Как и у многих из нас, первые еврейские впечатления автора этих строк связаны именно с мацой. Дедушки и бабушки были нерелигиозными, в синагогу не ходили, некоторые из них состояли в партии — однако каждую весну в доме неизменно появлялись хрустящие пластинки мацы.
Мои первые воспоминания о маце относятся к концу 1970‑х — началу 1980‑х. В те годы в Москве, Ленинграде и некоторых других городах особых проблем с ней не было. Однако на протяжении 70 лет советской власти так было далеко не всегда.
В первые годы после революции властям было не до мацы. В 1919 году по губерниям был даже разослан циркуляр с предписанием выяснить у местных общин, сколько зерна им потребно для выпечки мацы. А в Петрограде для этих целей было выдано больше 60 т сеянной муки «высшей категории» — с учетом того, что маца «упекается» на 20% .
В 1920‑х годах маца постоянно становилась объектом нападок со стороны Евсекции, Союза воинствующих безбожников и других борцов с «религиозными предрассудками». Газеты пестрели статьями вроде «Маца и кулич — одного поля ягоды», в клубах читали лекции «О вреде мацы», молодежь устраивала комсомольские седеры, где на стол подавали хлеб. Тем не менее мацу выпекали практически повсеместно, причем не только в частных, но порой и в государственных пекарнях.
Выпечка мацы. Фотография Соломона Юдовина. 1914. Фонд центра «Петербургская иудаика»
Маца являлась предметом постоянной заботы шестого Любавичского Ребе р. Йосефа‑Ицхака Шнеерсона, который в 1920‑х годах фактически возглавил еврейское религиозное сопротивление советской власти. В письмах своим эмиссарам в разные общины он неизменно интересовался, есть ли в этом месте возможность печь мацу и хватает ли ее на всех.
В начале 1930‑х ситуация резко ухудшилась. Сворачивание НЭПа привело к ликвидации частных пекарен, а государственные предприятия, естественно, не спешили принимать столь специфические заказы на «религиозную продукцию». Кроме того, в рамках общего закручивания гаек было предпринято несколько попыток ограничить выпечку мацы. К примеру, в Ленинграде этот вопрос поднимался дважды, в 1936‑м и 1937‑м, и в результате было принято решение: выпечку разрешить, но только в государственных пекарнях, без всякого религиозного надзора и участия синагоги. Поскольку такая маца по определению не могла быть кошерной, это распоряжение было равносильно запрету.
Однако неожиданно коса нашла на камень. Пятеро активистов ленинградской синагоги решились на беспрецедентный шаг: направили письма протеста Сталину, Калинину и Молотову. Письма были написаны в жестких выражениях: «Постановление отдела культов является для верующих подлинным национальным бедствием. Мы поэтому позволяем себе считать, что постановление <…> противоречит ст. 124 Сталинской конституции .
Ленинградские активисты были не единственными, кто осмелился публично протестовать против фактического запрета на выпечку кошерной мацы. Отец седьмого Любавичского Ребе р. Леви‑Ицхак Шнеерсон, в те годы главный раввин Днепропетровска, лично ездил по этому делу в Москву, где добился приема у «всесоюзного старосты» Михаила Калинина . В результате власти отступили и верующие получили возможность печь мацу согласно всем предписаниям еврейского закона и под наблюдением раввинов.
Жена раввина Шнеерсона ребецн Хана писала в своем дневнике: «Из всех пекарен звонили в конце дня в пятницу с вопросом, когда нужно завершить выпечку перед субботой и когда можно разжигать печи на исходе субботы. Также часто спрашивали, как нужно себя вести с маим шелону . Как‑то один машгиах сообщил, что тесто, приготавливаемое из четырех пудов муки, находилось на столе лишние пять минут. Он тут же распорядился отдать его в другую пекарню, где пекли хамец, для мацы же взяли другую муку. Врачи из санитарной инспекции тоже задавали всем множество вопросов: как лучше сделать, чтобы все максимально соответствовало пасхальным требованиям. Даже при прежнем режиме, когда позиции религии были сильны, никакой общине не удавалось добиться такого содействия от властей. Моему мужу много здоровья стоило обеспечить евреев всем необходимым для получения праздничного удовольствия, хотя самому ему радоваться в праздник уже не довелось. Он соблюдал Песах очень строго, и все восемь дней провел только на воде и на той пачке мацы, которую взял с собой в момент ареста, причем несколько кусков из нее он отложил еще на Песах шени ».
Несмотря на все усилия властей, спрос на мацу оставался достаточно большим, особенно в небольших местечках. Об этом, в частности, свидетельствует донесение члена Витебского обкома партии: в местечке Колышки «до сих пор функционирует синагога, которую посещают до 45 евреев. В дни еврейской Пасхи все еврейское население употребляет мацу, празднует этот праздник. Характерно, что в выпечке мацы участвовали школьники старших классов ».
К сожалению, все чаще маца упоминалась в тогдашних судебных делах в более трагическом контексте. К примеру, 3 февраля 1938 года был арестован, а 9 апреля расстрелян Файбыш Шмуйлович (Павел Самойлович) Эстрин, один из авторов ленинградских протестных писем в ЦК. Среди прочего, он был обвинен в том, что поддерживал подпольные ешивы, «а средства, необходимые для оплаты работы меламедов, отпускал из сборов за выпечку и продажу мацы ». Выпечкой мацы активно интересовались и следователи, которые вели дело днепропетровского раввина Шнеерсона, арестованного в 1939‑м: «Вот главные вопросы, которые интересовали следствие: когда виделся с Вайшельбоймом? Переписывался ли с ним? Кого еще из комитета помощи знал? Кто составлял список? Кто получал помощь? Кто мацу пек?»
Выпечка мацы не прекращалась даже в годы войны. Р. Ицхак Зильбер, живший в те годы в Казани, вспоминал о еврейском мельнике Исааке Зусмановиче Сандаке, который тайно пек мацу из выбракованной муки; беженец из Польши Арье Авиви — о том, как вместе с несколькими другими религиозными евреями организовал подпольную мацепекарню в Кемерово .
После войны вопросы, связанные с выпечкой мацы, попали под надзор Совета по делам религиозных культов, созданного в 1944 году «для последовательного осуществления политики Советского государства в отношении религий, контроля за соблюдением законодательства о религиозных культах», т. е. для надзора за религиозной жизнью советских граждан. Судя по опубликованным документам, политика Совета не была запретительной: к примеру, в 1956 году в Черкассах было испечено 4,5 т мацы, в Минске в 1958‑м — 24 т. Тем не менее местные власти то и дело запрещали выпечку под самыми разными предлогами. К примеру, в Киеве запрещали печь мацу в 1952–1953 годах, но разрешили в 1954‑м; в Жмеринке не было никаких проблем до 1955‑го, после чего последовал внезапный запрет (отмененный после жалобы в Москву). В Днепропетровске в 1954‑м общественные пекарни отказались печь и продавать мацу, несмотря на официальное заявление Совета, что это законно, и т.д.
Повышенный интерес к выпечке мацы также проявляли фининспекторы — продажа мацы облагалась налогом по самой высокой ставке. К примеру, киевская община заплатила в 1949 году 100–150 тыс. рублей налогов, Черновицкая община — 200 тыс., синагога маленького города Прилуки — 12 тыс.
Если беспартийные, особенно пожилые евреи приобретали мацу без проблем, то членам партии приходилось труднее. Так, согласно одному партийному документу для внутреннего пользования, в 1958 году партийным органам г. Киева стало известно, что работники редакции газеты «Вечерний Киев», члены КПСС Альперин, Узкер, Кацман, Розен и Каганович заготовили до 100 кг мацы, «использовав при этом свое служебное положение как работники газеты». Решением бюро Киевского горкома КП Украины все они были освобождены от работы, Альперин исключен из партии, а на остальных наложено строгое партийное взыскание
Пасхальный седер в московской синагоге. Фото Зеэва Вагнера. 1976
Несмотря на «перегибы на местах», до конца 1950‑х ситуация с мацой оставалась, по советским меркам, терпимой. Однако затем советская власть начала фронтальное наступление на религию и верующих; Хрущев публично обещал, что в 1980 году «последнего попа покажут по телевизору». Естественно, эти репрессии коснулись и евреев. В 1959‑м выпечка мацы была запрещена в Харькове, втором по величине городе Украины; в 1961‑м — везде, кроме Москвы, Ленинграда, Кавказа и Средней Азии; и, наконец, в 1962‑м впервые в истории — по всей стране .
Запрет касался не только синагогальных пекарен. Даже частная выпечка мацы стала очень опасным делом. Так, в июне 1963 года в Москве состоялся суд над четырьмя евреями, обвиненными в нелегальной выпечке мацы и спекуляции ею. Прокуратура не могла представить никаких доказательств, что подсудимые выпекали мацу с целью продажи, сами обвиняемые утверждали, что пекли исключительно для личных нужд. Тем не менее трое обвиняемых были приговорены к тюремному заключению сроком от 6 до 11 месяцев (еще одного, инвалида Э. Каца, освободили от наказания по старости и состоянию здоровья). Несколько евреев было осуждено за незаконную торговлю мацой и в других городах .
Международные еврейские организации организовали срочную отправку посылок с мацой, однако большинство из них было задержано на таможне. Зато в «Правде Востока», «Известиях», «Биробиджанер Штерн» и других газетах появились написанные как под копирку письма возмущенных «еврейских трудящихся», клеймящие «непрошеных благодетелей» и призывающие их «забрать свои тряпки обратно».
Естественно, власти неизменно заявляли, что никаких религиозных ограничений в СССР нет. Так, в официальном докладе, переданном в ООН, говорилось, что накануне больших религиозных праздников, например Пасхи или Песаха, государственные пекарни производят, соответственно, куличи и мацу, которые могут приобрести все желающие .
Запрет на выпечку мацы вызвал возмущение не только западных еврейских организаций, организовавших несколько шумных демонстраций, но и европейских компартий. Поэтому после смещения Хрущева власти решили сдать назад: в 1965–1966 годах выпечка мацы была вновь разрешена в Москве, Ленинграде и нескольких республиканских столицах. 2 марта 1966 года главный раввин Москвы Левин дал телефонное интервью лондонской газете «Джуиш кроникл», в котором заверил собеседника, что любой еврей, который принесет свою муку, сможет испечь мацу в пекарне при синагоге.
Записка, поданная в 1975 году в ЦК главой КГБ Ю. В. Андроповым
В последующие годы выпечка мацы происходила в крупных городах. Однако проблема при этом не исчезла: дело в том, что у многих общин не было ни ресурсов, ни специалистов, чтобы выпекать кошерную мацу, так что верующие не доверяли продукции многих мацепекарен. Поэтому западные еврейские организации продолжали посылать советским евреям посылки с мацой. Это вызывало постоянное беспокойство властей; проблема обсуждалась на самом высоком уровне, о чем красноречиво свидетельствует записка, поданная в 1975 году в ЦК главой КГБ Ю. В. Андроповым:
О конфискации посылок с мацой, засылаемых в СССР сионистскими организациями из‑за границы
Сионистские круги в странах Запада и Израиле, используя предстоящий религиозный праздник еврейской пасхи (27 марта с. г.), организовали массовую засылку в СССР посылок с мацой (ритуальная пасхальная пища) в расчете на возбуждение националистических настроений среди советских граждан еврейского происхождения.
Уже сейчас в Одессе, Риге, Львове и некоторых других городах страны скопилось несколько тысяч посылок, адресованных, как правило, лицам, известным своими националистическими и произраильскими настроениями.
Из опыта прошлых лет известно, что доставка адресатам посылок вызывает негативные процессы среди еврейского населения СССР, усиливает националистические и эмиграционные настроения.
Учитывая это, а также то, что в настоящее время еврейские религиозные общины полностью обеспечены мацой, выпекаемой непосредственно на местах, Комитет госбезопасности считает необходимым посылки с мацой, поступающие из‑за границы, конфисковывать.
АНДРОПОВ
В 1976 году ввоз мацы был резко ограничен, а в следующем путем запрета на ввоз мучных изделий запрещен вообще .
Существовали и другие способы ограничить «потребление» мацы. К примеру, в Ленинграде синагогу обязали записывать фамилию и паспортные данные всех покупателей. В результате за мацой старались отправлять пенсионеров, которым уже не грозили никакие служебные неприятности.
Лишь в годы перестройки советская власть перестала интересоваться мацой, разрешив евреям выпекать и ввозить ее в необходимых количествах. Но это уже другая история совсем другой страны.
(Опубликовано в №276, апрель 2015)
Даешь другим — получаешь для себя
Жизнь Авраама: под знаком веры. Недельная глава «Хаей Сара»
