Independent: История и день сегодняшний самой древней ненависти в мире
Вспышки антисемитизма происходят по всему земному шару. Чтобы понять, что представляет собой это современное явление, нужно заглянуть в прошлое и разобраться с его истоками.
Антисемитизм переживает взлет. От ультраправых демонстраций в Шарлотсвилле, штат Виргиния, с их лозунгами «Кровь и земля» и плакатами «Евреи нас не прогонят», до нападений на синагоги в Швеции, поджогов кошерных ресторанов во Франции и преступлений на почве ненависти к евреям в Великобритании. Похоже, антисемитизм начинает новый жизненный цикл.
Бесконечные конфликты на Ближнем Востоке только усугубили проблему, послужив причиной раскола во внутренней политике стран Запада. Но связано ли развитие антисемитизма с возросшей популярностью правого популизма или с влиянием исламского фундаментализма? Ясно одно: антисемитизм существует, и он усиливается.
Антисемитизм поднимает уродливую голову в каждом аспекте общественной жизни, от внутренних споров в политических партиях до обвинений в организации конспирологических сетей или заговоров в области политики и бизнеса. Даже в обвинениях в сексуальных преступлениях, предъявленных голливудскому воротиле Харви Вайнштейну, прозвучала тема его еврейского происхождения.
Но, обращая внимание только на современный контекст антисемитизма, мы упускаем из виду основной прискорбный факт. Главный редактор журнала «The Atlantic» Джеффри Голдберг справедливо отмечает, что сейчас мы наблюдаем, как древняя и овеянная традициями ненависть к евреям, возродившаяся в ходе бесчеловечных событий Второй мировой войны, исчезает из нашей коллективной памяти.
Голдберг говорит, что в течение 70 лет антисемитизм, связанный с тенью лагерей смерти, был неприемлемым с культурной, политической и интеллектуальной точек зрения. Но теперь «мы являемся свидетелями <…> завершения необычной эпохи в жизни Европы, эпохи еврейской свободы после Холокоста». Без понимания древних корней антисемитизма невозможно полностью осознать мрачное значение современных тенденций, и эта ненависть легко ускользает от внимания общественности.
Антисемитизм называют самой древней ненавистью в истории, и за долгое время он продемонстрировал свою удивительную гибкость и приспособляемость. Он сформирован — и поддерживается — влиятельными прецедентами и привычными стереотипами. Однако одновременно антисемитизм способен принимать различные формы, отражая страхи и тревоги постоянно меняющегося мира. Так что перед нами современное проявление древнего предрассудка, который некоторые ученые относят к эпохе античности и средневековья.
Древняя традиция ненависти
Слово «антисемитизм» получило распространение благодаря немецкому журналисту Вильгельму Марру. Его полемическое сочинение «Der Sieg des Judenthums über das Germanenthum» («Победа иудейства над германством») было опубликовано в 1879 году. Внешне Марр казался полностью светским человеком Нового времени. Он называл безосновательными такие традиционные христианские обвинения против евреев, как обвинение в богоубийстве или в ритуальном убийстве христианских детей. Вместо этого он привлек модные теории французского ученого Эрнеста Ренана, который рассматривал историю как вечное противостояние между евреями‑семитами и арийцами‑индоевропейцами. Марр считал, что евреи представляют собой расовую угрозу для Германии. Он говорил, что эта угроза возникает из‑за их неизменной и деструктивной природы, их «племенных особенностей» и «чужеродной сущности».
Антисемиты, подобные Марру, добивались интеллектуальной респектабельности, отрицая любую связь между их собственной модерной светской идеологией и иррациональным, суеверным фанатизмом прошлого. Эту тактику используют и некоторые современные антисемиты, называющие себя сторонниками антисионизма — идеологии, точное определение которой вызывает непрестанную полемику. Но традиция враждебности по отношению к евреям, идущая от эпохи средневековья, очевидна для многих.
Американский историк Джошуа Трахтенберг во время Второй мировой войны писал:
Современный, так называемый «научный» антисемитизм — не изобретение Гитлера… Он был чрезвычайно популярен в Центральной и Восточной Европе, где средневековые представления живут и по сей день и где средневековый взгляд на евреев, лежащий в основе преобладающей среди населения эмоциональной антипатии к ним, имеет особенно глубокие корни .
На самом деле, вплоть до Холокоста не меньше, чем в Центральной и Восточной Европе, антисемитизм процветал и в Западной Европе. Вспомните, например, как раскололось французское общество в 1894–1906 годы, после того как армейского офицера капитана Альфреда Дрейфуса ложно обвинили в шпионаже в пользу Германии и осудили за это мнимое преступление. Консерваторы выступили тогда против либералов и социалистов, а католики против евреев.
Тем не менее Трахтенберг, несомненно, прав, предполагая, что многие из тех, кто формирует облик антисемитизма Нового времени, подверглись воздействию более древних «средневековых» традиций религиозного фанатизма. Печально известные «Протоколы сионских мудрецов» — жестокая и отвратительная фальшивка о всемирном тайном заговоре евреев, оказавшая трагически большое влияние на дальнейшие события, — были изданы русским политическим реакционером, отличавшимся крайней религиозностью, мистиком Сергеем Нилусом.
Охваченный страхом и ненавистью, взволнованный кризисом, который переживали в то время традиционная религиозность, социальные иерархии и культура, Нилус был убежден, что пришествие антихриста не за горами, и те, кто не верит в существование «сионских мудрецов», — жертвы «величайшей уловки сатаны».
Так что модерный антисемитизм нелегко отделить от средневековых образцов. Католический богослов Розмари Рейтер отмечала:
Мифический еврей, вечный конспирологический враг христианской веры, духовности и избавления <…> появился, чтобы служить козлом отпущения за [все недостатки] секулярного индустриального общества.
Антисемитизм в древности?
Некоторые ученые видят истоки этой овеянной временем ненависти еще в дохристианском мире, в отношении к евреям древних греков и римлян. Религиовед Петер Шефер полагает, что уникальный монотеистический характер иудаизма, определенное высокомерие людей, считавших себя избранным народом, отказ вступать в смешанные браки, соблюдение шабата и практика обрезания — все это выделяло евреев в античном мире и возбуждало подозрения окружающих.
Примеры враждебного отношения к евреям в классических источниках найти нетрудно. Политик и юрист Цицерон (106–34 гг. до н. э.) напоминал судьям «о недовольстве из‑за золота иудеев», о том, «как велика эта шайка, как велико в ней единение» . Римский историк Тацит (ок. 56–120) презирал «мерзкие и гнусные» еврейские обычаи и с большим возмущением отзывался о тех своих соотечественниках, которые отвергли религию предков и обратились в иудаизм . Римский поэт и сатирик Ювенал (ок. 55–130) разделяет отвращение Тацита к обращенным в иудаизм и называет евреев народом пьяниц и распутников.
Эти несколько примеров указывают на существование антисемитизма в античном мире. Но у нас практически нет причин полагать, что евреи были объектом каких‑то специфических предрассудков, сильно выходящих за рамки общего презрения, которое греки и римляне испытывали к «варварам» — особенно покоренным народам. Ювенал столь же резко высказывался о греках и других чужеземцах, появившихся в Риме, сколь и о евреях. Он горько жаловался: «Перенесть не могу я… Греческий Рим! Пусть слой невелик осевших ахейцев» . Принимая во внимание то отвращение, которое Ювенал испытывал ко всем неримлянам вообще, его злобные замечания о евреях никак не выделяются на фоне глобальной ксенофобии.
«Христоубийцы»
Самые явные истоки антисемитизма мы находим в раннехристианском богословии. Традиция adversus Judaeos (антииудейской полемики) родилась на самом раннем этапе истории христианства. Около 140 года нашей эры в Риме проповедовал христианский апологет Юстин Мученик. В самом знаменитом своем сочинении «Диалог с Трифоном» он отвечает Трифону, который указывает на внутреннее противоречие, свойственное христианству. С одной стороны, христиане заявляют, что почитают еврейское Писание, а с другой — отказываются выполнять законы Торы.
Юстин говорит, что требования еврейского закона распространяются только на евреев, и для них они представляют собой Б‑жье наказание. Допуская все же возможность спасения евреев, он утверждает, что время Ветхого Завета кончилось, и говорит Трифону: «…вы должны понять, что к нам перешло то [милость Г‑сподня], что прежде существовало в вашем народе» . Но Юстина интересовали не столько евреи, сколько христиане. В то время, когда граница между иудаизмом и христианством еще была проведена недостаточно четко и религии‑соперницы оспаривали друг у друга приверженцев, он стремился помешать обращенным в христианство из язычества соблюдать законы Торы, чтобы они не переметнулись в иудаизм.
Очернение евреев было главной задачей риторической стратегии Юстина. Он считал, что евреи виновны в преследовании христиан с тех самых пор, когда они «убили Христа». Это было жестокое обвинение, и вскоре оно прозвучало вновь в сочинениях других отцов церкви, в том числе Тертуллиана (ок. 160–225), который называл синагоги «бездонными колодезями <…> в которых не будет обитать Дух Святой» .
Цель этих инвектив состояла в том, чтобы спровоцировать внутренние споры в христианских общинах. «Евреи» в этих текстах были символом. Обвинения не отражали истинное поведение или верования евреев. Когда Тертуллиану около 144 года понадобилось опровергнуть дуалистическое учение христианского еретика Маркиона, ему пришлось признать, что мстительный Б‑г Ветхого Завета и милосердный и сострадательный Бог христианского Нового Завета — это все же одно и то же божество. Для этого он представил евреев как народ особенно порочный и особенно достойный справедливого гнева. Именно поступками и грехами евреев, по словам Тертуллиана, и объясняется контраст между Ветхим и Новым Заветом.
Демонстрируя это особенное злодейство, Тертуллиан изображал евреев, которые не слушают пророков, отвергают Иисуса, преследуют христиан и восстают против Бога. Эти стереотипы сформировали отношение христиан к евреям в поздней античности и средневековье, поставив еврейские общины под угрозу регулярных взрывов насилия, от погромов (как, например, в Йорке в 1190 году) до «этнических чисток», примером которых служат изгнания из Англии 1290‑го, из Франции 1306‑го и из Испании 1492‑го.
Хотя в результате этих жутких предрассудков страдали живые люди, антисемитизм как концепция обязан своей долгой жизнью скорее символической и риторической силе. Американский историк Дэвид Ниренберг пришел к выводу, что «антииудаизм представлял собой инструмент, с помощью которого можно было эффективно решить почти любую проблему, оружие, которым можно было воспользоваться почти на любом фронте». И это оружие веками несло опустошение.
Когда в 1543 году Мартин Лютер выступил против папской власти, он назвал римскую церковь синагогой сатаны, а католическую церковь еврейской в силу алчности и материализма. В 1790‑м англо‑ирландский консервативный публицист Эдмунд Берк опубликовал свой манифест «Размышления о революции во Франции», где заклеймил революционеров как еврейских биржевиков и традиционных евреев .
От марксизма в Голливуд
Несмотря на еврейское происхождение Карла Маркса, антисемитизм с самого начала был характерной чертой марксизма. В 1843 году Маркс называл современный капитализм результатом «иудаизации» христиан:
Еврей эмансипировал себя еврейским способом, он эмансипировал себя не только тем, что присвоил себе денежную власть, но и тем, что через него и помимо него деньги стали мировой властью, а практический дух еврейства стал практическим духом христианских народов. Евреи настолько эмансипировали себя, насколько христиане стали евреями… Деньги — это ревнивый бог Израиля, пред лицом которого не должно быть никакого другого бога… Бог евреев сделался мирским, стал мировым богом.
И до сих пор по всему политическому спектру остаются люди, готовые использовать то, что Ниренберг назвал «самым сильным доступным языком позора», в западном политическом дискурсе, и говорить о заговоре, сетях и паутине. В 2002 году левоориентированный журнал «New Statesman» опубликовал статьи Денниса Сьюэлла и Джона Пилгера, в которых обсуждалось «произраильское лобби» в Британии. Но сами статьи вызывают меньше нареканий, чем иллюстрация, которая их предваряет. На ней мы видим знакомые мотивы тайных еврейских махинаций и доминирования над национальными интересами: золотая звезда Давида на британском флаге и заголовок «Кошерный заговор?». Годом позже депутат от лейбористов Там Далиэлл обвинил тогдашнего премьер‑министра Тони Блэра в том, что тот подвергается негативному влиянию из‑за интриг еврейских советников. И такие слова используются до сих пор.
Среди ультраправых есть сторонники теории превосходства белых, которые всегда готовы проецировать свои традиционные фантазии о преступлениях и тайной власти евреев на текущие события, какими бы далекими они ни казались. Это было особенно заметно в августе 2017 года, когда в Соединенных Штатах разгорелись споры о будущем мемориалов, прославляющих тех, кто в ходе гражданской войны восстал против союза и защищал рабство. Демонстранты в Шарлоттсвилле протестовали против сноса памятника генералу‑южанину Роберту Э. Ли и скандировали: «Евреи нас не прогонят!» На вопрос журналистки Элспет Рив, что означает этот лозунг, один из участников акции ответил, что городом правят евреи‑коммунисты.
Когда в октябре 2017 года «New York Times» опубликовала материалы, посвященные сексуальным преступлениям Вайнштейна, ультраправые тут же назвали его типичным представителем «вечного тайного врага» американского общества в целом. Бывший глава Ку‑Клукс‑Клана Дэвид Дюк написал на своем сайте, что «история Харви Вайнштейна <…> это пример пагубного воздействия еврейской власти на наши СМИ и индустрию культуры».
«Ненависть нашего времени…»
Размышляя об этом явлении, аналитик «The Atlantic» Эмма Грин проницательно рассуждает о том, как «устойчивость антисемитских стереотипов и простота, с которой они визуализируются в любом проявлении фанатизма, напоминают нам о том, насколько ненависть нашего времени рифмуется с историей и как легко сохраняются традиции вечных антисемитских наветов».
Увеличение числа преступлений на почве антисемитизма доказывает, что существует реальная опасность. Это мировоззрение в любой момент способно превратить ненависть к евреям как к символу во вполне реальное преследование настоящих евреев. Принимая во внимание явную эскалацию в уровне антисемитских инцидентов в 2017 году, сегодня мы сталкиваемся с печальным феноменом — фанатизм стал частью «нормальной» жизни.
Например, Европейский еврейский конгресс выразил «тяжелую озабоченность» в связи с увеличением числа антисемитских выступлений в Польше, где правящая правая партия «Право и справедливость» выиграла парламентские выборы 2015 года, набрав подавляющее большинство голосов. Представители конгресса утверждают, что правительство «перекрывает… каналы связи с официальными представителями еврейской общины», что «в социальных сетях и СМИ все чаще появляются фашистские лозунги и тревожные сообщения, а на государственных церемониях демонстрируются флаги националистической группировки».
«Антисемитизм остается большой проблемой по всей Европе, невзирая на неоднократные попытки преодолеть вековые предрассудки».
Принимая во внимание глубочайшие исторические корни этого феномена и его способность постоянно возрождаться, можно испытывать пессимизм по поводу очередной попытки «преодолеть его». Но знание истории антисемитизма может оказаться мощным союзником для тех, кто готов бороться с предрассудками. Древние стереотипы и предубеждения могут прятаться под современными масками и даже сладкоречивыми теориями о тайных «лобби» и «интригах», но нужно видеть, чем они являются на самом деле — рудиментом прошлого и инструментом идеологии ненависти, которой в наше время не должно быть места. 
Оригинальная публикация: Antisemitism: How the origins of history’s oldest hatred still hold sway
The Atlantic: У организации «Женский марш» проблема: дружба с Фарраханом
The New York Times: Может ли еврей любить Францию?
