произвести замеры и проверить, хороши ли условия обмена. И это было успешно [осуществлено] . И обмен был завершен и утвержден в губернской казенной палате . И также нам удалось получить подпись [под ним] вышеупомянутого генерал‑губернатора Лобанова. О чем свидетельствует прилагаемая копия.
Однако в дальнейшем, по некоей причине, члены вышеупомянутой общины пожелали получить «привату» от министра, из столичного города Петербурга. [Когда] там стало известно об обмене, был направлен запрос министру , [ведавшему] казенными лесами. И тот распорядился написать в вышеупомянутые город и в губернскую [столицу, с требованием] объяснений, откуда у них были полномочия и право обменивать казенные леса, если по закону дарить или обменивать [казенные леса], кроме как испросив лично Его Величество, императора, кому он пожелает пожаловать их по милости своей. Это письмо было получено вышеупомянутым вице‑губернатором. И он, по старой памяти, пока что придерживает его , но о нем уже стало известно, и долго не давать делу ход он не сможет.
Поэтому нет другого выхода, кроме как побудить вышеупомянутого вице‑губернатора и почтмейстера ответить, что право совершить обмен было получено по закону. Возможно, если министр узнает о множестве людей, стекающихся в строение, возведенное над могилой нашего отца, благословенна память о нем и т. д., то сочтет это неприемлемым.
Столь рассудительному и мудрому, как он [адресат письма, р. М. Майзлиш] , нет необходимости растолковывать, до какой степени эта проблема является для нас буквально вопросом жизни душ наших . Ибо если, не дай Бог, последует недоброе предписание касательно кладбища — каким бы оно ни было, пусть даже самым благоприятным [из возможных: не переносить прах уже похороненных, но] вернуть надзор, чтобы больше там не хоронили, как было предписано господином [генерал‑]губернатором, — то и это станет позором и препятствием для всего множества [сынов] Израиля (в пору, когда потребуется просить о жизни своей [на могиле праведника] и т. д.
Да усмотрит наш сердечный друг [необходимым] снова и снова говорить с пресловутым придворным , чтобы тот) , пожалуйста, обратил свое внимание на это великое дело. И чтобы не была малой в его глазах [нужда] попросить [о решении этого вопроса] лично Его Величество, императора. На наш взгляд, несложно будет упомянуть эту тему мимоходом [в разговоре с ним]. И будет Всевышний с устами его , как я писал ему намеком.
И ему ведомо, что этот вопрос столь чувствителен, что на письме и не объяснишь. Буквально наша жизнь — не жизнь [пока он не решен]. И нет у нас другого выхода, ибо [кого пошлю я] и кто пойдет для нас? Ибо если кто‑нибудь пойдет к вышеупомянутому министру [курирующему казенные леса], если [он решит, что речь] о великом деле, то ожесточит сердце свое и т. д. [Поэтому] мы пришли к окончательному заключению, что невозможно [решить проблему желательным образом] по сути, кроме как в корне и [апеллируя] именно к первоисточнику полномочий . Тогда наша жизнь не будет больше висеть пред нами ежечасно. И его долг — [посвятить все силы] своего сердца и своей души этому великому делу, ибо оно — жизнь наша, и дыхание жизни нашей , и великолепие наше и т. д. Дабы покоился высший праведник на ложе своем с миром. И мудрому достаточно [намека]. Величие [испытываемой мной] горечи не дает мне написать больше и т. д.
Его сердечный друг, буквально просящий о душе его
Дов‑Бер.
И, с Божьей помощью, все разрешилось наилучшим образом. Но как именно — благодаря ли ходатайству р. Моше Майзлиша лично перед царем или нет — этого мы не знаем. Как бы там ни было, и из сказанного в этом письме также, со всей очевидностью, следует, что у р. Моше Майзлиша были пути и подходы, чтобы представать в чертогах царей и вельмож и творить спасение на земле и т. д.
Примечания автора
[1] В опубликованных ранее [сборниках хасидских] историй рассказывается, что наш Ребе разошелся тогда во мнениях со святым р. Шломо из Карлина, да пребудет его душа в раю. Наш Ребе молился за [благополучие] нашего правительства, а р. Шломо молился за победу Франции и т. д. Но это неправда, поскольку святой р. Шломо, да пребудет его душа в раю, скончался [погиб] за много лет до того, в 5552 [1792] году, когда наше [Российское] правительство начало окончательный захват [земель] Королевства Польского. Вот тогда между ними [между нашим Ребе и р. Шломо, да пребудут их души в раю] возникло разногласие. И каждый из них исполнил сказанное нашими, благословенной памяти, мудрецами: «Молись о благополучии царства» , где имеется в виду, что каждый должен молиться за благополучие царства, подданным которого является. Поэтому р. Шломо, будучи польским подданным, молился за благополучие Польши, а наш Ребе, пребывавший в сени [короны] нашего высочайшего правительства, молился за него. Слава Богу, наш Ребе вышел победителем (ибо в 5554 году была захвачена [и поделена между победителями] вся земля [Речи Посполитой] ). А что касается войны с Францией, то, как мы слышали от одного ребе, из числа потомков нашего Ребе, тогда наш Ребе разошелся во мнениях со святым магидом (проповедником) из Козниц , да пребудет его душа в раю. Он рассказал нам страшную историю [о последствиях их несогласия]. Но было бы неуместным отвлекаться здесь на ее пересказ. Слава Богу, и тогда наш Ребе взял верх силой своей молитвы и т. д.
[2] Мы слышали, что и Наполеон знал о том, что наш Ребе молится о его поражении , и хотел схватить его, но, слава Богу, не преуспел в этом.
[3] За несколько дней до кончины он спросил у своего внука, [будущего] адмора Цемаха Цедека, да пребудет его душа в раю: «Видишь ли ты балку?» Внук был поражен таким вопросом. Тогда наш Ребе сказал ему: «Поверь мне, что сейчас я не вижу ничего, кроме животворящего Божественного “без” и т. д.» (см. Ликутей амарим, вторая часть , гл. 3 ) (см. чуть ниже цитату из предисловия его сыновей к [его же] Шульхан арух).
[4] Один ребе, из числа потомков нашего Ребе, рассказывал, что наш Ребе поведал, что война сократила его жизнь на десять лет. Добавил тот потомок: «Как же нужно скорбеть о тех десяти годах?! Сколько бы успел наш Ребе сделать за эти десять лет!» А еще рассказывал один ребе, из числа потомков нашего Ребе, что когда весть [о кончине нашего Ребе] дошла до его сына [адмора ѓа‑Эмцаи], который, как уже упоминалось, находился в Кременчуге, то три дня казалось, что его мысли путаются. А затем он сказал: «Вот адмор в Ган Эден. И там он также проповедует хасидизм. И там тоже есть те, кто внемлет ему. И теперь нужно [передавать их] “почтой” сюда». И понимающему достаточно [намека].
[5] Так далеко везти пришлось потому, что за несколько дней до кончины слышали из его собственных уст, как он произносит «Гадяч». И [тело нашего Ребе] сопровождал сын его вышеупомянутого сына [адмора ѓа‑Эмцаи], р. Нахум, [и сын его дочери ребецн Дворы‑Леи, будущий Ребе Цемах Цедек] и с ним — сын владельца двора [из Пены] . И, как известно, р. Нахум проявил в той поездке великую самоотверженность.
[6] См. ниже в письме его сына о том, что потребовалось сделать до того, как они достигли кладбища. И см. там.
[7] Его вышеупомянутый сын [адмор ѓа‑Эмцаи] ввел установление, чтобы каждый из членов нашего братства жертвовал на масло для возжигания в месте его упокоения, чтобы возжигать лампаду постоянно : «высшие» должны давать два гривенника в год, «средние» — два злотых [серебром], «низшие» — один злотый [серебром]. И ныне там постоянно горит светильник и т. д.
[8] Мы слышали внушающую трепет [историю] о двух людях, совершенно сошедших с пути [служения] Всевышнему, которые оказались в тех местах, зашли туда [в комнату, в которой скончался наш Ребе] и там раскаялись во всех своих злых делах и полностью вернулись к [богоугодному] образу жизни . История эта пространная и поразительная, но было бы неуместным отвлекаться здесь на ее пересказ.
[9] Так было [заведено] в Лиозно до того, [как наш Ребе вернулся из] Петербурга: как было упомянуто выше , [в те времена наш Ребе] проповедовал хасидизм только по субботам «благословения [наступающего месяца]» .
[10] Так [повелось] после [возвращения нашего Ребе] из Петербурга, после того как преподавание хасидизма было, как упоминалось выше, разрешено высочайшим правительством. Тогда он стал проповедовать каждую субботу.
[11] См. выше , в письме нашего Ребе, адресованном святому раву автору [серии книг] Ѓафлаа.
[12] И см. ниже, в письме адмора ѓа‑Эмцаи, да пребудет его душа в раю, адресованном вышеупомянутому р. Моше, посвященному [решению административных вопросов, касающихся статуса участка, на котором расположено еврейское] кладбище в Гадяче, в котором [адмор просит р. Моше] походатайствовать лично перед Его Величеством, императором и т. д.
[13] Судя по всему, став жертвой травли со стороны людей его [прежнего] наставника [гаона] из Вильны (как упоминается в письме нашего Ребе, адресованном автору [серии книг] Ѓафлаа), [р. Моше] был вынужден покинуть пределы нашей страны. И наш Ребе дал ему [рекомендательное] письмо, адресованное вышеупомянутому святому раву, автору [серии книг] Ѓафлаа, [с просьбой] оказать [р. Моше посильную] помощь. И, несомненно, святой рав исполнил просьбу нашего Ребе. И там [в Германии , р. Моше] сумел, с Божьей помощью, совершить несколько успешных коммерческих операций [благодаря которым, он вернул себе состояние и положение. Благодаря этому] и там он обрел «память и имя» [в высших кругах] и доступ в кабинеты царей и министров и т. д.
[14] Также мы слышали, что ему стало известно о [намерении] начать войну (включая конкретный план) еще до того, как это стало общеизвестно. Он немедленно поставил в известность нашего Ребе, а тот велел ему срочно уведомить об этом наше правительство. И так [р. Моше] и поступил. Это помогает лучше понять, почему наш Ребе начинает письмо, адресованное ему, с упоминания [долга благодарности и того, что] «Принято, что гости оставляют хозяевам и т. д.».
[15] Ниже мы, с Божьей помощью, процитируем его ответ.
[16] Во время войны Наполеона III с Пруссией [и другими германскими княжествами] (в 5630 году) , когда пошли слухи о том, что французы захватили Страсбург, один из ребе, из потомков нашего Ребе, сказал, что, по его мнению, Наполеон потерпит поражение большее [по масштабам, чем эта победа], ибо он читал в газетах речи, с которыми два монарха обратились к своим войскам, и те были далеки одна от другой [по сути и по форме], как далек [запад от востока] и т. д. Ибо король Вильгельм сказал: «Мы не виноваты в развязывании войны и очень хотим мира (как известно, Наполеон в то время только искал предлог и т. д.) . Поэтому надейтесь на Всевышнего, что Он поможет нам и т. д.». Наполеон сказал своим войскам следующее: «Помните мощь, явленную нами в прежних войнах, соберитесь с духом и будьте героями и т. д.». Всевышнего он и вовсе не помянул. На основании этого [потомок нашего Ребе] понял, что Наполеона (III) ждет великое поражение. И это то, что с Божьей помощью, произошло. И это перекликается со сказанным в цитируемом нами письме [адмора ѓа‑Эмцаи].
Книгу Хаима-Меира Гельмана «Дом Ребе» можно приобрести на сайте издательства «Книжники» в Израиле, России и других странах
![](https://lechaim.ru/wp-content/uploads/2024/12/dom_Storinka_1_Zobrazhennya_0001-1-400x300.jpg)
Дом Ребе. Донос и арест
![](https://lechaim.ru/wp-content/uploads/2022/05/u-400x300.jpg)
Хасидский Ребе помог победить Наполеона
![](https://lechaim.ru/wp-content/uploads/2017/12/Rabbi-Schneur-Zalman-Lubavitch-Archives.jpg)