«Садан писал стихотворения на идише … и сам же их анализировал»
Мы продолжаем публиковать интервью с профессором Еврейского университета в Иерусалиме и исследователем еврейской литературы на идише Йехиэлем Шейнтухом. Йехиэль Шейнтух родился в 1941 году в Буэнос‑Айресе, в 1960 году репатриировался в Израиль и поступил в Еврейский университет в Иерусалиме, в котором с 1970 года стал преподавать. В 2002 году профессор Шейнтух основал The Dov Sadan Publishing Project — исследовательский и издательский центр при Еврейском университете, который специализируется на исследовании еврейской литературы на идише и публикациях научной литературы по этой теме. В первой части интервью Йехиэль Шейнтух рассказал об открытии кафедры идиша в Еврейском университете, во главе которой на протяжении двадцати лет стоял известный литературовед, писатель и журналист Дов Садан. В продолжении этого интервью мы поговорили с ним о научном наследии Дова Садана, о том, что такое еврейский юмор и какова его функция.
ВИКТОРИЯ АЛЕКСЕЕВА → В прошлый раз мы говорили с вами о Дове Садане как о преподавателе и заведующем кафедрой идиша. Сейчас я хочу задать несколько вопросов о его исследовательской деятельности и научном наследии. Сколько научных работ написал за свою жизнь Дов Садан?
ЙЕХИЭЛЬ ШЕЙНТУХ ← На протяжении своей карьеры Дов Садан опубликовал более четырёхсот научных статей и около ста книг, семнадцать из которых на идише. Мы можем разделить его научные работы на несколько категорий, таких как исследования в области еврейской литературы на иврите, еврейской литературы на идише, работы в области гебраистики, а также еврейского фольклора. Кстати, исследование фольклора (Садан называл его в шутку «флоклор ») — одно из его любимых научных направлений. Также Дов Садан издал несколько важных работ о еврейском юморе. Помимо этого им опубликовано множество публицистических работ, сотни писем, речей и несколько томов воспоминаний на иврите.
Можно сказать, что Садан жил для того, чтобы писать, и писал для того, чтобы жить.
Как я уже говорил, Садан выходил из‑за своего рабочего стола лишь для того, чтобы прочесть лекцию в университете, и по её окончании сразу же возвращался обратно к своему столу.
ВА → Есть ли работы, посвященные библиографии Дова Садана?
ЙШ ← Да, на сегодняшний день вышло две таких работы, и они помогают нам ориентироваться в многочисленных книгах и статьях, написанных им. Первая книга, изданная в 1981 году, написана Гецелем Кресселем и называется «Дов Садан: библиография». Книга состоит из двух частей: «Книги 1921–1981» и «В газетах и журналах до 1936 года».
Автор второй книги Йосеф Гарлон‑Голдшлагер в 1986 году опубликовал монографию под названием «Произведения Дова Садана: библиография 1935–1984».
ВА → Что для вас является одной из главных характерных черт в работе Садана?
ЙШ ← Однозначно двуязычие. Именно двуязычие, владение ивритом и идишем, является главной характеристикой как всего восточноевропейского еврейства, так и научной деятельности Дова Садана. Понимаете, в том противостоянии, в котором жили сначала в Эрец Исраэль, а затем в государстве Израиль, в противостоянии между ивритом и идишем, когда каждый язык считался выражением своей идентичности, Дов Садан относился как к ивриту, так и к идишу как к языкам, выражающим одну‑единственную идентичность. Как говорят в народе, ин цвеен из штаркер — «вдвоём сильнее».
ВА → Вы упомянули написанную Довом Саданом публицистику, а нет ли у него художественных произведений?
ЙШ ← В молодости Садан писал стихотворения на идише. Более того, некоторые из его стихотворений юности были даже опубликованы в журнале «Ди Голдене кейт». Впоследствии, кстати, он сам же их и проанализировал (смеётся).
ВА → Вы сказали, что фольклор был одной из его любимых научных тем. А как же исследования в области еврейского юмора?
ЙШ ← Да, это была ещё одна его любимая тема, и на своих лекциях в Еврейском университете в Иерусалиме Садан нередко возвращался к ней. Чаще всего он любил вспоминать анекдоты про аморацим — простых и неграмотных евреев. И как мы можем видеть по этим анекдотам, евреи недолюбливали этих самых аморацим и частенько насмехались над ними.
Однажды на лекции Садан рассказал нам анекдот об одном еврее по имени Мойше, который жил совершенно один, то есть без еврейской общины, в деревне среди иноверцев. И в Грозные дни (то есть в дни между праздниками Рош а‑шана и Йом Кипур) этот Мойше поехал на своей лошади в большой город, чтобы помолиться со всеми евреями в синагоге. Городские евреи, увидев, что к ним приехал еврей из деревни, решили как‑нибудь его уважить. Разумеется, ни прочесть Тору, ни прочитать благословение он не мог, и тогда ему решили поручить ритуал агбаа ве‑глила: удостоенный этого человек должен поднять Тору выше своей головы так, чтобы всем молящимся был виден текст. И вот Мойше поднимает тяжёлый свиток и вдруг слышит, как евреи под бимой начинают что‑то радостно кричать. Первая мысль, которая приходит нашему герою в голову, — что эти овации посвящены ему и вызваны величайшим удивлением евреев его физической силой. Тем временем молящиеся продолжают кричать: Ве‑зойс а‑Тойре ошер сом Мойше лифней бней Исроэль («Вот Тора, которую изложил Моисей перед сынами Израиля»), и крестьянин Мойше окончательно утверждается в мысли, что всё это говорится исключительно в его честь. Тогда он отвечает на идише молящимся: «Погодите, евреи, погодите! Я ещё и не такое могу!»
Дов Садан рассказывал ещё несколько анекдотов, связанных с аморацим. Вот, например, ещё один про еврея, который не знал ни слова на иврите и каждый раз приходил в ярость, когда наступало 10 тевета — день, когда надлежит поститься, так как именно в этот день произошло событие, повлёкшее за собой разрушение Первого Храма: вавилонский царь Навуходоносор начал осаду Иерусалима. И, значит, наш аморец, который знает только идиш и ни слова не понимает на иврите, сетует на пост 10 тевета, Асара бе‑тевет, который на идише звучит как Асоре бе‑тейвейс и созвучно со словами «У Сары страстное желание». «Что же это получается? — возмущается аморец. — Страстное желание у Сары, а поститься должен я?»
Да, Садан получал огромное наслаждение, рассказывая все эти анекдоты про аморацим.
ВА → Анекдоты про аморацим — это всегда анекдоты про мужчин или главным героем может выступать и женщина?
ЙШ ← Есть несколько анекдотов и про женщин — жён этих крестьян‑аморацим.
Могу рассказать анекдот про еврея, у которого, слава Б‑гу, было всё хорошо с заработком: у него был не только кусочек земли, но даже и лошадь с повозкой! И вот однажды в его местечке начали поговаривать, что скоро придёт Машиах. А когда он придёт, как известно, наступит избавление народа Израиля и все евреи уедут в Эрец Исраэль. Жена крестьянина, услышав это, страшно опечалилась — ведь нужно будет покинуть деревню! А это значит, что придётся начинать всё хозяйство сначала! Она, значит, и говорит мужу: «Мой дорогой муж, мы уже пережили столько изгнаний, начиная с Египта и заканчивая Хмельницким, и что теперь? Мы должны ещё и Мессию пережить?!»
ВА → Дов Садан только исследовал или ещё и собирал еврейские анекдоты?
ЙШ ← Да, он также и собирал их. В пятидесятых годах Садан издал две книги на иврите: «Миска изюма» и «Миска орехов» , название которых отсылает к известной песне на идише «Рожинкес мит мандлен» («Изюм с орехами»). Каждая из этих книг содержит тысячу и одну юмористическую историю, которые Дов Садан слышал лично. В этих книгах Садан также даёт дополнительную информацию к каждому анекдоту — где конкретно он услышал его или прочёл.
ВА → Четыре года назад в Oxford Bibliographies вышла статья под названием Jewish Humor, в которой говорится в частности о том, что термин Jewish Humor так до сих пор и не ясен: это юмор о евреях или же юмор у евреев? Должен ли там присутствовать еврейский контекст, или это истории на идише, но о иноверцах? Как вы можете это прокомментировать?
ЙШ ← По правде говоря, что такое еврейский юмор, так и не выяснено вплоть до сегодняшнего дня. В связи с этим именно подход Дова Садана к еврейскому юмору и его определение еврейского юмора кажутся мне особенно важными.
В первую очередь, говоря о еврейском юморе, Садан имеет в виду как юмор на иврите, так и юмор на идише. Во‑вторых, по мнению Садана, еврейский юмор наитеснейшим образом связан с еврейской культурной историей. Его подход к определению еврейского юмора, который он формировал на протяжении многих лет, чётко виден в послесловии Садана к антологии Эфраима Давидзона о юморе у евреев: одного лишь упоминания евреев в юмористическом тексте недостаточно, чтобы охарактеризовать этот текст как еврейский.
Садан стремился определить еврейский юмор как своеобразную манифестацию совершенно особого еврейского духа с его глубокой культурно‑исторической инаковостью. Именно юмор, по мнению Садана, отражает всю еврейскую культурную историю на протяжении многих поколений. Культурную историю, которая у евреев всегда отличалась от культурной истории их соседей. С точки зрения Дова Садана, еврейский юмор тесно связан со всей еврейской культурой — от Танаха до Пальмаха.
В том же послесловии к антологии Садан пишет, что еврейский юмор начинается с высмеивания и доходит до самокритики, концентрируясь всё больше и больше на нас самих. Это такой «междусобойчик». Всё это, как уже было сказано, касается как юмора на идише — народном языке, так и юмора на иврите, источником которого становятся священные тексты.
ВА → Есть ли ещё какая‑либо разница между еврейским и нееврейским юмором помимо связи с культурной историей?
ЙШ ← Исследователь Акива Эрнст Симон в 1929 году дал чёткий ответ на этот вопрос: по его мнению, нееврейский юмор «генерируется» глазом и ощущениями, в то время как еврейский юмор построен на ухе и слове (то есть юмор у евреев восходит буквально ко времени стояния под горой Синай). Таким образом, метафизический элемент становится краеугольным камнем для еврейского юмора, в то время как юмор других народов, по мнению Симона, более низменный, опирается на пять чувств.
ВА → Юмор принято отождествлять с фольклором и рассматривать его как часть фольклорной традиции. Согласны ли вы с мнением, что юмор появился «снизу», то есть был создан народными массами?
ЙШ ← Я согласен, но только частично. Еврейский юмор складывался как благодаря массам, так и благодаря интеллектуальной элите: раввинам, писателям, интеллигенции, или, как называл их в шутку Дов Садан, — «интелигенз и интеликачкес» .
ВА → Что чаще всего служит источником еврейского юмора?
ЙШ ← В первую очередь, острый язык образованного человека. Во‑вторых, внутреннее противостояние между религиозными и светскими. Например, в юности, когда я был ещё студентом в Буэнос‑Айресе, я понял, что ношение кипы — это не закон, а обычай. Например, раввины Германии в своих респонсах отвечали, что если кипа мешает изучению Торы, то её полагается снять. И тогда я осмелился спросить своего учителя Гемары: «Почему я должен носить кипу? Неужели небесной кипы мне недостаточно?», на что мой учитель (ныне профессор Еврейского университета) Шалом Розенберг ответил: «Потому что небесная кипа слишком мала для такого иноверца, как ты!»
ВА → Если я не ошибаюсь, Шалом Розенберг как‑то связан с Шошани?
ЙШ ← Действительно так. Учитель Шалома Розенберга был также учителем всемирно известного Шошани — удивительного человека с абсолютной памятью, ученика рава Кука, учителя Эли Визеля и Эммануэля Левинаса. Так как рассказ про него может занять уйму времени, любой интересующийся может спросить у Рав Гугла про Шошани и получить массу информации.
ВА → Тогда вернёмся к источникам еврейского юмора, но на этот раз юмора на идише.
ЙШ ← На идише множество юмористических историй и фраз построено на созвучии с ивритом, как в случае с анекдотом про 10 тевета. Могу привести ещё один пример: на идише слово Кайен созвучно как с библейским именем Каин, так и с глаголом «жевать». В то время как слово Хевел это как имя Авель, так и «суета», что‑то неважное и несущественное. Отсюда пошло выражение «Кайен из ништ Хевел». На первый взгляд, смысл очевиден: Каин — это не Авель. Но потом мы понимаем настоящий смысл: жевать — это вам не пустяки!
ВА → Вы можете сформулировать главную функцию еврейского юмора?
ЙШ ← Смеяться, чтобы не плакать! Именно так говорил мой преподаватель идиша и литературы на идише в Буэнос‑Айресе Шмуэль Рожанский: «Евреи смеются для того, чтобы не плакать». Несмотря, кстати, на то, что Дов Садан, Аарон Цейтлин, Мориц Штейншнейдер и другие исследователи отмечали, что смех у евреев — это всегда смех сквозь слёзы. 
«Дов Садан подготовился к должности главы кафедры идиша, прочитав четыреста книг…»
Марк Куповецкий: «Я как был романтиком, так и остался»
