В арабской общине Израиля жизнь подражает искусству.

Новый, удостоенный наград фильм об арабских женщинах, борющихся со своим консервативным обществом, вызвал борьбу в реальной жизни: муниципалитет крупного арабского города в Израиле призвал к бойкоту картины, при этом режиссер фильма говорит, что ей угрожали расправой за то, что она решилась показать в своей ленте секс, наркотики, тусовки, гомосексуальность и изнасилование в арабской общине.

Для еврейской израильской аудитории фильм стал откровением: израильтяне впервые познакомились с бурлящим, динамичным миром свободно мыслящих, эмансипированных молодых арабских женщин; режиссер называет этот мир палестинским андерграундом.

Режиссер и сценарист фильма «Между», получившего награды на испанском, канадском и израильском кинофестивалях, — 35‑летняя Майсалун Хамуд; она отталкивалась от собственного опыта жизни в Тель‑Авиве в течение последних десяти лет.

«Пришло время для женщин встать и заговорить, — сказала Хамуд. — До сих пор мы слушались мужчин, и они заправляли всем вокруг».

«Между» — английское название фильма. На арабском он называется «Суша‑море»; это выражение означает «Ни тут ни там», и так же фильм назван на иврите. Хамуд вытатуировала у себя на предплечье названия своего фильма на арабском и на английском.

Фильм рассказывает о жизни трех арабских женщин, которые уезжают из дома, чтобы работать и учиться в Тель‑Авиве, где жизнь бурлит и где никто не мешает жить другим. Они оказываются в сложном положении, между арабским обществом, отвергающим нетрадиционные социальные роли для женщин, с одной стороны, и израильским обществом, более открытым и вестернизированным, но не воспринимающим арабов как равных — с другой.

Израильские арабы составляют около 20 процентов граждан Израиля. У них те же этническое происхождение, язык и культура, что и у палестинцев, живущих на Западном берегу или в секторе Газа, и многие израильские арабы идентифицируют себя как палестинцев, а не как израильтян. В результате многие израильтяне‑евреи видят в них подрывной элемент и «пятую колонну».

Одна из героинь фильма — Сальма, девушка из консервативной христианской семьи, лесбиянка, диджей и барменша, вся в пирсинге. Другая — ее соседка по квартире Лайла, острая на язык юрист; она много тусуется, любит выпить и покурить. Когда выясняется, что бойфренд Лайлы стесняется представить ее своей семье, она его бросает. Третья героиня — их новая соседка Нур, религиозная мусульманская девушка из Ум‑эль‑Фахма, консервативного мусульманского города на севере Израиля, она учится программированию в Тель‑Авивском университете. Жених Нур, благочестивый мусульманин, который работает в Тель‑Авиве, в благотворительной организации, считает, что соседки Нур оказывают на нее дурное влияние, и давит на нее, с тем чтобы она съехала от них и скорее вышла за него замуж, хотя она еще не готова к этому. Этот жених изображается в фильме как человек жестокий и бесчестный, а его благочестие оказывается ханжеством.

«Я хочу донести до палестинского общества ту идею, что мы — очень, очень сильные женщины, — говорит Муна Хава, которая играет Лайлу. — Мы не ущербны, не ущербен наш голос, не ущербны наши поступки или решения, мы способны полностью отвечать за свои действия. И мы даже не знаем, что мы такие сильные, потому что мы так живем, как будто нам все время необходим рядом мужчина».

Фильм почти полностью на арабском с субтитрами на иврите, и все больше и больше кинотеатров в Израиле его показывает. Режиссер ездит по стране и выступает перед сеансами.

После одного из показов в деловом центре Тель‑Авива зритель, еврей, поинтересовался, неужели сцены шумных арабских танцевальных вечеринок действительно отражают реальность. Когда другой зритель спросил режиссера, дошел ли ее фильм до арабской публики, она задала вопрос, есть ли в зале арабы, и десятки рук поднялись вверх. Арабские зрители осыпали фильм и режиссера похвалами.

Но в основном реакция арабского сообщества на фильм крайне негативна. Арабская страничка фильма в Facebook пестрит ругательными комментариями, например такими: «Этот фильм — это бордель, он искажает образ ислама». Некоторые комментаторы в социальных сетях даже угрожали убить режиссера, говорит Хамуд. Но есть и положительные комментарии. «Респект режиссеру, отличное кино», — написал один юзер.

Рихам Махамид, 22‑летняя студентка университета в Беер‑Шеве, родом из Ум‑эль‑Фахма, отнеслась к фильму неоднозначно.

«Героини отважные, и их образы, конечно, отражают реальность, которую мы всеми возможными способами пытаемся скрыть», — говорит Рихам. Но она также отмечает, что постоянные тусовки, показанные в фильме, не являются типичным поведением для арабских женщин; многие из них, как и сама Рихам, уезжают из дома, чтобы учиться и работать, а не чтобы тусоваться. «Фильм показывает только дурные аспекты жизни вне дома. Родители испугаются отпускать своих дочерей», — говорит Рихам.

Абд эль‑Монем Фоад, представитель муниципалитета Ум‑эль‑Фахма, сказал, что его город призывает к бойкоту фильма, поскольку он дискредитирует место, откуда родом две главные героини. «Фильм искажает образ Ум‑эль‑Фахма, — говорит он. — Он неверно изображает наших юношей и девушек, он губит их доброе имя, он представляет их безнравственными, показывает их в неприличных сценах».

Сам Фоад не смотрел фильм.

Даже некоторые либеральные израильские арабские авторы, например популярный колумнист Сайед Кашуа, утверждают, что фильм укрепляет негативные стереотипы; в первую очередь это относится к образу главного злодея фильма — бородатого религиозного жениха.

Блогер Самах Салаиме написала, что брутальная сцена с бородатым мусульманином и его невестой Нур — «…пикантный материальчик, заинтересующий начинающего исламофоба»; она также отмечает, что в фильме есть и положительный мужской образ — образ отца Нур. Говоря о своих ощущениях от фильма, Салах использует его ивритское название: «Я почувствовала себя ни тут ни там», — написала она. 

Оригинальная публикация: Israel’s Arabs divided by film’s portrayal of changing world