Oren Kessler
Palestine 1936: The Great Revolt and the Roots of the Middle East Conflict
[Палестина‑1936: Великое восстание и корни ближневосточного конфликта
]Rowman & Littlefield Publishers. — 334 р.

Когда начался арабо‑израильский конфликт?

За истекшие десятилетия историки, политики и активисты выдвинули много разных версий: конфликт начался в 1897 году, когда Теодор Герцль вскоре после публикации книги Der Judenstaat созвал первый Сионистский конгресс; либо в 1917 году, когда лорд Бальфур опубликовал знаменитую декларацию со словами: «Правительство его величества благосклонно смотрит на создание в Палестине национального дома для еврейского народа»; либо в 1929 году, когда массовые волнения арабов сотрясли Хеврон, Иерусалим и Цфат; либо в 1947 году, когда ООН одобрила план раздела Палестины; либо в 1948 году, когда Израиль провозгласил независимость; либо в 1967 году, когда Еврейское государство одержало ошеломляющую победу в Шестидневной войне и обнаружило, что контролирует земли, где живут миллионы палестинцев.

Все перечисленные выше даты — знаменательные вехи в процессах развития Израиля и углубления конфликта. Но Орен Кесслер в книге «Палестина‑1936» предлагает свою дату отправной точки конфликта — это новая версия, пока обделенная вниманием исследователей.

В 1936 году вспыхнуло арабское восстание, сформировалась целостная палестинская идентичность, среди арабов экстремисты возобладали над прагматиками, хотя Палестину уже начали покидать первые беженцы. Тогда же Великобритания заключила, что ее двадцатилетний сионистский эксперимент на поверку обходится слишком дорого, сионисты скрепя сердце осознали необходимость применения силы, впервые дал о себе знать еврейский терроризм.

Не счесть, сколько уже издано исторических книг о подмандатной Палестине, где события показаны с точки зрения евреев, арабов или британцев. Но Кесслер, живущий в Израиле писатель американского происхождения, справедливо заверяет, что его книга «первая полномасштабная, основанная на дотошных исследованиях, но адресованная широкому читателю история великого восстания, в ней рассматриваются и сам мятеж, и его влияние на национализм — как на еврейский, так и на арабский — в Палестине, и геополитические шаги, толчком к которым стал этот мятеж, и его неизбывное наследие в наши дни». Попутно автор рисует яркие психологические портреты нескольких важных, но позабытых фигур, представляющих все стороны конфликта.

Правда, невозможно отрицать, что корни конфликта уходят глубоко и подпитываются взаимным недоверием. К началу 1920‑х такие видные деятели, как верховный муфтий Иерусалима Хадж Амин аль‑Хусейни и основоположник ревизионистского сионизма Зеэв Жаботинский, уже сформулировали идеологии, почти не оставлявшие места для компромиссов по части политики и территорий. А в начале 1930‑х — в период, прошедший под знаком британских Белых книг и следственных комиссий, а также кровавых распрей на межконфессиональной почве, — появилось ощущение, что вряд ли удастся разрешить нарастающий кризис так, чтобы все остались довольны.

Но вспышка насилия, случившаяся в апреле 1936‑го, не имела параллелей в предшествующие годы. Непосредственным толчком стало убийство в окрестностях Наблуса: группа арабов в масках расправилась с Исраэлем Хазаном, иммигрировавшим в Палестину из Греции. Похороны Хазана в Тель‑Авиве подогрели чувства страха и обиды, и вскоре группа евреев двинулась пешком на юг к Яффе, населенной в основном арабами. Насилие стремительно обострилось, и в итоге 16 евреев погибли от рук арабов, а пять арабов — от рук британских полицейских. После этого муфтий объявил всеобщую забастовку во всей Палестине, что парализовало экономику в целом и одновременно побудило еврейскую общину энергичнее развивать свои независимые институты и объекты, такие как новооткрывшийся Тель‑Авивский порт.

Май 1936 года тоже не обошелся без человеческих жертв: евреи гибли от рук арабов, а арабы от рук британцев. К лету муфтий стал открыто поощрять кровопролитие, а также сосредоточение бойцов и оружейных арсеналов в комплексе Аль‑Акса на Храмовой горе (туда британцы не дерзали соваться). В июне было уничтожено около 75 тыс. деревьев в садах и на плантациях евреев, а по всей стране исподтишка убивали не только евреев, но и арабов, заподозренных в коллаборационизме. Но большая часть боев происходила между арабскими военизированными формированиями и британскими войсками. Ко времени, когда насилие пошло на убыль, арабы потеряли без малого тысячу человек убитыми.

И все же восстание явно пробудило у арабов Палестины чувство гордости и энтузиазма. «Отныне, — сказал в те дни националист Халиль Сакакини, — при всяком упоминании слова “Палестина” мужчины не преминут почтительно склонить головы». Восстание привлекло внимание и завоевало поддержку соседних арабских государств. Оно побудило британские власти резко ограничить еврейскую иммиграцию. И вдобавок привело к созданию комиссии Пиля, на заседаниях которой британцы впервые серьезно обдумали идею раздела Палестины на еврейское и арабское государства и обмена населением между этими государствами.

Умеренные арабские лидеры, в том числе будущий король Трансиордании, бывший мэр Иерусалима, а также действующие мэры Яффы, Хайфы, Наблуса и других крупных городов вначале приветствовали проект раздела Палестины, но затем неожиданно отвергли его — после того как экстремисты пригрозили им убийством и постарались надавить иными способами. В числе экстремистов был и муфтий, действовавший с новым жаром: он выразил «глубокую скорбь и отвращение» по поводу этого «унизительного» проекта и гневно обрушился на евреев, называя их меньшинством незваных гостей. Арабам временно — но совсем ненадолго — удалось отсрочить практическое осуществление идеи раздела.

После убийства британского чиновника (оно произошло в конце 1937 года в Назарете) муфтия выслали в Дамаск. Но костер национализма уже полыхал. Иерусалимский историк Джордж Антониус написал в своей книге 1938 года «Арабское пробуждение» слова, которым теперь вторят такие фигуры, как американская конгрессвумен Рашида Тлаиб: «Насилие, к которому прибегают арабы, — неизбежное естественное следствие нравственного насилия, которое чинят над ними самими». Там же сказано: «Для второй нации нет места в стране, уже заселенной народом, чье национальное сознание уже полностью пробудилось».

С еврейской стороны баррикады тоже наблюдалось разочарование в любых вариантах «мирного процесса». В марте 1934 года Давид Бен‑Гурион (тогда он был многообещающим руководителем сионистского рабочего движения и лидером профсоюза Гистадрут) встретился с Мусой Алами, личным секретарем верховного комиссара Палестины Артура Гренфелла Уокопа, чтобы обсудить потенциальные договоренности. Беседу вели в учтивом тоне, но встреча закончилась катастрофой. До встречи Бен‑Гурион и его единомышленник Моше Шерток предполагали, что какая‑никакая общность интересов у них и арабов существует, но разговор с Алами развеял эти предположения. Впоследствии первый премьер‑министр Израиля, вспоминая проект сосуществования с арабами, называл его неудавшимся экспериментом.

Еврейская община пошла другим путем — после великого восстания в ней заново окрепла решимость расширять свои поселения, особенно в Галилее, где преобладало арабское население. От Бейт‑Шеана на востоке до Нагарии на западе еврейские первопоселенцы обосновывались там и сям, создавая новые деревни и фермерские хозяйства и в то же самое время приобретая участки у арабов — делалось это тайно, поскольку арабы опасались репрессий за открытую продажу земли евреям. Тогда же прежняя позиция Бен‑Гуриона — принцип авлаги (сдержанной реакции на нападения арабов) — постепенно уступила место иному подходу, политике деятельного сдерживания, которую практиковали вооруженная организация «Хагана» и ее ответвления. По выражению Кесслера, силы еврейской общины в то время «мало‑помалу трансформировались из рыхлой конфедерации локальных дружин, охранявших поселения по ночам, в сплоченное, мобильное, охватывающее всю страну еврейское военизированное формирование, отличавшееся растущей готовностью преследовать врага».

Одновременно с этим ревизионисты Жаботинского — соперники Бен‑Гуриона, имевшие свое военизированное формирование («Иргун»), — совершали все более жесткие и масштабные атаки. «Акты возмездия (это суровое заявление красовалось на транспаранте “Иргуна” в 1938 году) докажут британскому правительству и миру, что [еврейская община] представляет собой боевой отряд, а также пресекут арабский террор!» За три года арабского восстания «Иргун» убил более 250 арабов. Июнь 1938 года стал первым периодом в истории Палестины, когда погибло больше арабов, чем евреев. Но сионистский истеблишмент с отвращением отшатнулся от тактики «Иргуна» — меж тем как муфтий и его союзники рукоплескали буйным опустошительным набегам арабских террористов. Бен‑Гурион даже назвал ревизионистов нацистской партией в Израиле.

Но, хотя великое восстание подогрело и еврейский, и арабский национализм, в конечном итоге оно очень дорого обошлось своим зачинщикам, а заодно навлекло на них гнев британцев. Кесслер сообщает приблизительные цифры: от 5 до 8 тыс. арабов убито, у арабов конфисковано 7500 ружей и 1200 бомб и гранат, в наказание за мятеж снесено 200 тыс. домов, принадлежавших арабам. Кроме того, 40 тыс. арабов, «среди которых было диспропорционально много представителей политической, торговой и землевладельческой элиты», перебрались из Палестины в соседние страны, и местная арабская экономика обвалилась. Когда же арабская верхушка, где задавали тон экстремисты, отвергла Белую книгу 1939 года — политический план, явно благоприятный для арабских интересов, — британские власти, так сказать, в отчаянии развели руками.

Как показывает Кесслер в своем отрезвляющем и увлекательном историческом исследовании, в 1936 году, в отличие от других ключевых лет, выкристаллизовались многочисленные элементы арабо‑израильского конфликта. Именно тогда «арабы Палестины фактически уже проиграли войну» ввиду, как утверждал Алами, неспособности прийти хоть к какому‑то подлинному единству в своем лагере. Именно тогда национализм и неуступчивость палестинских арабов срослись воедино, породив злокозненную и саморазрушительную силу, а евреи сплотились, решительно создав мощный боевой кулак.

Оригинальная публикация: The 1936 Project