18 элула  — день, после которого Вс‑вышний призвал к себе душу моего большого друга Иосифа Кобзона — особый день в истории российского еврейства и хасидизма в целом. 320 лет назад в этот день родился Бааль‑Шем‑Тов, а спустя 48 лет 18 элула в мир пришел и Алтер Ребе.

Кстати, у Бааль‑Шем‑Това было очень нелегкое детство. Мать скончалась родами, а когда ребенку не исполнилось и пяти лет, умер отец. Будущий основатель хасидизма остался совсем один на свете. Но уже на смертном одре его отец успел передать сыну две главных заповеди, которые должны были помочь ему обрести жизнь, полную смысла. Первая гласила: «Не бойся никого, кроме Б‑га», а вторая: «Люби ближнего безусловно».

И действительно , эти заповеди стали основой жизненной философии Бешта, позволили не просто пройти через все трудности, не сломавшись, но и улучшить мир вокруг себя, спасти души многих тысяч своих соплеменников. Он жил в страшное время, время гайдаматчины, массового истребления евреев, какого не видели в Европе до Холокоста. От безнадежности многие евреи теряли дух, уходили от Торы и традиции. А Бешт помогал людям поверить в себя, увидеть новые возможности в жизни. Он никого не боялся, наоборот, гордился своим еврейством и показывал окружающим: когда человек не боится, его больше уважают. В то же время он относился к каждому, кто к нему приходил, с любовью. Как Б‑г относится к каждому из нас с огромной любовью, как к позднему ребенку, так и нам надо любить ближнего, учил он. Любить не «за что‑то», не потому, что этот человек сделал нам добро, а просто потому, что он сын Б‑жий — такой же, как мы сами.

…Когда я познакомился с Иосифом Давидовичем Кобзоном, мне сразу бросились в глаза именно эти две его черты, иллюстрирующие две заповеди Бешта. Он был человеком абсолютно бесстрашным, — то, что называется «боялся только огорчить Б‑га», — и ради Б‑га, ради своего еврейства был готов идти наперекор любым условностям окружающего мира. Когда ему, совсем еще молодому человеку, коммунистические аппаратчики предложили сменить еврейские имя и фамилию, угрожая в противном случае сломать карьеру, он ответил решительным отказом и все равно добился профессионального успеха. Когда было невозможно думать даже о том, чтобы публично исполнять еврейские песни, он пел их на бис в самых больших и престижных залах. Когда террористы захватили заложников на Дубровке и отказывались от любых переговоров, он пошел к ним один, без вооруженного сопровождения, без каких‑либо гарантий безопасности и добился освобождения детей. Поистине, его бесстрашие было уникально, именно оно сделало Иосифа Кобзона «человеком‑легендой» не только в России, но и далеко за ее пределами.

И в то же самое время этот человек любил всех — каждого, кто к нему обращался. Была это пожилая женщина или юноша, был это еврей или нееврей — каждый мог рассчитывать на его помощь и содействие. Иосиф Давидович делал для людей все, что было в его силах, а порой и намного больше. Делал скромно, без рекламы, тем более без какой‑либо корысти. Просто потому, что любил людей.

Б‑г дал ему 80 лет жизни. Срок сам по себе немалый — но он кажется еще больше, если вспомнить, что Иосиф помогал людям с самых ранних лет и до самых последних дней. Помогал как депутат Госдумы, авторитетный политик, перед которым открывались двери самых высоких кабинетов. Помогал как бизнесмен, автор множества успешных коммерческих проектов в самых разных областях. Помогал как глава Общественного совета Федерации еврейских общин России, организатор и спонсор огромной работы по возвращению своего народа к Торе и традиции…

Вся эта работа требовала огромных сил. Б‑г дал Иосифу Кобзону силу щедрой рукой. И этот дар был использован сполна.