Роберта Харрингтон, медсестра на пенсии, принадлежащая к тому же поколению, что и Филип Рот, вспоминает, что год назад Рот посетил дом своего детства, где теперь живет она, — обшитый вагонкой дом на Саммит‑авеню. Он с удовольствием вспоминал, как в детстве много раз взбегал по лестнице и снова спускался просто ради развлечения, как дорожил вишневым деревом, которого больше нет.
Этот дом, эта тихая, обсаженная деревьями улочка, этот район, этот дорогой ему сердцу город были местом действия многих романов Рота; Уильям Фолкнер точно так же разворачивал многие из своих сюжетов в окрестностях своего родного города — Оксфорда в штате Миссисипи. Фолкнер использовал вымышленное название — округ Йокнапатофа, но Рот редко утруждался как‑то замаскировать Ньюарк.
В его революционной дебютной повести «Прощай, Коламбус» Нил Клюгман, альтер эго автора, подрабатывающий летом в Ньюаркской публичной библиотеке, подпадает под чары Бренды Патимкин, очаровательной девушки из зажиточной семьи. В «Американской пасторали» другой дублер Рота, Натан Цукерман, преклоняется перед своим кумиром — Сеймуром Лейвоу по прозвищу Швед, спортивной звездой средней школы Уикуахик (прототипом стал реальный ученик, спортивная звезда школы в 1940‑х годах, когда там учился Рот). Его последний роман «Немезида» содержит воспоминания о панике, охватившей дружный еврейский район в 1944 году, когда разразилась эпидемия полиомиелита и некоторые местные дети стали инвалидами.
Наряду с Солом Беллоу, Джоном Апдайком и еще одним‑двумя писателями Рот считался титаном американской литературы второй половины ХХ века. Такое почтение он снискал отчасти благодаря тому, что эксплуатировал повседневную жизнь своего скромного района Уикуахик и примечательных мест Ньюарка — вдохновлялся, часто с осязаемой, тоскующей любовью, местными жителями, домами, улицами и нравами.
«Эта страсть к конкретике, к гипнотической материальности мира, в котором ты находишься, — чуть ли не главная составляющая задачи, которую обязан решать всякий американский прозаик, начиная с Германа Мелвилла и его кита, с Марка Твена и его реки: задачи изобрести самое ошеломляющее, самое явственное словесное описание всех без исключения вещей в Америке», — сказал Рот в 2013 году, отмечая в Ньюарке свое 80‑летие.
И все же 23 мая в Ньюарке в места, связанные с Ротом, не шли многочисленные скорбящие — знакомые покойного или любители литературы, никто не возлагал цветов, устраивая импровизированные мемориалы. С тех пор как Рот вырос, район Уикуахик и большая часть города кардинально изменились, поскольку белое население переселилось в пригороды; это было настоящее бегство, особенно после уличных беспорядков 1967 года, когда больше 20 человек погибло, а десятки магазинов на торговом «спинном хребте» города — Спрингфилд‑авеню — были сожжены или разграблены. Эти беспорядки — одно из нескольких исторических событий, описанных в «Американской пасторали», а в центре повествования — история о том, как семью Лейвоу разрушают общенациональные потрясения в культуре и политической жизни США 60‑х годов ХХ века.
Последние полвека большинство населения в Уикуахике, граничащем с предместьями Хиллсайд и Ирвингтон, составляют уже не евреи, а афроамериканцы. Ронда Хьюз, племянница госпожи Харрингтон, говорит, что этот квартал по‑прежнему населен представителями среднего класса — семьями, которые живут в собственных домах, пытаются свести концы с концами и позволять себе скромный комфорт и удовольствия. В этом квартале и на окрестных улицах проживают почтовые служащие, сиделки, медсестры и учителя, причем многие уже вышли на пенсию.
Фото Брайана Ансельма для «New York Times»
Сам город сейчас переживает возрождение: начался строительный бум, уровень преступности снижается, уровень безработицы тоже; Ньюарк попал в список потенциальных мест для размещения второго головного офиса «Амазона». На этой волне возрождения ньюаркский мэр Рас Дж. Барака в мае легко переизбрался на следующий срок.
«Это один из самых приятных и тихих кварталов, — сказала госпожа Хьюз (“Я — однофамилица Говарда Хьюза минус доллары”), которая до ухода на пенсию работала координатором рекламы на телеканале WCBS‑TV в Манхэттене. — В темное время суток не слышно ничего, кроме шума машин. Когда идет снег, приходят молодые ребята и чистят его бесплатно».
Конечно, нынче, в отличие от времен Рота, дети не играют на улице — им больше нравится сидеть дома перед телевизором или лазить по интернету. Но, заметила госпожа Хьюз, так теперь по всей Америке. Похоже, практически на всех домах, в том числе на доме Рота, красуются спутниковые тарелки.
Роберта Хьюз любит читать, но при взгляде на ее книжный шкаф догадываешься, что ей больше по вкусу «Невидимка» Ральфа Эллисона и «Цвет пурпурный» Элис Уокер, а не книги Рота.
Библиотека, расположенная в центре Ньюарка, планирует выстроить специальное здание, чтобы разместить то, что завещал ей Рот, — его огромное личное собрание книг. Средняя школа, возведенная в 1932 году, гордится своим бурым фасадом в стиле ар‑деко (он сохранился с детских лет Рота), а также фреской, выполненной по заказу Управления общественных работ , — одной из тех, которыми в период Великой депрессии украсились вестибюли многих административных зданий.
Майра Лосон, исполнительный директор ассоциации выпускников школы, показала нам ежегодник, посвященный выпускникам 1950 года, когда Рот окончил школу. Под фотографией Рота — юноши с жизнерадостной улыбкой — написано: «Мальчик, наделенный недюжинным умом, который сочетается с остроумием и здравомыслием», а также сообщается о его внеклассных занятиях — работал в школьной газете, состоял в оргкомитете выпускного вечера.
Директор школы Андре Холлис сказал, что имя Рота иногда вспоминают на еженедельных учительских собраниях. Он подбадривает подчиненных: «Когда‑то из нашей школы вышло нечто великое, а значит, и сегодня из нашей школы может выйти нечто великое. Вы можете стать новым Филипом Ротом».
В школе уже второй год существует книжный клуб имени Филипа Рота, который посещают 10–15 учеников. Консультант клуба Офелия Панкаричян — учитель английского языка и литературы, принадлежащая к семье иммигрантов из бывшей Югославии, — сказала, что книга «Прощай, Коламбус», которую они разбирали в прошлом году, школьникам понравилась, потому что это книга о любви, но в нынешнем году, когда был выбран «Заговор против Америки», посещаемость занятий снизилась. В этом романе автор вообразил Америку, где Ф. Д. Рузвельт терпит поражение на президентских выборах, а антисемит с авторитарными замашками Чарльз Линдберг побеждает и начинает преследовать евреев. Притеснениям подвергается и семья Рот из Ньюарка (в книге семья носит именно эту фамилию, а герой‑повествователь — их сын Филип).
«Им было трудно понять исторический контекст», — сказала госпожа Панкаричян.
Она привлекла двух учителей и устроила дебаты по книге. Один утверждал, что «Заговор против Америки» чем‑то напоминает Америку в президентство Трампа: Белый дом склонен фонтанировать ложными заявлениями и нагнетать «неприязнь к “другому”» — например, к мексиканским иммигрантам, непохожим на большинство американцев. Другой учитель возразил против этой мысли.
По словам Офелии Панкаричян, в таком городе, как Ньюарк, где полным‑полно представителей меньшинств, многие подростки не считают, что в Америке они чужаки.
«Нашим детям непонятно понятие “другой”, потому что они сами и есть “другие”», — сказала она. 
Оригинальная публикация: Philip Roth’s Newark, the Hometown He Never Really Left
The Atlantic: Вcпоминая Филипа Рота, гиганта американской литературы
The New York Review of Books: Соперники Рота
