8 февраля исполняется 140 лет со дня рождения Мартина Бубера.

О Мартине Бубере, великом еврейском философе, гуманисте, общественном и религиозном деятеле писать нелегко. О нем уже написаны горы научных и популярных книг, эссе, исследований, биографий. Его имя известно во всем мире. О нем знают и в Европе, и в Америке, и в Израиле, где он провел последние годы своей жизни.

Настоящая работа задумана как биография философа, как попытка частично проникнуть в его творческую жизнь, где рождались его мысли, чувства, прозрения. В своих исследованиях он охватил множество самых разнообразных областей человеческой культуры: искусство, образование, политику, социологию, философию, религию, библеистику, иудаизм и сионизм. Особенно он был знаменит своими работами по хасидизму, мистическому религиозному движению, которое возникло среди евреев Восточной Европы в середине XVIII века.

Важную роль в становлении и формировании философских и религиозных воззрений мыслителя сыграли его детские и юношеские годы. Именно в этот период были заложены все его основные мировоззренческие ориентации и установки.

ДЕТСТВО

Мартин (Мордхе, Мордехай) Бубер родился 8 февраля 1878 года в Вене. Мальчику не было еще и трех лет, когда его родители расторгли брак и отец отвез сына к своим родителям, Соломону и Адели Бубер, которые жили в Лемберге. Соломон Бубер слыл одним из самых уважаемых членов хасидской общины города. Преуспевающий банкир, он в то же время блестяще знал древнееврейский язык, Библию, Талмуд, был знаком с произведениями мировой классической литературы (Гомер, Мольер, Шекспир, Гете). Дед научил мальчика читать и писать на иврите, привил ему любовь к религиозным книгам, литературе, поэзии. Много времени проводила с внуком бабушка, которая читала ему отрывки из Талмуда и Каббалы.

В Лемберге Мартин впервые узнал о хасидизме, религиозно-мистическом учении евреев, которое с середины XVIII века стало распространяться в Европе (Подолье, Волынь, Галиция, Восточная Украина, Белоруссия). Сам термин «хасидизм» происходит от древнееврейского слова «хасид», что означает «благочестивый».

Мальчик знакомился с бытом, культурными и религиозными традициями евреев, что впоследствии явилось источником для изучения и обработки Бубером хасидских рассказов и преданий.

Хасиды, цадики, главы хасидской общины произвели на ребенка огромное впечатление.

Об этих своих впечатлениях он расскажет в работе «Мой путь к хасидизму», «Случилось так, — писал Бубер, — что я, потрясенный в одно мгновение, познал хасидскую душу. Праеврейское открылось мне в темноте изгнания, расцвело до вновь осознанного выражения как становление, как задача. И это праеврейское было прачеловеческим содержанием человеческой религиозности» (Buber M. Mein Weg zum Chassidism // Buber M. Werke. Bd 3. — Muenchen, 1963.— S. 968).

Психоанализ показал, что источником развития внутреннего опыта и поведения человека являются его детские переживания, активно мобилизуемые и перестраиваемые в последующем аффективном опыте. Детские аффективные переживания Бубера оставили глубочайшие бессознательные следы в его памяти, предопределив не только развитие характера, но и всю последующую его творческую деятельность.

Известно, что основателем хасидизма был подольский еврей Исроэл Баал-Шем-Тов, Бешт (1698–1760), который учил, что истинное спасение человека состоит не в талмудической учености, а в сердечной привязанности к Б-гу, мистической вере и горячей молитве. Такая молитва – важнейшее средство единения человека с Б-гом. Во время молитвы восторженная душа человека должна как бы отделиться от своей телесной оболочки. В религии важнее всего не внешний обряд, а искреннее и сильное чувство. Хасиды утверждали, что посредством постоянного общения с Б-гом можно достигнуть способности ясновидения, пророчества, чудодейства. С помощью цадика достигается наивысшее откровение, полное очищение души, всякое земное и небесное благополучие человека.

Возможно, именно эта роль цадиков и побудила Бубера обратиться не только к изучению хасидских преданий, но и к разработке своего оригинального учения о диалоге, о взаимоотношениях Я и Ты. В процессе наблюдения за жизнью хасидской общины возникло великое прозрение еврейского мыслителя и гуманиста о диалоге-беседе.

 

Соломон Бубер

Мальчики, с которыми общался Мартин, приходили в одну из синагог Лемберга. Шесть дней в неделю, с раннего утра до позднего вечера, они сидели перед учителем, повторяя учение Моисея. Их головы, покрытые черными кипами, склонялись над книгами, а тела качались взад и вперед в ритме произносимых слов.

Важную роль в образовании и воспитании Мартина сыграла языковая атмосфера, в которой он рос. На улице разговаривали на польском языке, в доме деда говорили и читали на немецком. А приходя к соседям и в синагогу, он слышал идиш и древнееврейский.

Особым днем в жизни евреев Лемберга была суббота, день полного отдыха, спокойствия и радости. Накануне дом тщательно убирался и вычищался. Когда садилось солнце и возникал полумрак, бабушка надевала свое черное шелковое платье и покрывала голову шалью. На обеденном столе зажигались свечи. Бабушка протягивала руки к свечам, читала субботнюю молитву. Каждая суббота была поистине самым светлым духовным праздником, на котором царили радость, святость, единение с Б-жественным. В этот день не могло быть ни мрачных мыслей, ни печали, ни тоски. «Высший дух снисходит на человека в субботу», – утверждают еврейские мудрецы.

Соломон Бубер посещал небольшую, скромную синагогу. Его молитвенник был испещрен различными мистическими знаками и указаниями. Три раза в неделю из покрывала вынимался свиток Торы, и один из прихожан читал отрывки из Пятикнижия Моисея. Соломон Бубер в числе других участвовал в этих чтениях. Во время чтения молящиеся раскачивались вместе с произносимыми ими словами. Маленький Мартин молча слушал, и каждое слово древнего языка проникало в его душу. В пригороде Лемберга вблизи деревушки Садагоры находилось поместье Бубера, куда семья перебиралась на лето. Здесь Б-гослужения не прекращались. Напротив, они были еще более горячие и пылкие. Религиозные евреи чувствовали присутствие Б-га во всем, в каждой мысли, в каждом поступке. Мартин был буквально зачарован всеми ритуалами и обрядами, хотя и не осознавал этого. В душе откладывались впечатления, которые оказали сильное влияние на всю его жизнь. В городе он часто вспоминал счастливые летние дни в Садагоре. Там было гораздо больше времени для игр, чем зимой в Лемберге. Ему очень нравился серый в яблоках конь деда. Когда мальчик приближался к нему, конь поднимал свою большую голову, моргал глазами и издавал радостное ржание. Мартину казалось, что лошадь подает ему какие-то сигналы. Для него она была живым существом, с которым он вступал в таинственный, мистический контакт. Это было первоначальное психоаналитически неосознанное до конца впечатление, которое затем привело Бубера к идее Я через ДРУГОГО.

С именем Бубера связывают в философии открытие новой реальности, реальности отношений «Я – Ты», диалога. В горизонте диалогического Я утрачивает свою самоидентичность, самодостаточность и находит основание для собственного бытия лишь посредством утверждения ТЫ. Утверждая ТЫ во всей его полноте и самодостаточности, Я тем самым утверждает и себя, становится живой, целостной человеческой личностью. Сказать истинное ТЫ можно только всем своим существом, устремляясь навстречу ДРУГОМУ. Это учение Бубера зародилось под воздействием его детских впечатлений, когда он гладил гриву коня, ощущая некое таинственное взаимодействие с живым существом, с живой жизнью, вступая с ней в диалог.

Когда Мартину исполнилось 13 лет, он, пройдя обряд бар-мицвы, получил тфилин, два кожаных ящичка с библейскими цитатами и молитвами. Впервые в день Всепрощения он постился целые сутки, просил прощения у дедушки и бабушки за озорные поступки и был прощен ими.

В 14 лет мальчик покинул гостеприимный дом Соломона Бубера и переехал к отцу, который к тому времени уже был вторично женат.

ЮНОСТЬ

В Лемберге Мартин поступил в среднюю народную школу, открытую для представителей всех религиозных верований. Но ученики этой светской школы обязаны были участвовать в христианском богослужении. Мартин вместе с другими мальчиками стоял во время этой процедуры с опущенной головой, читая про себя еврейскую молитву: «Слушай, Израиль: Г-сподь, Б-г наш, Г-сподь один». Учителя школы не были религиозными фанатиками и не стремились склонить учеников к одной, христианской религии. В этот период пытливый ум Мартина обнаружил существование в мире множества удивительных вещей. Он размышлял над тайнами времени и пространства. Если процесс течения времени бесконечен, то при определенных условиях оно может остановиться? А если это так, то что будет потом? Эти вопросы пугали мальчика.

А что такое пространство? Оно ограничено или безгранично? Есть ли что-то за его пределами? Было ли у времени и пространства начало? Если да, то что было до этого? Мысли Мартина переходили от одного вопроса к другому, но он не находил на них окончательного ответа.

В школьной библиотеке Мартин обнаружил труд И. Канта «Пролегомены ко всякой будущей метафизике, могущей появиться как наука» (1783). Прочитав этот труд, мальчик понял, что многие великие ученые «ломали» себе головы над теми же тайнами бытия, которые мучили и его. Основная идея Канта состояла в том, что пространство и время существуют лишь в структуре человеческого сознания. Тайна пространства и времени была лишь тайной самого бытия человека, его собственного понимания мира.

На протяжении четырех школьных лет Бубер вел жизнь типично европейского ученика. Учителя были требовательны и суровы. Ученик много времени уделял учебе и совсем мало времени оставалось у него для отдыха, игр, занятий спортом. Он занимался грамматикой, переводил Цицерона, запоминал даты исторических событий, годы жизни великих полководцев, королей, императоров, решал задачи по алгебре и геометрии. Закончив школу, он поступил в Венский университет.

Жизнь студента коренным образом отличалась от жизни школьника: он мог выбрать по желанию те курсы и предметы, которые его интересовали; посещать или не посещать лекции, семинары; взять определенное количество часов в кредит; наконец, перейти в другой университет. Главными предметами, которыми славился Венский университет, были философия и история искусства. Их и выбрал Мартин Бубер.

Посещая книжные магазины Вены, Мартин нашел в них книги на немецком языке, восхищавшие его бабушку. В национальном театре, расположенном рядом с университетом, он просмотрел множество пьес, стараясь вникнуть в их смысл. Бубер решил, что станет писателем. Сочинять он начал еще в школьные годы, его первое произведение, поэтическая драма «Песнь о жизни», было написано им в 16 лет.

Год спустя Бубер переводится в Берлинский университет, где тогда преподавали известные ученые: всеми любимый 64-летний историк культуры и философ Вильгельм Дильтей, философ и социолог Георг Зиммель.

В университете среди студентов и молодых преподавателей царил бунтарский дух. Художники выступали против академического стиля своих учителей, разрушая старые каноны в живописи и цвете. Поэты стремились передать в своем творчестве настроение, мелодику речи, звуки. Австрийский композитор, представитель музыкального экспрессионизма и так называемой венской школы Арнольд Шенберг создает новый стиль музыкального языка. Для передачи различных психических состояний человека он использует приемы мелодекламации, речевого пения, получившие широкое распространение в вокальной музыке XX столетия. Происходили изменения в области философии, религии. Великие мыслители прошлого открывались заново. Ученые, сделавшие невероятно большие успехи в науке, теологии, философии, выдвинувшие ряд новых идей, ставили вопросы, на которые часто не находили ответов сами.

В кафе, ресторанах, пивных студенты вели длинные и бурные дискуссии о проблемах искусства, политики, философии, религии. Кумиром студенческой молодежи был немецкий философ Фридрих Ницше. Молодым людям особенно импонировали в его идеях дух свободы, мужества, силы, учение о «сверхчеловеке», «человеке будущего». Студенты зачитывались книгой Ницше «Так говорил Заратустра», представляющую собой новый тип философской литературы. Человек представляет собой еще животное, но с помощью «воли к власти», утверждал Ницше, он должен возвыситься над повседневной жизнью.

В своей книге «Проблема человека» Бубер подвергает критике учение Ницше о «воле к власти», которое, по его мнению, не может быть путеводной звездой для «свободных умов». Вместе с тем он подчеркивает, что Ницше «с мучительной серьезностью пытался постичь человека, исходя из животного начала; специально человеческая проблема при этом не поблекла, но приобрела еще большую остроту, чем прежде» (Бубер М. Я и Ты. – М.: Высшая школа, 1993. – С. 109). Такие суждения о философии Ницше были навеяны той обстановкой, которая сложилась, когда Бубер был еще студентом и принимал участие в ницшеанских диспутах.

Под влиянием лекций Дильтея и Зиммеля у Мартина Бубера созрел план разработать свой оригинальный вариант философской антропологии. Он задается рядом вопросов, касающихся проблемы человека. Каково его место в универсуме (мире как целом)? Уникален ли человек? В чем его предназначение? Как он относится к миру и обществу? Как человек познает мир?

Свое образование Мартин Бубер продолжает в университетах Лейпцига и Цюриха. Он слушает курсы по психиатрии, чтобы составить представление о человеке во всех его аспектах, как в норме, так и в патологии. Проявляет значительный интерес к идеям мистицизма, изучает философию восточных и христианских мистиков эпохи Ренессанса. Тема докторской диссертации Бубера была посвящена исследованию учений немецких мистиков, в первую очередь двух знаменитых мистиков средневековья: Майстера Экхарта (1260–1327) и Якоба Беме (1575–1624). Первый из них много размышлял о времени и вечности, об отношениях между Б-гом и человеком. Он говорил: «Я нуждаюсь в Б-ге, но Б-г не нуждается во мне. Различные обряды таинства, паломничества, посты, покаяния теряют смысл без Б-жественной искры в душе». Беме, родившийся три столетия спустя, отстаивал ту же мысль о присутствии Б-жественного не во вне, а внутри человека.

Бубер вместе с другими молодыми интеллектуалами выступал за модернизацию религии. Он ссылался на Экхарта, который расценивал христианского Б-га как НИЧТО. Б-г – это не сотворенное бытие, а некое глубокое душевно-мистическое состояние человека.

Находясь под воздействием идей Альберта Швейцера, Бубер изучает евангельскую биографию Христа, Новый завет. Он рассматривает Иисуса не как христианин, а как еврейский мыслитель. Так у Бубера зарождается мысль о необходимости установить диалог между иудаизмом и христианством, которую он в дальнейшем будет развивать в своей работе «Два образа веры». В ней он различает две основные формы религиозной веры. Первая из них характеризуется еврейским мыслителем как логия, «доверяю», «вверяю», вторая – «верю, что». Примером первой является вера, существовавшая в ранний период иудаизма, вторая нашла свое выражение в раннем христианстве. Для первого образа веры Бубер использует древнееврейское слово «эмуна» и делает акцент на «доверии». Второй образ веры обозначается с помощью греческого «пистис» с акцентом на «вере», хотя оба этих библейских слова имеют значение и «вера» и «доверие». Первый образ веры достигается тогда, когда человек всем своим существом доверяется Б-гу и во всей своей полноте верен ему. «Пистис» же понимается как призыв «верить в то, что человек, распятый в Иерусалиме, есть их Спаситель».

Со студенческих лет Бубер активно участвует в основанном Теодором Герцлем сионистском движении. Во время пребывания в Венском университете он прочитал недавно опубликованную книгу Герцля «Еврейское государство», в которой выдвигалась идея объединения евреев, создания свободного и независимого еврейского государства. В 1897 году Бубер участвовал в работе Первого сионистского конгресса, состоявшегося в Базеле. На конгрессе присутствовали представители всех европейских стран, Америки, Азии и Египта, ученые, писатели, бизнесмены, миллионеры и бедняки, студенты, неграмотные крестьяне, религиозные деятели, талмудисты. Эти неоднородные по социальному статусу люди были едины в одном – необходимости совершить массовый «исход», воссоздать свое утерянное государство. Предлагалось купить землю и послать первооткрывателей, которые стали бы эту землю обрабатывать. Вопрос состоял в том, в каком регионе мира должна находиться эта земля. Одни называли Южную Америку, другие – Африку, третьи – Палестину, землю, завещанную евреям их библейскими пророками и вождями.

Палестина была тогда составной частью Турецкой империи, оккупированная арабами, которые претендовали на эту землю. Группа сионистов, считавшая целесообразным использовать все политические средства для достижения цели, предлагала завоевать доверие властей и обратиться к турецкому правительству с просьбой разрешить евреям образовать в Палестине колонию. Бубер был среди тех, кто отвергал такое предложение. К 1901 году он решительно отмежевался от политико-национального сионизма, выступая за так называемый духовный сионизм. Вместо внезапного, недостаточно спланированного договора он предлагал прежде всего установить диалог между иудеями и мусульманами. Воссоздание еврейского государства, считал он, должно быть тщательно подготовлено как в духовном, религиозном, так и в политическом плане. Оно должно быть создано на базе прочного договора между иудеями и христианами, иудеями и мусульманами.

Бубер стал одним из редакторов сионистского журнала «Мир». Журнал ставил перед собой задачу возродить интеллектуальные и культурные традиции еврейского народа. Бубер выдвигает и обосновывает идею установления искренней солидарности между евреями и арабами, взаимного сотрудничества между ними. Взгляды еврейского философа разделял и его близкий друг, известный химик, будущий первый президент Государства Израиль Хаим Вейцман (1874–1952).

Мартин Бубер и Хаим собрали небольшую группу единомышленников, призвавших немецкоязычные страны возродить еврейскую культуру. Они мечтали еще об одном Ренессансе, возрождении еврейства после долгих лет диаспоры. Бывший учитель Бубера философ Вильгельм Дильтей поддержал идею этого Ренессанса.

Бубер и Вейцман создали издательскую фирму, которая ставила перед собой цель опубликовать работы, содержавшие идеалы сионизма. Они планировали издавать журнал «Иудеи», но этому проекту не суждено было осуществиться. В 1904 году Вейцман уехал в Англию, где он должен был читать лекции по биохимии в Манчестерском университете.

Еще до того, как Бубер стал собирать хасидские легенды, он совершил весьма важный шаг в своей жизни – женился на Пауле Винклер, живой, общительной девушке, которую он знал со студенческих лет. Этот брак оказался на редкость удачным. У них были общие интересы и взаимопонимание. Паула родилась в Тироле, горной области, носившей название «Страна духов». Острые вершины Альп, подобно привидениям, были похожи на летающие горы. С детских лет девочку окружала природа, наполненная мистическими явлениями. Она слышала много сказок и легенд о сверхъестественном. Став женой Бубера, она приняла иудаизм, интересовалась сионизмом и мистикой хасидов. Позднее, когда они жили в Иерусалиме, Мартин сочинил поэму – воспоминание о счастливых днях их юности и, как и многие другие свои книги, посвятил ее Пауле. У Мартина и Паулы было двое детей, сын Рафаэль и дочь Ева. Бубер неоднократно писал и чуде рождения и постоянного возобновления жизни: «В каждый час происходит обновление человеческого рода».

Бубер разработал собственный метод воспитания детей, основанный на ненасилии и свободном развитии естественных склонностей личности. Ребенок воспитывается, утверждал он в одной из своих лекций, воздухом, светом, жизнью растений и животных, а также в процессе общения людей. Когда дети были маленькие, семья Бубера жила в Линце, в ста милях западнее Вены. В этот период своего творчества он опубликовал книгу о кельтских сказаниях, выполнил новый перевод «Калевалы», который Лонгфелло использовал в своей поэме «Песнь о Гайавате».

В это время в Европе была весьма популярна восточная культура, ею увлекались многие писатели, художники, композиторы, философы. Специфический стиль китайской и японской гравюры оказал большое влияние на европейское искусство. На восточный сюжет написал оперу «Чио-Чио-сан» известный итальянский композитор Дж. Пуччини. Бубер перевел на немецкий язык духовные и любовные истории Китая, рассказы и притчи древнекитайского мыслителя Чжуан-цзы, в которых излагалось учение основателя даосизма Лао-цзы о единении человека с природой, принцип увэй (недеяния). Это учение было близко по своим идеям к хасидизму, оно призывало к благочестию человека, проповедовало победу добра над злом. Творец даосизма говорил: «С добрыми людьми Я обращаюсь хорошо. С людьми недобрыми Я также обращаюсь хорошо. Добродетель есть добро. С правдивыми людьми Я обращаюсь правдиво. С людьми неправдивыми Я также обращаюсь правдиво. Добродетель есть правда (Цит. по: Simon Charli May. Martin Buber: Wisdom in our Time. The Story of an Outstanding Jewish Thinker and Humanist.–N.Y., 1969.–P. 76).

Близким другом Бубера в период с 1910 по 1914 год был немецкий революционер и политический деятель Густав Ландауэр (1870–1919). Они вместе работали над переводом сочинений Майстера Экхарта. Кроме того, у них были общие интересы в борьбе за справедливость, что объединяло их. Все, о чем Ландауэр думал, что он писал и затевал даже когда изучал Шекспира или проекты, касающиеся социалистической реальности, было погружено в великую веру в революцию, в волю к ней» – писал Бубер (Там же, р. 80–81). Между Бубером и Ландауэром установился настоящий диалог в буберовском смысле, вели они беседы, молчали или не соглашались, каждый из них оставался при своем мнении.

Весной 1914 года группа представителей ряда европейских стран, обеспокоенная лихорадочной подготовкой к войне, встретилась в Потсдаме. На форуме присутствовали Бубер и Ландауэр. Обсуждался вопрос о том, как избежать войны, как достигнуть взаимопонимания наций и народов. Встреча, казалось, прошла настолько успешной и конструктивной, что планировалось провести следующую в августе. Однако последовавшее вскоре убийство в Сараево наследника австро-венгерского престола эрцгерцога Франца Фердинанда и его жены сербским террористом послужило поводом для развязывания первой мировой войны, охватившей всю Европу от России до Британских островов.

С началом войны Мартин Бубер отмечает возрастающее отчуждение между людьми. В этих условиях прямой, открытый диалог, особенно между людьми различных религиозных верований и наций, становится практически невозможным. Бубер покидает Линц и поселяется в Берлине, где у него много друзей среди профессоров университета. Двери его дома всегда открыты для студентов, многочисленных гостей, деятелей науки, художников, начинающих писателей. Некоторые из них в будущем станут известными людьми, например Франц Кафка.

Густав Ландауэр

С утра Мартин обычно находился в своем кабинете, предаваясь спокойному созерцанию, раздумьям и медитации. Стремясь отвлечься от окружающего мира, он достигает состояния Б-жественной мистической веры, ведет незримый диалог с великими мыслителями мира. Голоса его домашних обитателей, доносившиеся с улицы шум, грохот колес, – все это исчезало из его сознания и слуха. Его разум находился в объятиях мудрых идей и изречений, высказанных мыслителями прошлого. Окончив медитировать, Бубер беседовал с пришедшими к нему визитерами. Он оказывал им сердечный прием, стремился сделать так, чтобы гость чувствовал себя непринужденно, как у себя дома, хотя часто не был с ним согласен и резко ему возражал. Бубер внимательно слушал собеседника, задавал ему вопросы, высказывал свое мнение по философским и религиозным вопросам.

Тем временем война становилась все более жестокой и беспощадной. Немецкий народ устал от нее, выступал за мирные переговоры. Зимой 1916 года на улицах Берлина проходили многочисленные демонстрации против империалистической войны. Лидеров этих демонстраций арестовывали, но антивоенные выступления продолжались. Бубер с семьей переехали из Берлина в Мюнхен.

Хаим Вейцман оставался в Англии. Он в ту пору занимался военными исследованиями, что давало ему возможность общаться с важными государственными и общественными деятелями. Он, в частности, познакомился с военно-морским министром Англии лордом Бальфуром, написавшим по просьбе Вейцмана знаменитое письмо лорду Ротшильду, в котором выдвигалась идея создания в Палестине еврейского государства. В письме говорилось, что евреи разных стран мира, представляющие собой единую, исторически сложившуюся нацию, имеют право на землю своих библейских предков. В июле 1917 года Бальфур присутствовал на церемонии закладки первого камня в строительстве в Еврейского университета на горе Скопус. В связи с этим Вейцман направил из Лондона в Иерусалим приветственную телеграмму. Бубер, не утративший интереса к сионизму, увидел в этом событии реализацию еврейской мечты о создании «своего дома».

В мае 1919 года был убит Густав Ландауэр, возглавлявший социалистическое правительство Германии. Варварское убийство друга коренным образом изменило жизнь Мартина Бубера, его политические взгляды. Он был решительным противником политического террора, насаждавшегося Ландауэром, отвергал как индивидуализм в политике, когда человек, уйдя в себя, не способен к реальным действиям, так и коллективизм, который насаждался в это время в России и угрожал Германии. Еврейский философ считал, что в политической жизни необходимо установить дух честного диалога, взаимного отношения между Я и ТЫ. У него зарождается мысль, которую он будет развивать во многих своих последующих работах: сфера бытия человека есть не что иное, как «Межчеловеческое» («das Zwischenmenschliches»). В основе этой сферы лежат стремление человека относиться к ближнему, как к самому себе, открытость партнеров, их желание раскрыться в диалоге. Диалогическая философия Бубера требует прежде всего внимания к целостной, конкретной личности, ее непосредственным связям с другими людьми, к «межчеловеческому», добрососедскому сосуществованию народов и мирному решению конфликтных ситуаций. В вопросах войны и мира Бубер занимал решительную пацифистскую позицию, он был против того, чтобы решать возникающие между правительствами и народами конфликты и противоречия военным путем. Выступая в сентябре 1921 года на Двенадцатом сионистском конгрессе в Карлсбаде, Бубер говорил: «Мы вынесли тяжелый период мировой войны, период, который внешне представляется более терпимым, но внутренне оказавшийся более тяжелым. Такова особенность этого периода, в нем перемешались истина и обман, правда и ложь в различных духовных и политических движениях в почти беспрецедентном виде» (Цит. по: Simon Charlie May.Martin Buber: Wisdom in our Time. The Story of an Outstanding Jewish Thinker and Humanist. – N.Y., 1969.–P. 95). Он говорил о необходимости взаимопонимания между евреями и арабами в Палестине, предостерегал против ложного национализма, против решения национальных проблем с помощью силы. «Не надо силы, ибо силовая истерия есть зло» – утверждал Бубер.

Из Мюнхена Бубер переселяется в небольшую деревню Хеппенгайм, расположенную среди отлогих холмов Оденвальда. К ней можно было добраться на поезде от Гейдельберга и от Франкфурта-на-Майне. Из своего кабинета, который находился на самом верхнем этаже дома, Бубер смотрел на старинные деревянные дома с черепичными крышами, выкрашенные в разные цвета. Он мог видеть освещенные солнцем розовые шпили и башни Церкви святого Петра, а слева Штаркенбургский собор. Здесь царила спокойная и благоприятная обстановка для творческой работы. Сюда приезжали из соседних университетов ученые, преподаватели и студенты, писатели. В декабре 1921 года в Хеппенгайм приехал с женой ранее подружившийся с Бубером Франц Розенцвейг. За год до этого Розенцвейг основал во Франкфурте-на-Майне Академию образования для евреев. Во время войны он находился на Балканах и в Польше, где интересовался хасидизмом. Друзья обсуждали смысл и значение хасидских рассказов и легенд. Вернувшись во Франкфурт, Розенцвейг написал Буберу письмо, в котором ему предлагалось прочитать цикл лекций в Еврейской Академии.

Для первого цикла лекций Бубер выбрал тему «Религия как актуальность». В этих лекциях он обосновывает свое понимание философии как своеобразного диалога между Я и ТЫ. Лекции явились подготовкой к созданию его первой крупной работы «Я и ТЫ», опубликованной в 1923 году. Подобно ницшеанской «Так говорил Заратустра», эта работа написана как философская поэма образным языком, в каждой ее фразе скрыт глубокий философский смысл. Бубер анализирует один из основных принципов своей диалогической философии, принцип становления человеческого Я через его отношение к ТЫ. Он выделяет три сферы, в которых возникают те или иные отношения. Во-первых, это жизнь природы. Здесь существует отношение доречевое, пульсирующее как бы во тьме, отношение Я к ОНО. Во-вторых, жизнь человеческая, в которой отношения принимают речевую форму в диалоге Я и ТЫ. В-третьих, жизнь духовных сущностей, мир платоновских идей. Здесь мы не слышим Б-жественного ТЫ, но чувствуем какой-то зов бытия идей и отвечаем на него, творя образы. Относиться к другому, как к ТЫ, и ни в коем случае, не как к объекту, – таково первое и основное условие буберовской диалогической философии. Истинное человеческое Я – это Я, свободно утверждающее бытие Другого.

ЗРЕЛЫЕ ГОДЫ

Посещая Франкфурт-на-Майне, Бубер часто встречался с Розенцвейгами в их мансарде на улице Шумана. В Еврейской академии проводились лекционные курсы, научные дискуссии по истории религии, теологии, Библии, древнееврейскому языку и литературе.

В 1923 году Розенцвейг тяжело заболел, в результате инсульта он потерял способность двигаться, не мог больше писать, внятно говорить. Его жена Эдит, понимавшая невнятную речь, записывала ее, помогала принимать гостей и беседовать с ними.

В один из январских дней Бубер находился у Розенцвейгов, обсуждая с ним план своих лекций о трех религиях – католической, протестантской и иудаистской. Бубер излагал свои соображения, а глаза Франца выражали понимание и согласие, он пытался сказать об этом, но его трудно было понять. Позднее Бубер получил большое письмо, касающееся чтения лекций, которое Розенцвейг продиктовал своей жене.

Франкфурт-на-Майне, родина Гете, был в течение многих столетий крупным коммерческим и культурным центром Германии. Таковым он остается и в настоящее время. Здесь дважды в год, весной и осенью, проводились международные ярмарки. В этом городе в 1930-е годы был создан Институт социальных исследований, в котором работали такие крупные философы и социологи, как Т. Адорно, М. Хоркхаймер, Г. Маркузе. Пользовался заслуженным авторитетом и Франкфуртский университет, в котором Буберу предложили занять кафедру истории еврейской религии и этики.

Германия в тот период переживала острый экономический кризис, одну из наихудших депрессий в своей истории. Резко сократилась торговля, росла инфляция, деньги обесценивались. Когда Бубер находился у Розенцвейга, страна пребывала в состоянии экономического и политического кризиса. Французская армия оккупировала Рурский бассейн, один из самых богатых углем регионов Германии. В Мюнхене появилась новая личность, Адольф Гитлер, известность и популярность которого растет из года в год, особенно среди бывших военных. «Верьте мне, и время наступит», – говорил он. Обеспокоенный кризисным состоянием и развитием событий в стране, Бубер выступил на международной конференции с докладом, посвященным проблемам философии истории. Будущая история не чертится пером каузального закона, просто ждущего своего разворачивания, утверждал он. Персонажи истории рождаются с помощью непредсказуемых решений людей разных поколений.

Весной 1925 года Бубер решил заняться переводом на немецкий язык Библии. Перевод, выполненный в XVI веке М. Лютером, был одним из лучших, но уже устарел. Бубер решил привлечь к сотрудничеству над этой работой Розенцвейга. Франц понимал, что жить ему осталось недолго и расценивал предложение своего друга как проект, осуществление которого займет не один год. Тем не менее они стали вместе работать над переводом.

По наброску первой главы, переданному Бубером Розенцвейгу, последний сделал ряд замечаний, внес предложения, иногда возражая против отдельных слов и фраз. Бубер согласился с замечаниями, которые улучшали интерпретацию или объясняли причины выбора тех или иных слов. Оба они были едины в том, что в переводе важно сохранить дух подлинного еврейского языка. Но даже на этапах корректуры между переводчиками возникали острые дискуссии, вносились новые исправления и изменения. Работа над переводом первой главы продолжалась пять месяцев. В честь ее завершения Франц написал поэму. Другие главы переводились так же усердно, как и первая.

Конец 1920-х годов был одним из самых продуктивных периодов в творчестве еврейского мыслителя. 8 февраля 1928 года он отпраздновал свое пятидесятилетие. К юбилейной дате друзья Бубера подготовили сборник его статей, редактором сборника был Розенцвейг. Франц открыл дискуссию по вопросам его докторской диссертации. Сам Мартин в день рождения читал свою поэму «День воспоминаний», посвященную его жене Пауле. К этому времени был завершен перевод первых восьми книг Библии, работу над переводом девятой Бубер назвал самой трудной в своей жизни.

Тем временем Розенцвейг становился все более беспомощным, лишь необычайная сила воли позволяла ему жить и работать. Потеряв способность пользоваться своим голосом, он придумал особый алфавитный метод: жена или кто-то другой из тех, кто за ним ухаживал, называл буквы алфавита, Франц мимикой лица или слегка двигая левой рукой, называл нужную. Так записывались слова, одно за другим. Иногда Эдит угадывала слово после первой буквы.

В тот период Бубер занимался многими другими проблемами. Он издавал журнал «Творец», применял разработанную им религиозно-диалогическую философию к пониманию социальных, политических, эстетических и педагогических проблем. Так, в 1925 году им была опубликована статья «Драма и театр», в 1928 году вышла из печати его работа «Три тезиса религиозного социализма», в которой высказывается мысль о том, что религия и социализм существенно ориентированы друг на друга. При этом религия – это не догма, не предписанный ритуал, а постоянное пребывание перед бездной взаимного отношения с Б-жественным таинством, точно так же, как социализм – не теоретическая доктрина, не тактика борьбы за светлое будущее, а постоянное нахождение перед бездной реального взаимного отношения с тайной человека. «Религиозный социализм означает, – говорит Бубер, – что человек в конкретности своей личной жизни серьезно воспринимает фундаментальные основания этой жизни; бесспорно то, что Б-г существует, что мир существует и что человеческая личность стоит перед Б-гом и миром.» (Buber M. Pointing the Way. Collected Essays. – N.Y., 1957. – P. 114). Религиозно-социалистические поиски Бубера были направлены прежде всего на раскрытие того измерения, где отношения человека и Б-га определяются «живой верой», верой еврейских пророков Авраама, Исаака, Яакова. Благодаря этому измерению возможен диалог иудея и христианина, диалог двух вер. Этот диалог спасителен, поскольку он не ведет к объединению вер, а открывает путь к признанию их уникальности, может предотвратить непонимание и нетерпимость религиозных конфессий, что, по мнению Бубера, является одной из причин «затмения Б-га».

Бубер вновь обращается к изучению хасидизма, назвав свою новую работу «Хасидские книги». Известно, что во многих учениях верующий достигает состояния взаимосвязи с Б-гом, отрекаясь, по сути, от мира чувств и преодолевая свою собственную природу. Иначе обстоит дело с хасидизмом. Бесспорно, слияние с Б-гом есть его наивысшая цель. Но достигает он эту цель, не уходя от мира земного бытия, а напротив, утверждая в нем подлинную б-жественно-ориентированную сущность. В каждом человеке, каким бы он ни был, злым или добрым, живет Б-жественная сила. И в каждом она может более, чем в других живых существах, извратиться, предстать в искаженном виде. Задача каждого человека, согласно хасидскому учению, в том чтобы ради Б-га утвердить мир и самого себя и тем самым трансформировать, изменить и мир, и самого себя.

Интерпретация Бубером хасидизма перекликается с его религиозно-философскими воззрениями, с идеями экзистенциализма и персонализма. С точки зрения философа, у каждого человека есть свой, особый путь движения к Б-гу. Но этот путь обязательно должна совершать целостная личность. Человек совершает не только добрые, но и злые поступки. Целостность личности есть главная идея Бубера в толковании хасидизма. Одна из собранных им легенд рассказывает о хасиде, который постился до субботы, но в пятницу, когда срок поста уже подходил к концу, он увидел колодец и захотел попить воды. Тут же он подумал, что ради утоления жажды весь его недельный пост пропадет, и отошел от колодца. Под влиянием мысли, что им овладело высокомерие, он решил пойти и напиться воды, подошел к колодцу, но к тому времени жажда его пропала. Смысл этой притчи в том, утверждает Бубер, что Б-гу угодна лишь цельная личность, которая совершает направленные к единой цели поступки. А это возможно, если человек на своем жизненном пути утверждает другого человека, смотрит на мир через посредство Б-га. Человек, вступающий в диалог с другим человеком, отношения «Я – Ты», поступки, совершаемые целостно, собранно и целенаправленно, – таковы основные идеи, выявленные Бубером в процессе интерпретации хасидизма и положенные им в основу учения о «пути человека». Свою небольшую работу он так и назвал «Путь человека согласно хасидскому учению» (Buber M. The Way of Man According to the Teaching of Hassidism. – Citadel Press Book, 1998. – P. 41.).

Авторитет Бубера рос из года в год. Он читал лекции в Киле, Мюнхене, Гейдельберге, Берлине. В Хеппенгайме организовал встречу представителей разных религиозных конфессий, католиков, протестантов, иудаистов, для обсуждения вопроса о роли религии в общественном прогрессе. Во Франкфурте-на-Майне на заседании Института Китая выступил с докладом «Китай и Мы», в котором затронул важную проблему соотношения западной и восточной культур. Два раза он выступал с лекциями вместе с Альбертом Швейцером, с которым у него завязываются искренняя дружба и взаимопонимание.

В Праге, куда Бубер был приглашен читать лекции, он встретил известного индийского поэта и философа, лауреата Нобелевской премии Рабиндраната Тагора (1861–1941), который приехал сюда в качестве специалиста в области санскрита. Тагор предложил Буберу обсудить проблемы сионизма и поселения евреев в Палестине. Нет ли опасности в том, задает вопрос индийский писатель, что евреи, став единой нацией, могут утратить благоговение перед духовностью и универсализмом? Не станет ли следствием переселения евреев ограниченный национализм? Да, такая опасность существует, соглашается Бубер. Однако путь преодоления этой опасности – не возвращение назад, а движение вперед. Сионизм, унаследовавший ряд традиционных еврейских ценностей, должен опираться на разум и духовность. Бубер вводит понятие «духовный сионизм», который соединяет восточную и западную культуры. Тагор кивал головой, но Бубер видел, что он не во всем с ним согласен. Запад все еще сохраняет могущество, во многом превосходит восточную культуру. Тагор резко противопоставлял Запад и Восток, умалял роль западной культуры в постижении «Вечной истины». Бубер же выступал за необходимость диалога этих культур, их взаимодействие и взаимовлияние. На вопрос Тагора о положении евреев Бубер отвечал, что они – самый незащищенный, самый гонимый народ в истории человечества. И надо устранить опасность, которая ему угрожает.

Бубер всегда любил возвращаться из своих многочисленных поездок в свой дом в Хеппенгайме. Его сын Рафаэль женился и теперь жил отдельно от родителей. Мартина и Паулу часто навещали две внучки, дом наполнялся шумом детских голосов. После работы в саду дедушка с бабушкой отдыхали на скамье под большой шелковицей, наблюдая за игрой внучек. У дома было много цветов, георгин и хризантем, привезенных из Голландии и посаженных ранней весной.

К концу 1929 года Бубер и Розенцвейг перевели уже 2/3 текста Библии. Утром в один из дней начала декабря Франц попросил Эдит принести ему тетрадь с записями для переписки с Мартином, стал диктовать письмо своему другу, связанное с истолкованием одного фрагмента перевода, но почувствовал себя плохо. Ночью он скончался во сне. Работа над переводом остановилась, и только спустя тридцать лет была полностью завершена Бубером.

Некоторое время спустя, в 1930 году, Мартин Бубер опубликовал статью «Франц Розенцвейг», посвященную жизни и творчеству своего друга. Розенцвейг был крупным немецко-еврейским философом и теологом. Его перу принадлежат два фундаментальных труда: написанная еще до первой мировой войны монография «Гегель и государство», опубликованная в 1920 году, и подводящая итоги философско-религиозных исканий автора книга «Звезда спасения» (1921). Монография вносит важный вклад в историю философии, вторая книга представляет собой, как пишет Бубер, «систематическое свидетельство встречи – современной встречи – философии с теологией». Соответственно он выделяет два этапа в развитии творческой мысли Розенцвейга. «Звезду спасения» Бубер рассматривает как выражение пережитого Розенцвейгом определенного кризиса, когда мыслитель отошел от прежних стереотипов философствования и стремился объединить философию и еврейскую теологию.

Декларация Бальфура

БОРЬБА С НАЦИЗМОМ

Жизнь и творческая деятельность Мартина Бубера в начале 1930-х годов были связаны с экономическими и социально-политическими событиями, которые происходили в это время в Германии и в мире. Экономическая депрессия распространилась, подобно эпидемии, из США в Европу. Повсюду закрывались банки, арендаторы лишались имущества, замораживались денежные вклады, миллионы людей потеряли работу. Германия переживала спад за спадом. Катастрофически снижалась заработная плата, закрывались заводы, останавливалось промышленное производство. На волне всех этих проблем все большую роль приобретала национал-социалистическая партия и ее лидер Адольф Гитлер, демагогически обещавший вывести страну из экономической депрессии. Если на выборах в рейхстаг в 1928 году одержали победу 12 депутатов этой партии, то уже в 1930 году национал-социалисты получили в парламенте 107 мест, за них голосовали шесть миллионов человек. Люди в отчаянии искали выход из невыносимых условий, в которых они оказались.

Тем, кто еще помнил горечь поражения в первой мировой войне, Гитлер давал надежду на возрождение могущественной и сильной нации. Безработным он обещал экономический рост и процветание. Его пламенные речи зажигали молодежь, он учил их высокомерию, надменной гордости, ненависти к другим нациям и верованиям. Во всех бедах Германии Гитлер обвинил коммунистов и евреев. В стране быстро распространялась чума антисемитизма.

В 1932 году Гитлер, получивший большую поддержку от избирателей, диктует свою волю президенту страны Паулю фон Гинденбургу, который в январе следующего года назначает его рейхсканцлером Германии и поручает сформировать новое правительство. А месяц спустя совершается поджог здания рейхстага, в чем нацисты объявляют виновными коммунистов. В 1934 году после смерти Гинденбурга должности президента и канцлера были объединены. В стране стали безраздельно господствовать нацисты. Начались еврейские погромы, многие евреи были брошены в тюрьмы и отправлены в концентрационные лагеря, студентов еврейской национальности исключают из университетов.

В знак протеста против исключения студентов-евреев из университетов Мартин Бубер решил оставить кафедру Франкфуртского университета. Он становится ректором Еврейской академии, основанную Розенцвейгом, и возглавляет Центр еврейского образования в Берлине, который занимался подготовкой учителей для еврейских школ.

Многие евреи, павшие духом и потерявшие надежду на спасение, находили поддержку и утешение у Бубера. Особую заботу он проявлял о молодежи. Ученый и религиозный деятель, он призывает молодых людей к вере в истину, в разум человека. Подлинная духовность находится вне политических партий и интриг, недоступна тем, кто владеет властью и жаждет ее. Бубер был сторонником взглядов философа и психоаналитика Карла Юнга, который считал, что приход к власти в Германии нацистов объясняется вторжением в жизнь людей «архетипов коллективного бессознательного». Коллективное бессознательное, темный двойник человеческого «Я», его тень, представляет собой неподвластные разуму и законам установки и реакции, определяющие жизнь целых групп людей, народов и наций. Юнг и Бубер вместе с ним рассматривали фашизм как одну из разновидностей патологии, болезни, своеобразного массового социального психоза.

Франц Розенцвейг

В первые годы гитлеровского режима нацисты предоставляли Буберу некоторую свободу. Ему разрешали выезжать за границу, отправляться для чтения лекций в Бельгию, Чехословакию, страны, которые вскоре были оккупированы. В Праге Бубер выступил с лекциями о молодежи, разоблачал такие предрассудки молодых людей, как ложь, обман, суеверие, безбожие. Человек, кем бы он ни был, не должен забывать о «голосе Б-га», который звучит во всем, что происходит, во всех мировых событиях, в людях всех поколений, предъявляет определенные требования к ним, призывает их к ответственности.

Бубера часто называли цадиком, благочестивым человеком. Он обладал такими качествами, как аскетическая отрешенность от всего мирского, душевная уравновешенность, полное самопожертвование, которыми должен обладать хасид.

Для евреев, с которыми беседовал Бубер, будущее представлялось в виде эмиграции или же концентрационного лагеря с последующим истреблением. Он давал людям советы, утешал их, поднимал их дух. Однако мало кто выжил, но умирали они с твердой верой в своих сердцах и глубоким убеждением о высоком духовном предназначении еврейского народа.

Евреи и те, у кого евреем был один из родителей, лишились избирательного права. Запрещались смешанные браки. Многочисленным преследованиям подверглась и христианская церковь. Сотни священников были заключены в тюрьмы, затем казнены. Подобно фашистскому диктатору Бенито Муссолини, вознамерившемуся восстановить в Италии языческие религии Древнего Рима, Гитлер стремился возродить в Германии дохристианскую религию и ее культы.

В 1935 году Бубер сделал официальное заявление, в котором подверг критику попытки возвратиться к языческому культу. Лишь те, утверждал он, кто не понимает законов истории, процесса развития духовной культуры, могли бы верить, что будущее цивилизации можно построить на основе прошлого. Языческие боги и мифы принадлежат своему времени. Подлинно языческий культ не может быть принципиально возрожден. Еврейский философ говорил о силе духа, разума, которые неоднократно подвергались нападению со стороны реакционных, иррациональных сил: «Хотя при смене исторических эпох разум, по-видимому, может быть свергнут с престола и изгнан, он не теряет своей силы. Вновь и вновь, неожиданно и непредсказуемо он вызывает то, что присуще историческому процессу – мужество, веру и веру в любовь» (цит. по Simon Charlie May. Martin Buber: Wisdom in our Time. The Story of an Outstanding Jewish Thinker and Humanist.– N.Y., 1969.–P. 136).

Бубера иногда называют мистиком и интуитивистом. Однако его мировоззрение не поддается какому-либо однозначному толкованию. В нем наряду с мистицизмом присутствую идеи рационализма, неизбывная вера в разум человека, в его неограниченные возможности. Как и Фрейд, он в своих идеях и прозрениях опирался на традиции западного рационализма, высоко ценил учение Сократа и философию эпохи Просвещения. Бубер недвусмысленно заявлял о господстве сознания, разума над иррациональными, неосознаваемыми влечениями и страстями человека, который должен осознать свои внутренние мистические силы, чтобы господствовать над ними и контролировать их.

Рабиндранат Тагор

В 1936 году Бубер опубликовал большую статью «Проблема единственного», представляющую собой доклад, который он сделал в Швейцарии три года назад. Это была дискуссия с учением С. Кьеркегора, направленным против идей Гегеля и подчеркивающим важность индивидуального, уникального, единичного бытия человека. Бубер вновь выступает против тоталитаризма и фашизма, сравнивая их с коллективной общностью, которая не имеет ничего общего с подлинным коллективизмом. Когда отдельные индивиды образуют народ, семью, общество, нацию, профессиональную группу, группу соратников по убеждению и вере, они вступают в определенные отношения друг с другом. В тоталитаризме же, испытывающем ныне «человеческий кризис», коллективизм гиперболизируется и извращается. Взамен нормального коллективизма, основанного на «межчеловеческих» отношениях «Я – Ты», предлагается доктрина крепостного права. В условиях тоталитаризма индивид-«одиночка» теряет персональную ответственность за совершаемые поступки. Здесь «человек-одиночка» не способен на сущностное отношение к Другому, не несет ответственности перед ним Эта разновидность коллективизма, нашедшая свое наиболее яркое воплощение в гитлеровском режиме, противостоит подлинному диалогу между Б-гом и человеком. Как ни странно, статья не только была принята к печати в Германии, но даже не подверглась цензуре.

Гитлер и Гинденбург

ЖИЗНЬ В ИЗРАИЛЕ

В 1938 году нацисты оккупировали Австрию, затем Чехословакию. В этом же году семья Буберов отправилась в Швейцарию с намерением после короткого отдыха вернуться в Хеппенгайм. Однако немецкие друзья Бубера не советовали ему возвращаться домой. Ситуация в Германии значительно ухудшилась и осложнилась, подавляющее большинство людей находилось на подозрении нацистов, и никто не мог гарантировать им безопасность. Гестапо установило слежку за домом Бубера. Его дочь Ева и ее муж Людвиг Штраус, молодой ученый, который сотрудничал с Бубером, уже покинули Германию и поселились в Палестине.

Еще год назад в Германии были разрушены практически все синагоги. Евреев лишили гражданства, исключили из всех высших учебных заведений, не разрешали посещать парки, библиотеки, музеи. Начались массовые аресты коммунистов и евреев. Многие из них были отправлены в концентрационные лагеря, чтобы присоединить их ко все возрастающему числу заключенных по политическим, религиозным и расовым признакам.

Мартин Бубер и его семья приехали в Палестину в 1938 году и поселились в Иерусалиме. Около половины евреев, живших в Германии, выдающиеся ученые и писатели, среди них 29% лауреатов Нобелевской премии, оставили эту страну. Шестьдесят тысяч евреев начали строить новую жизнь в Палестине.

«Воздух этой страны, – говорил Бубер, – делает нас мудрее. Для меня – это удивительный подарок, сила рождает новые впечатления».

Поселившись в Палестине, Бубер вскоре становится профессором созданного в Иерусалиме Еврейского университета. В своем первом курсе лекций в университете он пытается ответить на кантовский вопрос «Что такое человек?» В этих лекциях он рассматривает учения о человеке великих философов от Аристотеля до Канта, Ницше и западных мыслителей XX века (Э. Гуссерль, М. Хайдеггер, Г. Марсель и др.). Критически переосмысливая эти учения, Бубер разработал свой оригинальный вариант философской антропологии. Предметом философской антропологии, по этому варианту, является целостная и конкретная личность в ее сущностных связях с другими людьми, с миром и Б-гом. Философская наука о человеке должна дополняться данными других научных дисциплин. Тем самым она становится областью междисциплинарных научных исследований. Человек рассматривается как особый вид бытия, возникающий благодаря действию двух основных принципов, дистанцированию и отношению. Факты дистанцирования отвечают на вопрос: как возможен человек? Факты отношения: как осуществляется человеческое бытие? Сфера осуществления бытия человека есть «Межчеловеческое» (Бубер М. Проблема человека. М.: Высшая школа, 1993. – С. 78–81). Впоследствии Бубер переработал этот курс лекций и опубликовал их в 1942 году на иврите под названием «Проблема человека».

В Иерусалиме, где говорили на древнем языке евреев, Бубер вновь обратился к изучению и обработке хасидских рассказов и легенд, продолжил работу над переводом Библии. Он часто вспоминал о своей прошлой жизни, об умерших и погибших друзьях, Франце Розенцвейге и Густаве Ландауэре. Они не могли увидеть катастрофу, которая постигла их страну. Но об этом постоянно напоминали ему студенты и друзья, ему задавали вопросы, на которые надо было отвечать. Бубер и здесь, в Иерусалиме, вел нескончаемый диалог с друзьями, в беседах, письмах или просто в совместном молчании.

Когда в 1938 году Буберы прибыли в Иерусалим, евреи купили у арабов 350 акров земли, которая была приобретена у арабских крестьян, владевших ею сообща. Сначала арабы жили по старинке, пасли овец и коз, землю обрабатывали деревянными плугами, никогда не удобряли и не орошали ее, часть земли готовы были продать. Потом они стали с удивлением обращать внимание на еврейских колонистов, число которых возросло с 47 в 1922 году до 200 в 1939-м, создавших оазисы на бесплодной земле, построивших опрятные поселения, дома из красного камня и черепицы, с фруктовыми садами, деревьями и цветами вокруг. Поля они обрабатывали тракторами, использовали новую технику. Все это вызывало у арабов зависть, нередко они совершали разбойные набеги на еврейские деревни. Забирали то, что, по их мнению, принадлежало им.

Лидеры арабских стран создали Объединенную лигу и заявили протест британской администрации, выдвинув требование не допускать больше еврейскую эмиграцию, запретить поселение евреев в Палестине. Однако британские власти заняли в этом вопросе позиции нейтралитета, что фактически разрешало евреям и впредь селиться на земле их предков.

В последующие пять лет сюда въехало около 74 тысяч евреев, после чего британская администрация разрешила еврейскую иммиграцию лишь с согласия арабов. Официально было заявлено, что протекторат закончится через десять лет и тогда Палестина будет свободным, независимым государством. Арабы, которые никогда не доверяли англичанам, возражали против десятилетнего срока, а евреи чувствовали, что их предали и были крайне возмущены. С распространением фашистской экспансии на соседние страны потребность в создании национального «дома» для евреев, где могли бы найти себе пристанище миллионы людей, значительно возросла. В связи с этим вопрос о взаимоотношениях евреев и арабов приобрел особую актуальность.

Этот вопрос неоднократно ставил в печати лидер Индийского национально-освободительного движения Махатма Ганди (1869–1948). Его симпатии были на стороне евреев, но он полагал, что поддержка еврейской стороны не должна препятствовать справедливому решению данного вопроса. Он не был согласен с призывами к созданию национального «дома» евреев именно в Палестине. Почему они не хотят найти его в других странах? Ганди полагал, что евреи склонны поселиться сразу в нескольких странах, где они могли бы оставаться по своему желанию. Он сравнивал условия существования евреев в Германии с положением индусов в Южной Африке. По его убеждению немецким евреям нужен мужественный и дальновидный лидер, который повел бы их на борьбу с режимом Гитлера. 26 ноября 1938 года Ганди опубликовал статью, в которой утверждал, что евреи в Германии должны использовать Сатьяграху – созданную им тактику ненасильственной борьбы как наиболее эффективный ответ на нацистские злодеяния. В то же время он критиковал сионизм и считал еврейское заселение Палестины несправедливым, антигуманным по отношению к арабам, которые владеют своей землей.

Бубер категорически не согласился с такими взглядами. В феврале 1939 года он послал Ганди письмо, в котором говорилось, что нельзя проводить параллель между условиями жизни евреев в Германии, гонениями, погромами, пытками и убийствами, с положением индусов в Южной Африке. Индусы, презираемые в этом регионе, не лишены элементарных прав и физически не истребляются. В Германии же не только разгромлены тысячи магазинов, принадлежащие евреям, попраны права еврейского населения, но и варварски разрушены, публично сожжены многие синагоги с их священными реликвиями. Гитлер устроил аутодафе еврейским святыням. Буры и англичане не могли бы так поступить в Южной Африке. Исходя из своего учения о ненасилии, Ганди выступал против насильственного поселения евреев в Палестине. Он был убежден, что нельзя заставить гордых арабов полностью или частично возвратить евреям Палестину как их национальную родину. Бубер отверг аргументы Ганди, он сам выступал за дружбу и взаимопонимание арабов и евреев. «Я отношусь к той группе людей, – писал он Ганди, – которые со времени, когда Британия завоевала Палестину, не переставали отстаивать вывод о настоящем мире между евреями и арабами». (Buber M. A Letter to Gandhi // Buber M. Pointing the Way. Collected Essays. – N.Y., Harper & Brothers, 1957. – P.143). «Когда вы находились в Южной Африке, – обращался Бубер к Ганди, – там жили 150 000 индусов, а в Индии их более 200 миллионов. Этот факт питает надеждой души 150 000 человек, осознают они его или нет, он придает им силу и мужество. Евреи никогда не были колонистами, завоевывающими чужие страны и территории. Они приехали в Палестину с миром и хотят мирно жить в этой стране, работать, пахать, обрабатывать землю. Как и всякая другая рассеянная нация, евреи имеют право на эту землю. Необходимо лишь заключить между ними и арабами мир и согласие.

В мае 1939 года Германия и Италия заключили военный союз, три месяца спустя Германия и СССР заключили пакт Молотова-Риббентропа о ненападении. В сентябре Германия и Советский Союз договорились о разделе Польши. А через два дня после этого Англия объявила войну Германии. Вскоре гитлеровские войска оккупировали Францию. Италия захватила Грецию, а Япония вторглась в Юго-Восточную Азию. Германия, нарушив пакт о ненападении, внезапно вторглась на территорию России.

Начавшаяся вторая мировая война значительно превзошла первую по своей жестокости. В войне участвовали 57 наций и народов. После шести лет войны погибли 37 миллионов человек, в том числе гитлеровцами были уничтожены 6 миллионов евреев. Человечество понесло громадный урон. Война закончилась взрывом атомной бомбы над Хиросимой и Нагасаки. У оставшихся в живых евреев, освобожденных из концентрационных лагерей, появилась надежда на возвращение на землю своих предков. Но процессу их эмиграции в Палестину препятствовало то, что она находилась под протекторатом Великобритании. С целью разрешить арабо-еврейскую проблему, освобождения страны от колониальной зависимости, Бубер и его сторонники создали Ассоциацию арабо-еврейского сближения «Ichud» («Завет Мира»). Эта организация не являлась политической партией. Возглавлял ее Иегуда Л. Магнес, уроженец Америки, президент Еврейского университета в Иерусалиме. Организация выступала за дружбу и сотрудничество с арабами и даже выдвинула идею создания общего арабо-еврейского двунационального государства. Честность и добрая воля участников «Ihud» не вызывала сомнений, но ее деятельность не оказала сколько-нибудь существенного влияния на политическую ситуацию в стране. Основной причиной этого являлось отсутствие серьезного отклика с арабской стороны. По словам Бубера, «Завет Мира» был в большей степени Я – ТЫ, чем ТЫ – Я.

В послевоенный период Бубер продолжал активную творческую деятельность. Он опубликовал две интересные историко-философские работы – «Концепция интуиции Бергсона» (1943) и «Концепция гуманизма Гете» (1949). Вышла из печати весьма актуальная в военные годы его большая статья «Народ и лидер» (1947), в которой затрагивается проблема роли личности и народа в истории, подвергаются аргументированной критике идеология и речи фашистских диктаторов Гитлера и Муссолини.

В 1944 году в Иерусалиме Бубер прочел ряд лекций, которые легли в основу его новой книги «О Сионе. История идеи». Книга была опубликована, когда еще бушевала война, когда сохранялась угроза еврейскому народу со стороны гитлеровской коалиции и еврейское сообщество в Палестине подвергалось крайней опасности. Гитлер планировал свое «окончательное решение» еврейского вопроса, а Британская администрация Палестины неизменно отказывалась вникать в жизнь еврейских эмигрантов.

В мае 1942 года сионисты провели демонстрацию перед отелем «Балтимора» в Нью-Йорке с требованием создать еврейское государство в Палестине. На священной земле росли арабский терроризм и еврейский экстремизм, требующие силового решения еврейской проблемы. В сентябре 1943 года Лига арабских стран приняла декларацию о том, что де-юре Палестина всегда была независимой арабской страной. Все эти события и заставили Бубера написать книгу, рассказать в ней о Сионе как священной идее, которая закладывает фундамент для создания Царства Б-жьего на земле. Бубер подходит к рассмотрению этой идеи исторически, показывает, что она доминирует в Торе, в талмудической мысли, у средневековых мистиков, в каббале, развивается еврейскими авторами на рубеже XIX–XX веков. Он утверждает, что евреи прошли через террор, преследования, суды истории и выжили, так как не погиб, оставался жить идеал мессианского Сиона. Из книги видно, каким глубоким и важным был этот идеал.

Еще в 1901 году Бубер начинает писать о Сионе, сионизме, Еврейском Ренессансе. Сион для него означает внутреннюю свободу и независимость человека. Наша конечная цель, утверждал он, не улучшение положения евреев, а возрождение нации, народа. Сион должен укорениться в душе каждого еврея до того, как он будет создан в реальной действительности. Для него Сион – культурный и духовный символ священной земли, веры в Б-га и в высокое предназначение еврейского народа, который должен построить свое государство, возродить свою культуру, жить на своей земле. «Возрождение мира и возрождение Сиона есть одно и то же, поскольку Сион представляет собой сердце возрождающегося мира» (Buber M. On Zion. The History of an Idea. – N.Y., Syracuse University Press, 1997. – P. 35). В письме к М. Ганди Бубер поясняет эту идею следующим образом: «Сион есть пророческое представление о надежде человечества, но оно было бы пустой метафорой, если бы актуально не существовало горы Сион. Это земля, называемая святой. Но это не святость идеи, это святость места на земле» (Buber M. A Letter to Gandhi // Buber M. Pointing the Way. Collected Essays. – N.Y., Haper & Brothers, 1957. – P.142).

Ранней весной 1946 года британские власти в Палестине вновь попытались решить проблему арабо-еврейского конфликта. Была создана специальная комиссия, в которую вошел Бубер как представитель организации «Ihud». На одном из заседаний комиссии он выдвинул ряд требований. Во-первых, евреям в Палестине необходимо предоставить достаточно земли, чтобы они могли ею распоряжаться и заниматься сельским хозяйством. Во-вторых, эмиграция евреев в Палестину должна быть свободной, без ограничений, особенно для молодежи. В-третьих, необходимо создать независимое еврейское сообщество, которое бы развивалось как единый целостный организм. Независимость должны получить и арабы.

Лейтмотивом суждений Бубера по арабо-еврейскому вопросу и сионистской политике был отказ от концепции трагического, неразрешимого конфликта между арабами и евреями, перенос акцента на морально-этическую сторону проблемы. Сионистское движение должно осознать необходимость морально справедливого решения проблемы, т.е. необходимость взаимного и согласительного примирения спорных требований арабов и евреев. Моральная сторона должна оказаться в центре политического воображения и повестки дня. Бубер был сторонником идеи бинационального государства, в котором евреи и арабы должны получить национальный и политический паритет. (A Land of two Peoples. Martin Buber on Jews and Arabs. – N.Y., Oxford University Press, 1983. – P.13). Он настаивал на том, что арабский крестьянин не должен уйти со своей земли, что евреи и арабы, два великих народа, должны жить в мире, дружбе и взаимопонимании. С целью достижения всеобщего блага они могли бы идти вместе по пути социального и культурного развития страны.

В мае 1948 года по решению Ассамблеи Организации Объединенных Наций в Палестине было создано Государство Израиль. Долгожданная мечта евреев, мечта двух тысяч лет, воплотилась в реальность. Давид Бен-Гурион стал премьер-министром, а Хаим Вейцман президентом первого в мире независимого еврейского государства. Бен-Гурион заявил на весь мир, что оно будет открыто для эмиграции евреев всех стран диаспоры.

Премьер-министр Израиля любил повторять слова древнекитайского мыслителя Конфуция. Один из его учеников спросил: «Учитель, кто выше всех людей?» Конфуций ответил: «Тот, кто сначала делает сам то, что требует от других, а затем будет требовать от других только то, что делает сам».

Махатма Ганди

С момента образования молодого государства арабские страны начали массированные действия. Против Израиля выступили Саудовская Аравия на юге, Египет на западе, Иордания на востоке и Ливан на севере. Бубер не был радикальным пацифистом, не верил в целесообразность противопоставлять ненасилие насилию. Он решительно осуждал терроризм, который широко применяли арабы. Вооруженные до зубов головорезы устремились на еврейские поселения, поджигали дома, угоняли скот, убивали женщин и детей. «Моя душа кровоточила, когда я узнавал об этих жертвах», – говорил Бубер. Когда же еврейские экстремисты разгромили одну из арабских деревень, уничтожив 254 человек, он говорил об этом акте вандализма как о «своем собственном вопросе», как о «своем преступлении против духа». А десять лет спустя он сказал: «Я не мог думать об этом без чувства собственной вины. Наша боевая вера в духовность была разрушена, и возникло ложное демоническое учение».

Для урегулирования военного конфликта ООН посылает в Палестину своего дипломата графа Бернадота, предписав ему примирить воюющие стороны и заключить мирное соглашение. В феврале 1949 года было подписано прекращение огня Египтом и Израилем. Позднее к этому документу присоединились и другие арабские страны, кроме Саудовской Аравии и Йемена. Иерусалим, как и Палестина в целом, был разделен на две демилитаризованные зоны: арабскую и еврейскую. Колючая проволока отделила старую часть города от новой, последняя отошла к Израилю. Узкий проход, охраняемый часовыми, связывал эти части города. Бубер, выступивший против расчленения страны, сказал, что такой мир является просто уступкой войне.

Семье Бубера пришлось покинуть место, где она жила до этих событий. Новый дом, расположенный на горе Сион, окруженный серо-желтыми холмами, был некогда построен арабами из природного кирпича. Вокруг дома росли сосны и кедры, яркие тропические цветы.

Израильское правительство планировало строительство в новой части Иерусалима университета, госпиталя, музея, здания парламента (кнессета). В Палестину стали съезжаться евреи из всех стран мира: курдские евреи в тюрбанах и мешковатых штанах, кочевники из Арабской пустыни, евреи из Китая, спасшиеся из концентрационных лагерей хасиды. Все они привнесли с собой язык, своеобразную культуру, старинные обычаи еврейского народа. По всему Иерусалиму сразу же были созданы временные места для размещения эмигрантов. Возникла проблема их обучения и адаптации к новым условиям. Для подготовки учителей эмигрантов по просьбе израильского правительства Бубер организовал Институт образования.

8 февраля 1948 года Мартину Буберу исполнилось семьдесят лет. Но он чувствовал себя молодым, совершал длинные прогулки по городу и его окрестностям, проводил много часов за своим рабочим столом.

В июне-июле 1949 года Бубер был приглашен в США на празднование 200-летнего юбилея Гете. В своем докладе «Концепция гуманизма Гете» он говорил о «триумфе чисто человеческого» в творчестве великого писателя, о созданной им целостной концепции, охватывающей мир, природу и все живое (включая человека) как единое целое. Подлинная сущность гуманизма Гете состоит, по Буберу, в признании ценности человека как творческой личности, которую он называет «der edle Mensch», ее права на свободное развитие и беспрепятственное проявление способностей и талантов человека.

Два года спустя, в 1951 году, Бубер уходит из Иерусалимского университета и отправляется в США, где с большим успехом читает лекции в ведущих американских университетах, собирая многочисленную аудиторию. В заключительной лекции «Надежда этого времени», которую еврейский философ прочел в нью-йоркском Карнеги Холле, прозвучала обеспокоенность усилением холодной войны. Он видел мир расколотым на два враждебных лагеря, ведущих между собой непрекращающуюся борьбу. Никогда еще человечество, по его мнению, так не зависело от возрождения диалога между этими лагерями.

В 1952 году он возвращается в Израиль и сразу же едет в Германию, на церемонию награждения его Ганзейской премией Гете, присужденной ему Гамбургским университетом. В сентябре следующего года он вновь посещает Германию, на этот раз Франкфурт-на-Майне, с которым у него связано так много воспоминаний. Здесь ему была вручена премия Мира немецкой книжной палаты.

Против Израиля выступили Саудовская Аравия на юге, Египет на западе, Иордания на востоке и Ливан на севере

Бубер относится к первым известным евреям, возобновившим связи с Германией после войны, за что его неоднократно подвергали резкой критике. Экстремисты спрашивали его, как мог он простить чудовищные преступления нацистов, массовое уничтожение ими евреев во время войны? Многие жившие в Израиле евреи возражали против того, чтобы принять от Западной Германии материальную помощь. Израилю тогда предлагались ценное сырье, машины, корабли, железнодорожные составы общей стоимостью более 800 миллионов долларов. В кнессете шли горячие споры по этому вопросу, а на улицах Иерусалима люди выходили на демонстрации, начались беспорядки. Бен-Гурион, который считал возможным принять от западногерманского правительства возмещение от причиненного евреям ущерба, был вынужден уйти в отставку и отправиться в далекий от шума и суеты кибуц.

Бубер придерживался мнения, что израильское правительство должно вести диалог с западными немцами, установить с ними деловое сотрудничество. Он разграничивал вопрос о военных преступлениях, которые совершили получившие на Нюрнбергском процессе заслуженное наказание военные преступники, и вопрос о сотрудничестве и взаимопомощи двух народов, немецкого и еврейского.

Весной 1957 года Бубер снова в США, он приглашен в Вашингтонскую школу психиатрии для чтения цикла лекций.

В трех из них, «Дистанция и отношение», «Элементы межчеловеческого», «Вина и чувство вины», философ касается одной из фундаментальных проблем современной науки – бессознательного. Эта проблема составляет существенную часть его антропологии. З. Фрейд, утверждает Бубер, допустил логическую ошибку, полагая, что бессознательное является психологическим, а не физиологическим феноменом. Фрейд и его последователи придерживались именно этой установки. Такой крупный психоаналитик, как К. Юнг, также считал бессознательное психологической категорией, лежащей в основе всей современной психологии. Физиологическое и психическое представляют собой два якобы радикально различных модуса знания. Чисто психический процесс не детерминируется физиологическим процессом. Психическое – это чисто идеальный феномен, лишенный каких-либо энергетических, телесных, соматических характеристик. На самом же деле, психическое и физиологическое в бессознательном неотрывны друг от друга. Бессознательное, по Буберу, есть выражение нашего бытия в его целостности, выражение единства психического и физиологического. Оно оказывает важное воздействие на жизнь человека, его творчество, взаимоотношения людей, психические болезни, на сферу сознания.

В этом же году в Нью-Йорке была опубликована известная работа М. Бубера «Указующий путь» (Buber M. Pointing the Way. Collected Essays. – N.Y., Harper & Brothers, 1957. – 239 p.). Работая над творческой биографией Бубера, я давно хотел прочитать эту книгу и был рад, когда обнаружил ее в библиотеке Карнеги города Питсбурга, где жил летом 1999 года. В книге собраны очерки, статьи, эссе, лекции философа разных лет (1909–1954). Сборник состоит из трех разделов: «К аутентичному существованию», «Измерения диалога», «Политика, сообщество и мир». По своему диапазону интересы Бубера здесь весьма многообразны – от умозрительных, метафизических проблем бытия, философии диалога к практическим вопросам общества и политики.

В феврале 1958 года Мартин Бубер отметил свой 80-летний юбилей. Послания с поздравлениями и добрыми пожеланиями поступали из многих стран мира. Поздравлений было так много, что он не смог ответить на все, хотя желал выразить свою благодарность каждому. «Когда наступает старость, у людей все больше растет склонность благодарить» – говорил юбиляр.

На встрече с Бен-Гурионом. 1949 год

Весной этого же года Бубер вновь прилетел на Американский континент, на этот раз в качестве почетного гостя и лектора Принстонского университета, крупнейшего учебного и научно-исследовательского центра США. Здесь он получил письмо от Дага Хаммаршельда, в то время генерального секретаря ООН. Хаммаршельд находился пол большим впечатлением от книги Бубера «Указующий путь» и его последних выступлений. Несколько недель спустя Бубер был официально приглашен в Организацию Объединенных Наций как гость Хаммаршельда. Два известных человека, крупных общественных деятелей говорили о беспокоившем обоих отсутствии доверия между нациями и народами, людьми многих стран мира. Оба они верили и надеялись, что человечество будет развиваться по пути прогресса, что народы мира выполнят свою историческую миссию, установят друг с другом настоящий диалог. Они пришли к единому мнению, что сосуществования, о котором часто говорили в то время, недостаточно для установления подлинного диалога, диалога Я – ТЫ, и человечество может погибнуть, если не принять срочных мер для его защиты от деструктивных сил.

Вскоре после этого Хаммаршельду была присуждена почетная степень доктора Кембриджского университета в Англии. В своем выступлении по этому поводу генеральный секретарь ООН упомянул еврейского философа, сказал о том большом впечатлении, которое произвела на него беседа с ним. Хаммаршельд цитировал отдельные места из лекции Бубера в Карнеги Холле, назвал его одним из влиятельнейших мыслителей своего времени. Приведя длинную цитату из этой лекции, он просил извинить его и объяснил, что сделал это из-за крайнего уважения Мартина Бубера и глубины чувств к нему.

Даг Хаммаршельд посещал Ближний Восток, когда там вспыхивали напряженные конфликты межу Израилем и соседними с ним арабскими странами. В Египте генеральный секретарь ООН вел переговоры с Президентом Гамаль Абдель Насером, в Иерусалиме – с Бен-Гурионом, который вновь был избран премьер-министром Израиля. В 1959 году, находясь в Иерусалиме, он навестил Мартина Бубера. Это происходило в январе, это время года, которое арабы называют «весной зимы», когда дожди кратковременны, а холмы покрыты нежной зеленью и цветами, разрастающимися в летний период. Бубер принял Хаммаршельда у себя дома на улице Сион. Они вели беседу о философии, религии, о недостатке духовности в современном обществе, об учении Платона. Бубер говорил о попытке Платона создать на острове Сицилия «идеальное государство», во главе которого стояли бы мудрецы, философы. Как вспоминал позднее Бубер, Хаммаршельд думал так же, как и он.

В то время Мартина Бубера рассматривали в качестве возможного кандидата на Нобелевскую премию по литературе. В 1949 году эту премию присудили Уильяму Фолкнеру. Кандидатуру Бубера поддержал швейцарский писатель, нобелевский лауреат Герман Гессе. «По моему мнению, – говорил он, – это не только один из немногих мудрых людей, живущих в настоящее время на земле, но и писатель весьма высокого уровня, и, более того, как никакой другой ныне живущий автор, он обогатил мировую литературу гениальным вкладом – хасидскими легендами».

Даг Хаммаршельд также намеревался рекомендовать Бубера на Нобелевскую премию. В августе 1961 года он просил израильского философа разрешить перевести на шведский язык некоторые из его работ, и спрашивал, какие сам автор рекомендовал бы для перевода. Бубер назвал «Я и ТЫ».

Даг Хаммаршельд

18 сентября 1961 года Бубер услышал по радио страшное сообщение о гибели Дага Хаммаршельда в авиакатастрофе. До сих пор существует гипотеза, что самолет, в котором он летел, был сбит во время прекращения огня между силами ООН и Катанги в Северной Родезии. В этот же день Бубер получил письмо от Хаммаршельда, в котором он извещал его, что приступил к переводу его книги «Я и ТЫ». Немного позднее пришла копия перевода первых десяти страниц книги…

После трагической гибели Хаммаршельда Бубер стал все чаще думать о смерти, о вечности, о том, как недолговечна жизнь человеческая, о вере в жизнь после смерти. Совсем недавно он похоронил Паулу, брак и дружба с которой длились шестьдесят лет. Ради него она поехала в изгнание, его народ стал ее народом. Их внучка Барбара, ее муж и дети жили теперь с ним в Иерусалиме. Она вела домашнее хозяйство, заботилась о доме, комфорте, принимала гостей, стремилась скрасить одиночество деда. В 1961 году были опубликованы собранные в один том три книги Паулы Бубер под общим названием «Духи и люди» с предисловием Мартина Бубера. Через два года он написал предисловие к собранию сочинений своего зятя Людвига Штрауса, умершего в 1953 году.

Смерть Дага Хаммаршельда, по-видимому, помешала Буберу получить Нобелевскую премию. Однако в 1963 году, когда ему исполнилось восемьдесят пять лет, ему была присуждена высшая в Европе Эразмовская премия за вклад в духовное единство европейских стран. На церемонии вручения премии, происходившей в Голландии, стране великого гуманиста эпохи Возрождения Эразма Роттердамского, отмечалось, что на протяжении более полувека Бубер обогащал своими исследованиями, своим творчеством духовную жизнь Европы. Его многосторонний талант, борьба против ложных концепций и предрассудков, установление им контактов между различными религиозными конфессиями сыграли важную роль в развитии культуры XX столетия. Когда Бубер произносил свою благодарственную речь перед его королевским величеством принцем Бернардом и членами премиального комитета, его глаза по привычке искали среди присутствующих Паулу. В следующем году он вновь приехал в Европу, на этот раз – на церемонию присуждения ему степени доктора Гейдельбергского университета.

Со временем поездки из Израиля в другие страны стали невозможны. Жизнь его проходила теперь спокойно. Каждый день после полудня он с внучкой Барбарой отправлялся к Стене Плача. Они входили в небольшой парк, присаживались на скамью, старинные оливковые деревья создавали здесь прохладу. Внучка старалась оградить деда от потока желающих с ним побеседовать. Но Бубер говорил: «Они разыскивают меня, и я должен с ними встретиться». Он любил беседовать с молодежью. Когда-то в молодости его спросили, что он предпочел бы – книги или людей. Молодой человек ответил, что выбрал бы книги. Теперь его больше тянуло к людям, к общению с ними. Он любил говорить и так же охотно слушал тех, с кем общался.

В конце мая 1965 года Бубер был удостоен еще одной почетной награды – ордена «За свободу Иерусалима», как один из выдающихся еврейских мыслителей и гуманистов XX века. Однако силы его были уже на исходе. Да тут еще он сломал ногу и лежал в постели. Через две недели после получения награды великий еврейский мыслитель и гуманист XX века скончался.

Еврейский Университет празднует 85-летие Бубера. 1963 год

Эпилог

Мартин Бубер прожил долгую и яркую жизнь, вошел в историю мировой культуры как видный философ, выдающийся религиозный и общественный деятель, талантливый писатель и гуманист. В философии он создал оригинальное учение о диалоге, об отношениях «Я – Ты», разработал концепцию философской антропологии, в основу которой положил идею понимания человека как целостной конкретной личности, находящейся в постоянных отношениях с другими людьми. В центре буберовской философской антропологии находится не изолированный индивид, не «человек-одиночка» и не человек, растворившийся в массе, в коллективе, а человек, стремящийся к постоянному диалогу с Другим, к диалогу Я с вечным ТЫ (Б-гом).

Неоценим вклад еврейского философа в изучение истоков и смысла хасидизма. Он собрал, переработал и опубликовал огромное количество хасидских рассказов и преданий. При прочтении и интерпретации хасидских текстов Бубер ставил перед собой задачу воздействовать на образ мыслей, душевный склад людей, евреев и неевреев, помочь им преодолеть их недостатки, стать благороднее и честнее, относиться к другому человеку, как к самому себе, как несущему в себе частичку б-жественного света.

Американский философ Малькольм Даймонд, который познакомился с Бубером в Принстонском университете, называл его еврейским экзистенциалистом, осуществившим синтез экзистенциализма и хасидизма, наполнившим экзистенциалистские концепции идеями хасидского учения. «Я и ТЫ», а также его последующие работы, – пишет Даймонд, – являются просто более подходящей формой экзистенциального выражения, поскольку в них его Экзистенциальная перспектива обогащается более глубокой оценкой еврейской традиции. По сути дела, слияние экзистенциального мышления с мироутверждением духа иудаизма является громадным вкладом Мартина Бубера в современную интеллектуальную жизнь» (Diamond L. Malkolm. Martin Buber: Jewish Existentialist. – N.Y., Oxford University Press, 1960. – P. 19–20).

Однажды, вспоминает Даймонд, он спросил у Мартина Бубера, как тот относится к заявлению Фрейда, что смысл жизни – это работа и любовь. Бубер усмехнулся и сказал, что это хорошее заявление, но он бы его дополнил: работа, любовь, вера и юмор. В этом заявлении философа заключен глубинный смысл всей его жизни и творчества.

Творческое наследие Бубера представляет собой сложный и неоднозначный феномен. В нем своеобразно переплелись рационалистические и иррационалистические концепции, логика и интуиция, научные идеи и религиозная проповедь, Запад и Восток, разум и мистика. Мистицизм – одно из главных направлений его творческих исканий. Один из самых видных представителей этого направления в довоенной Германии, он в 1909 году опубликовал свою известную работу «Экстатические конфессии», в которой представлены различные мистические учения, начиная с древнего Востока (даосизм, суфизм) и кончая Западной Европой XIX века. Мистическое, как его понимает Бубер, есть высшее, персональное, невыражаемое в языке, асоциальное переживание субъекта. Формами такого переживания являются мифы, «экстатические озарения», направленные на слияние с Б-жеством. Его главные признаки – «присутствие, наличие, непосредственность, невыразимость», выход за пределы мира «индивидуации». Автор предисловия и редактор «Экстатических конфессий» Пауль Мендес-Флор называет эту работу Бубера одним из «самых изысканных проектов, «уникальной коллекцией мистических свидетельств, которые считаются выдержавшим проверку временем документом немецкого экспрессионизма, оказавшего огромное влияние на современников Бубера» (BuberM. Ecstatic Confessions. The Heart of Mysticism. – N.Y., Syracuse University Press, 1996. – P. XIX).

Сферами активной творческой деятельности Мартина Бубера были не только философия, не только религия, но и политика, культура, организация науки. Бубер был первым президентом Израильской Академии наук, он много сделал для установления мира на Ближнем Востоке, выступал за диалог и сотрудничество различных религиозных конфессий, иудаизма и мусульманства, иудаизма и христианства. Только диалог и согласие, считал Бубер, открывают настоящий путь к единству различных культур и религиозных верований. Велика и неоценима его роль в объединении еврейской культуры. Можно утверждать, что Бубер поставил бы свою подпись под словами Альберта Эйнштейна: «В современную эпоху нет ничего более возвышенного, чем единение ради духовного наследия нашего народа…»

Москва – Вашингтон – Питсбург

(Опубликовано в №98, июнь 2000)